***
Антон всю ночь гипнотизировал дверь, ведущую из гостиной в прихожую. Он все ждал, что дверь отворится и на пороге покажется черный силуэт. Что он будет приближаться, а после доделает свое дело, которое так и не совершил сегодня ночью в узком «коридорчике» между домами. Прошли пятнадцать минут… полчаса… час, и вот начало светать. Шагов под дверью Антон так и не расслышал, но отводить взгляд парень так и не решался. Изредка моргал, рвано дышал, прижимался спиной к стене, не подозревая, что убийца даже не собирался выходить из своей берлоги в это утро.***
BMW грустно стоял в тесном переулке, где дорогу будто сдавливали обшарпанные старые здания Петербурга. Машину окружали вечно спешащие куда-то люди, нервные водители и уставшие от трафика машины. — Он сейчас едет по КАДу, — Руслан передал планшет, на который только-только скинули видео с камер наблюдения уже знакомые хакеры. — Сколько они требуют за эту информацию? — нервно тыкал пальцем по экрану Попов, переключая камеры, ведь та самая машина, которую пробили айтишники по номерам, быстро скрывалась из виду. — Тройную цену за видео с онлайн. — Тройную? — с неприятным удивлением переспросил Арсений, понимая свою ничтожность с финансами. — Я даже на двойную не наскребу. — Если у нас все получится, то на этот день не жалко никаких денег, — успокоил Руслан. — А как можно жалеть того, чего у меня нет? — уточнил убийца, грозно посматривая на коллегу по делу. — Ну… надо будет что-то придумать. Я попробую отсрочить оплату по максимум, пока ты ищешь средства. — … — брюнет удрученно промолчал, зная, что деньги за такое короткое время не придут сами. И вновь поиск, заказы, трупы и кровавые деньги. — Держи, — Арсений передал планшет обратно собеседнику. Развернувшись вполоборота, он дотянулся до лямки спортивной сумки, лежащей на задних сиденьях, и притянул ее к себе. — Ты хоть раз держал огнестрельное оружие в руках? — Обижаешь. Конечно! Держал, стрелял. — Убивал? -… — с ответом на такой вопрос Руслан обошелся аккуратно — он попросту на вопрос убийцы не выдал никакой реакции. Руслан любопытно заглянул внутрь сумки, где Арсений аккуратно перебирал пистолеты, выбирая подходящий для дела. — Убивать не надо. Надо допросить, — предупредил брюнет. — Может тогда без огнестрельного обойдется? — Это на всякий. Если плохо будет себя вести. Белый покачал головой и вновь опустил глаза в экран планшета. — Он в сорока минутах езды от нас. Должен проехать здесь, мимо нас, если маршрут у него не изменится, конечно, — проговорил Руслан. Оба все это время посматривали на планшет, пока новые видео от айтишников сыпались рекой. И спустя, примерно, сорок минут черный джип показался в зеркалах бокового вида. — Вот он, — шепнул Белый, вжимаясь в сиденье, сливаясь с ним в одно черное пятно. Джип проплыл мимо. Как бы Арсению не хотелось взглянуть на водителя, это было попросту невозможно. Тонированные стекла скрывали личность шестерки того заказчика, который точным выстрелом когда-то перевернул жизнь Попова. Убийца тут же потянулся к ключам и провернул их в замке зажигания, готовясь выплывать следом. — Не спеши, — вытянул ладонь коллега, приостанавливая дерганного убийцу, когда тот сразу взялся за руль и начал его выворачивать. — Пропустим его немного вперед. — Упустим, — прорычал Арсений, горящими глазами провожая джип. Единственная зацепка вот-вот скроется за поворотом и затеряется во дворах, вечно петляя, чтоб запутать. — Еще чуток, — притормаживал коллега брюнета, контролируя цель. — Потихонечку выворачивай на дорогу, — наконец разрешил Руслан. BMW резко вынырнул на дорогу, вливаясь в движение, на что Белый неодобрительно покачал головой. — «Потихонечку» — это значит не дёргано и медленно, не привлекая внимание. — «Заткнись» — это значит закрой рот и не умничай, чтобы я не выкинул тебя из машины. — А угрожать мне не нужно, — уже строже проговорил Руслан, предупреждая о последствиях. Так