***
Он просидел в своей комнате старосты несколько дней, не в силах выйти и посмотреть своим знакомым в глаза. Пэнси опозорила его, развела спектакль, но он причинил ей боль раньше. Можно сказать, Драко сам своими действиями спровоцировал подобную реакцию девушки. А Забини только рад помочь! Он считал его своим лучшим другом, который был с ним на равных. Теперь у него не осталось друзей. У него вообще больше нет никого. Уизли его ненавидит, Крэбб с Гойлом — пустышки, которые не стоят его внимания. Жизнь так бессмысленна. Как он будет дальше учиться? Благо, осталось не так долго — меньше года, и он будет свободен от всего этого подросткового бреда. Особенно от Джинни и её веснушек. На репетиции было ходить стыдно. Мало того, что там наверняка будет Блейз, который захочет с ним поговорить, так ещё и придётся общаться с людьми, что-то строить из себя, отвечать на тупые вопросы вроде «А чего ты такой грустный?», «Что случилось?» и так далее! Ему не нужны все эти проблемы. Пускай лучше найдут себе нового актёра на роль Дориана. Всё равно он неудачник и идиот. Джинни нужен кто-то лучше и талантливее. Постепенно пропущенные репетиции копились, прогресса в импровизированной депрессии Малфоя не наблюдалось. Он стал выходить из своей комнаты на занятия и обеды с ужинами, но всех людей старательно избегал. Благо, он заслужил на факультете статус того ещё стервятника, готового растерзать любого, кто посмеет смеяться над ним — иначе дело было бы дрянь. Он бы так и жил в своём собственном тихом мирке, если бы не рыжая бестия, в один прекрасный день осадившая его прямо в коридоре возле кабинета Зельеварения. — Что ты о себе возомнил, придурок? — он услышал её крик раньше, чем увидел сомкнутые у переносицы брови и блестящие от гнева глаза. Джинни подлетела к нему на всех парах и демонстративно ударила Малфоя в грудь, очевидно, не зная как ещё можно выразить своё негодование вселенских масштабов. — Ты просто издеваешься над всеми нами! Такая маленькая и вся красная от гнева… Драко на секунду умилился, но после его снова засыпали ударами и подзатыльниками, из-за чего романтический настрой быстро испарился. Он схватил её за руки и хотел прижать к стене, но девчонка оказалась на редкость сильной. Ей не составило труда вырваться. — Не смей ко мне прикасаться! — заорала Уизли на весь коридор. Пара однокурсников Драко испуганно посмотрели в их сторону. Малфой закатил глаза. — Ты первая начала! Забыла про мои уроки? Держи себя в руках, вокруг же люди! Джинни прикрыла рот, параллельно пытаясь отдышаться. Её слегка волнистые волосы мелкими прядями выбились из хвоста. По-прежнему искрящиеся глаза так и говорили парню: «Ты предатель!» Накануне Драко сказал МакГонагалл, что хочет уйти из театральной труппы. Нещадно врал, что потерял интерес к актёрству, что тратит неприлично много времени на репетиции и из-за этого имеет проблемы с учёбой. Минерва понимающе кивала, слушая его, но явно не верила в весь этот бред — и правильно делала. По всей видимости, она рассказала обо всём другим ребятам, участвующим в театральной постановке. И Джинни не захотела мириться с необходимостью привыкать к другому Дориану Грэю… — Ты хоть понимаешь, какой это удар по всем? Эгоист! До премьеры осталось всего ничего, а ты кидаешь нас! Её обиженный тон показался ему мерзким. Это не он сейчас должен терпеть в свой адрес подобные оскорбления! Это он сейчас обижен на весь мир так, что имеет право ничего в этой жизни больше не хотеть! Да пошла эта идиотка к Мерлину! — Я не могу играть. У меня жизненные обстоятельства, — ощущение полной подконтрольности эмоций придавало сил держаться. Он с ненавистью осознавал, что ему резко стало плевать на её карие глаза и розовые губы, за поцелуй которых он был ранее готов отдать свою жизнь. Прямо сейчас ему хотелось, чтобы Уизли испытала точно такую же боль, как и он. Но старая привычка держать себя в руках вновь и вновь спасала его, не давая обиде и страху перед самим собой вылиться наружу. — У тебя что, умер кто-то? — Уизли в шутку