Иногда лучший способ погубить человека — это предоставить ему самому выбрать судьбу.
Михаил Булгаков. «Мастер и Маргарита».
Танцевать с Драко — то же самое, что угодить в вихрь смерча. Как бы ты ни пыталась шевелить руками и ногами, стихийное бедствие в любом случае будет вертеть тобой так, как ему вздумается. Но если люди, попавшие в ураган, так наивно мечтали из него выбраться, то я не спешила. Определённо, в этом не было никакой нужды. Мне лишь хотелось наслаждаться каждой секундой. Правду говорят, что на пороге смерти приоритеты значимо меняются. Судьба та ещё шутница, если сделала Драко — моим. Но что мне ещё оставалось? Тело само льнуло к нему, как к единственной ниточке, за которую можно было зацепиться и отсрочить встречу со смертью ещё на немного. Хоть на скоротечный миг почувствовать себя живой, важной для кого-то. А ещё получить долгожданную дозу. Место рядом с ним казалось мне тогда самым безопасным. Прошлая Гермиона наверняка бы покрутила пальцем у виска за нелепое доверие слизеринцу, но нынешняя я не находила ни единого аргумента, чтобы усомниться в этом факте. Только не после того, как Драко кормил меня с ложки и успокаивал после бесконечных кошмаров по ночам. Не после его заботы, столь необходимой мне в особо трудные часы. В последние дни они наступали чаще обычного. Та таблетка ускорила мой путь в могилу, наверное, в сотню раз. Я плохо помнила минуты помутнений и наверняка совершенно не соображала, что творю, пока не получала дозу. Но я точно знала: Драко где-то рядом. И оттого мне становилось спокойнее, я находила в себе силы снова улыбаться и делать вид, что всё в порядке. Будто эта постоянная боль внутри — это не мои органы переставали работать, это не моя кровь оставалась в ванной, когда меня тошнило, не моё тело ощущалось таким тяжёлым и хрупким одновременно, не оно всё ещё двигалось только благодаря стимулирующим зельям. Считать дни до скорого конца превратилось в какую-то идиотскую привычку. Я не понимала, в чём мотивация Драко возиться со мной после того, как он перестал принимать датур, да и, по правде говоря, даже не думала об этом. Просто радовалась, что перед лицом смерти у меня был человек, который так трепетно заботился об этом увядающем теле. Наверное, это крайне эгоистичный поступок… Но мне было уже наплевать на всю моральную сторону происходящего, ведь справляться одной стало слишком больно, мучительно. А главное — невозможно. Вокруг было столько людей, что хотелось сбежать из Большого зала как можно скорее. От всех громких голосов и этих ярких рождественских украшений. Праздничная атмосфера, витающая в замке, опускалась на плечи тяжёлым грузом и только сильнее раздражала. Но энергии на истерики не осталось: удар по лицу Рона забрал все остатки и сил, и эмоций. Мне даже не хотелось размышлять о том, как он посмел на меня наброситься, не хотелось отчитывать его или требовать объяснений. Всё, что мне было необходимо, — вернуться в безопасное место. К Драко. Меня словно пропустили через мясорубку, настолько все кости ломило. Я уверена, ещё пара часов и они наверняка рассыпятся прахом. Слегка прищуренный взгляд серых радужек во время танца возвращал в реальность, успокаивал. И возможно, я сошла с ума, но из-под полуопущенных ресниц Драко проскальзывали еле заметные искорки удовольствия. Будто наша близость была необходима ему так же, как и мне в тот момент. Шаг, ещё шаг. Но всё казалось миражом, ведь мои кисти продолжали дрожать. Необходимость принять дозу стучала в висках гораздо громче, чем ненавязчивые ударные в общей мелодии оркестра. И близость Малфоя лишь ещё сильнее распаляла потребность, ведь каждым своим прикосновением он невольно напоминал, насколько иначе оно может ощущаться. Я со всей имеющейся силой сжимала пальцами горячую ладонь Драко, старалась быть как можно ближе и перебирала ногами в такт его широким шагам, но на самом деле носочки моих туфель еле касались пола. Я парила над ним. И всё по велению Малфоя, конечно же, ведь он прекрасно видел, в каком я состоянии. Будто научился угадывать его даже быстрее меня. Но кто я такая, чтобы быть против? Я ощущала лишь то, что нахожусь в надёжных руках. Какой бы глупой ни казалась эта мысль. Его горячая ладонь на оголённой спине распространяла по телу мелкие электрические разряды, вынуждающие меня дышать глубже, чем положено. Но даже этого у меня не получалось, ведь он так крепко стискивал меня в объятиях, что грудь тесно прижималась к его рубашке. Я будто чувствовала всё — каждое, даже самое мельчайшее его движение, словно мы стали единым целым. Эдакая мечта для девушки в самом нежном возрасте — танцевать с ослепительно красивым юношей на школьном балу и в каждом его прикосновении чувствовать трепетную заботу. Я уже успела позабыть, каково это. Да и вообще, я очень многое начинала забывать. Мир всё чаще размывался перед глазами причудливыми мазками красок то от наркотиков, то от невыносимой боли. И с каждым разом я будто теряла себя, свои воспоминания о пережитых когда-то эмоциях. Даже о родителях, которым нужно было как можно скорее вернуть память, если я не хотела, чтобы они забыли о существовании дочери навсегда. Но всё отходило на задний план. Казалось, что вся моя жизнь всегда состояла только из мучений. И я была одна посреди кромешного ада. У меня больше не получалось оставаться сильной. Всё, что я хотела, — это датур. И заснуть уже наконец вечным сном, потому что я чертовски устала. Драко резко опустил руку, вынуждая мой корпус последовать за ней, и, словно тряпичную куклу прижав меня к себе, он широко шагнул в сторону, утягивая за собой. Затем развернулся, и подол платья по инерции прошёлся по полу, делая наш танец более живым и двусторонним, чем был на самом деле. Я уже приготовилась к следующему его порыву, но Драко неожиданно замедлился. Он начал покачиваться в такт музыке, не сводя глаз с моего лица. Не прерывая зрительного контакта ни на секунду. Но я не могла прочитать в серых радужках ни единой эмоции. Причины того, почему его взгляд был таким внимательным, а лицо оставалось беспристрастным, несмотря на чуть поднятые уголки губ. У него чёртов талант скрывать мысли. Я, наверное, тоже обрела подобный дар. Вот только не потому, что умела прятать чувства. А потому, что в моей голове творился настоящий хаос, который разгрести было не по силам даже мне самой. Драко медленно скользнул пальцами по моему запястью, перекладывая кисть на его плечо. А после как-то удовлетворённо выдохнул, когда обнял меня двумя руками и прижался щекой к волосам. Тепло и уютно. Именно так я себя ощущала. Мне ничего не оставалось, кроме как опустить лоб на его грудь и вдохнуть уже знакомый парфюм с древесными нотками. Он нравился мне гораздо больше, чем постоянный запах огневиски, исходивший от него месяц назад. Я видела перед собой только белую рубашку и чувствовала себя спрятанной от всего мира. Словно мы не в самом центре рождественского бала, а где-то далеко. Там, где нет ни души. Там, где спокойно. Это было то, что нужно. — Уже устал? — тихо спросила я, прикрывая глаза и непроизвольно чуть сжимая пальцами его пиджак. — Мы ведь не раз убеждались, что моя выносливость получше твоей, — протянул в ответ он после секундой паузы. Словно за этот миг успел выстроить план, как изощрённо подколоть меня в своей излюбленной манере. Вот только я не поняла его издёвки. — В каком смысле? — я хотела было оторвать голову, чтобы вновь заглянуть в серые глаза, но Драко положил ладонь на мою макушку, притягивая обратно. — В том, что ты всегда устаёшь первой, — самодовольно усмехнулся он, вынуждая меня поджать губы, потому что в этот раз до меня дошло, о чём он говорил. Мерлин… Будто я виновата в том, что