Осознание так же ошеломляет, как ослепительный удар молнии, а околдовывает ещё сильней и неумолимей.
Паскаль Киньяр. Тайная жизнь.
Услышав громкий скрип двери, я резко повернул голову, прекращая свои толчки. Член тут же призывающее дёрнулся внутри обмякшей на парте Грейнджер, которая, по всей видимости, опять кончила раньше меня. Моё тело явно протестовало, будучи крайне недовольным подобным раскладом, и пришлось стиснуть зубы, чтобы вновь не скользнуть глубже во влажное разгоряченное лоно. По венам растекалась жгучая досада, а ноги почти подкашивались от неполученного удовлетворения. Мне так хотелось продолжить, достигнуть пика и кануть в пучину удовольствия вслед за ней, но от постороннего присутствия разум вмиг сбросил с себя сладостное наваждение, пытаясь сфокусироваться на женской фигуре у входа. Перед глазами всё расплывалось: я был слишком близок к оргазму. Сука. Вот бы оторвать голову этому нежданному гостю. Или отправить эту девку в монастырь, чтобы она навсегда забыла, что такое секс, и до конца жизни отмаливала свою непростительную ошибку. Осознала, насколько же это хуёво — прерывать парня прямо перед тем, как он собирался кончить. Кто вообще так поступает?! Ну услышала ты стоны — иди куда шла, зачем заходить в класс и мешать, блять?! Тупорылая. И наглая. Самое кошмарное сочетание из всех возможных. Но оттого, кто там стоял, зависело слишком многое. Не страшно, если эта девушка просто решит, что главная староста трахается с главным алкоголиком школы. Неприятно, конечно, но вполне решаемо… подружка Поттера и Пожиратель, в жизни и не такое бывает. Но если этот кто-то знает о датуре, вот тогда это станет тотальным пиздецом. И для меня, и для Грейнджер… и для Блейза. Чуть пошатнувшись, я вышел из Гермионы, тут же пряча член в штаны. Перед глазами по-прежнему стояла пелена, а мозг отказывался нормально функционировать, словно перейдя в чрезвычайный режим и рассылая по телу единственный сигнал: скорее закончить начатое. Мерлин, ну за что мне всё это?! Я прикрыл ноги Грейнджер, опустив её юбку, и вцепился в деревянную поверхность парты, чтобы меня перестало шатать. — Так и собираешься здесь стоять? — почти выплюнул я, по-прежнему пытаясь разглядеть девушку в дверях. Она уверенно двинулась вперёд, с каждым шагом словно снимая пелену с моих глаз. Я увидел очертания её тела, слизеринскую форму. Чёрные как смоль короткие волосы и пухлые губы, исказившиеся от неконтролируемой злости. Блять, лучше бы меня забрали в Мунго. Психушка, Азкабан, вечное надзирательство Блейза, но только не её истерика. Ураган, именуемый Пэнси, — худшее, что могло влететь в этот злополучный класс. Я готов был прямо сейчас начать молиться всем существующим богам, лишь бы они перенесли разъярённую «недодевушку» куда-нибудь отсюда. Желательно на другой континент. И связали её в непроходимых джунглях, давая мне хоть немного форы сбежать из этого класса вместе с Грейнджер. Не выносить того дерьма, что обязательно вот-вот выльется на меня, испачкав с ног до головы. Я любил Пэнс. Правда любил. Но как подругу, как человека, который никогда не оставит в беде. Довольно сомнительными методами, но она всегда вытаскивала меня даже из самой депрессивной задницы. Слова благодарности никогда не были озвучены, но я старался хотя бы не причинять ей боль. Старался быть с ней чуть лучше, чем был на самом деле. По светло-зелёным глазам, ставшими почти болотно-карими от гнева, я чётко осознавал, что в очередной раз проебался. И вновь не чувствовал ничего хоть отдалённо напоминающее вину, как и в тот раз, когда она распахнула свою душу нараспашку, делясь мыслями о суициде, а я не был способен даже проговорить банальные слова поддержки. Хуевый из меня друг. Меня одолевало лишь всё нарастающее раздражение оттого, что она вновь влезает в мою жизнь непрошеным гостем. В неподходящее время и совсем не в нужном месте. И прямо сейчас норовит разрушить ту тихую гавань, это мимолётное ощущение счастья, что я испытывал рядом с кудрявой гриффиндоркой. Гермиона. Опять она отключилась, оставив на меня всю грязную работу. Интересно, что бы она сделала, если бы Пэнс вошла в класс на пару минут раньше?.. Но этого мы уже не узнаем, и лишь три ряда деревянных парт и полки с потрёпанными книгами по истории магии станут свидетелями моего очередного падения. Я сделал несколько шагов навстречу к разгневанной слизеринке, пытаясь не подпускать её к отключившейся Грейнджер. Нужно как можно скорее выпроводить её ко всем чертям, пока она не поняла, в чём дело. Если только эта бестия уже не догадалась. Я старался идти ровно, игнорируя чрезмерную расслабленность в теле. Датур не подействовал до конца, но я всё же ощущал лёгкое окрыляющее прикосновения эйфоретика ко всем своим внутренностям. Словно я был на чёртовой грани, с которой мне уже не соскочить в этот раз. Шатко балансируя в реальности, я остановился, ловя взглядом сжатые губы и широко распахнутые зелёные глаза. Когда Пэнси подошла ко мне вплотную, она тут же замахнулась и звонко ударила меня по щеке так сильно, что я