Когда любишь, мозг вырабатывает эндорфин и насыщает им кровь. Из расположенной в одном из полушарий железы истекает органический морфий, и влюблённый испытывает кайф, как от дешёвого опиума. Мы нередко путаем любовь с кайфом. Думаем, что любим человека, а на самом деле любим шприц. Гладкая, как шёлк, кожа, запах волос, изгибы тела, улыбка, глаза, чувства, мысли, доверие — всё это хорошо, но шприц — лучше.
Крэг Клевенджер. Человек-змея
Я лежала на холодном полу, пробирающим тело своими ледяными прикосновениями. Но даже они были не способны приглушить пламя, что бушевало внутри. И я горела, сгорала дотла в агонии, переставала слышать собственные крики. Разум хотел спастись, убегал всё дальше и дальше, оставляя физическую оболочку наедине с мучительницей. Руки хаотично дёргались, пытаясь зацепиться пальцами хоть за что-то, найти хоть какую-то опору, чтобы окончательно не свихнуться от боли, но лишь продолжали проскальзывать по белому мрамору, размазывая по нему кровь. Мою грязную кровь. Я не могла шевелиться: Беллатриса восседала сверху, продолжая уродовать кинжалом плоть. Она спрашивала о мече Гриффиндора, а мои губы против воли продолжали о чём-то молить, клялись, что ничего не знают. Я же тем временем абсолютно не соображала, что несу. Чувствовала, как умалишённая Пожирательница терзала мой разум легилименцией одновременно с тем, как резала руку. Она ведь и так уже наверняка узнала всё, что хотела, но пытки определённо приносили ей удовольствие. Поэтому Беллатриса продолжала, раз за разом вынуждая меня раскрывать рот и вновь умолять, уповая лишь на то, что ей это надоест и она вышвырнет меня в темницу. Или убьёт. Что угодно, лишь бы эти муки прекратились. Удар коленом в рёбра выбил остатки кислорода из лёгких, и мой крик резко оборвался, опаляя уши мелкими вибрациями от эха. Я не выносила её взгляда, упивающегося моими страданиями, и отвернулась, с трудом поворачивая голову и чувствуя, как тут же натягиваются запутавшиеся пряди. Беллатриса схватила меня за волосы, пытаясь вновь встретиться со мной глазами. Она явно собиралась продолжить копаться в моей голове. Я сопротивлялась, на остатках сил и здравого рассудка понимая, что так правильно. Что я пока ещё могу не сдаться. Хотя мысленно я давно попрощалась с жизнью. Это было очевидно. Глухой звук удара затылка о пол, и в глазах тут же заискрили звёзды, окутывая пеленой всё происходящее вокруг. Но мне удалось поймать из всей блёклой реальности серебристые радужки. Такие холодные, но вместе с тем… Да, на лице Малфоя была напускная маска. Одна из тех, что я видела на нём постоянно и принимала за истинную эмоцию. Тогда я этого не знала и просто зацепилась хоть за что-то знакомое в этом безумии. Это успокаивало, отдаляло неистовые вопли Беллатрисы, которая с каждой секундой всё яростнее полосовала моё предплечье кинжалом. Драко стоял у стены в Мраморном зале, вся его поза выдавала крайнюю степень напряжения. А я продолжала смотреть, перебегала взглядом с его сжавшейся челюсти на кадык, что прорезал шею, стоило ему в очередной раз тяжело сглотнуть. Тогда это казалось таким естественным. Я ненавидела их всех, и меня пытали. Он отравлял мою жизнь и стоял там невредимым. Нелогичным было лишь одно — Малфой не выдал Гарри. Вот то, что никак не могло спокойно утрамбоваться в сознании. Но здраво соображать не получалось, и я вновь зашлась криками, как только Беллатриса вогнала нож в мою руку. Лишь на секунду я заметила, как Драко прищурился. Его губы сжались, но глаза по-прежнему отдавали ледяным спокойствием, вмиг восстанавливая нерушимую маску. Сейчас я знала его серебристые радужки не такими. Они могли быть рассерженными, бешеными, игривыми, вожделенными и иногда даже… сочились нотками заботы. Но никак не пугающе равнодушными, как в тот проклятый день. Это осознание вызывало страх, но вместе с тем возвращало в реальность. Я, словно птица, взмывала в воздух, вырываясь из оков собственных воспоминаний, и прощалась с царством Морфея, скидывая с себя сонные путы. Давненько мне не снился этот кошмар. Наверное, с тех самых пор, когда я начала принимать датур. Летом же он был моим постоянным спутником. И даже удаление всех шрамов с руки не помогло. Чёртова Лестрейндж. Надеюсь, что она горит в аду. — Гермиона, — тихий голос где-то на грани реальности. Его голос. Определённо. Я с трудом разлепила веки, тут же натыкаясь на обеспокоенные серые глаза, и мысленно усмехнулась. И правда, они уже давно перестали быть равнодушными. Перестали быть отталкивающе чужими. И это посылало приятные импульсы по телу, словно я разгадала какую-то наисложнейшую загадку и наслаждалась привкусом победы на кончике языка. Пусть я этого и не планировала, но сломать напускную маску Малфоя было… приятно. Будто мне позволили пробраться за кулисы и подглядеть за его эмоциями. Нужно ли мне это? Конечно же, нет. Но менее интригующе от этого не становилось. — Ты кричала, — почти прошептал он, сидя на краю моей кровати в одних брюках, и, еле касаясь, прошёлся пальцами по одеялу, накрывавшему меня. — Плохой сон, — хрипло отозвалась я, подмечая его сжавшиеся губы. — Можно воды? Малфой кивнул, начиная орудовать палочкой, а я прижала отчего-то холодные ладони ко лбу, тут же ощущая свой жар. Мерлин, я чувствовала себя… странно. Словно продолжала гореть, как во сне, и это пламя внутри меня ни на секунду не затихало. Кожа при малейшем движении болезненно натягивалась, и, пока я приподнималась на руках, приходилось сжимать челюсть, чтобы не застонать. Меня будто иссушили. А ещё вместо крови пустили курсировать по телу раскалённую лаву. Казалось, что я вот-вот разорвусь на куски. В висках загудело, стоило мне оторвать голову от подушки, и я болезненно сморщилась, принимая стакан с водой из рук Драко. Прохладная жидкость чувствовалась песком, режущим пересохшую глотку. Вот чёрт. Я стиснула зубы, пытаясь унять звон в голове, и вернула стакан Малфою, уставившись на свои руки. Но они не дрожали. Тогда… какого хрена? Все мысли плыли в сознании, превращаясь в вязкую кашу. Я приставила пальцы к вискам, но приструнить этот хаос в голове никак не получалось. Соберись, Гермиона. Ну же. Какого чёрта мне так плохо?! Я ведь приняла вчера датур в клубе. С Малфоем, как он того и требовал. Видимо, отключилась, и ему вновь пришлось нести меня до комнаты. Но… всё должно быть хорошо, если я получила дозу. Импульсы злости на своё состояние бегали под кожей в унисон с тонким звоном в ушах. Я слышала свой сиплый раздражённый выдох и всё никак не могла понять, почему мне так хреново. А главное — почему я так зла из-за этого. Прекращая тщетные попытки хоть как-то прийти в себя, я рухнула обратно на подушки, старательно игнорируя настороженный взгляд Драко, что продолжал сидеть сбоку со стаканом в руке. Повернула голову к стене с часами и обречённо цокнула: до начала урока Макгонагалл оставался час. — Нужно собираться на трансфигурацию, — пробормотала я, не находя в себе сил даже на то, чтобы повернуть голову обратно. — Сегодня нет трансфигурации, — донеслось слева, и я всё-таки сделала над собой усилие, чтобы смерить Малфоя раздражённым взглядом. Отчего-то мне так и хотелось выплеснуть на него копившуюся внутри злобу, завязывающуюся с каждой секундой во всё более тугой комок желчи. — Меньше прогуливай уроки, может, и запомнишь расписание, — фыркнула я, тут же морщась из-за ломоты в теле от моих неуклюжих ворочаний в кровати. Он лишь устало закатил глаза в ответ и натужно вздохнул. — Сегодня четверг, Грейнджер, — он потёр длинными пальцами переносицу. — И сегодня травология. Как удар под дых. И не разогнуться. — Что?.. — прохрипела я, отчётливо слыша своё вмиг разогнавшееся тяжёлое дыхание. — Ты спала больше суток после… клуба, — аккуратно добавил он, ставя полупустой стакан на тумбочку. — Вот чёрт! Я резко села в кровати, полностью игнорируя боль и звон в ушах. И, чертыхаясь, кое-как слезла с матраса, с силой пиная от себя одеяло. Голова дико кружилась, и мне пришлось упереться ладонями о стол у окна, чтобы удержать равновесие. — Нужно срочно идти к Макгонагалл и всё объяснить, — шептала я, пробегаясь взглядом по комнате в поиске своей одежды. — Мерлин, она же могла что-то заподозрить. — Успокойся, у