получилось, что через пять километров на светофоре машины поравнялись, хотя в начале джип пропустили довольно далеко от себя. Белый на это только вновь покачал головой и посоветовал сбавить скорость. Каким бы Арсений не был упрямым и личностью «Я-же-сам-знаю», но прислушался и пропустил цель вперед, чтобы не мелькать и не привлекать лишнего внимания. BMW жадно следила за каждым дерганьем преследуемой машины и повторяла за ней все точь-в-точь: поворот за поворотом, набирание скорости на просторной дороге, снижение — на светофорах. И только после этого черный Джип свернул в неприметный двор-колодец. — Подожди. Останавливайся, — Руслан помахал рукой, не отрывая взгляд от цели. Попов притормозил, не став заезжать следом. В этот же момент на дорогу из салона выпрыгнул Руслан. — Стой! — прорычал убийца, не понимая планов напарника. — Куда ты, блять?! — Доверься мне, — с улицы прошипел Руслан, заправляя от глаз прохожих пистолет в брюки под легкую не стесняющую куртку. Коллега, выдавая себя за обычного прохожего, нырнул во двор-колодец, откуда был только один вход — он же и выход. Внутри же встретился уже припаркованный джип, тень водителя которого мелькнула у железной двери в самом темном углу здания. Незнакомец скрылся с глаз. И только после того, как та дверь тяжело закрылась, Белый вышел из-за стены, внимательно изучая всю данную ему местность. Двор давил со всех четырех сторон своими побитыми стенами. Не имея сильных страхов в своей жизни, на Руслана все же подействовала атмосфера замкнутости и безысходности — коллегу убийцы зашатало от резко накатившей в голову мысли о клаустрофобии. Вот оно — то место, где обитали «бедные люди» и «униженные и оскорблённые» Достоевского. И сколько только темных историй хранили в себе эти дворы. Как много судеб рушилось в глубине этих таинственных дворов-колодцев. Первые этажи были лишены окон, ведь смысла в них не было — солнечные лучи обходили такие мутные места стороной. Вот только камера наблюдения все мешала. Заметив ее, Белый весьма странно потоптался на месте: то отворачиваясь от камеры спиной, чтобы не спалить лицо, то вновь поворачиваясь к Джипу. Через минуту напарник Арсения все же скрылся за стеной здания. Из-за пазухи достали заряженный пистолет, на ствол которого ловкие пальцы накрутили глушитель. Все же город был весьма тесен и оживлен, и его жители однозначно точно не хотели бы слышать звуки стрельбы. Из-за стены, куда спрятался мужчина, высунулось пол лица и рука, вооруженная пистолетом. Одно точное движение, и камера рассыпалась на осколки, после чего на месте остался обгоревший пластик, а не камера наблюдения. На мониторах, куда передавалась прямая трансляция, явно загорелась надпись на синем фоне «Нет сигнала». Еще через минуту Белый прыгнул в BMW, припаркованную не так далеко от входа во двор. — Ну что? — запыхавшись кивнул подбородком напарник. — Я вырубил камеру. — Хорошо, — без грамма эмоций пробубнил Попов, все что-то обдумывая в своей загадочной голове. — Я там немного шороху навел. Может, конечно, глушитель и уменьшил шум хлопка выходящих из ствола пороховых газов, но когда пуля попала в камеру, там прям громко получилось, — предупредил мужчина. — Так что посидим немного, пока все не уляжется, а потом за дело. — Я не думаю, что у нас есть много времени. Не хотелось бы упустить, возможно, мой единственный шанс. — Не упустим. В крайнем случае успеем хотя бы выстрелить… по ногам, — добавил Руслан. Последовала долгая пауза, в которую нужно было придумать план действия. Все было спонтанно. Времени придумывать что-то более рабочее не было. — Есть идеи? — переспросил Руслан, на что получил отрицательные кивки убийцы. — Предлагаю тупым предметом по башке. — … — на напарника посмотрели как на последнего дурочка. — Бита есть? — Ну есть, — Попов скорчился, не веря, что бита и правда могла чем-то помочь в этой ситуации. — В багажнике, — добавил брюнет. — Вот