пошатнулся, вновь опираясь рукой о парту. Боль почти не ощущалась, лишь разгорячённые разряды тока, вмиг расползающиеся от щеки по всему телу. Ну что за ебучая мода бить меня по лицу? — То есть со мной ты не хочешь, а как с этой, — она ткнула пальцем в лежащую позади меня Грейнджер, — с этой грязно… — её рука и голос дрожали, а глаза сполна изливали на меня разочарование и обиду. Пэнс тяжело сглотнула и продолжила: — А как с ней, то пожалуйста?! Что за херня, Драко?! — Уходи. Если ты ждёшь объяснений, то их не будет, — протянул я, потирая щёку после обжигающего удара. — Нет, будут! — выкрикнула она, толкая меня в грудь. — Почему ты не пришёл ко мне?! Я ведь всегда тебе рада! — Завязывай… — недовольно пробурчал я, прикрывая глаза рукой. — Я знаю, тебе плевать, с кем заниматься сексом! — игнорируя мои слова, продолжила Пэнси. — Но мы ведь всегда снимали боль друг друга! А сейчас ты взял афродизиак, чтобы трахнуть именно Грейнджер?! Зачем столько сложностей, если тебе всё равно кого трахать, а?! Блять, и с чего она вообще взяла, что мы с Грейнджер под афродизиаком? Это насколько нужно быть больным, чтобы вот так просто взять и захотеть трахнуть гриффиндорскую зануду?! Неужели я похож на мазохиста, чтобы делать это по доброй воле?.. Я повернул голову, окидывая беглым взглядом лежащую на парте Грейнджер. Худые ноги, упругие бёдра, которые так и хотелось всё время сжимать. А как она ими подмахивает, когда близка к оргазму… Чёрт. — Драко, почему она, а не я? Почему ты не возвращаешься? Что я сделала не так? — Пэнс всё причитала, но я будто не слышал её. Две ямочки на пояснице и спина, на которой можно разглядеть каждую косточку. Мне нравилась худоба Грейнджер. Нравилась миниатюрность. Нравилось, как невинно она смотрится в белье или укутанная в простыни. Такая хрупкая. И безумно податливая. Словно создана для того, чтобы ей управляли, задавали ритм, вертели, как только вздумается, а она слепо подчинялась, невероятно наслаждаясь этим водоворотом удовольствия. Тем мощным вихрем, что создаю я. Да, золотая девочка оказалась слишком приятной. И я ничего не мог поделать с вмиг разжигающимся желанием, стоило лишь увидеть Грейнджер. В памяти тут же возникали её напряжённые соски, её сладкие стоны и тонкая кожа, которая будто таяла от моих прикосновений. Видимо, я и правда чёртов мазохист, раз мне не нужен афродизиак, чтобы хотеть её. Хотеть кудрявую зазнайку до ломоты в костях, настолько сильно ощущать тесноту в штанах, что неустанно думать весь урок лишь о том, как бы поскорее сорвать с себя брюки и нагнуть Грейнджер прямо на парте. Я свихнулся. Окончательно ебанулся, если думаю о подобных вещах. Но никогда ещё датур не дарил мне столько удовольствия, чистого кайфа, бегущего по всему телу. Словно его ввели внутривенно, и он неустанно циркулирует по телу, получив мощный толчок от оргазма. От секса именно с Грейнджер. Неописуемо. Непередаваемо. И невозможно выкинуть из головы. Чёрт, даже с Пэнс, что так умело орудовала моим членом, никогда не было подобных ощущений. И сейчас она своей истерикой, этим настырным сучьим гонором, требующим от меня с какого-то хуя объяснений, словно заставляла закричать на неё. Сорвать весь гнев из-за незадавшейся дозы и вылить его на тупую ревнивую голову без остатка. Я запустил руку в волосы, внутренне сдерживая себя. — Пэнс, ты ни хрена не знаешь, — процедил я. — Возможно, — её брови поднялись. — Но я прекрасно помню, как ты отказался от моего предложения неделю назад, а сейчас воспользовался афродизиаком с другой, — Пэнси развела руками, испепеляя меня взглядом. — Эй, Грейнджер! — закричала она. — А ты чего молчишь?! — Не трогай её, — тут же зарычал я, преграждая путь к парте за спиной. Пэнс заметно нахмурилась, делая шаг в сторону, чтобы получше видеть Грейнджер. Не успел я никак среагировать, как её глаза в панике расширились, а рот приоткрылся в нескрываемом ужасе. — Какого чёрта происходит?! — она застыла, рассматривая Гермиону. — Почему она не двигается?! — Пэнси судорожно огляделась, переводя глаза с меня на гриффиндорку и обратно. — Что… что ты с ней сделал?! Что ты натворил, Драко? — осеклась она, окончательно растерявшись. Разъярённый взгляд сменился на обеспокоенный. Пэнс явно начинала волноваться. — Блять! — я рывком схватил её за плечи, вынуждая прекратить эти метания и перестать что-то выдумывать в своей недалёкой голове. — Она… в порядке, — сквозь зубы выговорил я. Пэнси истерично хихикнула, приподнимая брови. Она аккуратно убрала мои ладони и хотела было двинуться к Гермионе, но я вновь преградил ей путь, удерживая за плечи. — Это не похоже на «порядок»! — не выдержала слизеринка, резко сталкивая мои руки с себя. — Мы должны что-то придумать! Иначе тебя могут исключить! Ты ведь занимался с ней сексом, пока она… тут… эм-м, лежала, — залепетала она и задумалась, начиная отбивать каблуком понятный только ей мотив и пребывая в явном замешательстве. — Успокойся, Пэнс! С ней всё нормально! — взмолился я, мечтая лишь о том, чтобы она угомонилась и закрыла дверь с той