тебя жар, — Малфой подошёл сзади, и обжигающе холодные ладони легли на мои плечи. — Сходишь к Помфри, скажешь, что заболела. Я резко развернулась, скидывая с себя его руки и вмиг ощетиниваясь. Что он несёт?! — Я не пойду к колдомедику в таком состоянии! — закричала я, обхватывая себя руками и чувствуя пробирающую изнутри дрожь. — Ты совсем из ума выжил?! — Грейнджер… — Или, может, тебе так не терпится угодить в Азкабан?! Лично я не хочу загреметь в Мунго после её осмотра! Грудь тяжело вздымалась от заполнившего меня страха, и лёгкие отдавали спазмом при каждом вдохе. Лицо Малфоя исказилось от раздражения и боли, но это бесило меня ещё больше. Я словно была накалённым проводом, что остался без даже самого бесполезного слоя диэлектрика. И готова была заискрить прямо сейчас, зажечь всё вокруг себя так же, как сгорала сама. Я задыхалась от своей паники, всё тело покрылось испариной. Рубашка Малфоя липла к туловищу, вынуждая меня порывисто одёргивать её, чтобы было не так противно от прикосновений ко взмокшей коже. Какого чёрта на мне вообще его рубашка?! И почему он сам трясётся надо мной, словно нянька?.. Он что, просидел в моей комнате все сутки?! Чёрт возьми, что было на этой сраной вечеринке? Ноги свело, пуская тысячи мелких иголок по всем нервным окончаниям, и я опустилась на пол, продолжая обнимать себя руками. Я помнила какие-то отрывки, но они будто были из другой реальности. Из какого-то искажённого пространства, где всё было в виде… кубов. Причудливых геометрических фигур. И я отчаянно желала слиться с остальными, соприкоснуться своими гранями, дополнив общую картину. Лишь бы не остаться выброшенным из общей идиллии кубиком с накренившимися рёбрами. А потом пришёл Малфой. Я сразу узнала его по пепельному цвету и слегка вогнутой грани, что как нельзя лучше подходила к моей — выпуклой. Он явно предназначался только для меня во всём безумном соитии. Это какое-то сумасшествие. Я была так счастлива его увидеть, почувствовать себя такой нужной от соприкосновения, что меня вмиг накрыла феерия. И дальше всё было как в тумане. Я помнила только непрекращающий накрывать меня экстаз и ослепительные звёзды перед глазами, что одаривали меня всё новыми волнами счастья. Чуть покачиваясь, пока сидела на ковре, я уставилась в стену, пытаясь припомнить хоть что-то, похожее на реальность из всего это безумия. Но, хоть убей, перед глазами вновь и вновь представали причудливые кубы, а в уши проникали стоны той ночи. Мои стоны, что, не щадя, резали перепонки. Я была готова провалиться сквозь землю. И пыталась отогнать от себя навязчивую мысль, но она, как назло, покрывала шлейфом всё моё сознание: я желала провалиться именно в тот клуб. Вернуться обратно и вновь подарить каждой клетке своего тела неописуемый восторг. Иначе я просто сгорю. Свихнусь и продолжу извергаться ядом, пока не получу желаемое. О, Мерлин. Нельзя. Я зажала уши ладонями, пытаясь заглушить голос зависимости в своей голове. Это было невыносимо. Словно разум разделился надвое, и та часть — здоровая я — явно была в меньшинстве. Мысли оборвал мой же крик на всю комнату. Я раскрыла глаза, чувствуя, как пот крупными каплями стекает по телу, трясущемуся в ознобе, а все кости и суставы заходятся болью похлеще, чем от Круциатуса. — Грейнджер… — осекся Малфой, сидя на корточках передо мной и со сведёнными бровями осматривая меня, сжавшуюся у стола. — Что с тобой? Я чувствовала солёные слёзы на щеках, что ещё сильнее стягивали ссохшуюся кожу, но замотала головой, собираясь выдавить из себя привычное «Я в порядке». Но одёрнула себя. Какой вообще смысл врать Малфою? Кто, если не он, способен мне помочь? Ведь у него есть датур. То, что мне сейчас так необходимо. — Мне плохо, — всхлипнула я, встречаясь взглядом с обеспокоенными серыми радужками. — Очень плохо, Драко. Он сжал губы и опёрся коленями в пол, тут же притягивая меня к себе. Мне стало ещё жарче, но я терпела, потому что его поглаживания по спине и волосам действительно успокаивали. От Драко пахло ванильным гелем для душа, что только подтверждало то, что он проторчал в моей комнате всё это время. Наверное, стоило бы его поблагодарить за заботу, но, зная Малфоя, его это только разозлит. Да и я далеко не в том настроении, чтобы рассыпаться перед ним в любезностях. Поэтому я просто продолжала утыкаться в широкое плечо и обвила его талию руками, чтобы быть ещё ближе. Чтобы он не вздумал бросать меня. Только не сейчас. — Ты приняла мощный галлюциноген вместе с датуром, — заговорил он, продолжая проходиться пальцами по моей спине. — У тебя ломка. — Нет! — замотала головой я, прижимаясь к нему ещё теснее и чувствуя, как новые порции слёз подступают к глазам. — Я не могу быть зависимой, — пищала я, чувствуя, как всё внутри меня наворачивает кульбиты. — Хорошо бы, если так. Я не видела, но чувствовала грустную усмешку на его губах. Мы просидели так несколько минут в полном молчании. Он продолжал меня гладить, пока мои рыдания не сошли на нет. Я не успела проснуться, как уже смертельно устала. Внутри меня будто установили качели, способные доходить до запредельной амплитуды, расшатывая моё эмоциональное равновесие, пока оно окончательно не сломается. Если уже не сломалось. От злости и раздражения до беспомощности и истерики. А затем обратно. Я не знала, что делать. Хотелось рвать на себе волосы и бесконечно рыдать от осознания того, что Драко прав: у меня ломка. В самых ужасных её проявлениях. И всё то, что я ощущала, — это далеко не болезнь. Это чёртовы последствия после ночи в клубе, прогнившем от похоти и наркотического сумасшествия. Уму непостижимо. Но вместе с тем хотелось встать и начать швырять всё вокруг. Выплеснуть чёртову злость, что сидела внутри и только разрасталась. Она будто ненадолго уступила свои позиции шоку от осознания происходящего, но настойчиво продолжала жужжать, чтобы я не забывала, что она совсем рядом. Притаилась и ждала своего звёздного часа, только бы проявить себя во всей красе. Это просто невозможно было терпеть. И решение, такое простое и банальное, находилось прямо у меня под носом. Со светлыми волосами и нежными успокаивающими руками. Я облизнула губы, быстро выстраивая какой-никакой план. Довольно шаткий и эфемерный, но это всё, на что был сейчас способен мой рассудок. — Драко, — тихо позвала я, слегка отстраняясь от него. Он оторвал щёку от моей макушки и посмотрел на меня. В серебристых безднах плескалась неприкрытая горечь. Такая болезненная и поглощающая, что внутри меня тут же всё рухнуло куда-то вниз. Прямо в тартарары. Вынуждая сердце болезненно ёкнуть и на секунду приостановить свою работу. Но я и думать не хотела о том, что значил этот взгляд. А в особенности о том, как понимать свою реакцию. Мне нужен датур. Чертовски необходим, если я не хочу загнуться здесь и сейчас. У меня больше не было сил бороться. Я сдалась на потеху собственной силе воли, которая прощалась со мной, махнув напоследок белым платочком. Я вздохнула, переводя взгляд на шею Драко, и провела руками по его оголённой тёплой груди, пробираясь пальцами выше, пока не обрамила ладонями его напряжённое лицо. — Что? — спросил он, склоняя голову чуть в сторону, чтобы прижаться к одной из моих ладоней. Я посмотрела на его чуть приоткрытый рот и подалась вперёд. Драко не двигался, но и не отталкивал меня, позволяя сминать его мягкие губы своими, чувствовать его опаляющее дыхание. Я должна бы заледенеть, целуя этого ненавистного змеёныша, но, напротив, таяла, словно желе, ощущая предательское тепло в груди. Раз за разом проводя языком по его нижней губе и втягивая её в себя. Так же, как это любил делать он, только более осторожно. Будто я уже знала схему действий, будто кто-то вживил в меня инструкцию по целованию Малфоя, но я всё ещё боялась действовать с полной отдачей, потому что он так и не ответил на мой порыв. Это было так странно. Целоваться с ним по своей воле, не по его прихоти или под действием наркотика. И да, это было приятно. Было бы, если бы я не делала этого ради того, чтобы завести его и вынудить на секс. На датур. Я провела руками чуть дальше, зарываясь пальцами в светлые волосы, чтобы притянуть его ближе к себе, но Драко, словно услышав мои