скорчила испуганную мину. Ему захотелось убить её, когда губы девчонки растянулись в самодовольной улыбке. На этот раз хорошо пошутить не вышло, Джинни. Отправляйся к магическому психиатру, он поставит тебе диагноз — идиотизм. — Да, — словно выплюнув свой ответ, бросил Малфой. — И кто же? — Не твоего ума дело, — наконец, рявкнул он, и пустился чуть ли не бежать по коридору. Накатили воспоминания о Пэнси. Может быть, сдерживаясь, он делает только хуже? Может быть, надо сорваться в кои-то веки и показать им всем, как ему больно? — Стой! — закричала Джинни. Но парень не слушал её. Ему вдруг расхотелось говорить с ней. Нужно было найти место, где он смог бы побыть в одиночестве и где не пришлось бы раздумывать о соблазнительной возможности наорать на кого-нибудь. Она попыталась поймать его за руки, но он их выхватил и сунул в карманы. От осознания, что это её горячие пальцы только что хотели остановить его, на сердце стало немного легче. Может быть, Уизли не плевать на него? Дойдя до первого попавшегося поворота, он остановился, обернувшись. Джинни стояла в нескольких метрах от него с тёмными ничего не выражающими глазами. — Я всё знаю про твою девушку, — произнесла она нарочито громко, чтобы расстояние между ними не стало помехой. Благо, к тому времени в коридоре пока что было пусто. — И что с того? — в очередной раз грубо отреагировал Малфой. Это стало уже для него своего рода рефлексом — кусать за пальцы каждого, кто посмеет протянуть ему руку помощи подобно изголодавшейся брошенной псине. — Приходи на репетицию. Мы все ждём тебя. — Никуда я не пойду, — упрямился он, тем не менее не бросая Джинни в одиночестве. Они стояли и смотрели друг на друга, как дураки. Удивительно, как быстро унялся его гнев. И вновь в груди возникло это томящееся чувство сладкой, растекающейся по сердцу боли. И любви вместе с ней. Тупой, бессмысленной любви, которую нужно задушить как можно быстрее, пока она не превратилась в настоящий пожар. Драко прикрыл рукой глаза. Джинни запрокинула голову, гаденько самодовольно улыбаясь. — Сегодня в пять часов. Не опаздывай. Он раздвинул указательный и средний палец, наблюдая за ней из-за образовавшейся прорези. — Я не приду, Уизли. — Минерва принесёт костюмы. Не ешь слишком много за обедом, иначе не влезешь в свой фрак. Он наблюдал, как она прошла мимо него и быстро скрылась во тьме следующего коридора. «Не на того напала, самоуверенная стерва», — подумал он. И, конечно же, пришёл на следующую репетицию.***
Возвращение блудного сына все восприняли как должное. Профессор ни слова не сказала по этому поводу, только несколько ребят из труппы поприветствовали Драко радостными улыбками и кивками. Казалось, что всё это время он отсутствовал по причине болезни, а не из-за выходки Пэнси. Даже Блейз вёл себя как прежде, при этом держа между ними двумя приличную дистанцию и разговаривая с Малфоем исключительно по рабочим вопросам. Что было обиднее всего, так это безразличие Джинни. Драко всё-таки рассчитывал, что она хоть как-нибудь даст ему знать, что рада его возвращению. В конце концов, ей пришлось целых три дня репетировать без него! Неужели эта чертовка совсем не соскучилась? Но мысли обидевшегося Малфоя прервало появление сценических образов. Несколько актёров (преимущественно тех, кто был на вторых ролях) внесли в кабинет цветастые наряды. Они работали над костюмами с самого начала репетиций, и теперь внимание всех было приковано к этим чудесам швейных мастеров. Драко достался элегантный чёрный фрак с бабочкой и белой жутко накрахмаленной манишкой. Высокий воротник сдавливал ему горло, но в целом костюм сидел как влитой. Джинни нарядили в белое струящееся платье с открытыми ключицами, корсетом и кружевным платком на плечах. Белый не очень шёл ей к лицу — подчёркивал чрезмерную бледность, однако Драко всё равно не мог отвести от неё глаз. — Встаньте на свои позиции. Мы начинаем, — сурово глядя на рассеянного Малфоя, произнесла МакГонагалл. Драко безупречно отыгрывал все акты. Когда выдавалась минутка, он