и отлично. Я отвлекаю, а ты оглушаешь. Убийца не смог поверить такому плану, в которой главным героем служила бита, а не огнестрельное оружие. Но все же мужчины направились во двор-колодец вновь, будучи перестрахованы пистолетами, спрятанными в брюки. Биту же Арсений прикрыл пальто. Зачем светить лишний раз длинной черной палкой? Зайдя внутрь «колодца», в глаза сразу бросился тот самый черный Джип с заученными до потери пульса номерами. — В эту дверь зашел, — Белый приблизился к невзрачной железной двери, окрашенной в цвет стен здания. — Ты встанешь здесь, — собеседник показал место около стены, куда открывается сама дверь, — а я отвлеку. — Рассказал во всех подробностях. Спасибо, — Арсений закатил глаза, но спорить не стал, а встал прямо к стене вплотную. Достал из-под пальто биту и зажал ручку двумя руками, уже приготовившись. Оставалось только преданно ждать возвращения незнакомца. Нужно терпеть. Взять волю в кулак и ждать. Арсению это удавалось легко, он просто стоял у стены, сжав рукоятку, и даже не шевелился. А вот Руслана начало сильно ломать от ничегонеделания. Он наворачивал круги по двору, ходил туда сюда, прыгал, чтобы согреться, в отличии от Попова, который должен стоять на одном месте, Белому можно было ходить.Прошло два часа.
Это было невыносимо даже для самого Арсения. От мороза пальцы от биты не отлипали, приморозились к чертовой бабушке. Брюнет даже начал завидовать Белому, что тот может хотя бы ходить. Мужчине ни в коем случае нельзя отходить от стены, дверь может открыться в любую секунду. Нужно быть начеку. План был наитупейшим. Как будто это было первое дело Арсения. Все детали не были обговорены, нюансы не уточнялись, информации минимум. Все придумывалось прямо на ходу. Все это было спонтанно. Но тянуть было дальше некуда. Убийца боялся упустить слишком много времени, боялся потерять из виду долгожданную зацепку. Левый человек из банды, которая когда-то убила его жену. Железная дверь наконец открывается, закрывая силуэт убийцы, незнакомец его не замечает, даже не видит. Руслан сразу очухался и медленным, развязным шагом, пытаясь показаться обычным прохожим, подходит в незнакомцу. Когда дверь наконец закрывается, Попов может разглядеть человека со спины. Поняв, что этот человек и есть тот самый незнакомец, (понял он, конечно, по светлым волосам и высокому росту, когда впервые увидел его на камере, выходящего из джипа), Арсений сжал биту двумя руками и предварительно замахнулся, ждал только помощи от коллеги. — Слушай, братан, есть сигаретка. Курить так охота, — Белый подошел к незнакомцу, пытался дружелюбно улыбаться, привлекал все его внимание на себя. — Слушай, братан, а не пошел бы ты на… — Попов бесшумно сделал два шага вперёд и со всего размаху, прикладывая как можно больше сил, ударил по самому темечку незнакомца. У того от сильно удара скривились глаза, и тело начало падать вперед. — Бум, — Белый улыбался, и поймал человека под мышки. -Теперь мигом валим отсюда. Арсений передал биту напарнику и побежал в сторону выхода из двора. Через две минуты туда заехал BMW. Брюнет вышел на улицу, открыл багажник и вытащил оттуда веревки и мусорный пакет. — Так, что у тебя в кармашках? — убийца залезал во все карманы. — Ух ты, ключик от машинки, — он поднял руку выше, держа двумя пальцами за брелок, и пошубуршал ключами. Показывая коллеге. Мужчины туго завязали конечности веревками, а на бошку нацепили пакет, завязывать его побоялись, вдруг пленный задохнется, поэтому просто накинули, чтобы тот ничего не видел. Хотя сейчас он находится в бессознательном состоянии. — Держи, — Арсений передавал ключи от своего BMW, прямо в руки Белого. — Берешь мою машину, и везешь его ко мне в подвал, ключи от него у тебя есть. — А ты как? — Руслан завязывал последний узел на ногах. — А у меня есть теперь новая, — брюнет показал в сторону джипа. — Ты с ума сошел? Ты не боишься, что сейчас люди из банды