датур всегда накрывал меня быстрее, чем Малфой кончал. Но в одном он прав: я и правда ещё ни разу не заставала момента его оргазма. Не сказать, что мне казалось это ужасным упущением, ведь моя цель до невозможности очевидна. Просто. Избавиться. От чёртовой боли. Но мне было бы интересно увидеть его лицо. Может, хотя бы в этот момент я бы смогла заглянуть под сотню аристократических масок и наконец понять, почему он всё ещё рядом. Почему он помогает мне, если прекрасно осознаёт, что каждая новая доза может стать последней. По непонятным причинам добраться до его мыслей теперь казалось чем-то важным. Чем-то, что я не могла просто отшвырнуть от себя, руководствуясь всё тем же эгоизмом и банальными приоритетами на грани смерти. — У тебя дрожат руки, — пробормотал Драко, перехватывая мои ладони и крепко сжимая их в своих. В тот момент я осознала, что есть разные виды беспокойства. Первое — из некого обязательства, когда близкому нехорошо и ты должен быть рядом. Напоминать, что он не один, показывать, что тебе не наплевать. Например, Джинни пыталась меня поддерживать именно так, но на деле лишь раздражала вечными попытками влезть не в своё дело. А второе… На него был способен только Драко. Одна его брошенная фраза, а мне уже казалось, что ему так же больно, как и мне. Что я действительно, чёрт возьми, не одна в кромешной тьме, где меня всегда поджидала лишь безумная агония. Он продолжал покачиваться, не прерывал наш незатейливый медленный танец. Я почувствовала на щеке его горячее дыхание, когда он наклонился чуть ближе. Острые скулы были напряжены так же, как и взгляд серых радужек, когда Драко с лёгким прищуром ожидал от меня хоть какого-то ответа на неозвученный банальный вопрос. Но я молчала. Просто старалась игнорировать тремор и невидимые ножи, которые непременно потрошили меня изнутри, дышать как можно ровнее и переступать так, чтобы не отдавить ему ноги и не испортить наверняка дорогущие начищенные туфли. Скорее всего, Малфою было бы наплевать, даже если бы я стянула их и разодрала в клочья прямо перед его носом. Но какие-то идиотские остатки женской гордости во мне настырно мечтали продемонстрировать чувство ритма и умение танцевать. Желали не представлять свою хозяйку совсем уж никчёмной обузой, даже если я и была ей. Но Драко моё молчание не устраивало, поэтому вопрос всё же прозвучал: — Гермиона, — он устало вздохнул и сильнее сжал мои пальцы. — Насколько всё плохо? Да хуже уже некуда. Прошло всего полчаса после стимулирующего, а боль уже возвращалась. Видимо, внезапный порыв Рона всё-таки сыграл свою роль, чёрт бы его побрал. Я чувствовала себя психопаткой, у которой случался припадок от малейшего волнения. — Всё нормально. Малфой нахмурился, с недоумением перебегая взглядом с моих глаз на губы. Резко выпустил из рук дрожащие кисти, почти откинул их, но тут же притянул меня к себе за талию, продолжая танец. Беспокоило лишь одно: он отвернулся, глядя теперь куда-то в сторону, и я видела только чёткую линию его напряжённой челюсти. — И с каких пор ты решила, что врать мне — это хорошая затея? А, Грейнджер? — сухо произнёс он, отвешивая мне невидимую оплеуху каждым словом, слетающим с его уст. — А какого ответа ты ждал? — почти прошипела я, тут же выходя из себя. — Что мне плохо? Что я безумно хочу дозу и убраться куда подальше отсюда прямо сейчас? — я положила ладони на его плечи, комкая пиджак, чтобы пальцы не тряслись так сильно. — Ты и без меня всё прекрасно знаешь. — Мы не можем уйти, — Драко закатил глаза. — Скажешь речь — тогда и пойдём. Он говорил так, будто я нуждалась в объяснении очевидных вещей. Вынуждал меня раздражённо цокнуть. — Тогда не надо напоминать о моих дрожащих руках, — фыркнула я. — Успокойся, — он сипло выдохнул, вновь пересекаясь со мной взглядом. — Просто давай проведём этот вечер как нормальные люди. Всего один вечер, — почему-то в его глазах читалась просьба. — Ты можешь насладиться праздником хоть немного? — Что?! — тут же осеклась я, приподнимая брови. — Насладиться праздником, я не ослышалась?! — Да, Грейнджер. Сегодня Рождество, если ты вдруг забыла. Я чувствовала, как начинаю задыхаться от злости, бушующей внутри. Воздуха в лёгких критически не хватало, и по всему телу прошлась волна неконтролируемой дрожи. Прямо от ладоней и до мизинчиков на ногах. Если бы не Драко, я бы наверняка упала. Но какое, к чёрту, наслаждаться?! Я ненавидела, когда он так делал: тыкал меня носом в то, что казалось таким очевидным и простым для всех, но совершенно невозможным для меня. Когда он делал вид, что не понимал этого, и продолжал стоять на своём. Заставлял чувствовать себя ещё более неполноценной, хотя, казалось бы, куда ещё больше?! Ну и кто из нас ещё эгоист?! — Да наплевать мне на Рождество! — выпалила я. — Когда ты рядом, я вообще не могу думать ни о чём, кроме датура, как ты не понимаешь?! Драко замер и вытянулся, словно по струнке, прекращая переступать с ноги на ногу. Сжал губы, внимательно вглядываясь в моё лицо. Я почувствовала, как его пальцы заметно дрогнули на моей спине, будто пытались схватиться за что-то, но руки убирать он не стал. И вновь на нём оказалась маска толщиной с лёд в Антарктиде. И этот самый лёд чуть остудил мой пыл, но я всё ещё не могла до конца успокоиться. Поэтому прожигала взглядом бледное лицо, не имея ни единой возможности разгадать мысли Малфоя. Будто искала выход в лабиринте, ограждённом бетонными стенами по периметру. И в нём не было ни одной лазейки, даже самой маленькой. — Вообще ни о чём? — наконец озвучил Малфой. Выплюнул слова сквозь зубы. — Только наркотики? — Да, Драко. Наркотики и боль, которую они снимают. Ты. Снимаешь. Каждый вечер, — я перевела дыхание, покрепче хватаясь за его предплечья. — Спасибо тебе за это… — мне уже давно наплевать, что я обещала себе никогда не благодарить этого человека. — Но уже вечер. И я не могу игнорировать этот факт и думать о чём-то другом рядом с тобой. Пауза длилась всего секунду, но казалось, что прошло не меньше недели. Настолько потяжелел взгляд Драко. Если бы я не знала его, то с уверенностью бы сказала, что в серых радужках стояла неприкрытая обида. А ещё гнев. И он подходил ему куда лучше обиды, определённо. — Ты ждал чего-то другого? — чуть дрожащим голосом произнесла я, не зная, что ещё сказать после той правды, что выдала. И я не понимала, почему мои слова так задели его. Искренне считала, что он и сам прекрасно осознавал всю суть. — О, ну не знаю! — Малфой развёл руками и хмыкнул слишком громко, чтобы принимать это за естественный жест. — Это ведь ты призналась мне в любви неделю назад. Ещё одна оплеуха. Гораздо больнее всех предыдущих. Только у него получалось вот так вот выбивать весь воздух из груди одной фразой. Чёртов талант. — Я… — Поэтому да, Грейнджер, — перебил меня он, не отводя взгляда потемневших радужек. Драко злился и уже не мог этого скрывать. — Я ждал чего-то другого. А я не ждала, что мои слова в полубреде значили для тебя хоть что-то. Единственное, что я помнила о том вечере после того, как мы вышли из Большого зала, так это его приглашение на бал и своё признание. Дальше — пустота, и вот я уже проснулась в кровати от нестерпимой боли во всём теле. И мне бы хотелось сказать ему, что я не лгала тогда. Что это правда, ведь иначе я не нахожу ни единого объяснения своему поведению и такому слепому доверию бывшему врагу. Вот только это скорее моё желание — быть влюблённой в него, — нежели то, что я могу позволить себе сейчас. Непозволительная роскошь — чувствовать в груди приятное тепло и трепет, когда её сковывает нетерпимая боль. Каждую минуту моего жалкого существования ровно до того момента, пока в организм не попадёт порошок. И какой