And every single year I'm drowning in my tears, I'm drowning in my tears again I can't seem to forget the pain I seem to give The pain I seem to give, my friend.
Из песни XXXTENTACION – NUMB.
Не знаю почему, но я надеялся, что Дафна действительно даст мне дозу. Потому что если Грейнджер ещё способна одним своим видом надавить на жалость Блейза, то у меня не было ни шанса на датур. Желанный наркотик не выходил из моей головы вот уже пять дней, заставляя выливать злость на всё вокруг от собственной невозможности предпринять что-либо, помочь себе вновь достигнуть счастья, отвлечься от этого зыбучего болота. Меня всё чаще посещали мысли о том, чтобы заставить Блейза. Одно слово. Взмах палочки. И датур будет в моих руках. Но я не хотел падать в своих глазах ещё ниже, практически ударяя в спину лучшего друга. Мысли о датуре склизкими червями всё глубже и глубже пробирались к подкоркам сознания, заставляя меня постоянно задумываться об Империусе. До сих пор мне удавалось сметать их непоколебимым тайфуном, что всё ещё олицетворял собою человечность и банальную совесть. Я ни за что не поступлю так низко. Ёбаная мука! Моё желание датура настолько возросло, что я практически чувствовал скрежет костей от неудовлетворённой потребности. Ощущал, как горло пересохло, а в носу появилось знакомое предвкушающее жжение. Эта сучка Дафна так жестоко воспользовалась нашей зависимостью. Словно помахала аппетитной костью перед псами, заставляя течь слюни от только усилившегося чувства голода, а после продемонстрировала, что кость была пластмассовой. Но голод уже на максимальном пике, и всё, что ты можешь, — это лишь стискивать зубы от досады. Вот стерва! Они с Блейзом явно стоят друг друга. А на людях опять будут сюсюкаться, строя из себя самую влюблённую парочку на свете. Сраные лицемеры, блять. Наплевав на Дафну с её заскоками, я сосредоточился на том, чтобы поднять и утащить Грейнджер в башню: её никто не должен увидеть в таком состоянии. Какая же она беспомощная. Словно сломанная кукла, выброшенная на произвол судьбы. Вот только предыдущий кукловод, видимо, сильно потрепал её, не оставив ни единого живого места, поэтому теперь такая игрушка уже никому не нужна. Так она и отключилась, словно ожидая неизбежного конца, перестав рыпаться. — Грейнджер, блять! Худощавое тело обмякло в моих руках, упрямо не желая становиться на ноги. Её школьные туфли волочились о серые холодные камни на полу, будто притягивая всю гриффиндорку вниз и намереваясь вырвать из моего хвата. Чуть встряхивая девушку, но всё ещё продолжая прижимать её к себе, чтобы она не упала, я пытался привести Грейнджер в чувство. Не хватало ещё, чтобы кто-то увидел раскинувшуюся на полу главную старосту и отправил её к Помфри. Тогда нам всем настанет пиздец: уверен, что золотая девочка выложит любимой Макгонагалл всё и о Блейзе, и обо мне, если ей пообещают исцеление. Вот только какое ей исцеление?! Это бесцветное и полуживое нечто, в которое превратилась Грейнджер, спасёт только доза. Ещё в классе, увидев, как её трясёт, я заподозрил неладное. Словно подкрадывающийся пиздец поприветствовал меня, озорно помахивая ручкой. А когда гриффиндорку начало крючить в рвотных позывах прямо за партой, тут же стало ясно, что с этим нужно что-то делать, если я не хочу массовой проверки учеников на присутствие наркотиков в организме. Я пошёл за Дафной просто для того, чтобы подстраховаться, убедиться, что золотая задница окажется в своей конуре, подальше от чужих глаз. Какого хрена эта блонди решила вытворить такую хуйню, доведя Грейнджер до полуобморочного состояния?! Как Блейз это допустил?! Что вообще за хуйня происходит с грязнокровкой? Ломка не выглядит так. — Найти… Блейза, — прохрипела она, еле заметно дёргаясь в моих руках. — Найдёшь-найдёшь, — буркнул я, озираясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не станет свидетелем этого позорного зрелища. Докатились, сука. Обнимаюсь с Грейнджер посреди коридора. С полуживой и перепачканной в блевотине. Тотальный пиздец. Никогда мне ещё не было так мерзко. Но её просто нельзя оставлять здесь, если не хочу угодить в Азкабан под ручку с Блейзом уже завтра. Ну и как мне её дотащить до башни?! — Давай, Грейнджер! Я несильно ударил её по щеке. Ещё и ещё, прижимая к себе левой рукой обмякшую девушку. В тусклом свете факелов её лицо казалось даже бледнее, чем было на самом деле. Голова откинулась в сторону от моих попыток пробудить её, а губы неустанно продолжали шевелиться, еле слышно повторяя одно и то же: — Надо найти… Мерлин, вот теперь я действительно понимаю, о чём она говорила, когда орала на меня из-за последней дозы. Она не жилец без датура, это ясно при первом взгляде на бедную гриффиндорку. Но почему?! Так ведь не бывает! Люди не умирают просто потому, что им не хватает чудо-порошка. Уж я-то знаю ту агонию, в которой ты сгораешь без остатка от ломки. Но это… Я видел, как её ресницы подрагивали, у неё не было сил даже на то, чтобы открыть глаза. Сука, мне действительно жаль её. Непонятно гнетущее чувство пробрало меня с головы до ног, будто заставляя ненавидеть себя ещё больше. Одновременно чувствовать себя виноватым и отрицать это. Вдоволь ощущать свою никчемность и мелочность. Вот он. Стыд. Блять, я не должен был тогда так бездумно забирать её дозу, наплевав на последствия. Но от мысли о том, чтобы продолжать сжигать себя алкоголем за неимением лучшего, так вновь и не побывав в столь желанном рае, хотелось кричать во весь голос. Ведь я просто хочу быть счастливым хоть иногда! Пусть и таким путём, ибо другого для меня сейчас и не существует. Какие вообще радости могут быть у Пожирателя смерти, утратившего гордость аристократа и потерявшего всю свою семью и власть? Вдоволь искупавшись во всеобщем презрении и собственном горе, я нашёл только одну радость — датур. Неужели я так много прошу?! Почему кто-то обязательно должен пострадать от моих желаний? Как же я ненавижу этот ёбаный мир! Замахнувшись, я сильнее прежнего ударил Грейнджер по лицу. По пустому коридору тут же разнеслось эхо от звонкого удара, с каждым отскоком от стены словно прилетающее в меня, заставляя чувствовать себя ещё более никчёмным. Голова девушки откинулась влево, а лицо скривилось от боли. Её веки заметно зашевелились. Возможно, она всё-таки начала приходить в себя. — Открывай глаза, ну же! — почти взмолился я. Грейнджер, будто неожиданно решив выполнить мою просьбу, с явным трудом разлепила веки, тут же упираясь в