мысли, резко отпрянул, хватая меня за шею и до боли стискивая горло, ограничивая доступ к кислороду. Горечь исчезла из его глаз, теперь их заполняли холодная жёсткость и сочащееся пренебрежение. Было в них что-то ещё, похожее на обиду, но я не успела разглядеть эту эмоцию, потому что он глухо зарычал, притягивая моё лицо к себе так, что наши носы почти соприкоснулись. — Вздумала играть со мной? — ледяным голосом отчеканил Малфой, смеряя меня прищуренным взглядом. — Я… просто… — задыхалась я, в испуге окончательно растеряв дар связной речи. — Просто захотела датур? — усмехнулся он, ослабляя хватку на шее, но не отпуская меня. — Не ты ли говорила, что у тебя нет зависимости? А, Грейнджер? Я тяжело сглотнула и молчала, не в силах подобрать ни единого слова. По позвоночнику стекала капля пота, меня всё ещё выворачивало наизнанку от боли в суставах. Мне было страшно от его внезапной злости. Вдруг из-за моей глупой попытки он от меня отвернётся? Тогда у меня действительно не будет ни шанса получить дозу. Он резко стиснул мои щёки пальцами и надавил на них, вынуждая меня запрокинуть голову и раскрыть рот. Достал из кармана небольшой бутылёк и, откупорив его зубами, приставил горлышко к моим губам. Я замотала головой, старясь вырваться из его хватки. — Не беси меня, блять, — прорычал он, крепче сжимая моё лицо и всё-таки вливая в рот противную на вкус жижу. Я закашлялась, пытаясь выплюнуть хотя бы часть зелья, но он прижал к лицу свою ладонь, вновь запрокидывая голову назад. — Глотай, Грейнджер, — процедил он, ледяным взором наблюдая за моими тщетными потугами. Я послушалась, с нескрываемым отвращением пропихивая зелье в глотку. И как только он убрал руку, вновь закашлялась, склоняясь над полом и усмиряя рвотные позывы. Драко встал, стряхивая невидимые пылинки со штанов, и отошёл на несколько шагов, не отрывая от меня пристального взгляда. — Ты сама в этом виновата, — устало произнёс он. — Если бы ты сделала так, как я сказал, и дождалась бы меня у барной стойки, этого бы не произошло. — Мне было плохо, — пробормотала я, пытаясь встать. Но ноги окончательно затекли от неудобной позы, и я тут же рухнула вниз, больно ударяясь коленями. — Поздравляю! — развёл руками Малфой, раздражённо цокая. — Теперь тебе ещё хуже, Грейнджер. Я чувствовала, как мысли медленно приходили в порядок, а боль в теле начинала немного притупляться. Злость и клокочущее чувство голода по наркотикам продолжали бушевать внутри, но это скорее было на психологическом уровне, нежели на физиологическом. С этим можно было справляться, пока я сохраняла ясность рассудка. — Что ты мне дал? — насупилась я, прекрасно понимая, что мне помогло зелье. — Стимулирующее, взял у Блейза. Специально для… таких случаев, — нехотя ответил Драко, чуть смягчившись. — Тебе лучше? Я кивнула, с трудом поднимаясь на ноги со второго раза и садясь на край кровати. За окном давно рассвело, и солнечные лучи пробирались в комнату, падая на оголённые ноги, свисающие с матраца. Светлые блики подбадривали своими ласковыми прикосновениями, как будто говорили, что нужно жить дальше. Но в своей излюбленной манере не сообщали ни слова о том, как, чёрт возьми, это делать. Меня словно подвесили над пропастью на тонкой нити. Одно неправильное движение — и я труп. Хотя, возможно, это лишь мои наивные надежды, и на самом деле я уже давно лечу вниз, прямо в преисподнюю, всё тщетно пытаясь ухватиться за что-то и лишь оттягивая неизбежный конец. Когда моё тело разобьётся в лепёшку где-то на дне этого ада. Я понимала, почему Драко злился. Он имел на это полное право после произошедшего. Насколько я успела заметить, Малфой крайне не любил, когда всё выходило из-под его контроля. Когда его не слушались. Я же наплевала на всё и заставила его терпеть это. Сначала обвинила его в отправлении записки Гарри, а затем вынудила тащить моё отключившееся тело через полмагического Лондона и весь Хогвартс. Опять. И напоследок полила его своей плещущейся злостью из-за ломки. Пыталась вновь использовать его. Мерлин, ниже пасть просто некуда. Но сухая правда отрезвляла: если бы не Драко, мой труп бы уже давно гнил в земле. Вот уж помощь, которую не ждал. Не от него, не так. Вот и кто из нас теперь гадкий змеёныш? Но сомневаюсь, что все эти мысли сохранятся в моей голове при первом же приступе. Чёрт, я просто ужасный человек. — Прости меня, — пробормотала я, теребя пальцами рукава его белой рубашки. Малфой лишь хмыкнул, шагая вперёд и останавливаясь напротив меня, загораживая собой солнце за окном. — Стимулирующее будет помогать несколько часов, — сухо начал он. — Три-четыре, не дольше. Я бы дал его сразу, если бы ты не начала выёбываться, — закатил глаза Драко, вынуждая меня стиснуть зубы от досады. — Ломка не исчезнет, пока ты не перестанешь принимать наркотики. — Но я не могу… — Я знаю, — остановил меня Драко, тут же переводя тему. — Ты что-нибудь помнишь? — отчего-то в его голосе проскользнули нотки еле уловимой надежды. — Смутно, — пожала плечами я и тут же выставила руку вперёд, перебивая его на полуслове. — Я не хочу знать. Точно не сегодня. — Ладно, — как-то странно усмехнулся он, с напускной небрежностью опуская руки в карманы брюк. — Тогда у тебя сейчас два варианта. Либо ты идёшь к Помфри и жалуешься на температуру, а после не высовываешься из башни, пока мы тебя не вылечим. По моему телу прошлась волна дрожи, стоило подумать о том, чтобы сунуться на осмотр к колдомедику, и я судорожно замотала головой. — Я не пойду туда! Ни за что! Драко закатил глаза на мою реакцию, продолжая: — Либо ты прямо сейчас берёшь себя в руки, садишься завтракать, и мы идём на травологию, — он чуть кивнул на тарелку с фруктами и маковой булочкой, стоящую на столе. И когда только успел?.. — Каждый день будешь пить стимулирующее. — Драко сделал небольшую паузу, более жёстко добавляя: — Столько, сколько потребуется. И не дай Мерлин ты что-то выкинешь, Грейнджер. Я лично тебя придушу. — Хорошо, я поняла, — тут же согласилась я, прекрасно понимая, что, видимо, это мой единственный шанс на нормальную жизнь. При условии, что я окончательно не сойду с ума. Пить зелье для лечения наркоманов на постоянной основе… Прекрасно, Гермиона. Но даже это лучше, чем бесконечная ломка. Особенно когда послезавтра приедет Гарри. Я должна быть в грёбаном порядке. — Ты думаешь, что меня можно вылечить? — грустно усмехнулась я, слегка качая головой. Я ведь перерыла кучу книг, но так и не нашла ни единой зацепки. Всё казалось абсолютно тщетным. Мои руки давно опустились, сейчас тем более. Не осталось даже надежды. — Есть пара идей на этот счёт, — неопределённо пожал Драко плечами, вызывая у меня лишь вымученную улыбку. Мне не хотелось слушать о его затее, все эти бесполезные попытки уже отдавали вязью во рту. Стали противными. — А что насчёт датура? — аккуратно спросила я, поворачивая голову в сторону, боясь натолкнуться на его глаза и вновь увидеть в них толщу льда. — А что насчёт датура? — в тон мне ответил Малфой с лёгкой насмешкой в голосе, скрещивая руки на груди. Я вздохнула, сминая пальцами простынь. — Он мне нужен. И ты, Драко. Но это осталось не озвученным, потому что мне до сих пор было страшно. Страшно напороться на его отказ. Но мы ведь договаривались, что мы будем принимать его вместе. Пока… пока я не вылечусь. Он сам на этом настоял. Не может же он так легко отказаться от своих слов. Но я боялась даже заикнуться на эту тему. Кто знает, может, это был всего лишь секундный порыв? — Вечером, Грейнджер, — вздохнул он. — Потерпи до вечера. Не хватало ещё, чтобы ты ходила на уроки обдолбанная. Я приду после ужина. Я кивнула, чувствуя, как облегчение растекается по телу блаженной негой. И пусть он ворчал на меня, но всё ещё не отказывался. Хоть что-то хорошее в этой гуще непроглядного мрака. Осталось только заткнуть свои мысли и действительно дожить до вечера. — Мне нужно успеть к Макгонагалл до начала урока, — пробормотала я. Драко развернулся, беря мой завтрак со стола и протягивая его мне. — Тогда ешь быстрее. Ты отсюда не выйдешь, пока тарелка не будет пустой.***
Спустя два дня.