стороны. — Нет, подожди! У меня была похожая ситуация! Всё можно исправить. Сколько капель афродизиака ты ей дал? Я тяжело сглотнул, внутренне словно готовясь к забегу по минному полю. Если бы не Грейнджер, давно бы свалил отсюда, прекратив этот бесполезный разговор, но с ней на руках я явно не смогу сбежать от вездесущей Пэнс и только наворочу шумихи в коридорах Хогвартса. Она так просто не отстанет. Мерлин. — Нисколько, — со сталью в голосе изрёк я. — Мы не принимали афродизиак. Услышь меня, наконец. С Грейнджер, блять, всё нормально. — Не понимаю, — прошептала Пэнси, тупо уставившись на меня и опустив руки вдоль тела. — Хочешь сказать, что ты… ты и грязнокровка… Это не может быть правдой! Это неправильно! — Неправильно совать нос в чужие дела, — отрезал я. — Уходи, Пэнс. Не нужно бесить меня ещё больше. Пэнс судорожно вдохнула, словно задыхалась. Её губы дрожали, но в глазах стояли лишь жгучая злость и настырность. — Бесить?! — голос девушки сорвался на крик, а кулаки резко сжались, впиваясь острыми чёрными ноготками в ладонь. — Ты страдал от одиночества весь сентябрь, и только я была рядом! Ты так решил отплатить мне?! — Что, блять?! Очнись уже. Страдаешь от одиночества тут только ты, Пэнс. — О, правда?! — она истерично захохотала, а сразу после ударила меня кулаком в грудь. — Ты хоть знаешь, о чём болтаешь, когда валяешься в отключке после дозы?! «Мама, не оставляй меня одного. Нет, я не виноват, я не убивал, не отворачивайтесь от меня!» — писклявым наигранным голосом кричала Пэнс. — Заткнись! — заорал я, занося руку. — Что, ударишь?! Давай! — выпалила Пэнс, глядя на меня снизу верх, насквозь прожигая зелёными глазами. — Но именно я успокаивала тебя, убаюкивала, как ребёнка, лишь бы тебе стало лучше! Лишь бы ты понял, что кто-то есть рядом! И этот кто-то — я. Я тяжело сглотнул, опуская руку. Она словно резала меня, потрошила все мои внутренности и выкидывала с вершины Астрономической башни в разные стороны так, что теперь их ни за что не собрать. С каждым словом втискивала иглы в мой череп, явно ожидая, что я вот-вот взорвусь. Не могу поверить, что я и правда говорил это. Что выставлял напоказ всю свою боль, в это же самое время находясь в пучине безграничного наслаждения. Сука. — Я ни за что не поверю, что Грейнджер, — Пэнс ткнула пальцем в девушку на столе, — просто по доброй воле решила с тобой перепихнуться! Ты себя вообще слышишь?! Не нужно держать меня за дуру, Драко Малфой, — не успокаивалась слизеринка, начиная словно ощупывать мою рубашку, проводя руками по торсу и спускаясь всё ниже. — Где афродизиак?! Отдай его! — Прекращай! — я сделал шаг назад, но она успела схватиться за ремень, тут же притягивая моё по-прежнему неустойчивое тело к себе. — Я не допущу, что бы ты спал с кем-то, кроме меня, только потому, что тебе захотелось приключений на задницу! Пэнс тут же нагло нырнула в карман моих брюк, и я не успел перехватить её руку. Она сразу нащупала пакетик с датуром и с ликованием на лице потянула ладонь на себя, делая пару шагов назад. — Сука! — прорычал я. Девушка с довольной усмешкой опустила глаза к своей ладони, но её полуулыбка тут же исказилась, стоило ей понять, что именно она вытащила из моего кармана. Я пулей приблизился к ней, вырывая датур из тонкой руки. — Драко, — прошептала она, аккуратно дотрагиваясь до моего плеча. — Я… — Отъебись! — рявкнул я, тут же отворачиваясь и направляясь к Грейнджер. С меня хватит. Пиздец. Тотальный Пиздец. — Ты… опять сел на наркотики? — опешила Пэнс. Она поджала губы, и её чуть ли не трясло, пока я стаскивал Грейнджер с парты и поднимал её на руках. — Но зачем?.. Ты… Вы… — её глаза мгновенно распахнулись, и она перевела взгляд на Грейнджер, перегораживая мне путь из класса. — Она… тоже?! — Не твоё дело, — я не узнавал свой собственный голос, он был ледянее, чем когда-либо. — Если хоть кто-то в Хогвартсе узнает, ты труп, Пэнс. Я тебе это обещаю. — Но как… — С дороги, блять! Я толкнул Пэнс плечом, впечатывая её в школьную парту, и двинулся между рядов к выходу, чувствуя, как с каждым шагом сознание окончательно возвращается в реальность и стоять на ногах, удерживая Грейнджер, становится всё легче. Ёбаная Паркинсон вмиг выдернула меня из эйфории своим мозгоебучим припадком. Я не шутил, что убью её. Если она только посмеет растрындеть обо мне и Грейнджер, собственными руками придушу. Игнорируя доносившиеся до меня рыдания подруги, я пнул дверь, выходя в коридор. Меня передёргивало от одной мысли, что я действительно чуть ли не плакался ей, будучи под датуром. Что я говорил всё это дерьмо, что сидело на подкорках сознания. Не мог поверить, что сейчас Пэнс вывалила это на меня, будто ударяя наотмашь моими же терзаниями о собственной никчемной жизни. Одиночество?! Да чёрта с два. Мне никто не нужен. Младшекурсники в панике разбегались по сторонам коридора, освобождая мне проход. Я прижимал расслабленное тело Грейнджер к себе так, чтобы её лицо утыкалось мне в плечо. Пусть лучше все боятся моего озлобленного бешеного вида, чем успевают разглядеть, кого именно я