меня глазами цвета горького шоколада. Она была явно растеряна и не до конца понимала, что происходит вокруг. Но впервые её глаза не были наполнены ненавистью, прямо смотря на меня. — Вот так. Я с облегчением выдохнул, потому что почувствовал, как держать её стало в разы легче: она уже сама стояла на ногах. Большего от неё я сейчас и просить не смел, главное — дотащить её до башни. А там уж что-нибудь придумаю. — Малфой, — прошептала Грейнджер, цепко хватаясь за мой локоть, — помоги. Я застыл, не в силах оторваться от её молящего взгляда, словно окунающего в растопленный шоколад с головой. Нашла, блять, у кого просить помощи. Будто я и так не вижу, что без меня она и пары шагов не пройдёт. — Пожалуйста, — выдавила она, начиная кашлять. Я запустил свободную руку в волосы, молясь Мерлину, чтобы она не опустошила свой желудок прямо на меня, настолько пробирающими были издаваемые ею звуки. Стоило Грейнджер затихнуть, практически уткнувшись носом в мою грудь от бесконтрольных дёрганий корпуса, я тяжело вздохнул, принимая это наказание судьбы. Аккуратно развернулся, крепко прижимая её к левому боку, чтобы не дать упасть. — Давай топай уже, — пробурчал я, чуть наклонившись, чтобы подставить плечо. Дважды предлагать не пришлось. Грейнджер завела трясущуюся руку за мою спину, судорожно хватаясь. Мы шли со скоростью улитки в коме, но всё же шли. Да уж, расскажи мне кто-нибудь на первом курсе, что всё обернётся так, я бы долго смеялся. Но реальность не давала расслабиться ни на секунду, заставляя меня вновь и вновь сжимать хрупкое тело, не давая ему рухнуть вниз. Периодически поглядывая на её искажающееся от боли при каждом шаге лицо, чтобы удостовериться, что Грейнджер всё ещё в сознании, я решил спросить: — От датура тебе будет легче? — Ненадолго, — продолжая держать всё внимание на шагах и даже не поднимая голову, пробормотала она. — Но да. — И что это за… болезнь? Я почувствовал, как Грейнджер молча пожала плечами вместо ответа, и, уткнувшись взглядом в серые камни, продолжил тащить её по коридору. Если уж заучка не знает, что с ней, то, видимо, дела совсем плохи. В любом случае главное — не стать таким же овощем, а с остальным уж разберёмся. Почувствовав, как левую руку начало оттягивать вниз, я вновь крепче подхватил Грейнджер, останавливаясь. Её затрясло, словно в ознобе, она почти что позеленела, глядя мокрыми глазами, наполненными слезами боли, куда-то в глубь коридора. Не успел я и шелохнуться, как её скорчило, выворачивая прямо на свою школьную мантию. Блять. Меня передёрнуло от омерзения, и я ослабил хватку лишь на секунду, как она тут же рухнула вниз, продолжая издавать хриплые стоны. Присев рядом, я попытался её поднять, не задев испражнений. В неё словно кто-то вселился, продолжая крючить и без того измученное тело на полу. Я, сжав губы, оставил тщетные попытки в ожидании, когда она успокоится. Мерлин, что же с ней происходит… — Грейнджер… Ответом послужил наполненный болью крик, вырвавшийся сквозь её слёзы при очередном ударе головы о камни при попытке подняться. Всё внутри меня приходило в движение и неконтролируемо сжималось от жалости и отвращения одновременно. Я даже не мог представить, как помочь ей. А я, блять, действительно хотел это сделать, потому что смотреть на её мучения было чертовски невыносимо. Она хваталась за холодные камни пола, впиваясь в проплешины ногтями, нещадно ломая их и раздирая пальцы в кровь. Пыталась ползти куда-то, продолжая судорожно трястись всем телом. — Блейз… — хрипела Грейнджер между настигающими приступами кашля. Я услышал чьи-то голоса в конце коридора. Несколько парней явно направлялись в нашу сторону. Блять! Тихо рыкнув, не в силах больше смотреть на её бесполезные потуги, я опёрся на колени, просовывая руки под хрупкое тело. Тут же вляпался в её блевотину, но было уже не до этого. Нужно срочно убирать её отсюда. Грейнджер продолжало колотить от пробирающей боли, поэтому, прикладывая неимоверные усилия, я всё же кое-как перевернул её и поднял на руках. Задрав голову, чтобы как можно меньше чувствовать этот отвратительный запах, я быстрым шагом направился в гостиную. Благо она была уже недалеко. Блять, надо было сразу так сделать. Только зря приводил её в чувство, ведь всё стало ещё хуже. Ей действительно срочно нужен Блейз, иначе её спасут только в Мунго, заодно раскрыв все дела, связанные с датуром. Вот же чёрт. — Трезвый рассудок! — почти заорал я на рыцаря в доспехах, уже слыша шаги студентов вместе с их шуточками о рождественском бале. Не хватало ещё, чтобы этот немой мужик начал выёбываться сейчас. Видимо, мистер Жо обладал должным уровнем интеллекта, чтобы понять, что это не лучшее время медлить, поэтому я беспрепятственно вошёл в гостиную, держа на руках окончательно отрубившуюся Грейнджер. Кажется, пронесло. Глядя на напряжённое даже в отключке лицо Грейнджер, я тяжело вздохнул и двинулся к дивану. Был хоть какой-то плюс в её нездоровой худобе: мои руки даже не устали. Аккуратно уложив девушку на принесённую ею же подушку, я достал из мантии палочку и очистил свою одежду. Правда ощущение мерзкой грязи на руках никуда не испарилось, и мне дико хотелось принять ванну, чтобы смыть это с себя. Я навёл палочку на Грейнджер, чтобы очистить и её. — Что случилось? Неожиданно раздавшийся из-за спины голос Блейза заставил меня вздрогнуть, прервав заклинание. Я резко развернулся, находя друга за письменным столом, на поверхности которого были разбросаны какие-то письма. Не имею понятия, чем он там занимался, но его лицо было настолько уставшим и напряжённым, словно он ездил в гости к Тёмному Лорду и получил свою дозу Круциатуса. Зная, что он всё равно не ответит на мои расспросы, я закатил глаза на его серьёзный вид и ответил: — Ничего нового. Похоже, Грейнджер в смертельной опасности. — И правда, — хмыкнул он. — Ничего нового. Чёрт бы побрал его хладнокровное спокойствие. Неужели ему вообще её не жаль?! Он ведь наверняка в курсе о её ситуации, так какого хуя?! Я сжал кулаки, собираясь раскрыть его глаза и потребовать датур, так необходимый сейчас. — Блейз, — прохрипела Грейнджер, чуть поведя дрожащей рукой, пытаясь до чего-то дотянуться, но уронила её на полпути. — Дафна знает… Она заглохла прежде, чем договорила. Блять! Если мы хотим получить дозу, разговор о его психованной подружке тут совсем некстати. Но Блейз уже успел услышать то, что ему знать было совсем не нужно. По крайней мере, сейчас. Он встал из-за стола, обходя