смысл давать Драко надежду? Чтобы через пару дней или недель забрать её навсегда? Сколько мне ещё осталось?.. Да и о какой надежде речь… Кто сказал, что ему вообще нужны мои чувства? Кто сказал, что я не прихоть аристократа, новая игрушка, которая помогла заменить алкоголь? Ведь иначе почему он оставался рядом, продолжая завлекать меня в свои грязные игры? Слишком много вопросов, на которые у меня нет не то что ответа, а даже микроскопической зацепки. Ещё и голова раскалывалась так, что здраво соображать не получалось. Получалось только перескакивать с эмоции на эмоцию, вновь уступая бразды правления ломке, но никак не здравому рассудку. Поэтому я выдала правду, что лежала на поверхности. Без всего того, что затаилось под ней. Без всех противоречивых ощущений, которые с трудом, но можно было назвать любовью. — Я просто боялась остаться одна, — это всё, что я сказала вслух. Глаза Драко распахнулись ещё шире, и он чуть пошатнулся, как от удара. Хмыкнул, не размыкая губ, и тут же убрал от меня руки. Почти брезгливо, но вместе с тем так болезненно, что в моей груди что-то предательски сжалось. Всего один его шаг от меня — а я уже чувствовала себя брошенной в лапы смерти. Донельзя одинокой, окончательно сломанной куклой, без единого шанса на починку. Хотелось закричать и рассказать ему всё то, что я решила сохранить в тайне. Сделать что угодно, чтобы он не уходил, но в горле встал ком. Драко закрыл глаза и замотал головой, зарываясь пальцами в волосы, будто пытался сдержать пар, который вот-вот должен повалить из каждой клеточки его тела. — Охуенно! — Малфой беззвучно рассмеялся. — Браво, Грейнджер. Стало холодно. Настолько зябко и одиноко, что я с трудом сдержала свой порыв шагнуть вперёд, прямо к нему, и согреться в таких знакомых объятиях. Но когда Драко открыл глаза, то серые радужки заполняла ледяная сталь. Я невольно съёжилась, не зная, что предпринять. — То есть если Уизли будет кормить тебя датуром на завтрак, обед и ужин, заодно околачиваясь своей рыжей тушкой поблизости, то ты и ему в любви признаешься? Так получается? — процедил он, поливая меня вёдрами своего яда. — Конечно, нет! Он меня не поймёт, — с трудом проговорила я, и мой голос был таким хриплым, будто всю глотку хорошенько натёрли наждаком. — Не сможет… так. — Что не сможет? Давать датур? — Малфой истерично хохотнул, поведя плечом. Будто отмахивался от какого-то пустяка. — О, поверь, пара твоих припадков — и он смирится с этим. Поттер, вон, вроде не возмущается. Да почему он не понимает?! — Мне не нужен Рон. Мне нужен ты, — как можно твёрже произнесла я. — Ты врёшь, — уголок его губы приподнялся. Но улыбка была из разряда тех, что не предвещали ничего хорошего. Я уже открыла рот, чтобы опровергнуть его слова, но он приподнял ладонь, останавливая меня. — И ладно — мне, но ты ведь врёшь себе! — Это не так, — упрямо твердила я, чувствуя, как стоять и не шататься становится всё труднее. Всё внутри меня пульсировало от невидимых игл, что кромсали плоть, разрывая её на части ежесекундно. — Тебе нужен датур, Грейнджер. Не я, — его голос теперь, как и взгляд, отдавал сталью. Холодной и чёрствой, такой, что не проломить. — Может, мне вообще уйти, чтобы не напоминать тебе о боли, м? Что скажешь? Он сделал ещё шаг назад, и всё внутри меня всколыхнулось, забило тревогу. — Нет! — закричала я, кидаясь вперёд. Не помня себя от страха потерять его. — Нет, Драко, пожалуйста! Я врезалась в его грудь, как можно крепче стискивая в объятиях. Даже не обнимая, а резко хватая изо всех сил, что у меня ещё остались, и пытаясь его удержать рядом с собой. — Останься, умоляю, — надрывающимся голосом пробормотала я в его рубашку. — Я не врала тебе тогда. Я… Я… Пожалуйста, Драко, только не уходи, — без остановки лепетала я, даже не замечая того, что Малфой и не пытался вырваться. Просто стоял. Не уходил, но и не спешил сменить гнев на милость. Не спешил, как обычно он это делал, успокоить меня и с уверенностью заявить, что всё будет хорошо. И его молчание разрывало изнутри на части. На мелкие ошмётки того, что уже с трудом можно было назвать живой плотью. Я и не знала, насколько огромный страх во мне разрастался всё это время. Даже не страх — зависимость. Ещё одна, ведь наркотиков мне, видимо, недостаточно. Потерять Драко — то же самое, что спрыгнуть с Астрономической башни прямо сейчас. Потерять всякую надежду. — Драко, — тихий всхлип, который я не смогла прервать на корню. — Скажи хоть что-нибудь! Я чувствовала щекой, как вздымается его тёплая грудь от тяжёлого вздоха. И боялась, что он может оттолкнуть меня в любой момент после всего, что я наговорила сгоряча. — Почему ты кричишь? — просто спросил он уже без издёвок, будто и не хотел бросить меня минуту назад. — Потому что не могу тебя потерять, — прошептала я, будучи уверенной, что он услышал, но почему-то снова не торопился даровать мне ответ на неозвученный вопрос. Я вдыхала его запах, чувствуя, как непрошеная слеза прорезает дорожку на моём лице. И казалось бы, эта капля такая горячая, но на коже после неё оставался только холод. Это напоминало мне Драко. Он сглотнул и опустил руку на мою талию. Провёл пальцами по спине, а после притянул меня ещё ближе. — Я не уйду. Не могу, — наконец еле слышно проговорил он, начиная свободной рукой гладить меня по волосам, успокаивая. — Всё будет хорошо. И я верила. Судорожно кивала, уже не в силах сдерживать слёзы. — Ты хочешь вылечиться? — неожиданно спросил Драко, чуть отстраняясь, чтобы пальцами приподнять мой подбородок. Но, увидев слёзы, ласково прошёлся подушечками пальцев по щекам, стирая влагу. Чтобы утешить или, может, сохранить сделанный им макияж. Как бы то ни было, я почувствовала себя лучше. Ведь он остался. Я вглядывалась в потеплевшие серые радужки и наслаждалась таким знакомым лёгким прищуром его глаз. Ни злым, ни рассерженным, а именно тёплым. Почти нежным. Таким, что хотелось растаять сахарным кубиком, брошенным в горячий травяной чай. А ещё он был чертовски внимательным и вместе с тем грустным. Словно он только что понял что-то очень важное, разгадал какую-то загадку, но это лишь опечалило его. И Драко даже не пытался этого скрыть, не пытался спрятаться за маской. — Прости меня, я не хотела тебя… Обидеть? Разозлить? Но Драко не дал мне договорить извинения. — Гермиона, ты ведь не сдалась? — повторил вопрос он, приподнимая мой подбородок чуть выше. Сдалась. Я готова молить Мерлина о скорейшей смерти, лишь бы всё закончилось. — Н-нет, — соврала я еле слышно. Так, словно если этого никто не услышит, то это и не ложь вовсе. А мои мысли — не та ужасная правда, от которой я бегу уже несколько месяцев. А Малфой так бесцеремонно вскрывал всю подноготную, абсолютно не щадя моё и без того хромое психологическое равновесие. — М-м, и чем ты займёшься, когда вылечишься? Что бы ты хотела? — он приподнял бровь, всем своим видом демонстрируя, что не верит моему ответу. — Ну… закончить учёбу, наверное, — забормотала я, не зная, что ещё придумать так быстро. — Серьёзно? Спастись ради учёбы? — усмехнулся он, чуть наклоняя голову к плечу. — Тогда я спрошу ещё раз. Гермиона, ты хочешь вылечиться? Как удар под дых. И не разогнуться. Почему он задавал настолько жестокие вопросы?! Дыхание тут же сбилось, а в горле встал ком, не дающий вымолвить ни слова. Настойчивые серые радужки встретились взглядом с моими — вконец потерянными. Вот теперь меня точно выбросило в вихрь смерча. Я задыхалась от своих же чувств, бурлящих внутри. Тех, что я давила всё это время. Не давала им и шанса учуять надежду. Не давала поглотить меня, чтобы самой не утонуть в отчаянии и погубить шансы на последние дни в относительном спокойствии. А теперь Драко вскрыл самую