Субботний день вышел великолепным. Действительно замечательным, и с моего лица никак не могла сойти улыбка. Наверное, впервые с самого июня. Но я радовалась тому, что могу жить, существовать, не корчась от боли. Что Драко нашёл способ частично заглушить симптомы моей ломки, и, как ребёнок, я была счастлива проводить каждый новый день, полностью выкинув из головы эти порядком надоевшие мне мысли о лечении, о собственной никчёмности… обо всём. И пусть всей душой чувствовала, что сдалась и повесила нос. Но я просто хотела жить. Хотя бы так. Без всех разрушающих мыслей, что отравляли меня изнутри не хуже наркотиков, создавая ещё больше проблем. И пусть моё сознание ежесекундно терзало желание принять датур. Пусть я была настолько зла на всё вокруг, что порой ногти впивались в ладони до крови в попытке сдержать себя. Но я всё ещё ходила, ела и спала. И это было прекрасно. Я чуть не опоздала на встречу с Гарри и Джинни, потому что Малфой никак не хотел выпускать меня из постели, всерьёз намереваясь обидеться на то, что я променяла завтрак с ним на «святого бородатика». Его ворчания на меня с утра пораньше были даже забавными, вернее, становились забавными после того, как я принимала стимулирующее. До этого же я хотела лишь драть на себе волосы от ломки и воткнуть в самодовольное бледное лицо Малфоя что-нибудь поострее. Я замечала, что каждый интервал приёма порции противной жижи сильно сокращался, но не хотела даже думать об этом, смиренно проглатывая содержимое бутыльков, как только начинала чувствовать недомогание. В любом случае зелья Блейза работали, так что спасибо и на этом. По вечерам, сразу после ужина, меня ждал Малфой. И стоило мне зайти в комнату, как на дверь тут же летела заглушка, а он вытаскивал из кармана очередной пакетик с дозой, с довольной ухмылкой помахивая им перед моим носом. Как бы наглядно демонстрируя, в чьих руках находилась моя жизнь. Что я должна оставаться послушной. Но всё это было показным, ведь уже через несколько минут спальня заполнялась нашими стонами, пока Драко прижимал меня на каждой горизонтальной поверхности. Иногда у вертикальной. Впрочем, это было не так уж важно, потому что время с восьми до одиннадцати вечера, пока я наслаждалась датуром и безумной эйфорией от секса с Драко, стало моим любимым за эти два дня. И я ждала его с нетерпением, как какую-то отдушину в награду за мои старания. Как только я встретилась с друзьями субботним утром, мы сразу отправились в Хогсмид. Посидели в «Трёх метлах», смакуя сливочное пиво и обсуждая какие-то пустяковые будничные вещи. Я так соскучилась по этому, что с интересом вслушивалась даже в разговор о квиддиче. Правду говорят, что начинаешь ценить что-то, только когда потеряешь это. Всё напряжение между мной и Гарри, которого я так боялась перед встречей, сошло на нет. Он вновь одаривал меня тёплым взглядом без всякого подтекста и никак не упоминал моё плачевное состояние. Спустя полчаса наших разговоров я и сама выкинула из головы ту идиотскую записку. Даже Джинни, сиявшая от радости после приезда Гарри, вмиг позабыла о своей гиперопеке и не задавала идиотские вопросы, вроде «ты в порядке?», каждые десять минут. Мы проводили время как раньше. Легко и непринуждённо. Так и должно было быть. Я чувствовала себя в своей тарелке, словно была наливным яблочком, которое наконец-то удосужились пустить на круги своя. И это было чудесно. Вот только яблочко было с гнильцой. Тело пробирал озноб, а в висках неустанно стучал дикий пульс от неконтролируемого желания принять датур. Порой я не могла сдержать клокочущего во мне раздражения и отвечала друзьям гораздо резче, чем требовалось. Но они будто не замечали, переводили всё в шутку, и я продолжала растягивать губы в улыбке, наслаждаясь их успокаивающими голосами. Они убаюкивали моих всполошившихся демонов, давали ещё одну причину держать вырывающиеся истерики при себе. Жаль, что зелье не спасало меня… психологически. Мой рассудок страдал куда сильнее, чем тело. Его буквально разрывало. Я теряла себя. С каждой минутой. Но заставляла себя продолжать улыбаться и радоваться. Потому что так правильно. Потому что я хотела прожить последние дни именно так. После посиделок в пабе мы отправились выбирать платья для рождественского бала. Джинни перемерила никак не меньше сотни нарядов, пока я лишь лениво шагала между стеллажами, вздыхая в унисон с Гарри. Он от долгого ожидания, а я… потому что мне ничего не нравилось. Всё было либо слишком броским, либо совсем уж невзрачным. Недостаточно длинным или недостаточно изящным. А ещё недостаточно зелёным. Я и правда задумывалась о том, чтобы надеть на бал платье, подаренное Драко. Ну а что… зелёный — это же цвет рождества? Почему бы и нет, вот только стоило представить его самодовольное лицо от такого зрелища, как приходилось вздыхать и продолжать рыться среди вешалок. Но всё было тщетным, я так ничего и не нашла, в то время как Гарри со снисходительным выражением лица расплачивался сразу за три платья, понравившихся Джинни. Они были идеальной парой. И их отношения были такими… здоровыми. В какой-то степени мне становилось даже завидно, ведь всё, что было у меня, так это крайне мутная связь с бывшим Пожирателем, основанная на датуре. И пусть порой Малфой был даже милым, почти нормальным парнем, это не отменяло всей странности происходящего. Но он правильно сказал. Я сама во всём виновата. И на моём лице вновь расцветала улыбка, ведь в текущих реалиях это лучшее, на что я вообще могла рассчитывать. Быть не одной. Закончив нашу прогулку по Хогсмиду, которая растянулась на весь день, мы договорились встретиться за ужином перед тем, как Гарри с Джинни вернутся в гостиницу. И теперь я неслась по коридору пятого этажа Хогвартса к башне старост, чтобы скинуть с себя тёплую одежду и присоединиться к посиделкам в Большом зале. Миновав портрет немого рыцаря в доспехах, я сходу опрокинула в себя ещё один бутылёк стимулирующего и вошла в гостиную. Передо мной предстала довольно привычная картина, ставшая таковой с четверга: Блейз и Дафна лежали в обнимку на расширенном магией диване и сладко посапывали. На ковре были раскиданы книги и обёртки от сэндвичей, которые, по всей видимости, Блейз очень любил. После их воссоединения они будто не расставались ни на минуту. Сразу после занятий и до поздней ночи сидели в гостиной, изучая книги и колдуя над каким-то золотым амулетом. Иногда Малфой к ним присоединялся, и они тихо перешёптывались, пока я пыталась садиться за домашнее задание в своей комнате. Но у меня это никак не выходило, в голове царил полный кавардак. Мысли о желании датура и Драко поочерёдно сменяли друг друга, полностью вытесняя всё остальные. А эмоции продолжали раскачиваться от гнева до полной апатии за считанные минуты. Я не узнавала себя. Всё это превращало меня в крайне нестабильную психопатку. Помогало лишь полностью отключаться и прикидываться необременённой интеллектом, продолжая слепо радоваться каждому новому дню. Я определённо сходила с ума, но это было не больно. А это уже было хорошо. Вчера я спросила у Драко, чем так увлечённо занимаются его друзья, на что лишь получила его ухмылку и отмашку рукой, мол не мешай голубкам. Но вся загвоздка состояла в том, что этот золотой амулет, валяющийся сейчас среди десятков книг на полу, казался мне смутно знакомым. Я точно видела его где-то раньше, но никак не могла припомнить, где именно. И от того меня не покидало странное чувство, что именно Блейз с Дафной пытались что-то разузнать о моей болезни, пока Малфой старательно исполнял роль няньки. Это казалось таким бредом, очередной игрой моего поплывшего рассудка. Ведь не могли же слизеринцы желать моего выздоровления. Им от этого никакой выгоды. Наверняка занимались своими тайными делишками, пока мой наивный мозг предполагал, что всё в мире крутится вокруг моей обезумевшей персоны. Какой же глупой я стала. Поэтому я лишь ещё раз устало осмотрела гостиную, задерживаясь взглядом на золотом амулете чуть дольше положенного, и, так и не узнав его, отправилась в свою комнату. Быстро стянула с себя тёплые вещи, заменяя их на форменную юбку и блузку, и зашагала в Большой зал, невольно устремив взор на часы перед выходом из комнаты, чтобы мысленно посчитать оставшееся время до следующей дозы. Я чувствовала, как пальцы рук начинали