сидят и смотрят в камеры, следя за этой тачкой, — Белый покрутил пальцем у виска. Убийца опять подошел к багажнику и вынул оттуда лом. Подойдя к джипу вплотную, мужчина железной палкой начал отдирать номера. И у него это хорошо получалось. Номера отходили не сразу, ломались пополам, а потом падали на землю. — Ах, ну да, теперь-то по Питеру без номеров разъезжать беспалевно. Теперь точно не привлечешь внимание. Вот прям сто процентов, — Руслан яростно жестикулировал, пытался доказать свою правоту. Не хотел испытывать судьбу на прочность, беря чужую тачку. Брюнет закатил глаза и опять молча направился к своему багажнику. Когда от любопытства подошел Рус, то у того поднялись брови от удивления. — Откуда у тебя столько номеров? — спросил Белый, перебирая один номер за другим. Они были абсолютно разными, даже регионы менялись. — А ты думаешь я на машине с одними и теми же разъезжаю? Поэтому Денис и не смог меня пробить по базе данных, потому что я там не зарегистрирован. Точнее зарегистрирован, но под разными именами. — Умно, — Руслан был немного, но поражен. Арсений взял номера и вставил их обратно в джип. — А если у них в машине маячок? — Белый взял тело незнакомца и поволок его по асфальту в сторону BMW. — Я отвезу машину в гараж, и сегодня же разберу. Найдем этот маячок. Тем более в гараже у меня глушилки. — Прошу, аккуратнее, — Руслан уложил тело в багажник, ведь везти на задних сиденьях будет опасно, человек может проснуться и начать рыпаться. — Это ты аккуратнее. Если разобьешь мою ласточку, то разобью тебе лицо, — Попов пригрозил пальцем и забрал свою спортивную сумку с собой. — Что мне с этим делать? — Руслан указал в сторону тела. — Посади его в комнату, закрой там. До моего приезда ничего не делай. Как только поставлю машину в гараж, то сразу к тебе. Две машины выехали с одного двора-колодца. Еще час они ехали по одной дороге, а потом их пути разошлись. BMW свернул, а джип поехал прямо.***
Семь часов назад.
Антон так долго ждал, пока похититель уйдет из своего дома, оставив одного мальчика в тишине и спокойствии. Наедине со своими суицидальными мыслями, где юноша уже парил на свободе, взлетая выше облаков. И он дождался. Как только входная дверь захлопнулась, Антон вскочил на ноги, до сих пор пытаясь прыгать только на одной. Доскакал до окна, и облокотился о стекло лбом. Стало прохладно. Шастун надышал кружок на окне, внимательно следя за своим похитителем. Как тот закинул спортивную сумку в багажник, а сам сел в свой черный BMW. Через секунды автомобиль тронулся. А еще через десять — скрылся с глаз. Антон сполз лбом по стеклу, увядая, как не политый измученный цветок, запертый в неволе. А этот «цветок» так молил о воде и солнце, но ему доставались лишь соленые слезы и свет сиреневой луны. Опрокинув несколько капель безысходности с глаз, Шастуну оставалось лишь ждать, ходить, лежать. Он ходил по кухне, выискивая в ящичках что-то интересное и полезное, что когда-то могло пойти против убийцы. Но ничего страшнее риса и чайной ложки так и не нашел. Походив по прихожей, вновь зайдя в гостиную, парень перешел в ванную. Там было будто не так угрюмо и одиноко. Там он нашел друга. Своего нового «Я». — Привет, — сказал Антон отражению в зеркале. — … — и отражение промолчало. Юноша мрачно качнул головой, зная, что новый друг ему не ответит. Теперь он просто стоял напротив зеркала и раковины, разглядывая себя — бесполезное существо. — А я хочу на волю, — шепотом проговорил шатен, утирая капельку с щеки. С этих слов мальчик опустил голову, глазами шебурша по краям раковины. Щетка, мятная паста, одноразовый станок, пена для бритья рядом и… блистер… «Болеутоляющие» Шепотом проскулил Антон, разглядывая таблеточки в ячейках. Закидаться таблетками и перед кончиной видеть разноцветные мультики? А почему бы и нет? Шастун скаредно кинулся к таблеткам и запрятал блистер в кулаке. Для него это был будто последний кусок хлеба