дальнюю коробочку моего сознания. Коробочку, что должна была остаться запечатанной, если я не хотела окончательно сойти с ума. Меня заметно затрясло, и я никак не могла это сдерживать. Чувствовала, как по спине бежит капелька пота, а пальцы, сжимающие пиджак Драко, совсем ослабли. — Гермиона? — Ты ещё спрашиваешь?! — вымученно улыбнулась я, а из глаз хлынули слёзы, тут же развязывая этот громадный комок в горле. — Конечно, я хочу! Я… — громкий всхлип заставил Драко тут же крепче обнять меня, но я уже не могла остановить всех чувств, что лавиной стекали прямо из глубин души. Того, что от неё ещё осталось. — Я так… так много всего хочу! Ты бы знал, Драко, — голос сорвался, вынуждая меня судорожно хватать губами воздух, пока Малфой вновь пытался стереть слёзы с моих щёк. — Учиться, путешествовать, веселиться с друзьями, увидеть родителей, быть с тобой… По-настоящему, понимаешь?! — Тише-тише, — он гладил меня по волосам и чуть заметно улыбался. Не знаю, что его радовало, потому что меня буквально разрывало на части. Все те раны, что я с горем пополам заклеивала пластырем, одновременно начали кровоточить, причиняя мне ещё больше страданий, чем ломота во всём теле. — Я просто… хочу жить! Но… это так чертовски больно, — уже шептала я, прижимаясь щекой к его груди. — Так больно, потому что этого не будет. Никогда не случится, я чувствую, — в груди что-то содрогнулось, а после кубарем полетело вниз. Куда-то в ад, туда же, куда и отправлялись все мои мечты. — Мне страшно, Драко. Я… Я не хочу умирать! — Ты будешь жить, — тут же ответил он таким тоном, который не потерпел бы возражений. — Прошу тебя, не дари мне несбыточных надежд. Я не смогу пройти через принятие ещё раз, — всхлипнула я, качнув головой и размазав влагу по рубашке Драко ещё сильнее. Всё было слишком. Рука потянулась в карман пиджака Драко, вытаскивая оттуда пузырёк со стимулирующим. Больше невозможно было терпеть, слишком много переживаний для одного часа на рождественском балу, но Малфой перехватил мою ладонь и чуть тряхнул её, вынуждая поднять глаза. — Я всё решил, Гермиона. — Что? — растерялась я, не до конца понимая, о чём он говорит. — Обещаю, я спасу тебя, — его взволнованный голос доносился до меня словно из-под толщи воды, настолько плохо я осознавала, что сказанное может быть правдой. — Осталось подождать всего несколько часов. Я вздрогнула, чуть не выронив зелье из руки, и с неверием вглядывалась в лицо Драко. — О чём ты говоришь? Ты что-то узнал о проклятии? — Я всё расскажу позже, — чуть улыбнулся Драко, проводя рукой по моей щеке: от уха и до подбородка. — Только потерпи ещё немного, прошу тебя. Не сдавайся. В сознание услужливо скользнули все те вечера, когда компания слизеринцев проводила время за книгами. Неужели мне тогда не показалось?.. Неужели они действительно решили помочь и смогли это сделать?.. Это ведь просто невозможно. Я уверена, что в меня просто угодило неправильно наложенное заклинание. Иначе я бы узнала о проклятии. Мерлин, у меня и правда… был шанс выжить? Мысли путались. Сменяли друг друга, не давая мне сосредоточиться на какой-то одной. Переворачивали все мои установки с ног на голову. Неизменным оставалось только одно — боль. Я вывернула руку из хватки Драко и тут же опустошила бутылёк. Как только в разуме появилась относительная ясность, то набрала побольше воздуха в лёгкие, пытаясь переварить услышанное. — Драко, я… — Тш-ш, — его большой палец лёг на мои губы, вынуждая замолчать. — Всё потом. Давай просто потанцуем. Он уверенно притянул меня к себе, увлекая в ритм медленных шагов. Но Драко был очень наивен, если думал, что я так просто успокоюсь. — Что вы узнали? — настаивала я, не отрывая взгляда от серых радужек, когда Драко наклонился чуть ниже, так что между нашими носами осталась всего пара сантиметров. — И зачем вы… Но Драко не дал вырваться из моего рта больше ни звуку. Несдержанно накрыл мои губы своими, видимо тестируя новый способ заставить меня замолчать. И чёрт бы меня побрал, но у него получилось. Он медленно заскользил по нижней губе, опаляя горячим дыханием, и у меня не осталось ни малейшего шанса на сопротивление, когда он взял моё лицо в ладони и углубил поцелуй. Столкнулся с кончиком моего языка, почти осторожно, почти нежно, если бы тут же не сплёл наши губы в какой-то безумной схватке. Все мои мысли поочерёдно летели в тартарары. Драко действовал на меня каким-то магическим образом. Я сгорала дотла, но вместе с тем взмывала к небесам. И никак не могла угомонить этот трепет в груди, вынуждающий меня прижиматься к нему ещё ближе — так, что танцевать становилось почти невозможно. Когда он оторвался от моих губ, я захлопала глазами, пытаясь прийти в себя. Серые радужки оказались слишком близко, заставляя меня замереть на оборванном выдохе. Казалось, даже сердце остановило свой бешеный ритм. Его лицо было расслабленным и казалось счастливым. Губы растягивались в чуть задорной улыбке, которую прежде я никогда не видела, и именно она остановила тот поток вопросов, которые настойчиво желали слететь с моих уст. — Я люблю тебя, вот зачем, — неожиданно произнёс Драко. В тот момент я окончательно разучилась дышать, а все мои мысли превратились в размякшее желе, хилую субстанцию, которая делала меня самым счастливым человеком на свете. Драко делал это со мной. Я с полной ясностью поняла, почему он был рядом. И видимо, тёплые чувства в груди всё же могли ужиться рядом с болью, потому что я еле слышно прошептала: — И я тебя, Драко… И я…***
Мы, как сумасшедшие, неслись по коридорам Хогвартса. Сбивали нерасторопных детишек и ловили недоумевающие взгляды родителей, что открывали и со ступором на лице закрывали рты от вида нашей странной парочки. Я уже почти не чувствовала ног, и Драко приходилось придерживать меня за талию, практически волоча на руках. Кажется, он вообще привык не церемониться со мной и во всех тяжёлых ситуациях просто брать и нести моё вялое тело. Это действительно экономило время, ведь передвигаться самой стало какой-то непосильной мне миссией. Даже стимулирующее уже не помогало. Мне срочно нужна была доза. Гарри так сильно затянул с речью, что я, стоя посреди Большого зала по правую сторону от друга, уже места себе не находила от потребности хотя бы присесть. Благо под длинной юбкой не было видно, как сильно дрожали мои ноги, а ступни изворачивались, норовя переломать каблуки туфель. Руки же я сложила за спиной, как можно крепче сжимая их в замке. Пусть это могли списать на сильное волнение, плевать. Лишь бы не на ломку. Я вообще не могла предположить, что Гарри способен так долго разглагольствовать. Думала, он как всегда ограничится тремя предложениями. Что-то вроде: «Это общая победа. Мы помним всех, кто не с нами. Спасибо вам за то, что помогаете восстановить этот мир». Но в этот раз он превзошёл сам себя, как на духу рассказывал о всех наших приключениях, начиная с того самого момента, когда он оказался на кладбище ещё на четвёртом курсе, и заканчивая тем, как мы пробирались в Хогвартс, готовясь к финальной битве. Упоминал заслуги каждого, кто теперь наблюдал за нами с небес. И я не могла не заметить того, какой акцент он сделал на Нарциссе Малфой, за что была ему непомерно благодарна, ведь маму Драко казнили абсолютно незаслуженно. Нельзя просто убивать людей, даже не пытаясь разобраться. Боюсь представить, какой шрам это оставило на сердце Драко, ведь он никогда не поднимал эту тему. Не знаю почему, но мне показалось, что таким порывом Гарри пытался обелить фамилию Малфой. И это было странным, но вместе с тем до чёртиков приятным, потому что дарило мне надежду, что они с Драко всё-таки смогут поладить. Когда-нибудь, возможно, когда меня не