несу. Блять, сколько же проблем из-за этой заучки. Я вынужден делать для неё слишком много, чтобы прикрыть и свою задницу. Не дай Мерлин встретить кого-то из её дружков. Вынести ещё и их понос у меня просто не хватит терпения. — Драко, расслабься и замри на секунду, — твердил Самюэль, полулёжа на кожаном диване и, как мне казалось, внутренне отсчитывая минуты до окончания сеанса. — Единственная твоя проблема — это твой же разум. Ты отвергаешь всё хорошее, что преподносит тебе жизнь. А плохое и мерзкое впитываешь словно губка. Психолог же должен был излечивать меня, а не давить на больные точки?! Чёртово Министерство. — Это не так, — упрямо твердил я сквозь стиснутые зубы. — Ответь мне, когда ты в последний раз искренне улыбался? Веселился, смеялся? — В школе. С друзьями, — ответил я после тяжёлого вздоха. Потому что если буду молчать, то меня арестуют и отправят прямиком в Азкабан. — А сейчас? — А сейчас все наши семьи мертвы, и нам как-то не до смеха, — процедил я, закатив глаза. — Но остались ли в твоей жизни люди, с которыми тебе хорошо? С которыми ты бы мог испытывать положительные эмоции, улыбаться? Я сжал кулаки, злясь на Самюэля за то, что он не уловил смысла слов «наши семьи мертвы». Что нам, блять, не до ёбаного смеха. На хрена он вообще нужен, если я просто хочу сдохнуть и не видеть пустого Мэнора, по которому ходил чёртов псих?! Но с моих уст так и не сорвалось это ужасно пугающее «не осталось», от которого сжималось всё внутри. От ответа меня спас сигнал часов, который известил нас о конце сеанса. Я продолжал идти по коридору Хогвартса с Грейнджер на руках и зачем-то вспоминал идиотские вопросы покойного недопсихолога, который впоследствии оказался ещё и наркоторговцем. Его голос внутри сознания словно успокаивал, восстанавливал равновесие, помогая прийти в относительную норму. Когда я последний раз смеялся? Кудри Грейнджер лезли в лицо, и я сдул их с губ, тут же застыв посреди коридора. Я смеялся именно с ней. Сегодня утром, когда она забавно бесилась и била меня подушкой. Потому что в кои-то веки я, сука, выспался и прекрасно себя чувствовал. Потому что был рад, что она не плюнула мне в лицо, обвиняя в посягательстве на свою честь. Потому что сказала грёбаное «спасибо», которое я не заслуживал. И да, я всё ещё помнил эти солёные супчики по утрам с похмелья. Так почему же она?.. Нет. Нельзя даже думать о подобной чуши. Я сжал её тело, прижимая ближе к себе, и возобновил шаги. Тогда, в классе, я ведь сам начал всё это. Зажал Грейнджер у стола, не оставив выбора. Во мне не было ни капли датура, но я чуть не поцеловал её. Чёртову грязнокровку. Вот так просто. Всего на секунду, но я захотел именно её. Гермиону, а не датур. Может быть, Пэнс была права, когда говорила, что я страдаю от своего одиночества? Потому что когда Грейнджер спросила о порошке, с недоумением глядя на мою идиотскую попытку поцеловать её, я ощутил, будто всё внутри меня завязалось в узел. Словно она в этот самый момент столкнула меня с обрыва, обрекая на вечный полёт в небытие. Я испугался, что и она отвернётся. Что так же, как и все, посчитает меня спятившим чудовищем и оттолкнёт. Но Грейнджер осталась. В обмен на датур, но осталась. Приняла правила идиотской игры, раздвигая передо мной ноги. Во всём виновата сраная жалость. Гриффиндорка ведь на волоске от смерти, а меня дико будоражит тот факт, что её временным спасением стал именно я. Я, ненавистный Пожиратель, а не кто-то из золотого трио.***
Грейнджер спала несколько часов. Я уже успел сходить на обед и вернуться обратно в её комнату и теперь лежал рядом, просверливая потолок взглядом и утопая в своих мыслях. Повернувшись на бок, я наблюдал, как девушка размеренно дышала, слегка улыбаясь в своём, видимо, приятном сне. Мне не хотелось её будить. Сердце отчего-то стучало как бешеное, но одновременно с этим в душе царило полное спокойствие. Я протянул руку, аккуратно дотрагиваясь до её живота поверх школьной блузки, и тут же перевёл взгляд к её лицу, проверяя, не разбудил ли. Она продолжала улыбаться, еле слышно дыша. Следуя своему внезапному желанию, я провёл пальцами чуть ниже, доходя до её юбки, и нырнул под блузку, тут же ощущая тёплую кожу. Чуть осмелев, я прижал к ней всю ладонь и начал беспорядочно гладить, стараясь прикоснуться к каждому дюйму от низа груди и до лобка, отчего-то не смея задевать ни одну из самых чувствительных зон Грейнджер. Мне просто хотелось её касаться. Чувствовать тепло. Изначально, вернувшись из Большого зала и оставив на её столе немного еды, я думал спуститься в гостиную и занять свой привычный диван. Но затем решил остаться. Убедиться, что с ней всё хорошо и уменьшенные дозы продолжают работать. Посмотреть, какой будет её реакция, когда она проснётся и вновь увидит меня. Беспокойство за Грейнджер отдавало лёгкой вязью во рту, было так странно ощущать давно позабытую эмоцию. Тем более к такой, как она. Но вместе с тем это чувство словно окрыляло, вынуждая растянуть губы в несколько растерянной полуулыбке, до того всё происходящее казалось