в голодные времена, с чем нельзя было делиться, а запрятать у себя в желудке поскорей. Рысью вбежав в гостиную, он прикрыл дверь и уселся на полу, принимаясь вытаскивать белые колеса из ячеек на свободу. Фольга захрустела под ладонью, а таблетки посыпались на пол. После Антон принялся считать их. Один, два, три… двенадцать. Сильные болеутоляющие, от одной таблетки которой туманило рассудок, а от двенадцати…? Парень не мог решиться на такое. Он долго ходил кругами вокруг высыпанной горстки таблеток, отворачиваясь от них, прогоняя мысли о «последнем слове». Он все никак не мог определить себя: то ли к жизни, то ли к смерти. Антон ходил по гостиной, утыкался носом в подушку, извивался на диване, крича во весь голос: — Не могу! НЕТ! Юношу ломало от одних воспоминаний. Убийство отца, полет с третьего этажа, штырь в ноге, продажа в секс-рабство, попытки застрелиться в лесу, после того как убийца не сделал этого сам, затем попытка изнасилования ночью около кирпичной стены. Жизнь стала одним ночным кошмаром, от которого избавиться можно с помощью таблеток. Шастун шлепнулся на попу, собравшись с мыслями. Рукой сгреб таблетки в ладошку и смотрел, как они перекатывались, когда шевелились пальцы. Белые кругляшки отражались в зрачках, как в зеркале, а в слезинках они заиграли цветными красками. Рыдая, Антон потянулся за стаканом воды, которую подготовил заранее. Он выжимал слезы, чтобы получше рассмотреть болеутоляющие, которые обязаны принести облегчение в эту жизнь. Один глоток за другим, и ладонь опустела. Таблетки тяжело проглатывались, от их вкуса тошнило, их запах был ужасен. Шастун затаил дыхание, начиная прислушиваться к своему самочувствию. Уже где-то начинало покалывать, или это все казалось? Парень поднялся на ноги, представляя как разбивает свою голову об пол, куда в скором времени планирует упасть в обморок. Но все продолжало быть как и прежде. Он сделал несколько аккуратных шагов вперед и вышел из гостиной, внимательно осматривая прихожую, где еще не висело пальто убийцы и не стояло его обуви. Юноша принялся выгуливать по квартире круги, ожидая первой реакции организма. И через полчаса он все же дождался первых симптомов. На кухне Антон почувствовал, что голова больше начала склоняться к земле, а шаги становились медленнее и короче. Парень шаркал пятками по полу, лениво перебирая ноги. Еще через пол — в голове начал появляться туман. Неприятно начало подташнивать и даже подкатывало к горлу. Парень начал просить прощения у всех, кого обидел в этой жизни. Просил прощения у Сережки по кличке Лазарь (это из-за фамилии) за то, что доставлял неудобства, когда ночевал у него, ведь отец был вечно пьян, и нужно было где-то кантоваться до утра, где-то отсиживаться, и в этом помогал ему друг Серега. Извинялся, что постоянно жаловался на свою жизнь, а тот выслушивал, подбадривал, давал поводы радоваться и улыбаться. Как же его сейчас не хватает. После убийства отца, скорее всего квартиру опечатали, а тело Антона так и не нашли. Парень не приходил ни в университет, нигде не появлялся, не выходил на связь. Скорее полиция подумала, что его убили и, возможно, закрыли дело, не начав даже искать преступника. Слезы потекли еще сильнее. Ему было очень грустно вспоминать про лучшего друга, он не хотел знать, что почувствовал бы Сережка, узнав о суициде лучшего друга. Шастуну было бы больно, если бы он узнал, что Лазарь поступил с собой так, как поступает сейчас он. Антон бы точно не простил. Но Сережа всегда отличался добротой, возможно, когда-то он и простит, а может даже и поймет. Просил прощения у Эда и Иры, которые помогали Антону справиться со своей нелегкой судьбой, давали повод улыбаться и смеяться. А тот этаж с эскортницами стал парню чуть ли не родным. Он не прекратит удивляться тому, как девушки с такой профессией могли оставаться позитивными и вечно хихикающими. Просил прощения у Оксаны из «Черной Розы». Да, может