его. Умница, Грейнджер. Ляпнула ты, а разгребать его гнев мне. Ну спасибо, блять! Я прекрасно понимал, что послать его разбираться с этой сукой самому — не лучший вариант: тогда и нам с Грейнджер наверняка придётся остаться ни с чем. Да и тем более я представляю, какой разнос ему устроит Дафна, как только встретит. Даже немного жаль его. — Что знает Дафна? — Очевидно, всё, — вздохнул я, проводя рукой по волосам. — Можно сказать, что её стараниями Грейнджер в настолько плохом состоянии. — Грейнджер в таком состоянии из-за наркоты, а не из-за моей девушки, — почти рыкнул Блейз, чуть присаживаясь на стол и скрещивая руки на груди. — О, простите, — протянул я, уже предвкушая его ошарашенный вид. — Но именно твоя девушка трясла перед ней пакетиком с поддельным датуром посреди коридора, чтобы что-то выведать о золотой побрякушке. Блейз вздрогнул, заметно пошатнувшись вперёд, но тут же застыв с раскрытым ртом. Бинго. Я бы повесил такое его лицо в рамочку над кроватью. Каково это, узнать, что именно тебя наёбывали всё это время, а, друг? Наконец-то твоя маска ледяного спокойствия пробита. — И поверь, она была очень, о-очень не ласкова с ней. Просила передать тебе привет, кстати, — развёл руками я как ни в чём не бывало. — И я бы на твоём месте придумал легенду отсутствия поправдоподобнее, если всё ещё хочешь называть Дафну своей девушкой. Видя, что Блейз в полнейшем ступоре, я усмехнулся, доставая стакан с полки шкафа и наполняя его водой. Все эти разбирательства порядком заебали меня. Пропущенный ужин давал о себе знать отвратительным сосущим чувством в желудке. Я бы с удовольствием пригубился сейчас к огневиски, нежели к воде, но трезвый рассудок как нельзя был необходим мне сейчас, чтобы получить дозу. Я не хотел больше терпеть ни дня, изнывая от жгучего желания. Да и труп в виде Грейнджер на своём диване лицезреть мне не особо хотелось. Смочив горло, я закрыл глаза, думая о том, что сказать Блейзу. Мы ведь друзья, по крайней мере, когда-то были ими. Я не хочу превращать очередной наш разговор в водопад ругани, что непременно произойдет, стоит мне перейти грань. Снова. Я просто хочу получить датур. Сразу не поняв, что произошло, я сильно отшатнулся назад, выронив стакан из руки. Вместе со звуком бьющегося стекла пришла и дикая боль во всей правой стороне лица. Распахнув глаза, я увидел разъярённое лицо Блейза, резко притягивающего меня за воротник рубашки. — Какого хуя?! — заорал я, пытаясь вырваться. — Что ты рассказал Дафне? — процедил он, уже занося руку для повторного удара. — Ты чем слушал, блять?! — я сжал его руку, всё ещё пытаясь убрать её от своей рубашки. — Она сама вылила на нас это дерьмо, оставив Грейнджер валяться в коридоре. Скажи спасибо, что благодаря мне из-за твоей ебанутой подружки у нас не будет проблем! — Вы — моя проблема, слышишь?! Его кулак вновь прошёлся по моей челюсти, откидывая голову назад. Я чувствовал, как рот наполняется кровью из-за зубов, что сильно прикусили щёку. Как же больно. — Сука! — я сплюнул на пол кровь, смешанную со слюной. Толкнул Блейза в грудь, бросая в него ответный разъярённый взгляд. Что он вообще себе позволяет?! Мулат отступил на шаг, отпуская меня, и я тут же впечатал кулак ему в нос. Он же не думал, что я стану его девочкой для битья?! — Вместо того, чтобы распускать руки, иди разберись в своей жизни, блять! — кричал я, пока Блейз вытирал выступившую из носа кровь. — Она ебётся с тобой, практически живёт в твоей комнате! Ты реально думал, что она ни о чём не догадывается?! — Иди нахуй. Я хмыкнул, вновь сжимая кулаки. — Ты посмотри на Грейнджер. Она, блять, одним своим видом палит тебя с потрохами. Ты видел, что творится на занятиях?! Я вообще сомневаюсь, что она долго протянет, — словно в доказательство моих слов с дивана послышался очередной приступ кашля, видимо, её опять тошнило. — Нам нужен датур. — Серьёзно?! Вы только что испоганили всю мою жизнь и смеете просить ещё?! Он вновь занёс руку для удара, но я успел перехватить её, отводя кулак Блейза в сторону и ударяя его второй рукой в живот. Он тут же разогнулся, игнорируя боль, и кинулся на меня. Пришлось быстро отходить, огибая диван, тем самым спасаясь от его неконтролируемой агрессии. — Она же просто умрёт без датура! — выкрикнул я, вскользь бросая взгляд на Грейнджер, пытающуюся приподняться на диване. Очередной удар заставил меня отшатнуться, и я потерял равновесие, падая прямо в кресло. Сука. Блейз стоял напротив, готовый вылить на меня всю злость из-за каши, что сам заварил. Ну и кто из нас ёбаный психопат, а?! — Я дал ей три месяца, — процедил он, смеривая презрительным взглядом худощавое тело девушки. — А она отплатила тем, что отдала датур тебе! Какого хрена тебе неймётся?! Ты был чист, блять! — Неймётся?! — я вскочил с кресла, стиснув зубы от недоумения. — Блейз, пожалуйста, — прохрипела Грейнджер, сев в кресле. Даже сидя, её шатало, словно на волнах. Ну почему она всегда встревает именно в самый неподходящий момент?! В одно мгновение вытащив палочку из мантии, я направил её на девушку. Её глаза в страхе расширились, но она не успела сказать ни единого слова. — Силенцио! — бросил я, тут же возвращая своё внимание к Блейзу. — Я, блять, хотел умереть, пока не попробовал датур! Тебе ли не знать, зачем он мне нужен, — выплюнул я. — Но ты же, мать Тереза, пытаешься спасти всех вокруг, делая только хуже! Датур, Блейз. — Я сказал «нет»! — он тут же перевернул рядом стоящий стол, пнув его к стене. — Лучше бы ты умер, слышишь?! Чем стал зависимым психопатом, отравляя жизнь всем вокруг! Я застыл с раскрытым ртом, не находя ни слова в ответ. Мой друг желал мне смерти?! Это просто, блять, не может быть правдой. Невольно отступив на шаг, словно он ударил наотмашь, я застыл. Вот чёрт, это действительно был самый мощный удар из всех. Он озвучил те мысли, которые гнетут меня с окончания войны. Зачем я вообще живу? — Ты для меня никто, — ледяным голосом проговорил Блейз, смотря на меня словно свысока. — Жалкий аристократ, что вдруг остался без всеобщего внимания и теперь досаждает всем вокруг. Как прицепившийся паразит. Ты ведь даже Грейнджер, — он ткнул пальцем в шатающуюся девушку, немо разевавшую рот в попытке что-то сказать, — используешь в своих целях. Я судорожно вздохнул, будучи не в силах пропустить ни единого его слова, бьющих меня словно оплеухи. Всё внутри меня пульсировало, будто набирало обороты для разгона. Но я даже не представлял, чем ответить ему. Ведь всё это — убогая