странным. Я понимал, что наши взаимоотношения — временное явление, но где-то глубоко внутри надеялся, что всё это не закончится в тот момент, как не останется датура в пакетике. Потому что мне дико нравилось приставать к ней, нравилось, как она злится от моего очередного упрёка, нравилось ощущать влагу между её ног и понимать, что я — причина её возбуждения. Вынужденная связь с золотой девочкой казалась настолько невозможной, но вместе с тем будоражащей, что меня буквально разрывало от переполняемых противоречивых мыслей. Одна часть меня желала вечно её задевать, изливать свою ненависть и держаться как можно дальше, а другая отчаянно нуждалась в её близости, в тех эмоциях, что я получал, находясь рядом с Грейнджер. Они словно вдыхали в меня жизнь, давали второй шанс, но вместе с тем утаскивали прямо на дно, прогибаясь под собственными принципами. И даже в самый дерьмовый момент, когда она падала в коридоре, будучи не в силах самостоятельно переставлять ноги, всё внутри меня совершило резкий кувырок, стоило ей прохрипеть «Помоги». Я был ей необходим, и от этого всё внутри меня ликовало. Как же давно я не чувствовал себя хоть кому-то нужным. Гермиона глубоко вздохнула, чуть морщась и начиная потягиваться во сне. Я тут же убрал от неё руки и сжал губы, ожидая, когда она окончательно проснётся. Девушка промычала что-то неразборчивое, а после повернулась ко мне лицом, тут же опуская ладонь на мою ягодицу и продолжая спать. Я замер, приподнимая бровь и сдерживая смешок. Насколько я помню, никто ещё так нагло не лапал мою задницу. Наши лица были настолько близко друг к другу, что я чувствовал на щеке её тёплое дыхание. Спустя минуту Грейнджер опять заворочалась на белых простынях и с явным трудом разлепила веки, тупо уставившись на меня. Очевидно, она не до конца понимала, что происходит. — Драко?.. — с хрипотцой в голосе проговорила Гермиона. — Доброе утро, — усмехнулся я, забавляясь её сонным видом. И как только она умудряется сразу засыпать после приёма наркотиков?! Грейнджер захлопала глазами, начиная с подозрением посматривать по сторонам. Вернув взгляд на меня, она резко убрала руку от моей задницы. — Малфой?! Что ты тут делаешь? Я закатил глаза, поворачиваясь на спину и закидывая руки за голову. Ну, началось. Рубрика «Тысяча и один тупой вопрос от Грейнджер после секса» снова в деле. — Как… как мы тут оказались? — спросила она, придвигаясь ближе, чтобы видеть моё лицо. — Мы ведь… были в классе. — Принёс. Ты снова отключилась. — Что?! Ты нёс меня через всю школу?! Ты с ума сошёл? — Да ладно, ты нетяжёлая, — невинно пожал плечами я. Грейнджер цокнула, запуская руку в волосы и сжимая ладонь в кулак. Она издала полурык-полустон и окинула меня строгим взглядом. — Мерлин! При чём здесь это?! — воскликнула девушка, звонко ударяя резко опущенной ладонью по своему бедру. — Нас же могли увидеть! — Ага, увидели, — подначивал я. — Что?! — тут же закричала она, нависая надо мной. — Первокурсники, Грейнджер. Только первокурсники. Бедные малыши так меня испугались, что вряд ли вообще заметили, что я кого-то нёс. Гермиона громко выдохнула и обречённо рухнула на подушки. Я решил не рассказывать о Пэнс, чтобы не тревожить её нервы за зря. Её жизнь и без того далеко не сахар. Вряд ли Паркинсон пойдёт трещать об этом инциденте. Ведь я исчерпывающе объяснил ей, что будет, если она наворотит подобной хуйни. — Обед на столе, — зачем-то озвучил я. — Это что? Забота, Малфой? — хмыкнула Гермиона, но тут же поднялась с кровати. — Мы пропустили завтрак. Подумал, ты будешь голодна. Грейнджер вскинула брови, пристально глядя на меня сверху вниз. Я тут же отвёл глаза, стараясь не задерживаться ими на её бёдрах, что были полностью оголены из-за задравшейся юбки. — И правда. Спасибо, — наконец выдала она, направляясь к столу. — Это за солёные супчики по утрам. Грейнджер пошатнулась, словно её ударили в спину, и медленно развернулась, сверля меня взглядом. — Знаешь, мне интересно, зачем ты их приносила? — задумчиво спросил я, продолжая смотреть в потолок. Боковым зрением я заметил, как Грейнджер закатила глаза. Точно так же, как это делал я. Чёрт, это было даже… мило. — Не хотела видеть голодный труп в своей гостиной, — выдала она, пожав плечами. — Ты ведь только и делал, что пил. Пил и крушил всё вокруг. Твоя болезнь из-за банального голода могла стать проблемой и для меня, и для Блейза. — Мы так похожи в своих мотивациях, — усмехнулся я, вспоминая, как решил поделиться с ней дозой только за тем, чтобы она не померла прямо в башне. — Что? — Грейнджер озадаченно смотрела на меня. — Неважно. Я отмахнулся, полностью возвращая своё внимание к потолку. Грейнджер ещё пару секунд ждала моего ответа, но после, тихо цокнув, села за стол и принялась за курицу с картошкой. Возвращаться в гостиную совсем не хотелось. Слишком большая вероятность увидеть Блейза. Он угрожал вышвырнуть меня отсюда, только если не вернусь на занятия, но сомневаюсь, что Империус включён в зону дозволенности. Он не приходил на сегодняшний урок, и я действительно