станет… Но я бы хотела, чтобы два самых дорогих мне человека смогли стать друзьями. В итоге монолог Гарри затянулся почти на сорок минут. Мы с Роном изредка вставляли свои комментарии, когда речь заходила о моментах, касающихся нас. Или посмеивались, когда Гарри отпускал шутки, чтобы хоть немного разрядить гнетущую обстановку. В конце я присоединилась к словам друга, пожелав всем хорошего вечера, и почти кинулась в сторону Драко, желая как можно скорее убраться из Большого зала, оказывающего теперь на меня какое-то удушающее воздействие. Я ждала слишком долго, чёрт побери. Драко о чём-то переговаривался с Дафной, которая, казалось, и вовсе не слушала его. Она напряжённо поджимала пухлые губы и оглядывалась по сторонам, будто искала кого-то. Наверное, Блейза, ведь его не было рядом со слизеринской компанией. Когда я подошла, тут же повисая на руке Малфоя и шепча ему о том, как сильно хочу уйти с праздника, Дафна отчего-то в панике раскрыла глаза и сколдовала патронус, что-то нашёптывая полупрозрачной птице. Кажется, это был красный коршун. Удивительный патронус — хищная и такая сильная птица — для такой с виду хрупкой девушки. Но было у них и очевидное сходство — редкость и потрясающая индивидуальность, своего рода голубая кровь. — Она уходит? — спросил тогда Малфой, игнорируя моё нытьё. На что Дафна ему кивнула и закачала головой так, будто очень сильно переживала. Но я не понимала, о чём идёт речь, и настырно продолжала пытаться утащить Драко к дверям. — Я пойду посмотрю, что там, — пролепетала Дафна, почти бегом удаляясь прочь. Только после этого Драко поддался моим уговорам и сам направился к выходу, утягивая меня за собой. А когда я начала заметно отставать, подхватил меня за талию и зашагал дальше, не сбавляя темпа. Когда мы оказались в спальне, я замерла у кровати, не зная, как аккуратнее попросить дозу, чтобы вновь не разозлить Драко. Неловко переступала с ноги на ногу, переводя взгляд от белых простыней на его чёрный костюм и обратно, пока перебирала дрожащими пальцами свою юбку. Он же — будто специально — очень медленно закрыл дверь и нарочито важно, даже не посмотрев на меня, подошёл к окну. Стянул с плеч пиджак и порывистым движением ослабил тёмно-синий галстук, оставляя его висеть на полурасстёгнутой рубашке. Размял шею, продолжая смотреть в окно и предоставляя мне прекрасный обзор на бьющуюся жилку, проглядывающую из-под воротника. Он наблюдал за звёздами. Сегодня была ясная морозная ночь, и небо усеивали десятки прекрасных созвездий. Я заворожённо следила за движениями Драко, которые казались особенно интимными и такими потрясающими в тусклом свете. Он был слишком красив — настолько, что я искренне недоумевала, как могла игнорировать сей факт раньше. Не удержавшись, я шагнула к нему, кладя ладони на широкую спину. Провела пальцами по лопаткам, угадывая линии его тела сквозь рубашку. Драко чуть вздрогнул от моих прикосновений, но тут же расслабился, не отрывая глаз от звёздной ночи. Я не видела его лица, стоя позади, но почему-то казалось, что он взволнован. Словно ребёнок, который впервые увидел самолёт над головой и спешил как можно скорее загадать желание. — О чём ты думаешь? — прошептала я, чуть осмелев и протянув руки дальше: через талию ведя к груди, а после цепляясь за его галстук и каким-то чудом развязывая его дрожащими пальцами. Тёмно-синяя полоска ткани скользнула к нашим ногам, и я глубоко вздохнула, обнимая Драко и прижимаясь грудью к его спине. — О завтрашнем дне, — наконец ответил он. А после легко перехватил мои ладони и развернулся ко мне, опираясь ягодицами на столешницу. Первое, что предстало перед глазами, — его острые ключицы, выпирающие на бледной коже. Я зачарованно провела по ним указательным пальцем, стараясь сделать это как можно плавнее. Но руки охватил слишком сильный тремор, чтобы моим мечтам было суждено сбыться. Поэтому я бросила тщетные попытки и подалась вперёд, запечатлев на ключице Драко почти невесомый поцелуй. — А что будет завтра? — еле слышно спросила я, обнимая его и прижимаясь щекой к тёплой груди, пытаясь отвлечься от боли, неустанно терзающей моё тело, и слушая размеренный ритм его сердца. Надо же, даже у хладнокровных аристократов оно имелось. Но хладнокровными они казались только внешне, теперь я была уверена в этом. Драко перевёл взгляд на часы и тяжело вздохнул. — Я отвезу тебе к нашему семейному колдомедику, — проговорил он, вынуждая меня вздрогнуть и тут же поднять голову. — Уже через два часа. — Ч-что? — опешила я, чувствуя, как всё внутри меня напряглось от слова «колдомедик». Это и было его планом?! Снова сдать меня в больницу?! — Н-нет! — замотала головой я, пытаясь отступить, но Драко крепко прижал меня к себе. — Не спорь, — его голос был усталым. — Всё анонимно, кроме меня никто не будет знать, где ты. А как только всё закончится, мистер Крейг сделает необходимые справки, что у тебя нет психологических расстройств. Сможешь устроиться на работу, заниматься чем пожелаешь. Драко грустно улыбнулся, проводя ладонью по моим волосам. Я молчала, не в силах подобрать ни одного слова. Потому что я знала, чем всё закончится, — моей смертью. И никакие справки мне не понадобятся. Я уже устала всем объяснять, что медицина просто не в силах мне помочь. Но, конечно, меня никто не желал слышать. Что Гарри, что Драко, всё в итоге сводилось к одному — отдать меня в лапы чокнутым докторишкам. Но если раньше я хотя бы могла сопротивляться, то сейчас… Наверняка, если потребуется, Драко уведёт меня туда против воли. Ему бы это не стоило никаких усилий. И поэтому было страшно настолько, что хотелось скулить. Но вместе с тем я ощущала обречённость. Такую, будто всё шло к логичному финалу. Моя болезнь высосала из меня почти всю жизнь, я даже ходить нормально не могла без посторонней помощи. Что дальше? Больница и смерть. Путёвка в один конец, которую я и без того отсрочивала уже почти полгода. Я слишком долго была сильной и сражалась, но, к сожалению, судьбу не изменить. Так должно быть. Так было бы куда правильнее, чем продолжать обременять Драко. Заставлять его наблюдать, как я угасаю. Я люблю тебя, вот зачем. Если его слова — правда, то ему, должно быть, невыносимо больно изо дня в день смотреть на меня. Видеть, что мне становилось только хуже. Терпеть мои приступы и истерики, которые я была уже не в силах контролировать. Поэтому я бы согласилась на всё, о чём бы он попросил. Даже отправиться к его колдомедику и провести последние дни на больничной койке. Не хочу причинить Драко ещё больше боли. Я вновь чувствовала предательскую каплю пота на спине. А ещё рвотные позывы, зарождающиеся где-то в животе. У меня осталось слишком мало времени. Мне нужна была доза, а не рассказы о счастливой жизни, которой, скорее всего, у меня уже никогда не будет. Драко мог сколько угодно считать, что отправляет меня на лечение, думать, что меня можно спасти. Имел на это полное право. Но всё это было ничтожным на фоне тех мучений, что я испытывала ежесекундно. Этого так просто не забыть. Не пережить. А потому я никогда не поверю в счастливый конец. Уже нет. — Делай то, что считаешь нужным, — с трудом выговорила я, качая головой. И в висках застучало так, что я пошатнулась, окончательно теряя равновесие, но Драко удержал меня. — Гермиона, ты можешь довериться мне. Он гладил меня по голове, вновь пытаясь успокоить. Его слова доносились будто издалека, я отчётливо слышала только собственный пульс, который неумолимо учащался. Близился приступ, и я была совершенно не готова к нему, но Драко всё продолжал что-то мне обещать. Разум воспринимал его речь лишь обрывками. — У тебя будет всё, о чём ты говорила сегодня… Нет. — Ты увидишь родителей, вернёшь друзей и… Всё это бесполезно. — Если ты захочешь, я останусь с тобой, только скажи… Дыши, просто дыши, мать твою. Мне уже было наплевать, куда он собирался меня везти и что делать. Всё внутри пульсировало. Корчилось. Трещало по швам. Боже! Остановите это! Хоть кто-нибудь, умоляю. Я бы сделала что угодно, хоть легла бы к Помфри на стол в ту же минуту, только бы прекратить эту агонию. Не ощущать. Не гореть в Адском пламени заживо. Окончание фразы Драко я не услышала. В глазах стояла пелена, а из горла вырвался хрип, когда я окончательно перестала чувствовать собственные ноги и в меня единовременно вонзились тысячи кинжалов. Они словно напоминали, что моё время истекло. Выворачивали меня наизнанку и обращали в прах. Я пыталась ухватиться за Драко, но руки не слушались. Грудную клетку разрывало. Сил на крик уже не было. Их вообще ни на что не было. Боль. Она забирала у меня всё. Без остатка.***