правда, что я никогда не смогу принять. — Я хотя бы пытаюсь жить! — воскликнул Блейз, тут же вновь вытирая выступившую из носа кровь. — Ты же хочешь сдохнуть, пустив ко дну всех, кто окажется рядом. Хочешь датур? — он рассмеялся, одаривая меня новой волной презрения. — Чёрта с два я дам что-то такому жалкому существу, как ты! — Империо! Я слышал собственное рваное дыхание и даже не понял, как это произошло. Палочка в моей дрожащей руке была направлена на Блейза и чуть пульсировала от мощного непростительного проклятия, отдавая теплом. Мулат застыл, овеянный дурманом, и странно оглядывался вокруг. Одно слово. Взмах палочки. Вот и всё. Я пробил дно собственной никчёмности. Ощущая отвратительное чувство потери и вдруг нахлынувшего одиночества, растекающееся по моим венам, я заглянул в карие глаза лучшего друга. Бывшего лучшего друга, для которого теперь я — никто. — Да как ты мог? — прошептал Блейз, неверяще глядя на меня. Словно поливая меня нескончаемым потоком разочарования одним взглядом. Я усмехнулся, подмечая, как Грейнджер зажала рот руками, с ужасом глядя на всё происходящее. Ничего, зазнайка, ты мне ещё спасибо скажешь. Игнорируя скребущее чувство вины за содеянное, я протянул руку вперёд. — Отдай датур, Блейз. Словно сопротивляясь самому себе, мулат зашагал вперёд, медленно переставляя ноги. Но он не сломает Империус, он ведь не святой Поттер. Видя, как желваки бегают по его лицу от подавляемой злости и несогласия, я тяжело вздохнул, мечтая лишь о том, чтобы это поскорее закончилось. Пытать друга оказалось ещё отвратительнее, чем смотреть на страдания Грейнджер. Но Блейз никогда не поймёт нас. Он всегда будет винить во всех бедах меня только лишь потому, что я принимаю датур, а он нет. Но я бы поспорил, кто из нас более здоров психически. Он такой же зависимый, как и мы. Только его доза — это любовь Дафны. И он только что осознал, что, возможно, её никогда не получит. Вот и всё. А мы просто хотим выжить. Грейнджер уж точно. Ничего не меняется. Блейз смачно хлопнул пакетиком с датуром по моей ладони, тут же отворачиваясь, чтобы свалить из гостиной. — Нас двое, — проговорил я, останавливая его. — У меня осталась только одна доза, — процедил Блейз, не разворачиваясь ко мне. — Но… как? — недоумевал я. — Сейчас ведь начало месяца. Тебе должна была прийти партия! — Вчера был крупный клиент. Я пуст, — бросил Блейз, направляясь к двери. Я сжал дозу в руке, стиснув зубы от досады, потому что он не мог врать, находясь под заклятием. Откуда у него появился такой крупный клиент? Неужели у кого-то в Хогвартсе есть настолько большая сумма денег? Или он ездил куда-то далеко… И что теперь делать с Грейнджер, блять?! — Ты никому об этом не расскажешь и не станешь мстить, — вновь направляя палочку на уходящего Блейза, прошептал я, внутренне уже прикидывая возможные варианты. — Я — не ты, — выплюнул он, хлопая дверью. Вот чёрт. Громким ударом закрывшейся двери Блейз словно вычеркнул моё существование из своей жизни, навсегда лишая меня лучшего друга. Недоумевая, почему Грейнджер всё ещё молчит, а не умоляет меня отдать ей дозу, я вспомнил, что наложил на неё заклинание немоты. Хотелось звонко хлопнуть себя по лбу: Блейз настолько вывел меня из себя, что все случившееся словно было окутано туманом. Будто не я сотворил весь этот ужас, а кто-то другой. Я не спешил оборачиваться, а тем более снимать заклятие, потому что знал, что меня ждёт. Взгляд, полный мольбы и надежды. Мне не хотелось становиться в её глазах второй Дафной, что лишь покажет желаемое, а потом разрушит всё в хлам. Это слишком жестоко. Сколько вообще протянет Грейнджер, если я не отдам ей дозу? Блять-блять-блять. Если мы её просто поделим, то оба останемся ни с чем, ведь на двоих здесь слишком мало. Только если не употреблять датур так, как полагается… Ведь тогда, в сентябре, мои дорожки были гораздо короче, чем в августе, и этого более чем хватало, чтобы испытать эйфорию. Даже не так, это было даже лучше, чем длинная дорожка. Намного лучше. Меня заметно передёрнуло. Это ведь бред, чёртово сумасшествие — делать это с ней. Я осторожно развернулся, тут же натыкаясь на пристальный взгляд карих глаз. Она сжимала губы, слегка проведя около них пальцем, открыто призывая снять заклинание. Ну, хотя бы она на меня не кидается и вполне ощутимо готова к спокойному разговору. Вот только в её состоянии на большее она вряд ли способна. Хоть Грейнджер уже и не загибается от новых приступов, её вид по-прежнему был крайне болезненный, а рука, что она держала у лица, продолжала дрожать. Я вздохнул, внутренне сдаваясь, и пробормотал контрзаклинание, всё ещё сжимая в руке пакетик с датуром и готовясь к словесной атаке Грейнджер. — У тебя всё лицо в крови, — первое, что она сказала. Её голос отдавал хрипотцой, но в то же время был словно пронизан сочувствием. Хотя, возможно, мне просто показалось, ведь смотрела она на меня с явным укором. — Зря ты так с Блейзом. — У тебя были другие идеи, как достать датур? — хмыкнул я, осторожно дотрагиваясь до разбитого лица. От лёгкого прикосновения щёку тут же обожгло, и я скривился от боли. Не хило же Блейз меня приложил. — Какая уже разница? — Грейнджер как-то грустно улыбнулась, откидываясь на спинку дивана. — Ты всё равно мне его не отдашь. Пока я в здравом уме, не хочу унижаться ещё больше, пытаясь забрать датур. От уверенности в её голосе меня передёрнуло. Она так гналась за дозой и теперь просто от неё отказывалась?! Неужели в её глазах я выглядел настолько чёрствой скотиной? Впрочем, неудивительно. Я ведь действительно не собирался отдавать ей датур, слишком сильно желая вновь оказаться у врат рая, но отчего-то всё ещё стоял здесь, не в силах просто уйти со столь долгожданным трофеем. Ведь её вновь может накрыть в любой момент и… что тогда? Она будет медленно умирать прямо здесь, на моём диване. Сука. — В тумбочке у кресла есть Рябиновый отвар, — вновь оглядывая моё лицо, проговорила Грейнджер и сразу закашляла, словно подтверждая мои опасения. Оттягивая время принятия решения, я присел и обнаружил там целую коллекцию разных зелий. Да у нас тут ёбаная аптечка, не иначе. И когда она успела?! Найдя нужный флакон и откупорив его, я сделал небольшой глоток, сразу ощущая, как лицо обдаёт приятным теплом. Даже сейчас Грейнджер жалеет меня, блять, поэтому она до сих пор помогает, хотя сама и метра не способна пройти. Чёртовы гриффиндорцы. — Почему тебе стало лучше? — спросил я, не узнавая собственного