еле заметно подрагивать, но это было ерундой: до встречи с Драко терпеть недолго, меньше двух часов. Я продержусь. Главное — продолжать улыбаться. За столом Гриффиндора царило оживление, разнося по всему залу радостные возгласы. Оно и ясно: сам Гарри Поттер посетил родные стены. Вот только по его кислой мине и дураку было очевидно: он был не в восторге от повышенного внимания к своей персоне. От слова совсем. Уголки его губ продолжали оставаться приподнятыми, в то время как он пожимал уже, наверное, тридцатую руку, знакомясь с очередным учеником. И это только за то время, что я шла от дверей до стола. Мерлин, бедный Гарри. Нужно его спасать. Тарелка с ужином перед ним оставалась нетронутой, и по тому, какой взгляд Гарри кидал на еду, я могла заключить с абсолютной уверенностью, что он дико проголодался, но из вежливости не мог отказывать лезущим детишкам. — А ну-ка дайте Гарри спокойно поесть! — с напускной строгостью прикрикнула я, махая кистями рук на столпившихся вокруг него детей. И с довольной усмешкой на губах наблюдая, как те начали расходиться по своим местам, опустилась на скамейку между Гарри и Дином. — Ты моя спасительница, — прошептал Гарри, склонившись к моему уху и чуть задев бородой щёку, вынуждая меня дёрнуться от щекотки. — Как всегда, — улыбаясь, проговорила я, накладывая запечённые овощи в тарелку и мысленно испытывая настоящий экстаз от озвученной мной фразы. Она почему-то дарила внутреннее умиротворение. Будто всё и вправду было в порядке. — Ты так и не купила себе платье на бал! — с обвинительными нотками озвучила Джинни, отрываясь от чашки с глинтвейном. — До него всего пять дней, о чём ты только думаешь? — Мерлин, это всего лишь платье, — засмеялась я от её недовольного тона. — Что-нибудь придумаю. — Придумаешь? — всплеснула руками Джинни, приподнимая брови. — Пойдёшь в школьной форме?! Ты ведь будешь говорить речь вместе с Гарри, так нельзя! Справа послышался смешок, и я не удержалась, заходясь смехом вслед за Гарри, пока мои нервные окончания натягивались до предела, а крупная капля пота стекала по спине. — Какие же вы бестолочи! — обречённо вздохнула Джинни, возвращая своё внимание тёплому напитку лишь на секунду, прежде чем вперить упрямый взгляд в своего парня. — Нет, я не понимаю. Один даже не позаботился о том, что он будет говорить. Вторая, видимо, решила выйти в свет в чём мать родила. Рон вообще собирается начать пить с самого утра… Дин, хоть ты им скажи! Но ответом ей стал лишь наш продолжающийся смех, который я никак не могла утихомирить. Волноваться из-за школьного бала? Боже, какая же чушь. Но её искренняя ругань на нашу безответственность была такой забавной, что я просто не могла остановиться. Не хотела. — Бес-то-ло-чи, — по слогам повторила Джинни, качая головой. Но её губы уже растянулись в лёгкой улыбке, которая ознаменовала нашу пощаду и спасение от её дальнейших недовольств. — Как там дела у Рона? — сменила тему я, уже заранее зная, что Гарри пустится в рассказы об их совместных заданиях. Так и вышло. Я неспешно тыкала вилкой в овощи, делая над собой усилие, чтобы продолжать жевать, потому что аппетита совсем не было, пока Гарри рассказывал о том, как Рон недавно сломал руку, когда гнался по лесу за Пожирателем, и сейчас отлёживался в лазарете. Джинни периодически вставляла язвительные комментарии в сторону своего братца, недвусмысленно намекая на то, что Рон давно в порядке и просто бьёт баклуши, не желая работать под Новый год. Они с Гарри даже затеяли спор, потому что он продолжал упрямо стоять на том, что Рон старается изо всех сил, и мне приходилось сдерживать свои смешки, наблюдая, как Джинни медленно прогибает его точку зрения под себя. Вернее, как Гарри по собственной воле сдаётся, не желая гневить свою девушку перед их ночью в гостинице. Было забавно наблюдать, как наш герой послушно кивал, лишь продолжая снисходительно улыбаться на реплики Джинни. Отстаивать своё мнение — это, конечно, похвально, но секс по расписанию, да, Гарри? Поймав проскользнувшую мысль в своей голове, я перевела взгляд на слизеринский стол, разыскивая платиновую макушку. Они с Блейзом сидели с краю, напротив Пэнси, отдельно ото всех, и явно ругались. Я практически видела яд, стекающий с их губ, пока они активно жестикулировали, тыча пальцами во всё больше съёживавшуюся девушку. Причём больше говорил Блейз, он явно злился и обвинял её в чём-то, Драко же в своей излюбленной манере лишь изредка добавлял что-то к его словам и закатывал глаза, стоило Пэнс что-то начать отвечать. Я не видела её лица, но по начавшим трястись плечам было легко догадаться: эти двое всё-таки довели Пэнси до слёз. Но мне её было ни капли не жаль. Она с курса пятого липла к Малфою и была лишь его туповатым дополнением, поэтому как-то по умолчанию меня раздражала. Я не знала, что там произошло, но уголок губы невольно вздёрнулся, стоило мне увидеть, как Паркинсон вскочила со скамьи и кинулась прочь из Большого зала. Пока мои внутренние демоны плясали победный танец, я и не заметила, что он смотрел. Прямо на меня, через весь зал, прожигая своими серыми безднами. И это казалось таким интимным, таким непозволительно личным, что я замерла с раскрытыми глазами, не смея отвернуться, пока Гарри всё выслушивал гневный монолог Джинни, отчего-то явно злившейся на своего брата. Уголки губ Малфоя растянулись в полуулыбке, он приподнял из-под стола руку, легко постукивая пальцем по своему запястью. Словно говоря: «Тик-так, Грейнджер. Недолго тебе осталось веселиться с твоими недоумками». Я сжала губы, пытаясь не засмеяться, и, по всей видимости, у Малфоя было отличное зрение, потому что он тут же подмигнул мне и расхохотался, глядя, как Блейз старательно изображал рвотные позывы, наблюдая за нами. Я прыснула, еле успев прикрыть рот ладонью, и подавилась кабачком, резко вставшим поперёк горла. — Гермиона? — Джинни слегка нахмурилась, придвигая ко мне стакан с чаем. Я схватила напиток, делая несколько глотков и пытаясь стереть эту предательскую улыбку со своих губ. Она явно отличалась от тех искривлений рта, которыми я пыталась одаривать своих друзей. Была настоящей, потому что совсем скоро получу желанную дозу. — Спасибо, — кивнула я, закусывая губу и подмечая светлую кучерявую копну волос недалеко от нашего стола. — Луна пришла. Лавгуд продвигалась между двумя рядами, орудуя каким-то странным приспособлением, похожим на небольшой арбалет. Только выстреливал он не стрелой, а белым лучом, который Луна наводила на всех мимо идущих учеников. Свет становился зелёным, и Лавгуд как-то странно кивала сама себе, будто в чём-то удостоверялась. И вновь наводила луч на следующую жертву, успевая проделать все махинации с устройством до того, как очередной ученик в страхе от неё не отшатывался. Да уж, в этом была вся она. — Луна! — крикнула Джинни, махая рукой и подзывая к нам. — Что это у тебя? — Это Прокажённый глаз, купила сегодня во вредилках у Джорджа, — расцвела Луна, подходя к нам. — Привет, Гарри, — протянула она, продолжая улыбаться. Поттер прочистил горло, слегка вздрогнув. Будто и вовсе не слышал ничего происходящего вокруг, пока не назвали его имя. — Привет! — резко ответил он, сжимая в руке чашку с глинтвейном явно сильнее, чем нужно. Что с ним случилось? Неужели каким-то чудом они с Джинни всё-таки успели разругаться? Я заметно напряглась, изучая сжавшегося на скамейке Гарри. Мыслями он был где угодно, но явно не в Большом зале. — И что он делает? — с лёгким прищуром спросила Джинни, тут же зажмуриваясь, когда Луна навела на неё прибор. Луч вновь загорелся зелёным, и Лавгуд пожала плечами. — Проверяет на наличие проклятий. Ты в порядке! — огласила она, присаживаясь напротив меня. — Мерлин, ты меня напугала, — усмехнулась Джинни, кладя ладонь на плечо Лавгуд, но та уже навела свой арбалет на Гарри, чисто на автомате отпивающего напиток из своей чашки. — А… э… — замялся он, но белый луч воткнулся прямо в его лоб, тут же окрашиваясь в жёлтый цвет. — Вот оно! — радостно прокричала Луна, хлопнув в ладоши. — Он работает! Гарри, ты проклят! — Эм… — протянул он, ставя глинтвейн на стол и явно не понимая, что от него хотят. — И чему тут радоваться? — заметно напряглась Джинни, с