— Дра-ко, — я очнулась от собственного хриплого голоса и тут же увидела его лицо. Драко сидел рядом на краю кровати и облегчённо выдохнул, стоило ему заметить, что я открыла глаза. Во рту стоял противный привкус стимулирующего зелья. Мы всё ещё были в моей спальне, и я скомкала пальцами простынь, убеждаясь, что тремор немного утих. На мне вновь каким-то чудом оказалась рубашка Драко, и я испугалась, что снова проспала больше суток. — Сколько… прошло?.. — с трудом выговорила я. — Всего пара минут, — ответил Драко, проводя ладонью по моей щеке. И либо он делал это слишком медленно, либо я всё никак не могла очнуться. Будто кто-то бесконечно крутил маховик времени, заставляя каждую секунду растягиваться на несколько. И я не против рискнуть и растянуть эту самую секунду с Драко на целую вечность. Но, видимо, и этой мечте было не суждено сбыться, потому что Драко спросил: — Как ты? И когда он успел переодеть меня?.. Ещё один его потрясающий талант. Я прочистила горло, пытаясь смочить его мизерной каплей скопившейся слюны. — Лучше, — я не врала. Вот только надолго ли мне лучше? Драко подал мне стакан воды и помог приподняться, чтобы попить. Выглядел он спокойным, и я недоумевала: это оттого, что он привык, или потому, что снова спрятался за маской?.. Закончив с водой, я опёрлась на руки и села в кровати, не мучаясь при этом от боли. Да и в целом я чувствовала себя слишком хорошо для той, кто две минуты назад был на волосок от смерти. Нахмурилась, переводя взгляд на Драко. — Я дал тебе сразу три бутылька стимулирующего, — тут же ответил он, пожимая плечами, будто дал мне не зелье от ломки, а успокаивающий травяной чай. И правда, моё возвращение с того света стало уже какой-то рутиной. — Да, — кивнула я, глубоко вздыхая. — Я чувствую. Драко устроился рядом на кровати, откидываясь на подушки, и протянул руку, зазывая меня в объятия. Я чуть улыбнулась, поудобнее укладывая голову на его плече, и принялась рисовать кончиками пальцев узоры на оголённом торсе. — Ты слышала, о чём я тебе говорил? — произнёс Драко, глядя куда-то в потолок. — Не очень, — ответила я после секундной паузы и тут же добавила: — Суть я уловила, ты хочешь отдать меня колдомедику. — И? Я вздохнула, наслаждаясь долгожданной тишиной в голове. Смакуя каждое безболезненное мгновение. — Какая разница, что я думаю. Ты ведь всё равно это сделаешь, да? Драко усмехнулся, подтверждая мои догадки. А раз у меня осталось только несколько часов, то я не желала проводить их в бесполезных спорах, поэтому не стала возражать. Пусть делает то, что хочет, ведь без него я в любом случае уже не жилец. Будет даже лучше, если я покину этот мир на больничной койке. Наверняка меня накачают обезболивающим, а после приступа это казалось сказочным сном — умереть без боли. В одиночестве, чтобы никого не тревожить. Не обременять этой ужасной ношей. Я чувствовала приятную слабость во всём теле. Оно, как и разум, пыталось успеть отдохнуть перед тем, как его вновь начнёт терзать проклятие. Будто во всём мире наступило затишье перед бурей, и я не собиралась так просто упускать это прекрасное время. Привстав на руке, я рывком перекинула ногу через Драко и села сверху, ловя на себе удивлённый взгляд серых радужек. Уголок его губы приподнялся в лёгкой ухмылке, когда руки уже по привычке легли на мои бёдра. — Что ты делаешь? — спросил он, приподнимая бровь и смотря на меня так, будто прямо сейчас играл в «кошки-мышки». Кажется, в этой игре я всегда брала на себя роль мышки, если играла с Малфоем. И всегда попадалась в ловушку. Иначе просто и быть не могло. — Я ведь говорила, что мне лучше, — протянула я, невольно добавляя голосу игривых ноток, хотя и знала, что Драко они ничуть не возбуждали. — А значит, мы могли бы провести оставшееся время… куда более продуктивно, — улыбнулась я, проводя рукой по ремню его брюк и чуть заходя пальчиками за край, цепляя ногтями резинку его боксеров. Драко засмеялся. Так искренне и тепло, что я, наверное, на всю свою жизнь запомню, как именно звучало его неподдельное веселье. А сейчас мне хотелось оставить в памяти всё, до чего дотягивался мой взгляд. Ведь кто знает, что со мной случится уже завтра. — То есть дойти до комнаты у тебя не хватило сил, а на секс хватит? Напомни мне почаще давать тебе тройную дозу стимулирующего, — сквозь хохот проговорил он, закатывая глаза в своей излюбленной манере. Но почему-то теперь это не выглядело надменно, скорее так, будто он уже смирился с моими прихотями и всё ещё не был против их исполнять. Но ведь я имею дело с самим Малфоем! А он точно не из тех, кто упустит возможность съязвить даже в самый неподходящий для этого момент. И вот с этим уже приходилось мириться мне. — Не беспокойся, — уверенно начала я, чуть царапая его грудь ногтями в качестве наказания, — на секс с тобой у меня всегда хватит сил. — М-м, — протянул он, всё ещё пытаясь перестать смеяться надо мной. — Пожалуй, я это запомню. Я тоже это запомню, Драко. — Ну так что? — спросила я, неспешно принимаясь за пряжку на кожаном ремне и, как мне думалось, не оставляя ему выбора. Но, наверное, земля станет плоской, если Драко Малфой позволит кому-то командовать собой. И вот он уже перехватил мою кисть, останавливая. — Гермиона, подожди, — он вздохнул, а в голосе уже не было и намёка на весёлые нотки. Порой мне казалось, что его эмоциональное состояние менялось ничуть не реже моего. — У меня есть просьба, — уже тише добавил Драко, встречаясь со мной взглядами. И я замерла. Не потому, что он в один миг разрушил царящую вокруг приятную атмосферу, так хорошо отвлекающую меня от скорой необходимости… лечения, и не потому, что Драко отчего-то сжимал моё запястье гораздо сильнее, чем требовалось. А потому, что я до дрожи хотела услышать эту самую просьбу. И исполнить её. Хоть в последний раз сделать так, как хотелось ему. Так, чтобы моё имя ассоциировалось у него не только с бесконечными проблемами и болью, но и хоть с чем-то приятным. Возможно, даже любимым и тем, что вызывало бы на его лице улыбку. Ту самую. Настоящую. — Давай сделаем это без наркотиков, — прошептал он и тут же сжал губы, ожидая моего ответа. Его лицо было напряжено, а брови чуть сведены к переносице, словно он боялся получить отказ. Так, словно он действительно просил. Я же окончательно застыла, никак не ожидая такого последнего условия. Условия, что шло в абсолютный противовес всем моим потребностям. Всему тому, что было так необходимо. Наверное, моё замешательство было слишком очевидно, потому что Драко сипло выдохнул и закрыл глаза, пряча под веками все свои эмоции. — Либо вообще не будем, — пробормотал он, почти не раскрывая губ. Так тихо, что у меня с трудом получалось разобрать его слова, наполненные тупой саднящей болью. — Потому что я не смогу, Гермиона. Видеть