боялся нашей встречи. Не столько даже его агрессии или обвинений, сколько взгляда, в котором бы наверняка сквозило равнодушие с примесью разочарования. Ведь теперь я для него никто. Грейнджер звонко чихнула, выдернув меня из тоскливых мыслей о потере лучшего друга. — Будь здорова, — неуверенно буркнул я, переворачиваясь на бок. Она ела тихо, словно мышка: не было слышно ни ударов вилки о тарелку, ни чавкающих звуков. Лишь шелест страниц какой-то книги, которую она бегло перелистывала, по всей видимости пытаясь найти момент, на котором остановилась. И спрашивается, почему бы не воспользоваться палочкой? Ей наверняка хватит сил на подобное простенькое заклинание. Ведь стоит сказать одно слово, и книга распахнётся на необходимой странице. Маглорождённые такие примитивные. Наверное, я никогда их не пойму. Я прикрыл глаза, отчего-то задумавшись, почему находился здесь. Какого чёрта лежал и вслушивался в издаваемые ею звуки, чувствуя необъяснимое умиротворение, представлял, как она перелистывает эти грёбаные страницы, тыкая вилкой в очередной кусок курицы? Я настолько запутался в собственных желаниях, что даже приблизительно не мог сказать, чего хотел в тот момент. В голове роились тысячи мыслей, но ни одна из них не вызывала трепета внутри. Лишь тоску и собственную никчёмность, ведь первое, о чём я подумал, — датур, а второе — секс с Грейнджер. Не думаю, что у человека, чья жизнь начала крутиться вокруг наркотиков и грязнокровки, есть светлое будущее. Хотя и до этого я на него не претендовал. Только не после всего, что произошло на войне. Интересно, а как Грейнджер вообще планирует жить дальше? Она ведь явно не из тех, кто готов просто так сдаться под гнётом судьбы. Не из тех, кто принимает датур по своей воле. Золотая девочка скорее проломит миллионы безвыходных ситуаций, чем просто опустит руки. — Ты хотя бы пыталась вылечиться без помощи наркотиков? — спросил я, продолжая скользить взглядом по шероховатой стене. — Именно этим я сейчас и занимаюсь, Малфой. Грейнджер раздражённо вздохнула, явно не получая удовольствия из-за того, что я отвлекаю её от книги. — Ты читаешь, — приподняв бровь, скептично озвучил я. — Именно так, — отчеканила она в ответ. — Я изучаю малоизвестные проклятья в надежде отыскать среди них со схожими симптомами. И как ты уже понял, пока что мои поиски не дали результата. Вспомнив, с каким удовольствием она сегодня насаживалась на мой член, на секунду мне захотелось, чтобы она никогда не исцелилась. Чтобы нуждалась во мне постоянно. — Не легче просто обратиться в Мунго, чем… — Чем обнюхиваться датуром и заниматься с тобой сексом?! — повысила голос Грейнджер, резко захлопнув книгу. Она крутанулась на стуле, упираясь в меня ироничным взглядом. — Сама бы я никогда не догадалась обратиться в больницу! Спасибо, о гениальнейший Малфой! — девушка чуть склонила голову, прикрывая глаза, и изобразила лёгкий поклон. Она приложила пальцы ко лбу и повела рукой вперёд, рисуя кистью спираль, словно снимала передо мной шляпу. Я показательно вздохнул, понимая, что предложение действительно было глупым. Наверняка она уже не раз обращалась туда, если перешла к более радикальным и неожиданным мерам в виде датура. И кто, интересно, надоумил её на это? Блейз ведь не мог дать ей первую дозу. Он не похож на суицидника, чтобы вот так просто втюхать золотой девочке, героине войны и вселенской зануде пакетик с чудо-порошком для «весёлого» вечера. Блять, каким же идиотом нужно быть, что предложить ей наркотики. Хотел бы я посмотреть на этого мазохиста. Или… каков шанс, что она додумалась до этого сама? Бред, Грейнджер никогда бы не стала. Она скорее бы сожрала книгу, чем по собственной воле превратилась в наркоманку. Меня так и распирало от любопытства, и я не мог выкинуть из головы неожиданно возникший там вопрос. Но мне было слишком неудобно спрашивать её об этом. Уверен, что Грейнджер долго перебарывала своё внутреннее я, чтобы хотя бы дотронуться до чёртового пакетика. Вряд ли для неё это приятные воспоминания. На кой чёрт мне вообще лезть ей в душу? Она ведь всего лишь временный катализатор, помогающий мне не свихнуться окончательно, став безумным психом, и одновременно с этим спасающий свою шкуру. Нас связывает лишь взаимная выгода, которая неожиданно для меня оказалась крайне приятным времяпрепровождением. — Ну и что тебе сказали в Мунго? — наконец проговорил я, садясь в кровати. Я пытался сделать голос более равнодушным и пренебрежительным, но скользящие в каждом слове нотки волнения выводили меня из себя. Грейнджер в ответ хмыкнула и прошлась рукой по пряди волос, заправляя её за ухо. — В первый раз колдомедик просканировал моё тело на наличие проклятий, но ничего не нашёл, выписал стимулирующие зелья, но они не помогали, — потупив взгляд, начала рассказывать она. — Во второй раз в Мунго всё повторилось, и я пошла в маггловскую больницу. Анализы показали лишь сильный недостаток некоторых гормонов, что вполне логично, ведь я плохо ела и почти не спала. Все органы были в порядке. — Если ты была в таком же