мягкого голоса. — Меня будет периодически накрывать, пока сил совсем не останется. Я не контролирую это, — тихо ответила Грейнджер, продолжая слегка улыбаться. — В любом случае тут скорее вопрос в моём восприятии. Когда начинается приступ, боль усиливается, и начинается всё то, что ты видел в коридоре, — она прикрыла глаза, закидывая голову назад. Я сипло выдохнул и, как только раны затянулись, с силой закупорил зелье, резким движением возвращая его на место. Сжал датур в руке, упираясь взглядом в белый порошок, что доставляет мне столько проблем и счастья одновременно, и пытался собрать все мысли воедино. Всё внутри меня от чего-то протестовало против того, чтобы просто бросить Грейнджер здесь. Я тяжело сглотнул, собираясь совершить, наверное, самую большую ошибку в своей жизни. Плюнуть по очереди всем своим предкам в лицо и окончательно растоптать остатки гордости, потому что уйти и собственноручно во второй раз оставить её умирать — просто выше моих сил. Только не после того, как она оказалась единственным человеком, которому ещё не наплевать на меня. — Есть один способ сильно сократить дозу для нужного эффекта, — начал я, стоя к ней вполоборота и стыдясь даже посмотреть ей в глаза из-за того, что собирался предложить. — Но он тебе не понравится. — Сократить? — тут же встрепенулась Грейнджер, с приоткрытым ртом глядя на меня. — И нам хватит одной дозы на двоих? — Возможно, даже останется… но говорю же, это крайне хреновая затея, — глубокий вздох, назад дороги уже нет. — Ты знаешь, зачем вообще создали датур? — запустив руку в волосы, я посмотрел прямо в карие глаза, но увидел там лишь непоколебимую решимость. Она прекрасно поняла, к чему я веду. Но Грейнджер явно не из тех, кто так легко сдаётся. — Я согласна.***
Я всё ещё до конца не верил в то, что собирался сделать, но упрямо продолжал шагать вверх по лестнице, таща вместе с собой Грейнджер, вновь повиснувшую на мне. Вот она — судьба для оказавшихся двоих в одной лодке: либо вместе пойти ко дну, либо выгрести на сушу. Другого просто не дано, раз я решил пойти на это сумасшествие. Грейнджер, тихо кряхтя от боли, молча следовала за мной, опираясь на моё плечо. Наверное, она до сих пор жива только из-за своего упорства. Плевать, какими способами. Всё, что её волновало, — это её жизнь. Однако есть, чему поучиться, ведь я несколько раз так легко чуть не распрощался со своей. Открыв дверь, я схватил затормозившую Грейнджер за руку, втягивая внутрь. Её ванную наполнял аромат ванили, тут же едко оседающий в моих лёгких. Да уж, такой приятных запах резко играет на контрасте с тем, что сейчас исходил от золотой девочки: она до сих пор была перепачкана. Не медля ни секунды, чтобы не успеть даже задуматься о правильности своего решения, я подошёл к белой ванне, включая воду. Из крана полилась ледяная вода, и, дёрнув рукой от обжигающего холода и попутно чертыхнувшись, я принялся её настраивать. — Почему здесь? — спросила Грейнджер, с недоумением на лице топчась у двери. Я закатил глаза на её непонимание очевидных вещей и, продолжая настраивать воду, вздохнул. — Мерлин, посмотри на себя. Я к тебе и пальцем не притронусь, пока не помоешься. Чёрта с два я буду трахать её, пока она в блевотине. Мать вашу, я вообще не хотел заниматься сексом с ней. Этой дотошной заучкой, грязнокровкой, что треплет мне нервы одним своим видом. Но смотреть на её труп я совершенно не горел желанием, как в принципе и отказываться от дозы, лежащей на бордюрчике у ванны. Пакетик так заманчиво переливался под светом небольшой лампы на потолке, будто призывая меня поторопиться, неустанно напоминая о своём существовании. Вся комната была оформлена в бело-бежевых тонах, практически сливаясь с цветом кожи своей хозяйки. Вот только Грейнджер словно зеленела на глазах, неуклюже уперевшись плечом в дверной косяк, чтобы не упасть без моей поддержки. Не представляю даже, с какой стороны к ней подступить. Она же, блять, просто сломается, разлетится на части от первого моего толчка. Разобьётся, как фарфоровая кукла. Как вообще можно заниматься сексом с умирающей девушкой?! Мерлин, на что я подписался? Может, просто отдать ей дозу? Вновь кинув взгляд на датур, я упрямо мотнул головой в ответ на свои внутренние сомнения. Не для того я наворотил столько хуйни и подрался с Блейзом, чтобы вот так просто отказываться от желаемого. Пусть Грейнджер сама думает, чем ей это может аукнуться, ведь она не хуже меня осведомлена обо всей плачевности этой затеи. Раз согласилась, должна понимать, чем может быть чреват секс под датуром. Мне же после первой дорожки станет глубоко фиолетово на её состояние. Сомневаюсь, что я вообще до конца буду понимать, кто передо мной, поэтому и необходимо её сначала вымыть. Чтобы не было так противно на утро при первом же воспоминании этого вечера. Хотя куда может быть противнее. Секс с грязнокровкой. Мерлин, блять. Видимо, у меня окончательно снесло крышу. Иных причин находиться здесь, настраивая воду для Грейнджер, я не вижу. С Пэнс всё было просто. Я заваливался в её комнату, тут же принимал датур и набрасывался на неё, словно изголодавшийся зверь. Она всегда была рада меня видеть, всей душой кайфовала от животного секса, пока не заканчивались силы. После того разговора в гостиной Слизерина я понял, почему она никогда не осуждала меня. Почему принимала с раскрытыми объятиями, не требуя ничего взамен. Ведь в её глазах я наверняка был лучше, чем те похотливые ублюдки, которым она подливала афродизиак, чтобы в сексе отвлечься от мыслей о суициде. Избавиться от жгучего одиночества после казни родителей. Почувствовать себя хоть капельку любимой. А ведь точно. Датур не такой мощный афродизиак, как тот, который всё ещё преспокойно лежал в кармане моей мантии. Думаю, одной капли в сочетании с датуром будет вполне достаточно, чтобы забыть о том, кого именно я собирался трахать. Довольно усмехнувшись от гениальности своего решения, я ещё раз опробовал воду рукой и, удовлетворённо кивнув, обернулся к гриффиндорке, выпрямляя корпус. — Ну и чего ты стоишь? Раздевайся, Грейнджер, — протянул я, оглядывая совсем поникшую девушку. Она как-то неуверенно кивнула, дрожащими руками принимаясь развязывать шнурок на мантии. Со второго раза у неё получилось, и мантия соскользнула с хрупких плеч, падая на пол вдоль худощавого тела. Юбка Грейнджер сидела практически на бёдрах вместо положенного места на талии, опять же из-за её крайне нездоровой худобы. Видится мне, что она