тебя такой — это слишком… тяжело. Это сводит меня с ума. Я не смогу, — он чуть мотнул головой, и его руки на моих бёдрах ослабли. Обессиленно упали на простыни, будто сдаваясь. Я смотрела на его бледное лицо, на плотно зажмуренные глаза и на то, как дёрнулся кадык, когда Драко тяжело сглотнул. Он лежал передо мной совершенно обнажённый. И нет, на нём присутствовала одежда, но его душа в тот момент была открыта нараспашку, позволяя мне заглянуть за кулисы. И то, что я увидела на сцене, не доставляло удовольствия. И мне не хотелось рукоплескать от восторга. Ведь там была лишь та самая спутница, от которой не избавиться парой сухих фраз. Не прогнать даже поганой метлой. Не выдворить, сменив замки на воротах. Ведь она была во всём, к чему бы я ни прикоснулась. Моя старая добрая знакомая. Боль. И мне хотелось забрать у Драко её всю. Без остатка. Ведь для меня это сущий пустяк, я и не замечу. Закрою глаза навеки чуть раньше положенного от избыточных мучений, и, возможно, то будет даже лучше. У Драко же вся жизнь впереди. Мерлин, как бы я хотела, чтобы он был счастлив. Чтобы смог перешагнуть через всё то, что не давало ему двигаться дальше. Заметить в этом мире что-то кроме серых полутонов, ведь в нём так много красок. Протяни руку — и вот. Всё это — лишь для тебя! Я уверена, он поймёт это. Уже не со мной… С кем-то другим, но он непременно должен насладиться. Шагать вперёд, несмотря ни на что. И улыбаться. Так, как получается только у него. Как солнце во время грибного дождя, такое нежданное и прекрасное, а вокруг… только свежесть. И можно дышать полной грудью, не оглядываясь на то, что до этого в небе стояли мрачные тучи. Вот всё, что я желала для него. Вот то, чего он был достоин. Я подалась вперёд, опаляя тяжело вздымающуюся грудь своим дыханием. Щекоча бледную кожу своими кудрями, пока медленно вела дорожку пальцами по жилистым предплечьям, без напора укладывая его ладони на свои бёдра. Так, чтобы Драко понял: он не обязан принимать меня. Мог прекратить и отказаться в любой момент, ведь он свободен. Я же просто хотела хотя бы попробовать исполнить его просьбу, пока ещё способна на это. Пока стимулирующее ещё действовало. И припала губами прямо к центру его груди, как раз туда, где должно быть сердце. Пыталась дотянуться до него, достучаться, поведать как можно больше, не говоря при этом ни слова. До ушей донёсся его хриплый стон, когда он сжал пальцами мою кожу; когда он догадался, что желание уже начало воплощаться в жизнь, но веки открывать не спешил, лишь порывисто дыша. Будто захлёбывался от накрывающих его чувств. Я рисовала на его торсе узоры из поцелуев, старалась не оставить без внимания ни единую клеточку. И смела лишь мечтать о том, что когда-то Драко всё же поймёт, насколько стал дорог для меня. Он чуть толкнулся тазом, врезаясь изрядно напряжённым членом между ног. В самую мою чувствительную точку так, будто поощрял. И я добавила к ласкающим его губам язык. Сначала несмело, чуть задевая солоноватую кожу кончиком, но спустя минуту уже вошла во вкус, наслаждаясь тем, как его тело покрывалось мурашками, когда я чередовала поцелуи с прохладным дыханием, сдувая с его торса оставленную мной же влагу. Я где-то читала, что подобная техника когда-то давно была популярна на Востоке у гейш. Они называли её «ветка сакуры» и делали со льдом, возбуждая мужчин контрастом температур. Но я сомневалась, что такому, как Драко, не хватало ледяной свежести в жизни. Он сам был способен заморозить одним только взглядом, если пожелал бы этого. Поэтому я ограничивалась дыханием, стараясь доставить ему как больше удовольствия. Подарить как можно больше ласки. И я поднималась всё выше: от его торса, через вздымающуюся грудь и прямо к шее. Запечатлела на бьющейся жилке медленный поцелуй, чувствуя, как его ладони скользнули выше, под рубашку, прижимая меня к разгорячённому телу. Но я не желала останавливаться, поэтому, чуть задев кончиком носа его щёку, дотянулась до мочки уха. Прикусила её и тут же облизнула, будто извиняясь, а после подула, явственно ощущая, как Драко овладела волна мелкой дрожи. — Ты меня с ума сведёшь, — хрипло проговорил он, ещё раз толкаясь тазом вперёд. Упираясь теперь стояком в низ живота и подтверждая свои слова. — Ты ведь никогда ещё не… — Тш-ш, — перебила я, вновь припадая губами к его шее. Ведь какая разница, чего «я ещё никогда не»? У нас было так мало времени, а я ещё столько всего хотела бы ему подарить. За всё, что он сделал. За то, кем он стал для меня. Важно лишь то, что я ещё могу. И сколько у нас осталось. И я, не отрываясь от его кожи, повела пальчиками вниз к пряжке его ремня, быстро разбираясь с этим препятствием. Драко обрамил моё лицо ладонями, вынуждая меня чуть приподняться и заглянуть в серые радужки, напоминающие теперь тёплый дождь. — Ты точно в порядке? — прошептал он, соприкасаясь со мной лбом. И это было тем самым знаком, когда он ещё позволял мне остановиться. Потому что прямо сейчас он, кажется, терял контроль. Он ждал моего ответа, словно хищник, готовый вот-вот наброситься. Но только если я позволю. И это даже выводило из себя, ведь я так старалась, чтобы всё это было только для него. Он с лёгким прищуром опалял лицо таким горячим дыханием, и, чёрт… как же это было сладко. Так, будто он пытался передать мне своё удовольствие одним лишь дыханием. — Да, Драко, — протянула я, прикрывая глаза и находя его губы. И я думала, что они будут как всегда требовательными, напористыми. Что они будут ещё жёстче, тягучей и порочнее, чем я знала до этого. Но его губы были нежными, удивительно нежными, и разбили меня на мельчайшие атомы первым же прикосновением. Вытряхнули наизнанку, вынуждая застонать прямо в его рот. Драко тут же углубил поцелуй, запуская пальцы в мои кудри. Смаковал меня так, будто я была его любимым десертом. Хотя я заметила, что он никогда не ел сладости. Я скользила языком по его, пока пальчиками освобождала член от ненужных слоёв ткани, а после провела ладонью по всей длине, размазывая по стволу каплю выделившейся смазки. Оторвалась от его губ лишь на секунду, чтобы сдвинуть тесьму трусиков в сторону и, раздвинув мокрые складочки, одним рывком насадиться на всю длину. В унисон с моим до ушей донёсся стон Драко, который я тут же своровала несдержанным поцелуем. Нагло похитила, присваивая его себе. И начала двигаться. Сначала медленно, чтобы немного привыкнуть к чувству наполненности. Чтобы вкусить новые ощущения. Понять, каково это — заниматься любовью. И нет, это было не хуже, чем действие наркотика. Но и не лучше. Просто… совсем иначе. Всё чувствовалось ярче, но не из-за ощущений тела, а просто потому, что я захлёбывалась от эмоций. Теми, что наркотик напрочь отключал, как какую-то неважную составляющую. Я слышала каждый хлюпающий звук, ловила каждый тихий стон Драко, водила руками по его груди, пока подушечки будто таяли от соприкосновений, и сходила с ума от трения внутри. Его пальцы впивались в кожу на бёдрах. Его губы успевали ласкать и мою шею, и щёки, и грудь, откуда, казалось, вот-вот должно было выпрыгнуть сердце. Наши дыхания совсем сбились, перемешиваясь в какую-то общую мелодию, даря ещё больше удовольствия. И я чувствовала себя так, будто в тумане. Но не в дурманящем, нет… В таком лёгком, приятном, напрочь сбивающим общий поток мыслей, которые были способны сосредоточиться только на одном — горячих волнах, которые раз за разом окутывали всё тело. Я растворялась в его руках, пока он активно начал помогать мне тазом, чуть ускоряя темп. Будто возрождалась заново, плавилась в его объятиях. Дрожала от избытка чувств, до этого момента мне совсем незнакомых. И принимала… принимала Драко без остатка, всем телом