победоносно смотрел на Джинни, не в силах подавить чрезмерно широкую улыбку. Она закатывала глаза каждый раз и поправляла выбивающиеся из заколки пряди. Он одновременно с нетерпением и страхом ожидал, когда наступит сцена с поцелуем. До дрожи в коленях… Ведь они так и не определились, как её играть! Он не мог понять, как лучше всего подойти к ней, как обнять её в процессе. Уизли, казалось, не испытывала никаких чувств — она просто глядела в одну точку, пока на сцене заканчивал говорить Забини, виртуозного расхваливающий Дориана Грэя за его красоту и почти что детскую наивную чистоту. Драко подошёл к ней за кулисами, слегка дёрнув за руку. — Что? — девушка резко дёрнулась, словно испугавшись неожиданного внимания со стороны Малфоя. — Ты очень красивая в этом платье, — Драко хотел растормошить Джинни, вызвать в ней хоть какие-то чувства. Он погладил кончиками пальцев ткань её юбки. Не ожидая от себя такой смелости, он ощутил, как краснеет его и без того сдавленная шея. — Я знаю, — ответила она, глядя ему прямо в глаза. — Ведь я же Сибила Вэйн. Я должна быть красивой. — Просто насладись моим комплиментом и не выпендривайся, — вдруг разозлился Малфой скорее от неприятно уколовшего его волнения, чем от слов девушки. — Я не выпендриваюсь. Если ты хочешь, чтобы я целовала тебе ноги за эту банальность — иди к Мерлину, — её голос ожесточился. Она отвернулась, по-детски хмуря брови. — Психованная, — лишь парировал Драко. Его настроение было совершенно испорчено. «И как только я могу её любить? Это же бред! Всё, что было до этого — бред и сон. Я всё придумал», — пронеслись заманчивые мысли в голове. Он ещё раз посмотрел в сторону Джинни. Она неотрывно глядела на сцену, стоя к нему спиной. «Не такая уж она и красивая. Ну рыжая, да. Все рыжие всегда выделяются среди серой массы людей. Это не повод считать её красавицей». Она обернулась и что-то ему сказала. Драко широко раскрыл глаза. Чёрт, он всё прослушал! Тем временем Джинни уже впорхнула на сцену. Она села за стол-декорацию и приняла скучающий вид. Кто-то больно толкнул Драко в спину. Узнает, кто это был — убьёт… — Добрый вечер, мисс Вэйн, — начал Малфой, выходя из-за кулис. Но МакГонагалл тут же замахала руками. — Мистер Малфой, я же минуту назад сказала, что вы не должны сразу вламываться в дом мисс Вэйн! Вы должны были изобразить, как вы стучите в дверь, дождаться, пока девушка вам откроет и уже после здороваться! Для кого я только что распиналась тут? — Простите, профессор, — Драко не знал, что ещё тут можно сказать. Краска стыда залила его лицо. — Ладно. Возвращайтесь на свои позиции. Он скрылся за театральными шторами. — Начинаем! Малфой постучал рукой по деревянным половицам. Джинни поднялась с места и направилась к кулисам — изобразила открытие двери. — Мистер Грэй? — удивлённо проговорила она, выпучивая глаза. — Что вы здесь делаете? — Добрый вечер, мисс Вэйн, — начал Драко, делая вид, что он переступает порог дома девушки. — Мне срочно нужно поговорить с вами. Это дело безотлагательное! Джинни пригласила его рукой к столу, но Драко не стал за него садиться. Он тут же встал перед ней на колени. — Что вы делаете?! — взвизгнула Джин. — Зачем всё это? — Вы знаете, зачем это, моя милая Сибила! — закричал Малфой, но девушка опустилась на колени рядом с ним, сжимая в своих руках его холодные и влажные от волнения пальцы. — Вы давно знаете, что я… — Не нужно, — всё куда-то спешила Уизли, силясь поднять его с колен. Выходило у неё плохо. — Вы и сами понимаете, что это неправильно. — Что неправильно? Любовь? Разве может быть любовь неправильной? — Малфой говорил, с силой прижимая руки девушки к своей груди. Она выдёргивала ладошки, а он вновь и вновь хватался за них, как утопленник за последнюю спасительную соломинку. — Дело не в любви, мистер Грэй, — вкрадчиво начала Джинни, окончательно выпутавшись из цепких лап Малфоя. Она поднялась с колен и намеренно отошла на другой конец сцены, изображая страх девушки перед искушением. — А в чём же тогда? — Драко каким-то