подозрением оглядывая своего парня. — Я думала, что он всегда будет показывать только зелёный свет. Но нет! Прокажённый глаз работает! На тебе какое-то слабое проклятье, Гарри. Он вздохнул, пожимая плечами. — Ну, в меня попал Круциатус неделю назад… Наверное, остатки, — сдавленно пробормотал он. — Что?! — взревела Джинни, вскакивая на ноги и ударяя ладонями по столу. — Какого чёрта?! Гарри принялся оправдываться, неуверенно размахивая руками, пока я сконфуженно сидела на узкой скамейке и думала, как бы ненавязчиво уйти до того, как чёртов луч Луны угодит в меня. Но было уже поздно. Ярко-алые блики заплясали перед глазами, прерывая гневную тираду Джинни на полуслове. Все уставились на меня, словно на прокажённую, и я тяжело сглотнула, вновь явственно ощущая подступающую волну раздражения. Эту противную желчь на языке. Мать вашу, вот кто её просил тыкать в меня этим нелепым изобретением и портить этот чудесный день?! Я ведь так старалась быть нормальной! — Красный цвет означает мощное проклятье, — медленно проговорила Луна, с неверием глядя на свой чудо-аппарат. — Это просто игрушка, не надо на меня так смотреть, — цокнула я, приказывая телу расслабиться и перестать ненавидеть всех вокруг. Выходило не очень. Но все мои догадки из-за этого Прокажённого взгляда только подтвердились. Удивительно: в Мунго проклятье не нашли, а побрякушка Джорджа нашла. Что вообще за бред?! Видимо, в меня действительно угодило неправильно наложенное заклинание, по-другому я объяснить увиденное никак не могла. — Может… тебе сходить к Помфри… на всякий случай?.. — начала Джинни свои раздражающие наставления. — Ага, — буркнула я, лишь бы она от меня отстала. У самой же сводило челюсти от одного только представления вида колдомедика перед собой. Спасибо, мне хватило. И кучи обследований, и нарушения конфиденциальности. И чёртового Сэма, что всегда лишь разводил руками и ни хрена не мог помочь. Боковым зрением я видела настороженный взгляд Гарри, но он продолжал молчать, слегка постукивая подушечками пальцев по столу. Клянусь, если сейчас и он начнёт меня отправлять к колдомедикам, то я просто взорвусь. — Надо получше расспросить Джорджа о том, как эта штука устроена… — бормотала Луна, крутя в руках устройство под пристальными взглядами Гарри и Джинни. Дин же продолжал уминать жареную курицу как ни в чём не бывало. Были бы все такими же, как он… Было бы куда проще. — Мисс Грейнджер, — услышала я писклявый дрожащий голос прямо за своей спиной. Ну что ещё?! Я обернулась, обнаружив перед собой светловолосого мальчика. Наверное, первокурсник, уж слишком низкого роста он был. Всё бы ничего, вот только на нём был слизеринский галстук, и я тяжело сглотнула, вновь ощущая на себе изучающие взгляды. — Да? — напряжённо растянув губы в подобии улыбки, спросила я, перекидывая одну ногу через скамейку. Мальчик явно испытывал дикое смущение и даже страх. Его руки дрожали, но пальцы бережно сжимали небольшую белую карточку. — Я хо… хотел попросить… — запинаясь, начал он, уставившись в пол. — Подпись… Гарри Поттера… пожалуйста! — он зажмурился, вытянув перед собой белую картонку, и я разглядела на ней колдографию Гарри, летящего на метле во время какой-то из игр в квиддич. Мерлин всемогущий. Мне стало так искренне жаль мальчугана. Юных слизеринцев в этом году совсем загнобили, и он трясся, стоя перед нами, как осиновый лист на ветру. Но вместе с тем внутри меня растекалось что-то приятное. Гордость за него. Что даже будучи ребёнком он нашёл в себе храбрость и решился подойти к Гарри. Что новое поколение не совсем потеряно, не погребено в отчаянии и злобе из-за войны и новой системы. Что я не зря отдала всё этому жестокому миру. Родительскую любовь, свой рассудок. Всё ради того, чтобы такие вот мальчики продолжали жить нормально. А не под гнётом диктатуры и устоявшихся мнений о важности чистоты крови. — Вали отсюда, — услышала я бурчание слева и резко перевела взгляд на Дина, чувствуя, как всё внутри меня леденеет. Настырный идиот. Это ведь просто ребёнок. Как так можно?! — Не смей, — процедила я сквозь зубы, подавляя секундный порыв впечатать кулак в его искажённую сочащимся презрением мину. И, Боже, я солгу, если скажу, что сдержаться было легко. — Давай сюда. Я попыталась улыбнуться всё ещё дрожащему мальчику, переминающемуся с ноги на ногу и с опаской косящегося в сторону моего однокурсника, но вышло плохо. Поэтому я просто взяла из его рук колдографию и положила её перед носом Гарри, одним взглядом показывая, что если он откажется, то я его ударю. Но Гарри, видимо, и не собирался отнекиваться, потому что послушно оторвался от ужина и достал заготовленное перо из кармана мантии, чиркая им по карточке. Я облегчённо выдохнула и тут же пихнула локтем Дина, стоило мне услышать его чертыханья. — Вот, держи, — Гарри сам вернул карточку вмиг просиявшему мальчишке и протянул ему ладонь для рукопожатия. Первокурсник на секунду растерялся, а затем его лицо озарила ещё более широкая улыбка, и он с мокрыми от слёз глазами ответил на этот жест. — Вы… спасли мою сестру, — всхлипнул он. — Спасибо! — и бегом засеменил прочь, оставляя всю нашу компанию сидеть с раскрытыми ртами. — Ебануться можно, — фыркнул Дин. — Заткнись, — я закатила глаза, абсолютно не понимая, как можно испытывать столько неоправданной ненависти к ни в чём не повинному ребёнку. И всё ещё сдерживая клокочущую внутри меня ярость на его тупость. — С каких пор ты их защищаешь?! — он откинул от себя вилку, сжав губы и уставившись на меня. — Хватит, — устало оборвал его Гарри и озвучил мои мысли: — Это всего лишь ребёнок, Дин. — Да они все когда-то были просто детьми. А потом стали Пожирателями, убивающими наши семьи, — прорычал он и встал из-за стола, быстрыми шагами удаляясь из зала. Окончательно превращая этот вечер в сущий кошмар для моей психики. Джинни принялась рассказывать о том, что мы готовим со старостами к балу, пытаясь перевести тему и широко размахивая руками так, что несколько раз зарядила Луне по лицу. Но той было наплевать, всё её внимание было сосредоточено на приобретённом устройстве. На монолог Джинни среагировал только Невилл, сидящий справа от Гарри и молчавший всё это время. Но, видимо, его небезызвестная любовь к танцам взяла верх над неудобной ситуацией. Я покачала головой, всё ещё пытаясь унять гнев внутри себя, и залпом выпила весь чай, оставшийся в моей чашке. Из-за чёртовых эмоций руки начали дрожать сильнее, и мне пришлось опустить их под стол, принимаясь комкать пальцами юбку. Хотелось вновь принять стимулирующее, оно меня немного успокаивало, но после сканера Луны зелье в моих руках вызовет ещё большие подозрения. Вот же чёрт. Джинни, похоже, поняла, что не дождётся от нас с Гарри никакой реакции и отодвинулась ближе к Невиллу. Через пару минут к ним присоединилась и Луна, что-то втирая бедному парню о мозгошмыгах в его голове. — Что с тобой? — шёпотом спросил Гарри спустя пару минут, разворачиваясь ко мне. — Что? — вздохнула я, закатывая глаза. — Это был ребёнок, Гарри. Ребёнок со Слизерина, который хотел тебя поблагодарить, а чёртов Дин… — Я не об этом, — перебил меня он, вновь начиная раздражающе стучать подушечками пальцев о столешницу. — Скажи, я, по-твоему, слепой? Я нахмурилась, абсолютно не понимая, к чему он клонит. — Красный луч? Это всего лишь… — Малфой, — остановил меня Гарри, просверливая взглядом дыру во мне. Всё внутри завязалось в тугой узел, я вмиг забыла, как дышать. И была готова задохнуться и обернуться в прах прямо здесь и сейчас. Слететь со своих внутренних эмоциональных качелей, которые разогнались до максимальной амплитуды, прямо в ад. Прямо под с виду спокойным, но таким настойчивым и выжидающим взглядом Гарри, что без ножа разрезал всю мою плоть на мелкие лоскуты. — И что Малфой? — заледеневшим голосом спросила я, и без ответа Гарри прекрасно понимая, что, очевидно, он всё видел. Ещё до того, как припёрлась Луна со своим арбалетом. Поэтому он чуть не разбил чашку, сжимая её в своих руках. Я просто слепая дура. Но внутри меня с новой силой начали клокотать раздражение и злость, которые с каждой секундой всё сложнее было сдержать. У меня не получалось. Они зудели под кожей, науськивали свою