откликаясь так, как могла. — Мне ещё никогда не было так хорошо, Гермиона, — прошептал он куда-то в мои волосы. И я вновь целовала его, находя такие любимые губы. И не нужно никаких слов, чтобы осознать всю химию, что была между нами. Я, наверное, была полной дурой, когда воспринимала наш секс как что-то механическое. Так банально необходимое для выживания. Но нет… Это было куда большим. Настолько, что мне сложно описать. Когда я совсем выбилась из сил, а мои движения стали ещё более хаотичными, Драко прижал меня к себе, быстро подталкивая в сторону и нависая надо мной. Я слышала: его дыхание было таким же тяжёлым, как и моё. Он наклонился вниз, оставляя на моей шее влажный поцелуй, и принялся нашёптывать что-то вместе с первым толчком внутрь. Но я не услышала. Резкая боль. Визжащий звон в ушах. И виски готовы были разорваться прямо сейчас. Я распахнула глаза, хватая ртом воздух и не находя сил даже пошевелиться, пока Драко припал к моей груди, начиная вколачивать сильнее и совсем не замечая происходящего со мной. Я пыталась сжать простынь, пыталась издать хоть звук, но из глотки вырывались только порывистые хрипы. Так похожие на чёртовы стоны удовольствия, от которого я упорхнула за мили за считаную секунду. Чёртова боль снова украла у меня всё. Снова стала третьей гостьей в нашей спальне, разрушая ту хрупкую идиллию, что мы создали. Руша наши мечты, желание Драко. Всё на своём пути. Пульс отбивал чечётку на остатках моих нервных клеток. И он бил моё сознание наотмашь куда быстрее толчков Малфоя, которые теперь лишь вызывали ещё больший спазм. Закручивали тугой узел внизу живота, будто меня потрошили изнутри. Больно. Невыносимо. Мучительно. Грудную клетку разрывало. Так, если бы я вдыхала не воздух, а раскалённую лаву. Между рёбер единовременно полоснули сотни кинжалов, разрывая плоть. В глазах стояла пелена. Я уже не видела ни Драко, ни балдахина кровати, ничего. Лишь белое полотно с алыми крапинами. И я закричала. Собственный утробный звук, пронзительно ударивший по перепонкам, лишь на мгновение вернул мне зрение. И сквозь слёзы, затаившиеся на глазах, я увидела лицо Драко. Ошарашенное, застывшее, пока серые радужки с непониманием вглядывались куда-то сквозь меня. Прости, прости, прости… Он полностью лишил меня прикосновений, замерев где-то рядом. Я ни черта не видела и попробовала пошевелить пальцами, на ощупь с трудом скользя по простыням. — Гермиона? — его болезненный шёпот вызвал внутри лишь очередной спазм. И я, вздрогнув всем телом, кое-как перекатилась к краю кровати, тут же сплёвывая желудочный сок на пол. Желудок продолжал неистово сокращаться, пытаясь вытряхнуть из себя стимулирующие зелья. И как только это произошло, я почувствовала освобождение всего на секунду, прежде чем меня вновь пронзила невыносимая боль. И она была куда сильнее всех предыдущих. Круциатус Беллатрисы казался какой-то вознёй в детской песочнице по сравнению с тем, что я испытывала сейчас. Мне будто одновременно ломали все кости, вместе с тем кромсая плоть ножами и с воздухом впуская в лёгкие Адское пламя. Впившись дрожащими руками в ковёр, я рухнула на пол, не чувствуя того, как переломала все ногти, превращая подушечки пальцев в кровавое месиво. На спину легла чья-то ладонь, вынуждающая гореть меня ещё сильнее. Это был Драко. — Где… датур? — прохрипела я, не в силах даже развернуть голову. Потянулась к тумбочке, угадав её очертания среди непонятных пятен вокруг. Кажется, дёрнула какой-то ящик и начала щупать внутри, но, к своей досаде, не находя там ничего похожего на пакетик с порошком. — Остался всего час, Гермиона, — почти умолял Драко, обнимая меня со спины и пытаясь поднять на ноги. — Где он?! — завизжала я, не помня себя от боли, что разрывала каждую клеточку тела. Руки дрожали, я пыталась ими стереть с глаз слёзы, чтобы увидеть хоть что-то, но примешивала к солёной влаге ещё и кровь, только ухудшая ситуацию. Меня пробирал озноб. Всё тело содрогалось в конвульсиях так сильно, что Драко, кажется, так и не смог поднять меня. — Гермиона, пожалуйста! — кричал он мне в ухо. Я почувствовала холодный пузырёк, приставленный к губам, и, представив, как желудок снова начнёт буйствовать от стимулирующих, с силой отмахнулась от него. Послышался треск стекла. — Отдай мне датур! Я плакала, билась о пол и снова ревела. Завывала. Царапала грудь, пытаясь вытащить это из себя. Никогда ещё мне не хотелось умереть так сильно. Я ползала по ковру, цепляясь за босые ступни Драко, который всё ещё пытался меня схватить. Умоляла о чём-то. Просила Мерлина меня отправить на тот свет прямо сейчас. Драко что-то говорил. Я слышала его непривычно ледяной тон, то, как он вкрадчиво разделял слова, что-то пытался донести, но была уже не способна разобрать ни звука. Только всё продолжала просить. О датуре, смерти. Хоть о чём-то, что бы смогло закончить всё это. И так до тех пор, пока я не услышала знакомый шелест пакетика, что Малфой бросил прямо перед моим носом. Я, словно умалишённая, раскромсала пластик и, сквозь слёзы и кровь подметив белую горочку на ковре, рухнула в неё носом, прилагая все силы, что у меня остались, на то, чтобы вдохнуть наркотик. А дальше — пустота. Спасительная нега, обволакивающая со всех сторон. Не знаю, сколько времени прошло, но первое, что я здраво ощутила, это противный ворс ковра, когда пошевелила пальцами. Ощутив, что могу встать, я осторожно поднялась, заметно пошатнувшись. Все очертания комнаты размывались из-за датура, но даже так… я видела. И пока что могла немного понимать происходящее. А значит, у меня было время, чтобы исполнить задуманное. Пока всё не началось заново. Пока моя болезнь снова не повела меня через девять кругов ада. — Скажи, это того стоило? Ледяная оплеуха настигла меня, как только я сделала шаг к ванной. Я пребывала в полнейшей прострации и совсем не ожидала, что находилась в комнате не одна. Нужно уйти. Нельзя, чтобы Малфой помешал. Драко сидел позади на стуле, и я бы соврала, если бы сказала, что в тот момент он меня не ненавидел. И имел на это полное право. Серые радужки были наполнены скорбью вперемешку с бурлящей злостью. И наверняка мне должно было быть стыдно, страшно… Да что угодно, но я не чувствовала ничего внутри. Лишь сосущую пустоту с щепоткой радости. Потому что скоро всё закончится. Не это ли счастье? — Да, — выдавила из себя я, как можно спокойнее отвечая на его свирепый взгляд. — Прости. Ведь, кажется, именно это я хотела ему сказать перед тем, как начался приступ? Наверное, стоило промолвить ещё хоть что-то перед тем, как уйти. Попрощаться. Рассказать, насколько он мне дорог. Но я боялась, что не успею, ведь нити, удерживающие меня в реальности, рвались одна за другой. Поэтому вновь развернулась и поплелась к двери ванной. Драко хмыкнул. Выплюнул из себя этот звук, и я чувствовала, как он прожигал взглядом мою спину. — Ты сделала свой выбор, Грейнджер. Да, сделала. Давно пора было. Умереть без боли — вот о чём я мечтала все последние недели. И я не остановилась. Не позволила себе ни единого сомнения. Хлопнула дверью, беззвучно шевеля губами в недосказанном: — Спасибо. За всё, Драко. Перекинула ногу через бортик, опускаясь на дно ванны. И крутанула вентили, открывая воду. Из глаз отчего-то лились слёзы, стекая в холодную воду, медленно поднимающуюся подо мной. Я тихо напевала незатейливую детскую песенку, которой всегда убаюкивала меня мама, когда я была ещё малышкой. Датур быстро сделал своё дело, отправляя меня в долгожданное зазеркалье. Лучи вокруг преломлялись, обрамляя тело причудливыми узорами. Они извивались тонкими ручейками, лаская моё тело, блестящее от яркого солнца. И когда грудь наполнилась неожиданной тяжестью, я улыбалась.