они виделись всего один раз, но эта девушка по иному отнеслась к новичку, чем это сделали все остальные работницы клуба. Он просил прощения у своей мамы, которая так боролась за него в суде. Которая так хотела отобрать сына у своего мужа, но этого так и не вышло. В судах она постоянно проигрывала, ей часто угрожали. Дошло до того, что ее увольняли с работ, сторожили у подъездов, избивали. Она просто не смогла так жить, поэтому приняла решение уехать в другую страну, где ее не достанут. Мама всегда звонила сыну, когда тот находился не дома, чтобы разговор не подслушивал отец. Антон специально завел себе кредитную карточку, чтобы мама скидывала деньги напрямую ему, ведь папа все ее деньги расходовал на алкоголь и наркотики. Парень всегда отправлял маме фотографии, а она постоянно отвечала «как ты повзрослел». Антон так давно хотел увидеться с ней живую, так хотел ее обнять, поцеловать, сказать, что любит и больше никогда ее не отпускать. Но как только женщина переступит границу России, за ней опять начнется слежка каких-то местных бандюганов. Одно слово «Мама» грело душу. Мама бы точно не простила Антона за то, что он сделал. Никогда. И Шастун это понимает. Он себя самого ненавидит и вряд ли простит. Время тикало, а Шастуна клонило в сон все сильнее и сильнее. Мысли исчезли будто по щелчку пальцев, и появилось головокружение. Парень понял, что устоять на ногах уже становится сложнее и принял решение усесться на пол, обняв свои колени. Он качался из стороны в сторону, успокаиваясь, и что-то бурчал под нос. Антона проняло дрожью. В гостиной стало неимоверно холодно, и конечности по ощущению начали дубеть. Ноги сводило судорогами, а ногти посинели. Как бы сейчас не хотелось паниковать, но эффект от болеутоляющих держал парня в ступоре. В ушах билось сердце, и оно замедлялось с каждым ударом. «Тук-тук» и вот уже почти молчит. «Я уже близко» Бросило в холодный пот, и Антона это сильно испугало. Он рукой оперся о край дивана, чтобы помочь себе подняться, но это превратилось в невыполнимую миссию. Голову закружило в венском вальсе, и парень шлепнулся на попу вновь. Перед глазами промелькнули звездочки. Прямо целый млечный путь. Шастун не понял как упал и распластался на полу, и как вдруг гостиная превратилось в черное помещение. Он не помнит сколько пролежал трясясь около дивана, пока отдаленно не услышал хлопок входной двери. «Нет-нет, только не сейчас. Я хочу спокойно покинуть этот мир.» Еще минут десять в комнату никто не заходил, и Антон начал уплывать в страну несуществующей реальности. Но у убийцы сработало внутреннее чутье чьей-то приближающейся смерти. В дверях появился темный высокий силуэт. Он стоял на пороге так долго, рассматривая тело, валяющееся на полу. А после ушел, закрыв за собой дверь. Мальчика оставили умирать, как тот сам и хотел — в одиночестве. С глаз потекли горячие слезы. Посмотрев на него, просто ушли. Почему-то на душе было обидно, а сердце кричало о предательстве. А ведь Антону на секунду показалось, что в убийце может быть что-то светлое, что в нем есть еще надежда на спасение. Но как же он ошибался. Нельзя найти что-то светлое в черной душе. Нельзя найти что-то светлое в человеке, которому не сложно убить. Как бы странно это не казалось, но дверь снова открылась. Темный размыленный силуэт направился в сторону дивана, а после присел на него. Он решил понаблюдать за чужими страданиями, заодно и убедиться в кончине шатена. Видимо, это чудовище питалось страхом и болью других. Но после того, как Антон попытался подать голос, мужчина встал и вышел, зло захлопнув дверь. Шастуна насильно погрузило в мыло. Все плыло, будто глаза открыты под водой. Он пищал мышкой, боясь смерти, смотрящей прямо на него в данную секунду. Она уже занесла свою косу за себя и приготовилась скосить жалкого мальчишку с мира живых, но ее спугнули. Бабка-смерть рассыпалась на мелкие пылинки и растворилась в