От ненависти до любви

Лиам весь день чувствовал это под кожей: этот ползучий гнев, который он обычно может сдерживать с помощью лекарств и часов терапии, на которую мама заставляет его ходить. Хотя терапия мало помогает, пока Лиам никак не избавится от самых стрессовых факторов в его жизни, например, от того, что он оборотень или того, что он трахается с парнем, который пытался заставить его убить своего альфу. Он отлично справился на тренировке по лакроссу и сумел продышать гнев, пока ехал на машине домой, а Кори бросал на него нервные взгляды, вероятно, чувствуя запах ярости, кипящей под его кожей. Ему пришлось пропустить мировую литературу, потому что учитель ведёт себя слишком покровительственно. Однажды он похлопал Лиама по голове, и тот чуть не прикусил себе язык мгновенно выдвинувшимися клыками. Это не самая страшная проблема, сложнее было не схватить за горло Тео, если бы тот что-нибудь ляпнул в тот момент. Контроль дыхания совершенно не помогает, когда он приходит домой и понимает, что ему нужно делать домашнюю работу и написать Тео. Он и так раздражён, но именно умничание Тео доводит его до ручки, и Лиам отправляет ему то, что в общем-то не имел ввиду, а потом рычит и швыряет телефон о стену, вероятно, разбивая её. Он рвёт простыни на своей постели и приходит в себя только через десять минут, когда уже пробил три новые дыры в стене, а его суставы багровеют и заживают прямо на глазах. В комнате полный беспорядок, вещи разбросаны повсюду, а Лиам так зол на себя; у него всё шло хорошо, не было ни одного приступа агрессии за несколько месяцев, а что, если бы это произошло на глазах у людей? Что, если он бы причинил кому-то боль? Он сидит на своей кровати, прижимает сжатые кулаки к вискам, глотает крик, который пытается вырваться из его горла. По крайней мере, родители ещё не дома. Он ненавидит унижение, неизбежно возникающее от их сочувствующих взглядов, обеспокоенную морщинку на лбу у мамы. Как будто он монстр. В окно кто-то стучит, и он рывком поднимается, вскидывая кулаки. Он всё ещё не может отделаться от ощущения опасности после Монро. Но это всего лишь Тео, глаза которого на мгновение вспыхивают жёлтым, чтобы лучше рассмотреть Данбара. Мысли Лиама бешено бьются в виски, он вспоминает, что написал Тео несколько минут назад, и стыд заполняет его грудь. Он же ненавидит Тео, верно? И почти делает его виноватым в этом приступе агрессии. Но всё равно машет ему рукой. *** Тео в замешательстве смотрит на свой телефон; он и Лиам, конечно, постоянно спорят, но за последние месяцы он не получал ничего и близко настолько агрессивного, как сегодня, особенно учитывая то, что Лиам видел, что Тео печатает в ответ, конечно же, собираясь сообщить ему домашнее задание, потому что… потому что собирался. Он не может не думать о том, что именно сделал не так, чтобы вызвать эту реакцию, пока не осознаёт, что действительно сам вызвал приступ; следовало бы подумать о том, что от Лиама весь день пахло злостью сильнее, чем обычно, и этот запах почти подавлял его обычный фруктовый аромат. Во время обеда он почти не разговаривал, и не то, чтобы Тео заботился о нём, не то, чтобы он всегда приставал к Лиаму из-за общей какофонии обеденного перерыва. В заповеднике, где припарковался Тео, темно, он пытался немного поспать после работы. Копы обычно сюда не заходят, особенно если припарковаться за развалинами дома Хейлов. Ходят слухи, что в нём есть привидения. Впрочем, он рад, что никто не видел, как он покраснел от стыда, потому что это совершенно новые эмоции для него, немного более новые, чем чувство вины. А ещё ему страшно, но Тео знаком со страхом уже много лет. Он смотрел на своё последнее сообщение Лиаму, серьёзную реакцию на которое он совершенно не предполагал, и вздохнул. Наконец-то стало достаточно тепло, чтобы он мог спать в кузове пикапа, вытянувшись по-нормальному, и он с нетерпением ждал этого. Тео не знал, почему почувствовал острое желание пойти к Лиаму и убедиться, что с ним всё в порядке. Жизнь стала намного