просто не может нормально есть в таком удручающем состоянии. И дураку понятно, что без еды никто долго не протянет. И всё-таки интересно, что так подкосило золотую девочку? Может, подцепила какую-то маггловскую болячку? Хотя какое мне дело до её проблем? Грейнджер резкими движениями дёргала молнию на юбке, но у нее всё никак не получалось расстегнуть её. Мерлин, беспомощная, словно младенец. Мне надоело ждать. Я подошёл к двери, остановившись в пяти дюймах от Грейнджер, и протянул руки к её юбке, что так бесформенно сидела на её тазовых косточках. Гриффиндорка, словно не замечая моего появления, продолжала дёргать замок жутко трясущимися руками, но у неё по-прежнему ничего не выходило. — Дай сюда, — буркнул я голосом, сполна выдающим моё нетерпение, и откинул её руки, которые тут же повисли вдоль девичьего тела. Как только я с лёгкостью расправился с замком, юбка упала вниз, обнажая бёдра девушки, чуть прикрытые чёрными чулками. Но мой взгляд был направлен вовсе не на них. Белое кружевное. Я так и застыл, пребывая в абсолютном шоке от увиденного. Я ожидал увидеть бабушкины панталоны, огромные рейтузы, свойственные почти-монашке, но, блять, никак не кружево, так соблазнительно выглядывающее из-под школьной рубашки. Интересно, Грейнджер. Очень интересно. — Малфой? Подняв голову, я увидел её озадаченный взгляд. В карих глазах мелькнуло смущение за секунду до того, как она тихо сказала: — Пуговицы тоже сама не смогу. Ну конечно, блять. Шумно выдохнув и мысленно приказав себе не пялиться на её бельё, я принялся за рубашку, неконтролируемо резко дёргая за мелкие пуговички, что настырно не желали с первого раза выходить из петель. Такие же упрямые, как и сама Грейнджер. Её слегка пошатывало от моих манипуляций, но она продолжала упираться плечом на косяк, чтобы не упасть. Как только я закончил, она качнула плечами, скидывая с себя остатки школьной формы на пол и представая передо мной в одном белье и чулках. Кудрявые волосы упали на плечи, прикрывая небольшую грудь в полупрозрачном белом топе. Было что-то особенно привлекательное в том, как невинно, почти по-детски, на ней смотрелся этот комплект. Я видел каждую косточку, что выступала на бледном теле: от выпирающих ключиц до рёбер, обтянутых тонкой кожей. Совершенно не стесняясь, она вытянула правую ногу вперёд, поднимая на меня выжидающий взгляд. Ощущение, что только меня волновала вся абсурдность того, что прямо сейчас полуголая Грейнджер призывала продолжить её раздевать. Я приподнял бровь, заглядывая в карие глаза. — Серьёзно? — Я упаду, — спокойно пожала плечами Грейнджер, пододвигая ногу ближе ко мне, скользя носком по холодному кафелю. — Блять, — вырвалось у меня с недовольным выдохом. Я опустился вниз, аккуратно поддевая пальцами чёрный чулок на бедре. Её кожа была холодной. Почти ледяной. Стащив с неё чулок, я, не дожидаясь, пока она вновь медленно протянет мне левую ногу, сам схватил её за лодыжку, снимая чулок со второй ноги. Скользнув взглядом по выпирающим коленям, я поднялся, заметив еле заметную усмешку на губах Грейнджер. — Издеваешься? — Просто отсюда ты выглядишь довольно… мило. — Хочешь, чтобы я тебя утопил? Грейнджер открыто рассмеялась, отвечая на мой укоряющий взгляд. Как в её состоянии вообще можно чему-то улыбаться? Здравый рассудок явно давно покинул эту больную голову. Уже через пару секунд её смех превратился в приступ кашля, вынуждая меня схватить её за плечи, чтобы не дать упасть. Вот же чёрт. — Снова начинается, — прохрипела Грейнджер. — Быстрее. Чувствуя всей поверхностью ладоней дрожь по её телу, я судорожно сглотнул от одной мысли о том, чтобы снова лицезреть эти муки, что были в коридоре. Больше не медля, я завёл руку за её спину, за секунду расправляясь с застёжкой топа. Сорвав его с груди и откинув в сторону, я аккуратно прислонил Грейнджер, что плотно сжимала губы, по всей видимости пытаясь сдержать очередной приступ, что вот-вот накроет её, к стене так, чтобы она не упала. Поддев белое кружево, приятное на ощупь, я одним резким движением спустил с неё трусы, тут же вставая. Она зашевелилась, видимо, чтобы высвободить ноги от белья, и мне пришлось ловить её уже в момент падения. Хорошо уяснив прошлую ошибку, я сразу поднял Грейнджер на руках, вместо того чтобы заставлять идти. Опустив её в уже частично наполненную водой ванну, я присел на бортик, рывком стягивая с себя мешающуюся мантию. — Так лучше, — прошептала Грейнджер, заметно расслабляясь в прозрачной тёплой воде, чуть прикрывая глаза и восстанавливая дыхание. Я с удивлением смотрел на голую девушку, которую будто бы абсолютно не напрягало моё присутствие. — Как посмотрю, ты меня вообще не стесняешься, — хмыкнул я, отводя взгляд от её напряжённых сосков и чувствуя предательское лёгкое шевеление в брюках. — А смысл? — устало протянула Грейнджер, окончательно приходя в себя. Она набрала в ладони воду, принимаясь умывать лицо и шею. Получалось у неё из вон рук плохо, но уж в стирании блевотины я ей точно не помощник. Закатив глаза на это печальное зрелище, я встал, попутно расстёгивая свою рубашку. И правда, ждать больше не имело смысла. Не спеша стянув с себя одежду, пока Грейнджер продолжала отмываться, я наклонился к мантии, вытаскивая из её кармана пузырёк с розовой жидкостью. Афродизиак мне точно потребуется, потому что сил после сегодняшних передряг будто совсем не осталось. Присев у бортика, я раскрыл пакетик с датуром, высыпая из него примерно треть. Быстро разделил их на четыре тонкие дорожки — получились как раз примерно такие, которых мне было достаточно в сентябре. Грейнджер перевернулась в ванне, подтягиваясь ближе к краю и заворожённо глядя на порошок. — Этого точно хватит? — с явным сомнением в голосе спросила она, не отрывая глаз от датура. Уверен, от того, чтобы прямо сейчас снюхать дорожки, её останавливали только эти самые сомнения: настолько сумасшедшим казался её взгляд. — Ага. Я откупорил пузырёк, переворачивая его над тыльной стороной ладони и стряхивая розовую каплю. — А это что? — заметно напряглась Грейнджер, глядя на мои махинации. — Чтобы было не так противно, — усмехнулся я, тут же слизывая каплю с руки. — И мне. Грейнджер протянула мокрую дрожащую руку, на что я только закатил глаза: она стряхнёт всё прежде, чем сможет донести до рта. Вновь капнув афродизиак на свою, я осторожно присел на край бортика, стараясь не задеть датур, и поднёс руку к её губам. Грейнджер на секунду застыла, глядя прямо на мой фамильный