волшебным образом ощутил, что прямо сейчас не стоит сокращать между ними дистанцию. Несмотря на вновь разгоревшийся от физического контакта огонь, он улавливал в её невидимых для зрителя движениях мимолётные сигналы, которые указывали ему — как можно, а как нельзя. — Вы знатного рода, а я — простая певичка. — И всё же лучше певицы я не встречал! А я, уж поверьте, слышал много женских певчих голосов и бывал на многих оперных спектаклях! — Причём здесь мой талант? Ведь у меня же даже нет приданого. — Я куплю его вам! Я подарю вам столько всего, что вы забудете о своей незнатности! — Я не подхожу вам, Дориан, признайте это… — Да что вы всё заладили! — Малфой изобразил раздражение, начал расхаживать по комнате взад-вперёд, тем не менее не осмеливаясь приблизиться к Джинни. — Я просто не хочу делать вас несчастным, — заключила Джин, разглядывая манжеты на рукавах своего платья. Её лицо изображало вселенскую грусть. На секунду Драко даже подумал, что она вот-вот расплачется. — Сибила! Вы делаете меня несчастным, когда отказываете мне в замужестве! Неужели вы ни капли меня не любите? Неужели я обманулся, когда увидел в ваших жестах и словах хотя бы тень взаимных чувств? Джинни вскинула голову, пронзив его удивительно красноречивым взглядом. Повернувшись к ней лицом, Драко стоял спиной к зрителю. Он улыбнулся ей, словно предлагая забыть все былые обиды. Уизли сдержала ответный сигнал, устремив взгляд в зрительный зал. — Чего вы добиваетесь от меня? Очередного признания? — её голос вдруг ожесточился. Драко очень отчётливо услышал в этом голосе не Сибилу, а самую что ни на есть настоящую Джинни. Кроме того, она сильно отклонилась от сценария. МакГонагалл наверняка кривит лицо прямо сейчас, ведь она так не любит импровизацию… Но никто Джинни не остановил. И поэтому она продолжила. — Я могу сказать вам сотню раз «люблю», но что толку от этих слов? Если я вам не пара, зачем мне так унижаться перед вами. И даже если вы меня любите, что толку? Ведь это любовь богача, которая, как известно, длится до первой морщинки на моём лице. — Я не такой! — завопил Малфой, явно не скрывая своих истинных чувств. — Я умею любить по-настоящему! Доверься мне, и ты узнаешь, Сибила! Я молю тебя! — Умеете любить? Хорошо. На самом деле, я даже охотно поверю вам, ведь в хорошие вещи всегда верить приятно. — Так ты выйдешь за меня, Сибила? — Выйду. Драко кинулся к её ногам, протянул руки к маленьким пальчикам, выглядывавшим из-за кружевных рукавов. Он почему-то ощутил свободу. Прижался несколько раз лицом к её ногам и животу, ощущая тепло её маленького хрупкого тела. Сыпал всевозможными обещаниями… — Я буду любить тебя до конца своих дней… жена! — кричал он, поднимаясь с колен. — Я буду твоим, а ты — моей! — Да будет так. Иначе мне не жить, — произнесла Джинни. И он притянул её за талию к своей груди, положив вторую руку на пульсирующий затылок и ощущая под подушечками пальцев шёлк рыжих волос. Джинни первая коснулась его щеки, а он, совершенно дурея от её запаха и нежности, боялся впиться в неё губами. Ему казалось, что сейчас она повернёт его спиной к зрителю и лишь сделает вид, что целует, на самом деле кривя лицо и пряча глаза за его белой манишкой. Но Уизли не стала отворачиваться. Она быстро прижалась к его рту, неуклюже положив руки на щёки Малфоя. Драко даже сначала ничего не понял. Но всё закончилось прежде чем он успел насладиться ею. В зале кто-то зааплодировал. Драко нехотя отстранился от Джинни и, всё ещё держа её в своих объятиях, оглянулся. Им хлопали все: актёры и даже сама МакГонагалл. Он резко повернул голову к своей партнёрше. На её губах сияла странная умиротворённая улыбка. Она подняла на него свои широко раскрытые искрящиеся глаза и тут же сбросила с себя его руки. — Зачем ты… — Потратила свой первый поцелуй на такого болвана, как ты? — с горькой усмешкой прошептала Уизли. — Да. — Тебе не понять. Занавес закрылся. Актёры забегали вокруг них, меняя декорации и перенося реквизит. Джинни скрылась за кулисами, больше ничего не сказав.