состоянии, как вчера… в коридоре. Как всё могло быть в порядке? — недоумевал я. — Да, — кивнула Грейнджер. — Тогда всё было не так плохо, но я тоже задавалась этим вопросом и пошла в Мунго в третий раз. Опять около недели проходила все обследования, но… ничего. Я сидела в кабинете у доктора Сэма, чуть ли не падая в обморок от голода и истощения, но он продолжал тупо смотреть в результаты всех осмотров и утверждать, что дело наверняка в психологической травме. Так я и получила диагноз посттравматического расстройства, что украсил первую страницу «Пророка». Чёртов Сэм, — Грейнджер покачала головой, прикрыв глаза ладонью. — Что ещё за Сэм? — нахмурился я, придвигаясь ближе к сидящей у кровати девушки, елозя по простыням. — Колдомедик, который лечил меня. Он хороший врач, один из лучших в Англии. Но мы договаривались о конфиденциальности, а он… В общем, на лечение в виде психотерапии я уже не вернулась и решила искать решение сама. Грейнджер обречённо вздохнула, разведя руками. Словно в очередной раз демонстрируя то, что это самое решение найти так и не смогла. — И значит, ты с начала сентября читаешь все эти книги, одновременно с этим каждый томный вечер принимая датур? — медленно озвучил я, внутренне уже заливаясь смехом оттого, насколько же, чёрт побери, это несовместимые вещи: заучка Грейнджер и наркотики. — Да-да, я знаю, как абсурдно это звучит. Но лучшего решения просто нет. Ведь если вновь пойду в больницу, то лечить меня будут уже не от посттравматического расстройства, а от… ну ты понял, — замялась Грейнджер, явно стушевавшись, что в сухом остатке она лишь подсевшая наркоманка. — Я не хочу вновь оказаться на первой странице газет, а заодно и потерять все шансы на достойную карьеру, когда всё это закончится… Если закончится. — Да ты, как я посмотрю, на вершине благоразумия, Грейнджер, — усмехнулся я, опуская ноги на пол, и чуть откинул корпус назад, упираясь в матрас руками. — Сначала наркотики, потом секс с бывшим Пожирателем, что дальше? — подначивал её я. — У меня всё под контролем, — с прищуром отчеканила девушка. — И не нужно говорить так, будто у меня был выбор! — развела руками она. — Чтобы ты знал, до вчерашнего дня я принимала датур строго раз в три дня. Я ни разу так не срывалась! И не нужно постоянно тыкать меня носом в то, что между нами было, ясно? — она, нацепив свое блядски поучительное выражение на лицо, заметно повысила голос и подняла брови. Я замер, с недоумением слушая тираду Грейнджер, но одновременно с этим внутренне получал огромное удовольствие. Это настоящий кайф — вот так вот заводить её, чувствовать, как она набирает обороты и выливает на меня всё больше эмоций. На языке уже вертелось пару колких замечаний, что наверняка задели бы ещё больше, но она вновь заговорила, так и не дав мне раскрыть рта. — Я вообще не желаю думать о том, чем мы занимаемся, в таком ключе. — Я нахмурился, ожидая, что она скажет дальше. Грейнджер закатила глаза, закидывая ногу на ногу. — Это даже не секс, а просто чёртова необходимость, Малфой. Тебе ведь тоже наверняка наплевать, с кем это делать и как. Об этом никто не знает, я получаю возможность нормально жить, а ты — кайф. Вроде как все в плюсе, так что давай обойдёмся без твоих мерзких шуточек с псевдоморалью? Под сердцем словно что-то кольнуло, а сразу после я почувствовал, будто в меня швырнули чёртову Сектумсемпру. Она считает, что это не секс? Наплевать с кем? Да Грейнджер просто охуела, не иначе. Блейз реально смел называть меня зависимым психопатом, когда в двух метрах жило это кудрявое грязнокровое нечто, которое волнует только датур?! Эта сука ведь просто использует меня, чтобы спасти свою шкуру. Боюсь, что Распределяющая шляпа сильно, блять, ошиблась, отправив её на Гриффиндор, а не нахуй. С подобными заскоками ей там самое место. — К чему ты ведёшь? — только это вслух. Голосом, вмиг ставшим холоднее ветров на Астрономической башне зимой. Грейнджер подпёрла подбородок рукой, расположившись поудобнее на стуле. Она будто совершенно не замечала мои злость и негодование от подобных речей, окидывая меня скучающим взглядом. — К тому, что следующая моя доза будет через три дня, Малфой. — Как же меня выводило из себя это её противное «Ма-алфой». Хотелось тут же заткнуть ей рот, а лучше придушить, резко вогнав в неё член, чтобы показать, как сильно она ошибается в своих доводах относительно не секса. — А ещё ты говорил неделю назад, что датур можно достать где-то вне Хогвартса. Без помощи Блейза. Я поеду, если тебя не выпускают из замка. Нужно это сделать, иначе… — она томно вздохнула, поднимая взгляд к потолку. — Иначе всё будет плохо. — Ты, кажется, не уловила того, что именно я решаю, где и когда мы примем дозу, — тихо проговорил я, тут же сбрасывая с лица напускное ледяное спокойствие. — Да пожалуйста! — воскликнула Грейнджер, передёргивая плечами. — Делай что хочешь, но без меня. На трёх дозах я протянула бы девять дней, но из-за всех этих… порывов у меня осталось только шесть. Я не собираюсь обнюхиваться датуром только потому, что это