волю, распыляли самые тёмные желания. Стирали в порошок всю эту напускную жизнерадостность, обмакивая меня с головой в реальность. В эту кучу дерьма и моё же враньё самой себе. Я ни хрена не в порядке. И этот день — сплошное мучение, как и все до него. Как же меня все достали. Заботой, вездесущими любопытными носами. Сраной опекой, которая только вставляла палки в колёса. Я, чёрт возьми, просто хотела жить. Существовать. Нахрена все вокруг пытались это разрушить?! Почему я не заслужила даже этого?! — Он тебе подмигнул, — всё ещё спокойно протянул Гарри, проводя пальцем по своей чашке. — И? — И что это было? — повторил вопрос он. — Ты говорила, что между вами ничего нет, Гермиона. — О-о, — усмехнулась я, всё больше ощущая, как демоны внутри меня зашевелились, и у меня не было ни единого шанса на их усмирение. — А тебе это так важно? — Гарри молчал, замерев от моего ледяного тона. — Я и Драко. Это важно? Я специально назвала его по имени, теша свою разжигающуюся злость тем, как Гарри сжал зубы. Нечего мне демонстрировать свою выдержку, Поттер, кое-кто делает это гораздо лучше тебя. И даже его я способна довести до белого каления своим бесконечным желанием получить новую дозу несмотря ни на что. — Это важно, если ты мне солгала, — шёпотом ответил он, и я заметила, как его голос дрогнул. Я усмехнулась, повторяя его жест и начиная водить пальцем по горлышку чашки. Но у меня не выходило так плавно, потому что рука дрожала. Мне было абсолютно наплевать. Пусть смотрит. Потому что я устала от лжи. И Гарри смотрел на мой тремор. Его кадык болезненно дёрнулся, и он хотел было что-то сказать, но захлопнул рот на полуслове, продолжая ждать моего ответа. — Солгала, — кивнула я, продолжая растягивать губы в усмешке. — Ты же уже всё понял, верно? О той записке. То, что всё написанное, — правда. Я била словами наотмашь, видя, как потухал его взгляд. Как он становился сначала ошарашенным, затем болезненно горьким, а после наполнялся сочащейся обидой вперемешку с тотальным непониманием. Гарри замотал головой, сжимая губы. — Гермиона… это… — заикаясь, начал он. Его руки дрожали точно так же, как и мои. — Но это не всё, — продолжила я, собираясь навсегда оборвать нашу связь, желая дать своим друзьям жить спокойно в своей прекрасной идиллии, в которой для меня уже никогда не найдётся места. Всё уже, хватит. Это будет правильным. Я устала врать. Хочу дожить спокойно, без их поползновений в мою жизнь. Сколько я ещё протяну со своей ломкой? Мне нужен датур на каждодневной основе. И стимулирующие, чтобы хоть как-то передвигаться. Месяц? Два? Или неделю? Сколько осталось до того, когда органы окончательно перестанут функционировать? Пусть меня и поддерживали волшебные вещества, но человеческий организм просто не способен их переваривать в таком количестве. Лучше уж спрыгнуть с Астрономической башни, чем вновь переживать всю эту боль. — Я умираю от неизлечимого проклятья, — сухо изрекла я и тут же подняла руку, останавливая Гарри от излишних вопросов. — Я всё лето провела в Мунго. Они даже не смогли понять его природу, не говоря уже о лечении. — Но как ты?.. Мерлин, Гермиона. Мы… мы что-нибудь придумаем… — Хватит, — резко оборвала его я. — Давай обойдёмся без твоих идей, я и так сделала всё, что могла. Правда… Я старалась, Гарри, — грустно улыбнулась я, встречаясь с ним взглядом. И мне не было стыдно. Ни за ложь, ни за жестокую правду. Я чувствовала освобождение, будто скидываю со своих плеч последний груз и наконец могу почувствовать себя хоть капельку свободной. Мои внутренние демоны ликовали. — А датур… он избавляет от боли. Ты ведь знаешь, как его принимают? — уловив в его глазах отблеск шока вперемешку с нарастающей паникой, я кивнула. — Да, с этим мне и помогает Малфой. — Ты сошла с ума? — осёкся Гарри, сжимая руки в кулаки. — Нет, Гарри. Мне необходим датур, чтобы банально быть в состоянии ходить или есть, другого выхода нет. — Я не собираюсь смотреть на твои страдания, как этот хорёк, — зло выплюнул Гарри. — Я что-нибудь придумаю, Гермиона. Я обещаю, только… не сдавайся, умоляю тебя. — О-о, — протянула я, отчётливо слыша нотки истерии в своём же голосе. — Тут ты ошибаешься, потому что Драко тоже хочет меня вылечить. Вы похожи даже больше, чем ты думаешь. — И как давно это продолжается? — в шёпоте Гарри сочилась боль. А ещё обида и жгучее упрямство, которые так выводили меня из себя. — С июня, — я пожала плечами. — Не смотри на меня так. Моя жизнь и без твоих упрёков далеко не сахар, — я закатила глаза. — И прости, что соврала. Я думала, что так будет лучше. — Лучше?! — его голос был натянутым, словно леска. — Ты, блять, умираешь! Его тонкий, почти писклявый, отчаянный вскрик утонул в звонком смехе Джинни, чему я была несказанно рада. Не хватало ещё, чтобы о моих проблемах узнал весь Хогвартс. — Просто оставь меня в покое, Гарри. Дай мне дожить отведённые дни. Это всё, чего я хочу. — Как ты можешь о таком просить? Гермиона, я… — он схватил меня за руку, крепко сжимая дрожащие пальцы в своей ладони. — Я не могу тебя потерять, как ты не понимаешь?! Я поговорю с Кингсли, мы наймём лучших колдомедиков и спасём тебя. Я с силой выдернула руку, стискивая зубы. — Только попробуй, — процедила я. — Если ты упечёшь меня обратно в Мунго, где я наверняка и сдохну, я тебя никогда не прощу, ясно?! — Я не могу просто сидеть сложа руки, пока ты ведёшь себя в могилу! — А испортить мои последние дни, значит, можешь? — усмехнулась я. — Всё тщетно, Гарри. Как ты не поймёшь? — Я в это не верю, — он замотал головой. — Ты не в порядке… Я вздохнула, вставая со скамьи и понимая, что пора заканчивать этот затянувшийся разговор и наконец дать внутренним демонам то, о чём они так отчаянно просят каждую секунду моего жалкого существования. Ещё пара минут, и я, наверное, упаду от жгучей боли в каждой косточке. Стимулирующее действовало всё меньше и меньше. — Я буду в порядке… через минут пять, — я растянула губы в слабой улыбке, уже отыскивая взглядом платиновые волосы на другом конце Большого зала. — И только попробуй отправить меня к колдомедикам, Гарри. Если ты это сделаешь, — я оставила паузу, наблюдая за искрами негодования с примесью страха в его зелёных глазах, — то убьёшь меня собственными руками. Не делай этого, — шептала я, чуть наклоняясь так, чтобы меня наверняка не услышал никто, кроме него. — Гермиона, стой! — Гарри попытался схватить меня за руку, но я отступила. — Только попробуй, — одними губами повторила я, резко разворачиваясь на каблуках и направляясь в сторону стола Слизерина, видя перед собой лишь одну цель. Цель, что лениво вела рукой по светлым волосам, зачёсывая их назад, пока присоединившаяся к их мрачноватой компании Дафна что-то втолковывала парням, упорно тыча пальцем в страницу старого талмуда. Я не хотела оборачиваться на Гарри и видеть, насколько плохо ему от моих слов. Как его наверняка поглощает приступ вины за то, что он ничего не замечал с самого лета. Но я была уверена: он никому не расскажет. По крайней мере, пока. Только не после того, что я сказала ему напоследок. Это было жестоко. Но по-другому он бы меня не отпустил. Продолжил бы осыпать своими ложными надеждами о спасении, которого не будет. Я уверена. И возможно, Гарри даже найдёт в себе силы оставить меня в покое и попрощаться. Но это, скорее всего, уже мои несбыточные мечты. Я отмахнулась от них, задвигая воспоминание о неприятном разговоре с Гарри в самый дальний уголок сознания и продолжая уверенно пересекать Большой зал. Я замечала на себе любопытные взгляды, до которых мне не было абсолютно никакого дела. Вся эта ложь и игры в секреты потрошили меня изнутри, не щадя. Я устала. Смертельно нуждалась в датуре и Малфое. И чёрта с два меня кто-то остановит. Подойдя к краю их стола и прерывая своим появлением Дафну на полуслове, я сжала дрожащими пальцами столешницу и приподняла уголок губы. Наверное, на моём лице читалось что-то вконец безумное, потому что все трое смотрели на меня с паникой в глазах. Блейз сжал губы и покачал головой, беззвучно пытаясь остановить меня. Но мне было наплевать. Абсолютно насрать на то, что было дозволено, а что нет. Я и так пересекла всевозможные границы, тщетно пытаясь спастись. Что