перстень. А после, как-то обречённо вздохнув, подалась вперёд, словно сдаваясь. Стоило её языку коснуться моей кисти, как по всему телу прошлась волна мурашек, уходящая прямо к паху. Я замер, как вкопанный глядя на оставшийся мокрый след на коже. Чувствуя, как всё тело словно начинает гореть от неконтролируемо растущего возбуждения. Перевёл взгляд на её грудь, следя за каплей, обводящей сосок. Тяжело сглотнул, явно ощущая, как слюна пробирается прямо по вдруг пересохшей гортани. От афродизиака все мои нервные окончания пришли в движение, тут же пробуждая член, что уже порядком истосковался по сексу. Да уж, Пэнс была права, когда говорила, что одной капли достаточно, чтобы растерять весь контроль. Этому просто невозможно сопротивляться. Тем временем, не обращая на мою явную озадаченность никакого внимания, Грейнджер села в ванной, притягиваясь руками к самому краю. Я завороженно следил, как выгибалась её спина, отмечая две аккуратные ямочки на пояснице и уже представляя, как буду надавливать на них пальцами, если решу взять её сзади. Она склонилась над дорожками, зажимая одну ноздрю. Быстро справившись с ними, развернулась обратно, подгибая под себя ноги и прикрывая глаза в ожидании эффекта. Видимо, ей было вообще наплевать, что принимать, лишь бы избавиться от боли. Вот только она дико ошибалась, если думала, что всё будет так просто. Я усмехнулся, с трудом отводя взгляд от её мокрого тела, и за пару секунд снюхал дорожки с бортика, потирая ноздри от столь приятного знакомого жжения. Ну наконец-то я получил то, что хотел. Но пока этого мало. С лёгким прищуром скользя взглядом по ключицам девушки, я облизнулся и сделал пару шагов к другой стороне ванны. — Вообще ничего не чувствую, — прошептала Грейнджер, открывая глаза. — Не так быстро. Изначально я планировал перенести её на кровать, но сейчас мне уже было наплевать. Я просто хотел как можно скорее упасть в сладостное забытье. Вместе с ней. Показать этой незадачливой наркоманке, как на самом деле нужно принимать датур, чтобы забыть обо всех несчастьях. Отправиться в такие дали наслаждения, что навсегда переворачивали сознание, вынуждая фокусировать все свои стремления лишь к желанной эйфории, что накрывает во время оргазма. Крутанув вентиль, закрывая воду, я перекинул ногу через широкий бортик, ступая в горячую ванну. Сел напротив Грейнджер, и от меня не укрылся её внимательный взгляд, скользящий по моему телу. Она словно проводила дорожку от шеи до торса и обратно, пока что не смея опускаться ниже. — Насмотрелась? — приподняв брови, спросил я с лёгкой ухмылкой на губах. Я чувствовал, как границы вокруг начинают немного размываться, но всё ещё недостаточно, чтобы отправить меня в пучину удовольствия. Не в силах оторвать взгляд от её поднимающейся при дыхании груди, я судорожно вздохнул, прижимая ладони к стенке ванны, тем самым удерживая себя от неожиданного порыва, возникшего в моих мыслях. Кончики её волос намокли, плавая на поверхности. Закусив губу, Грейнджер провела пальцами по бедру, чуть сжимая его и с задумчивым лицом глядя на свою руку. Создавалось впечатление, что она делала это от скуки, но я прекрасно видел, как участилось её дыхание. В опущенном взгляде начинали плясать черти, явно заставляя золотую девочку думать о чём-то развратном. Потому что она, порывисто вздыхая, переместила руку ближе ко внутренней стороне бедра, пробираясь пальцами всё дальше, чуть разводя колени и упираясь ими в мои ноги по обе стороны от неё. Просунув кисть между ног, Грейнджер прикрыла глаза, начиная ёрзать. Она серьёзно думала, что сквозь воду я не увижу, как она пытается задеть клитор?! В этот момент моя выдержка иссякла, и я практически прорычал: — Иди сюда, Грейнджер. Я подался вперёд, перехватывая её руку под водой и притягивая к себе. Грейнджер скользнула мне навстречу, упираясь коленями в член. От тут же раскрывшихся в удивлении губах я знал, что она наконец-то поняла, о чём я говорил, когда просил подождать. Афродизиак как нельзя лучше выполнил свою работу, напрочь стерев всевозможные границы. Перевернуть Грейнджер спиной к себе не составило никакого труда: она была такой лёгкой и податливой, словно созданной для того, чтобы ей вертели так, как только вздумается. Я обхватил её обеими руками, вжимая в себя. Не в силах больше сдерживаться, чувствуя, как нити, удерживающие меня в реальности, поочередно начинали обрываться, я потёрся о её спину членом. Положив одну руку на её грудь, я зажал напряжённый сосок между пальцами, тут же бережно оглаживая его ареол, словно извиняясь за внезапный порыв. Грейнджер, окончательно расслабляясь в моих руках, откинула голову на моё плечо, закусив губу. Подметив на открывшейся передо мной тонкой шее бьющуюся жилку, я припал к ней губами, пробуя нежную кожу на вкус. Сладко. Не в силах от неё оторваться, я проложил дорожку от плеча до её уха, оставляя за собой красные отметины. Кусал, целовал, облизывал, всасывая тонкую кожу. Я слышал: она дышала так же часто, продолжая прижиматься ко мне спиной. От горячей воды на её теле выступила испарина, и Грейнджер, сморгнув каплю с ресниц, провела ладонью по моей ноге, слегка царапая бедро ногтями. Но я не чувствовал боли, только всё нарастающее возбуждение, незатухающее ни на секунду. Сейчас я хотел только одного: достигнуть пика, покинув этот удушающий мир. Мой взгляд ясно фокусировался лишь на Грейнджер, что чуть заёрзала между моих ног, потираясь поясницей о член. Всё остальное словно расплылось, стало таким неважным, явно уступая в значимости вздымающейся груди в моих руках. — Теперь чувствуешь? — хрипло спросил я, прикусывая мочку уха и тут же оставляя на ней невесомый поцелуй. — Да-а, — прошептала она в ответ, ещё сильнее впиваясь ногтями в бедро. Но я всё ещё не услышал ни одного её стона. Так не годится. Шатко балансируя на границе реального мира с эйфорией, я провёл рукой по её животу, опускаясь ниже. В горячей воде её кожа казалась ещё нежнее, чем была на самом деле, почти тая под пальцами. Не спеша, я направлялся прямо к эпицентру её удовольствия, сквозь полуприкрытые веки наблюдая, как дрожат её ресницы. Грейнджер порывисто вздохнула, чувствуя моё движение, и закусила губу. Выгибаясь ещё сильнее в моих руках, она чуть раздвинула ноги, желая как можно скорее почувствовать мои пальцы на заветной точке. Я скользнул меж половых губ, ощущая скользкую смазку, что тут же смывалась водой от моих движений. Найдя клитор, медленно обвёл его указательным