тяжелее с тех пор, как Тео стал испытывать разные эмоции. Он застонал и завёл свой грузовик. *** Дом Лиама выглядит в темноте не менее грозно чем при свете дня. Тео напоминает себе, что у него никогда не будет ничего подобного, как бы сильно он этого ни хотел. Он не заслуживает безопасного места, куда можно вернуться, как Лиам, и должен перестать мечтать об этом. На подъездной дорожке нет машин, но Тео всё равно паркуется подальше на улице, осторожность слишком укоренилась в нем. Рейкен достаточно близко, чтобы слышать учащенное сердцебиение Лиама. Он пару минут пытается придумать, как добраться до комнаты Лиама. Зайти в парадную дверь Тео не решается. Сейчас у многих есть видеонаблюдение, это и раньше сильно усложняло его работу. Однако никогда не останавливало. В итоге он использует выступ крыльца, чтобы подняться на крышу, и почти поскальзывается на черепице. Не хотелось бы умереть вот так после всего, через что он уже прошёл. Слишком многие будут радоваться. Даже сам Тео, потому что тогда ему не придётся больше бороться или видеть во сне Тару, которая снова пришла, чтобы вырвать его сердце. Иногда, правда, вместо неё приходят Лиам, Скотт или даже Лидия. Он стучит в окно Лиама, решая, что пока всё-таки можно и пожить. Приходится сдерживать улыбку, когда Лиам вскидывается, глядя на Тео вспыхнувшими золотом глазами, а его клыки торчат из-под губ. На одну краткую ужасную секунду Тео боится, что Лиам не впустит его, и придётся ползти обратно в заповедник, осознавая, что он всё-таки испортил что-то из того немногого хорошего, что есть в его жизни. Он опускает руку, собираясь принять отказ, но Лиам машет ему. Тео немного зол, потому что окно оказывается незапертым, а ведь вокруг так много тех, кто хочет причинить Лиаму вред. С другой стороны, он сам спит в машине где попало, так что не ему говорить о безопасности. В комнате пахнет горячей яростью и горьким позором. Тео невольно морщится. Он видел эту комнату раньше, когда изучал всё что мог, о стае Скотта, но теперь она ощущается по-другому, с Лиамом, сидящим на кровати и кусающим губу. Награды, одежда и фотографии уходят на второй план, и Тео может только чувствовать запах Лиама, как будто прижимается носом к его шее. Ему хочется быть здесь. Жить здесь. Так отчаянно, что это застаёт его врасплох, заставляет остановиться на полпути через окно. Он хочет жить здесь, быть окруженным Лиамом и его запахом, и Тео думает, что со временем сможет почувствовать себя в безопасности здесь, как никогда и нигде не ощущал себя раньше. Лиам улавливает его колебания и трактует совершенно неправильно, его лицо кривится от ужаса. — Слушай, мне очень стыдно за то, что я сказал. Меня накрыл приступ, но теперь всё в порядке. Я не имел это в виду. То, что написал. Тебе не нужно уходить. Пожалуйста. Мне так жаль. Очевидно, он не ожидает, что его будут слушать, и Тео уже не в первый раз задается вопросом, понимает ли Лиам, какую силу он имеет сейчас здесь, потому что Тео готов сломать себе нос, если оставит сейчас его в одиночестве, такого несчастного. Ещё один приступ нежности среди десятков, которые у него были с тех пор, как они начали встречаться. «Это просто секс», — напоминает он себе. Впрочем, это не останавливает его от того, чтобы полностью войти в комнату и встать во весь рост. — Лиам, — прерывает он, подняв руку. Данбар наклоняет голову к коленям, и Тео ничего из этого не нравится, он ненавидит это выражение вины на лице Лиама. Он идёт к кровати, перешагивая через обломки на полу и морщась, когда слышит под ногами хруст стекла разбившегося фото. — Всё в порядке, — заверяет его Лиам, зевая. Тео никогда не расскажет ему об этом, но он изучал раньше РПВ. У Врачевателей страха было много информации, которой они были рады поделиться с Тео в его стремлении уничтожить стаю Маккола, и он ничего не забыл. Так что Рейкен знает, что приступ может утомить Лиама, может наполнить его раскаянием и истощением. Он старается не прикасаться к Лиаму, когда присаживается на кровать вместо