приятно! И если у тебя нет силы воли… — Датур у меня, блять, — перебил её я, вскакивая с кровати. — И если ты не хочешь, то я приму остатки один. Я упёрся руками в спинку стола по бокам от плеч Грейнджер, нависая над ней. Всем своим естеством чувствовал, как внутри клокотала злость, неизбежно переходящая в настоящее бешенство. Меня буквально разрывало оттого, что для неё я лишь способ сократить дозу. Словно ей и вовсе не нравилось делать всё это. Словно не она стонала во всё горло подо мной несколько часов назад. — Этого всё равно мало! — не успокаивалась заучка. — Скажи, где можно достать ещё, и проблема будет решена. Я съезжу туда и куплю и для себя, и для тебя! У нас будут нормальные дозы, и больше не придётся терпеть друг друга, занимаясь проклятым сексом, чёрт тебя побери! Разве ты не этого хочешь?! Нет, блять, я хотел совершенно не этого. Я хотел её, а не долбаную наркоту. Я моргнул, невольно задержав дыхание. Как удар под дых. И не разогнуться. Не переварить эту угнетающую мысль, которую отторгал весь мой разум. Пиздец. Вмиг пролетевшее осознание в моей голове за одну секунду разорвало меня на части. Я отшатнулся от Грейнджер, глядя на неё, но вместе с тем не видя перед своими глазами абсолютно ничего. И где-то в глубине своего рассудка я понимал, что гриффиндорка выдала здравое предложение. Что я и правда должен радоваться тому, что у нас есть шанс достать порошок и мне не придётся дотрагиваться до грязного тела. Вся проблема в том, что за грёбаные сутки я перестал считать его таковым. Что, блять, быть кому-то нужным и снова чувствовать радость и интерес к человеку оказалось гораздо приятнее, чем сама доза. Что мне не хватало, сука, именно этого. — Драко… — моё имя с её уст отдалось будто оплеухой по лицу. — У тебя получится узнать, где можно достать датур вне Хогвартса? Я еле заметно кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Ноги тут же понесли меня к выходу, подчиняясь желанию оказаться как можно дальше от Грейнджер. Пережить все эти эмоции где угодно, но не в её присутствии. Разобраться с этим тотальным пиздецом, что накрыл меня с головы до ног, не оставляя ни единого шанса на прежнее верховенство равнодушия ко всему происходящему. И как я только вляпался в это?! Как оказался у неё на побегушках? Почему я не могу позволить себе даже накричать на неё. Заткнуть, унизить, заставить. Чёрт, как вообще можно на неё срываться, зная, что она может вот-вот сдохнуть. Какое же отвратительное чувство — жалость. Как невыносимо сложно жить, когда тебе не плевать. Я нёсся по коридорам Хогвартса, не замечая ничего вокруг. Хотелось отвлечься, чтобы кто-то вышиб из моей головы все воспоминания: её стоящие соски, мурашки по коже, то, как она тёрлась о мой член, пытаясь насадиться на него. Напрочь стереть, что я действительно хотел ей помочь. Наконец-то почувствовал себя не бесполезной кучей дерьма, которую обходили все прохожие, когда помогал ей идти и тащил её на руках. Пнув дверь в какой-то туалет и послав ко всем чертям оттуда болтающих о чём-то пятикурсников, я подошёл к зеркалам. Упёрся ладонями о раковину, чувствуя приятную прохладу на коже. Но она была совершенно не способна успокоить гнев и жгучую досаду внутри меня. — Сука! — заорал я на железный кран, склоняясь над умывальником. Подняв голову, увидел своё отражение. Безумный, потерянный взгляд. Растрёпанные волосы и нездоровая бледность. Словно я только что вновь увидел Волдеморта и принял на себя пару Круциатусов, как на шестом курсе. Вот только даже тогда я не чувствовал такую сосущую боль в груди. Что вообще за херня со мной происходит? Какого чёрта я творю и, главное, зачем?! Надо убрать это из себя. Уничтожить. Вырвать. Разодрать на куски. Я полез в карман, доставая остатки датура. Если не наркотики, то мне сейчас уже ничего не поможет. Высыпал порошок на край раковины и разом снюхал, ожидая знакомого тумана, что непременно должен был начать окутывать моё спятившее сознание. Секунда, две. Я мысленно отсчитывал их и ждал, когда же меня накроет. Тридцать один, тридцать два. Но ни черта не происходило. Слишком маленькая доза. Без возбуждения это просто ничто. Один слабый блик среди миллионов таких же, отражающих солнце на воде. Шестьдесят четыре, шестьдесят пять. Я расстегнул штаны, доставая член. Двигал рукой, представляя кого угодно, но только не суку-Грейнджер. Сто один, сто два. Он даже не встал. Это провал, блять. Зарывшись пальцами в волосы, я поморщился, глядя на своего двойника. Каким же жалким он казался. И тут же вогнал кулак в зеркало, наблюдая, как лицо разрезают появившиеся трещины. — Просто сдохни! — кричащим шепотом говорил я, продолжая терзать своё отражение. Игнорируя боль и кровь, стекающую по костяшкам, я не успокоился, пока полностью не разбил чёртово зеркало. Вся раковина была в крови, и я, дрожа всем телом, опустился на пол, обхватывая себя руками и начиная качаться взад и вперёд, словно умалишённый. А ведь доза могла бы продлить её жизнь на три дня… Всё было тщетным, ведь я понятия не имел, где можно достать ещё.