пальцем, слегка надавливая сверху, а второй рукой сжимая небольшую грудь. Продолжая ласкать её промежность и чувствуя, как она начинает подаваться бёдрами навстречу моим движениям, я припал к плечу, зубами оттягивая кожу и срывая с её уст первый стон. — Да, Грейнджер, так-то лучше, — проговорил я с довольной ухмылкой на лице. Я ввел в неё сразу два пальца, останавливаясь на секунду внутри и растягивая узкие стеночки. Она раскрыла глаза, хватая воздух ртом, в этот момент издавая второй стон, который явно опередил первый по громкости. Настоящая услада для ушей. Её стоны от удовольствия нравились мне гораздо больше, чем от боли. Закатив глаза, она сама приподнялась с моих пальцев, опираясь руками на мои бёдра, и вновь опустилась на них, передавая мне дрожь своего тела. Чувствуя, как горячо внутри неё, я ещё несколько раз толкнулся пальцами внутрь, прежде чем высунуть их. Схватив её за затылок и приподняв голову со своего плеча, я подтолкнул её вперед, призывая подниматься. Засуетившись, она, словно не видя абсолютно ничего перед собой, села на коленях, разворачиваясь ко мне. Капля воды стекла по её щеке, задевая уголок рта. Повинуясь неведомому порыву, я подался вперёд, ловя губами эту каплю и слизывая её языком. Грейнджер сама чуть наклонила голову, сталкиваясь с моими губами, отправляя меня прямо навстречу безумию обжигающе горячим дыханием. Прижав девушку ближе к себе за шею, я столкнулся с её кончиком языка, тут же проскальзывая дальше и углубляя поцелуй. Я словно медленно сходил с ума, чувствуя нежные губы на своих, что немного неуверенно подавались навстречу. Как хотелось бы делать это нежно, еле касаясь, но это было просто невозможно. И я, ведомый своими животными желаниями, терзал её рот, не давая ни секунду на передышку, и окончательно запутался рукой в кудрявых волосах. Я даже не понимал, отвечает мне Грейнджер или просто ждёт, пока это закончится. Но когда прикусил её нижнюю губу, оттягивая её на себя, то услышал приглушённый стон, который окончательно сорвал мне крышу. Резко схватив её за талию, я развернул девушку спиной к себе, ставя её на колени. Она еле успела упереться скользящими руками в бортик, чтобы не упасть. В глазах словно стояла пелена, заслоняя всё собой. Услышав свой нечеловеческий рык, я надавил на её спину, вынуждая нагнуться ниже, и тут же облизал свои пальцы: чёртова вода наверняка опять смыла всю её смазку. Проведя рукой по её лону, я заметил, как она призывающее повела бёдрами назад, слегка вильнув ими. Я приставил член к её входу, но соскользнул чуть ниже, проходясь вдоль половых губ, тем самым срывая с её губ очередной стон. Мерлин, как же это было хорошо. Грейнджер, словно заведомо зная каждое моё движение, двигалась в такт, дрожа всем телом от накрывавшего её удовольствия. Кто бы мог подумать, что афродизиак в сочетании с датуром настолько раскроет эту заучку, заставляя меня неистово её хотеть. Возбуждение наворачивало внутри кульбиты, всё набирая обороты, заставляя член подёргиваться, задевая её клитор и донося до меня всё новые стоны Грейнджер. Я должен был забыть, кто передо мной. Но, вопреки всему, я наоборот сфокусировался на этой мысли, что распаляла меня с новой силой. Невольно подмечая, что мне нравится делать это именно с ней. Есть что-то особо притягательное в том, что бы вот так нагнуть гриффиндорку и наблюдать за тем, как она подаётся навстречу, пытаясь насадиться на член. Я чувствовал, как близко нахожусь к эйфории, что она вот-вот захлестнёт меня с головой, отправив все реалии на задний план. Надавив пальцами в ямочки на её пояснице, я одним толчком погрузился в неё, издавая приглушённый стон удовольствия. Какая же она узкая, чёрт побери. Её стенки активно сокращались, ещё больше сжимая член. Грейнджер почти захлёбывалась в сладком крике, приподнимаясь на руках и закидывая голову назад. Её кудри разлетелись по всей спине, и, намотав их на кулак, я потянул на себя, начиная двигаться. Ощущения были такими мощными, что я периодически забывал, что нужно дышать. — Мерлин, — вырвалось у меня одновременно с очередным звонким шлепком её задницы о мой пах. Схватив её за плечи, я притянул Грейнджер к себе, сжимая руками её грудь и продолжая вколачиваться в узкое лоно. Её ванильный запах и стоны абсолютно сводили меня с ума, и мои толчки были неконтролируемо сильными, такими дикими, что, если бы не доза, Грейнджер наверняка погибала бы от боли. Но вместо этого она только подмахивала мне бёдрами, вгоняя член в себя ещё глубже. Издавала почти нечеловеческие крики, прижимаясь затылком к моей руке, что всё ещё сжимала её кудри. Она была невероятно горячей внутри. Влажные стенки плотно обхватывали мой член, всё продолжая сжиматься. Грейнджер была насквозь мокрой — кожа снаружи и плоть внутри, разгорячённая и скользкая, втягивала меня все глубже. Собственноручно подталкивая меня к грани. Доведя до той степени, когда я абсолютно перестал осознавать, что происходит вокруг. В голове всё перемешалось: её стоны, шлепки, хлюпанья от входящего члена. Движения становились всё беспорядочнее. Я чувствовал, как она впилась ногтями в мои ноги, поменяв точку опоры. — Малфой! — крикнула она сквозь очередной стон, на секунду отрывая меня от накрывающей эйфории. — Я… сейчас… Тихо рыкнув, я прижал её ближе, отпуская волосы, обхватывая скользкое тело двумя руками и продолжая толкаться внутрь. Прямо так: тело к телу, чувствуя, как член скользит внутри её, окончательно лишая меня здравого рассудка. Она откинула голову на моё плечо, издав протяжный стон, и закрыла глаза, немного обмякнув. Удерживая Грейнджер на весу, словно тряпичную куклу, я ещё несколько раз толкнулся внутрь, прежде чем почувствовал, как волна тепла прокатилась по позвоночнику и между ног, сильнее прижимая меня к хрупкому телу. Я задрожал, кончая и явно ощущая, как границы реальности окончательно стёрлись, открывая передо мной абсолютно иной мир. Распахнул глаза, но не увидел ничего: лишь белые пятна тут и там. Член пульсировал, и я, уже не в силах держаться на ногах, опустился на колени, утаскивая в воду за собой и Грейнджер. Опустившись на спину, почувствовал на лице её пряди волос, её голову, что неподвижно лежала на моём плече. Она определённо была уже там. Практически не ощущая на себе тяжесть хрупкого тела, я прикрыл глаза, готовясь к лучшему времени в моей жизни. Последнее, что я явно ощутил перед тем, как отключиться, — это её всё ещё напряжённый сосок, по которому проскользнули мои пальцы.