того, чтобы поставить и расположиться в опрокинутом компьютерном кресле, у которого отломан подлокотник, а на спинке остались следы от когтей, происхождение которых Лиаму будет сложно объяснить. Они оба замирают на мгновение, Тео чувствует взгляд Лиама на своём лице. — Зачем ты пришёл? — наконец спрашивает Лиам. — Я не хотел становиться причиной… эм… прости, — Тео вздрагивает от своих неуклюжих слов, острый язык подводит его иногда, например, сейчас. — Не думаю, что ты когда-нибудь раньше извинялся, — замечает Лиам, слегка покачиваясь, его глаза становятся тяжёлыми. — И я должен извиниться. — Ты не имел в виду ничего из сказанного, ага. — Иногда ты бесишь, — Лиам ухмыляется, когда Тео наконец смотрит на него, и последние нотки вины уходят из его запаха, поскольку он, кажется, понимает, что Рейкен не обижается. Он просто принюхивается и выглядит настолько усталым, что, слегка покачавшись из стороны сторону, в конце концов приваливается к плечу Тео. Рейкен не двигается, боясь, что если он это сделает, то нарушит хрупкое равновесие между ними. — Подожди, как ты сюда так быстро добрался? Я думал, твой дом находится на другом конце города. Он напрягается, сдерживая сердцебиение, надеясь, что Лиам не будет заострять внимание на этой ситуации, чтобы не выглядеть глупо. — Верно. Гм. Ага. Это… я ходил за молоком. Это глупая ложь, но Лиам почему-то не подвергает её сомнению. Или ему просто повезло, потому что он выбирает именно этот момент, чтобы заснуть. Его голова прижата к шее Тео, а волосы щекочут кожу, и Рейкен не знает, что делать. Отталкивать Лиама не кажется ему хорошей идеей, да и не особо хочется это делать, но они не могут так сидеть всю ночь, иначе утром у Данбара будет болеть голова. В итоге Тео решает уложить Лиама на спину, и тот засыпает, свернувшись клубочком на боку. Сейчас он пахнет гораздо лучше. Обострённое обоняние было у Тео так долго, что он перестал осознавать, насколько полагается на него, не думает о том, что использует его гораздо активнее, чем обычные люди. Даже в тех ситуациях, в которых другие использовали бы зрение. Он касается плеча Лиама без особой причины и задается вопросом, как бы это ощущалось, если бы он имел право остаться, свернувшись вокруг Лиама. Если бы Тео не испортил всё с того момента, как переехал Бейкон Хиллс, сея разрушение и боль вокруг, если бы не заслужил больше ненависти от всех, чем ему выказали на самом деле. Иногда он задаётся вопросом посреди ночи, глядя на звезды, что было бы, если бы он пришел в Бейкон Хиллс и рассказал Скотту бы всё с самого начала? Победила бы стая Врачевателей и Зверя? Он упустил шанс узнать это. Тео выбирается через окно тем же путём, которым пришёл, и садится на крыше, готовый спрыгнуть, когда к дому подъезжает машина, и Тео в ужасе смотрит на маму Лиама. *** Лиам напуган криком мамы, он уже на полпути вниз по лестнице к двери, когда вспоминает, что нужно контролировать обращение, и понимает, что слышит, как Тео бормочет извинения, а его мама кричит что-то бессвязное. Он не слышал, чтобы она была так напугана или рассержена с тех пор, как узнала, что биологический отец Лиама бил его, и Данбар чувствует острый укол вины. Он выпрыгивает из двери на подъездную дорожку и видит маму, которая кричит на Тео, держа телефон в руке. Тео вытянул руки перед собой, застыв на крыше, и клянётся, что он друг Лиама, и исходящий от него страх кажется слишком сильным для данной ситуации. Лиаму приходится объяснить, что произошло, хотя вряд ли мама могла бы причинить вред Тео, учитывая, что она человек и ростом в полтора метра с небольшим. — Мама! Мам, — успокаивает её Лиам, беря за плечи и встряхивая, пока она не смотрит на него наконец, тяжело дыша и с расширенными зрачками. На ней медицинский халат; она познакомилась с отчимом Лиама в больнице, когда он впервые приехал в город, и Лиам считает, что это здорово, что они до сих пор работают в одни и те же смены. — Мама, это мой друг Тео. Рейкен неуклюже машет рукой и скользит по перилам крыльца вместо