мне вообще было терять? Гордость? Достоинство? Это просто смешно. На кой чёрт мне волноваться о том, что подумают люди, если я могу сдохнуть уже завтра? Хватит уже притворяться счастливой героиней войны. Ответственной главной старостой. Хорошей подругой. Это бред. Потому что я всего лишь беспомощная наркоманка. Наркоманка, которой осталось недолго. Поэтому я наклонилась к Малфою, который был мне так необходим сейчас. Настолько непозволительно близко и разоблачающе, что все голоса в Большом зале тут же затихли. Мой нос коснулся его виска, пока Драко сидел неподвижно, с каменным лицом смотря прямо перед собой. — Что ты творишь? — прохрипел он, наконец поворачивая голову и сталкиваясь недоумевающим взглядом с моим — отчаянным. — Ты мне нужен, — прошептала я в его губы, находившиеся всего в сантиметре. — Прямо сейчас. — Грейнджер, что с тобой? Он хмурился, скользя изучающими серыми радужками по моему лицу, но я не хотела давать ему ни шанса пойти на попятную. Уже всё, поздно. Он сам залез в мою утопающую лодку и наверняка должен был быть готов к последствиям. Я схватила его за руку, чуть не упав, потеряв свою опору, когда убрала ладонь со стола. — Прямо сейчас, Драко, — повторила я, давая ему ощутить, насколько сильно дрожит моя кисть. Давая понять, насколько сильно мне нужен датур. Он сдавленно кивнул, обеспокоенно переглянувшись с Блейзом, и встал, крепче сжимая мою ладонь. Сил совсем не осталось, в голове царила мешанина из тысячи мыслей. Всё вокруг начинало расплываться, теряя свои очертания. Не только зрительно, но и внутри меня: я ни хрена не соображала. Кажется, сегодня я достигла предела. Чёрт возьми, я даже не могла прогуляться с друзьями, чтобы потом не загибаться от боли во всём теле. Я по инерции переставляла ноги, сосредотачиваясь только на том, чтобы идти ровно вслед за Драко к выходу из зала. И либо мой слух отключился, либо вокруг нас до сих пор царила абсолютная тишина. Плевать. Лишь бы покинуть это удушающее место и поскорее принять дозу. Это всё, о чём я могла думать. Как только мы покинули зал, Драко подхватил меня на руки и понёс куда-то, сворачивая с центрального коридора. Меня успокаивало тепло его тела, и я закрыла глаза, утыкаясь носом в белую рубашку, пропитанную моим ванильным гелем для душа. Но было в его запахе что-то ещё, что-то очевидно мужское, отдававшее древесными нотками и… немного хвоей. Прекрасное сочетание. Такое уютное и убаюкивающее. — Ты как там? — его голос был взволнованным. Точно таким же, как у Гарри несколько минут назад. — Жива, — тихо отозвалась я, чувствуя, что он ставит меня на ноги в одном из учебных классов, и слыша, как он запечатывает заклинанием входную дверь, избавляя нас от ненужных свидетелей. — Быстрее, датур, — прошептала я, опираясь на подставленное им предплечье, чтобы удержаться на ногах. Драко без лишних слов вытащил из кармана дозу, высыпая порошок на ближайшую парту и выстраивая жёстким краем пакетика две дорожки. Я тут же согнулась над столом, больно ударяясь локтями о дерево. Втянула в себя датур и сразу опустилась на корточки, ожидая, когда наркотик начнёт действовать и мне станет лучше. Тело окутывала знакомая приятная слабость, стирая ломоту в костях и боль каждой клеточки моего тела. Но сознание все ещё было при мне. Разорванное, еле рабочее, но оно было. Пока что. Я глубоко вдохнула, чуть пошатываясь, но все равно поднимаясь на ноги. Драко молча следил за моими неуклюжими действиями, пока я забиралась на парту. — Лучше? — выдал он спустя несколько секунд, подходя ближе и обнимая меня за талию, пока его вторая рука легла на мою шею. — Да-а, — протянула я, поддаваясь его ласке, когда он провёл большим пальцем по моей щеке, от подбородка и до мочки уха. — То, что ты натворила, — это чистой воды безумие. Чем ты вообще думала? — он вздохнул, всматриваясь серыми радужками в моё лицо, прекрасно понимая, что пока что я ещё в силах давать ему какие-никакие здравые ответы. — Не головой, — усмехнулась я, прикрывая глаза. — Ты ведь сам разрешил мне орать на весь Большой зал о нашем сексе. Вот, считай, что проорала. — Ты спятила. — Гарри всё узнал, мне уже всё равно на остальных. — Что? — Тёплая рука на моём лице дрогнула. — Как, блять? — Я рассказала, — пожав плечами, прошептала я, открывая глаза и видя, как серые бездны мгновенно становились почти чёрными. Он злился, ну конечно. — Ты совсем ебанулась? Он же аврор. Но холод в его голосе был не способен пересилить то тепло, что разжигалось внутри меня от всё ещё бережных прикосновений к моему телу. Датур начинал действовать. — Я сказала только про себя. И о нас. Ни слова о Блейзе. — Мерлин, — он прислонясь к моему лбу своим. — Вот почему ты так любишь всё усложнять? Поттер ведь с ума сойдёт от беспокойства. — Ты за него переживаешь? — усмехнулась я, прижимаясь губами к его пальцу, вновь начавшему выводить узоры на моём лице. — Скорее понимаю. Я судорожно втянула воздух, пытаясь переварить его слова. Но нити мыслей ускользали, всё больше уступая бразды правления наркотику. Проводя ладонями по его груди, я подалась вперёд, желая ощутить его мягкие губы. Сдаться датуру и уже наконец избавиться ото всех своих мыслей. Но Драко скользнул вниз, прижимаясь к моей шее. Жадно кусая и тут же зализывая невидимые ранки, будто извиняясь за свою несдержанность. Я слышала его хриплые выдохи, когда он отрывался от моей кожи всего на секунду, чтобы вновь припасть к ней, рассылая импульсы удовольствия по всему телу. — Если теперь все знают, — лениво протянул Малфой, опаляя шёпотом мою щёку и принимаясь за верхние пуговицы моей блузки. — То ты пойдёшь на бал со мной, Грейнджер. Ты же это понимаешь? — Приглашение должно звучать не так, Драко. — Но оно прозвучало, — ухмыльнулся он, оставляя невесомый поцелуй на кончике моего носа. — И я жду ответа, — фразу закончил звук расстёгивающейся пряжки его ремня, окончательно вышибая из моей головы все мысли. Все, кроме одной. Он не принял датур. И это решало всё. Рушило всю суть наших взаимоотношений, что я выстроила у себя в голове. Я распахнула глаза, старательно балансируя на грани сознания и вглядываясь в его лицо. Пытаясь уловить в его полуулыбке ответы на свои вопросы, потому что озвучивать их было слишком сложным делом сейчас. Но вместо разгадки видела лишь ту самую снисходительность. Ту самую, с которой Гарри смотрел на Джинни сегодня в магазине. Ту самую, которой сочились глаза Блейза, стоило Дафне перебить его на общем собрании старост. И это казалось таким нормальным, таким естественным, чёрт побери. Правильным. И мне определённо это нравилось. Нравилось думать, что вот оно, живое человеческое счастье. Порой безумное и даже болезненное. Но в моих руках. Прямо здесь, передо мной, несмотря на приближающуюся смерть. Будто мне позволяли брать и отдавали всё без остатка, также забирая всю меня взамен. Всё, что от меня осталось. Но, наверное, ему было этого достаточно, раз он продолжал улыбаться, пока сдвигал тесьму моих трусиков в сторону, забираясь рукой под юбку. Я чувствовала, как здравый рассудок покидает меня, как оковы разума растворяются, опуская меня в пленительное забытьё, и зацепилась за последнюю ясную мысль, мелькнувшую яркой вспышкой в сознании. Схватилась за плечи Драко, комкая его рубашку, пока он скользил головкой по половым губам, собирая с них выделяющуюся смазку. — Твой ответ, Грейнджер, — услужливо напомнил Драко, приставив член ко входу. И застрявшие на кончике языка слова слетели сами по себе, по какой-то глупой прихоти моего разума действительно отдать всё, что у меня было, именно ему. — Я, кажется, люблю тебя. Он вошёл в меня так резко, что взор тут же накрыла пелена. До ушей донёсся собственный громкий стон, тут же приглушённый его крайне несдержанным поцелуем. Как же жарко. Но меня больше не было в том кабинете. Там осталось лишь тело, безвольная плоть, которой Малфой вертел, как ему вздумается, даря мне ещё больше удовольствия. Доводя до эйфории и словно исцеляя. Я же была где-то далеко, упивалась экстазом от удовольствия и шёпота Драко, который у меня никак не получалось разобрать. Да это и не нужно было. Главное — знать, что он где-то рядом. Знать, что я не одна в этом безумном омуте наслаждения.