того, чтобы прыгать, как обычно. Он выглядит красивым, немного покрасневшим и тяжело дышит, его взгляд перебегает на маму Лиама, а затем и на самого Лиама. Нервный взгляд Тео смотрится странно, но неожиданно соблазнительно. Лиам видит, как глаза его мамы изучают Рейкена, а затем перемещаются на сына, который стоит, раскинув руки, словно защищает Тео. Она внимательно смотрит на них обоих, а потом приходит к выводу, который не совсем неверен. Улыбка на её лице — плохой знак. — Я так рада наконец встретить твоего бойфренда, Лиам. — Эм, подождите… — начинает Тео, но Лиам поспешно толкает его локтем в живот. Он предпочёл бы, чтобы его мама думала, что Тео — его парень, чем удосуживалась бы спрашивать, почему Тео так поздно оказался здесь — объяснять свой последний приступ не хочется. А ещё было бы здорово, если бы мама перестала донимать расспросами о том, когда вернётся Хейден. — Ага, да, мой парень. И он как раз уже уезжал, да? Потому что его родители уже звонили ему. Он поворачивается к Тео, глядя на него умоляющими глазами и гадая, что тот сделает. Очевидно, это самая ужасная вымученная улыбка, которую Лиам когда-либо видел на его лице, но Тео обнимает Лиама за талию, прижимая к себе, и это не ощущается совсем уж неправильно. — Точно. Прошу прощения, что ухожу так скоро, миссис Данбар. — Вообще-то, Гейер, но это неважно! Тебе нужно прийти завтра на ужин, чтобы мы могли лучше узнать друг друга, а ты познакомился бы с моим мужем, — тон её слов не оставляет места для споров, и Тео кивает против своей воли. Лиам надеется, что это не станет причиной того, что Рейкен сбежит из Бейкон Хиллс. — Я обязательно буду, — обещает Тео, возможно, искренне. А возможно, он уже мысленно выбирает самый быстрый маршрут из города. — Пока, Лиам. До свидания, миссис Гейер. Он целует Лиама в щёку и уходит, а Данбар краснеет и трогает место поцелуя пальцами, на что его мама воркует, как будто верит их истории. — Я только что отработала 12-часовую смену, так что поговорим позже, — говорит она, когда они заходят внутрь. Лиам слышит, как Тео заводит пикап и уезжает. — Ага, правильно. Извини, мам. Она обнимает его, и Лиам рад обнять её в ответ. — Он, кстати, очаровательный. Не могу дождаться, когда они с отцом познакомятся. Лиам слабо ей улыбается; она права в том, что Тео очарователен, Лиам не слепой, но он всё ещё не совсем уверен, что завтра утром Тео не будет в сотне миль отсюда. Он надеется, что нет. *** Оказавшись в постели со своим, к счастью, неповрежденным телефоном, Лиам отправляет сообщение Тео, вздрагивая, когда перечитывает своё предыдущее, гневное. Конечно, первый смайлик, который Лиам когда-либо видел от Тео, был самым сомнительным из возможных. Данбар всё равно улыбается своему телефону, стараясь не думать о том, какими способами он мог бы отблагодарить Тео, потому что уже поздно, и у него нет времени подрочить, если он хочет выспаться перед школой. *** У Тео снова случается приступ паники, как только он садится в пикап, потому что он не может перестать думать о доброте в глазах матери Лиама и о том, что ему придётся вернуться и притвориться, что он когда-нибудь сможет стать частью всего этого. В конце концов он никак не может устроиться для сна, и перекидывается, чтобы на четырёх лапах пробежаться по заповеднику, пока не устаёт настолько, что вытягивается и засыпает, свернувшись калачиком возле колёс пикапа. Он спит как волк (волк ли он? Койот? Тео никогда не мог этого понять) чаще, но иногда просыпается и изо всех сил пытается обратиться в человека. Это немного страшно. Он не думает ни о Лиаме, ни о стае, ни о чем-то ещё, кроме своего глубокого ровного дыхания и звуков заповедника вокруг. Он напоминает себе, что Лиам ведь ему даже не особо нравится. Волк внутри него скулит на это, и Тео кусает свою лапу в наказание, потому что это никогда не должно было быть ничем иным, кроме как сексом с симпатичным парнем, который не возражает, что глаза Тео иногда окрашиваются в жёлтый. Ему должно быть всё равно. Нельзя думать иначе.