воздухе, а на ее месте появилось лицо похитителя. Арсений присел рядом с подрагивающим телом, контролируя зрачки умирающего. Они прыгали, пытаясь сфокусироваться на человеке, но веки занавесом закрывали их. Тогда мужчина похлопал парнишку по щеке, возвращая в жизнь. Убийца принялся осматривать состояние шатена, а чуть поодаль заметил пустой блистер. Он дотянулся до него, повертел в руке, а на обратной стороне прочитал название сильных болеутоляющих. — Суицидник значит? — шепотом спросил брюнет тело. Попов зло откинул блистер в сторону, успев посчитать, сколько таблеток пропало. Пальцем осторожно дотронулся до щеки, на которой румянец вряд ли покажется. Антона всего покрыло зеленоватым оттенком, а губы посинели как у утопленника. Время тикало по секундам, и с каждой Шастуну становилось хуже. Он уже переставал пищать над ухом, а молча боролся со сном. И как только что-то теплое его потянуло по полу, мальчик заныл. На руках он заревел, утыкаясь носом в грудь того, от кого так сильно пахло одеколоном вперемешку с кофе. Антон умывался слезами от страха, прося помочь избавиться от нее. Он прижимался дрожащим телом к убийце, ища тепла хотя бы от него. Было так холодно, что будто покрывались инеем волосы и ресницы. Тело обволокло что-то мягкое, а ощущалось, что положили на облачко. Шастун открыл слипающиеся глаза и увидел перед собой знакомый потолок, с маленькими лампочками по периметру. Он и представить не мог, что когда-нибудь еще раз попадет в комнату, закрытую от любопытных носов на ключ. Это было логово самого опасного злодея, и выглядело вовсе не страшнее, чем смерть, подкрадывающаяся сзади. Антон сквозь туман и черноту мог видеть только Арсения, таскающего бутылки воды одну за другой. После на колени упал тазик. Он показался таким тяжелым обессиленному мальчишке, что вот-вот кости бы захрустели под «тяжелым» пластиком. Не успел Шастун опять уйти в себя, как его начали тормошить. Надоедливо и очень неприятно. По щеках, плечам, волосам. Теперь парень чувствовал, что его голова лежит на чем-то более твердом, чем мягкая подушка. Это оказалась грудь. Почувствовал, что по бокам от его тела выросли поручни, не дающие упасть на бок — это были ноги. И что-то так сильно грело и прижимало — это обнимали за живот руки, не давая сползать вниз. Антон целиком и полностью лежал на том, кого смело можно было назвать маньяком. Но страх смерти был настолько велик, что мальчишка заревел, прося помощи за свою глупость. — Ты умирать хотел… терпи агонию, — раздалось над ухом, и Шастуна затрясло так сильно, что ноги убийцы еле удерживали тонкое тело на своем месте. — По…помоги, — молил парень. — Помогать тому, кто убил себя? Нет, не стану, — высокомерно прошипел Арсений. — Я еще жив, — отчаянно завопил из последних сил Антон. — Это пока. Я подожду. Поняв, что помощи никакой не будет оказано, юноша откинулся затылком назад и облокотился о грудь Попова, сидящего позади. Шатен задышал поверхностно. Часто, чуть ли не высовывая язык, глотал воздух, будто это были последние вздохи. Он захлопнул глаза и принялся ждать смерти, которая по словам убийцы была уже близко и вот уже отнимет жизнь у парня. Шастун заплакал. Даже слезы катились уже не горячими капельками, а льдинками. — Ты хочешь жить? В ответ прохныкали две жалкие буквы: Д и А. После открылась первая бутылка воды. Мужчина поднес горлышко к сухим губам Антона, спасая его от жажды. Парень ответил тем, что жадно присосался к бутылке. Один за одним шли маленькие глоточки. А напившись, юноша дернул головой, давая понять, что можно убирать бутылку до следующего захода. Но бутылка продолжала настойчиво вновь искать губы мальца, чтобы напоить большим количеством воды. — Я больше не хочу, — промямлил Шастун и улегся на плечо убийцы. Бутылка не отстала. Вместо этого мужчина схватил парнишку за щеки, насильно раздвигая рот. Горлышко достигло своей цели. В горло насильно начали вливать воду. — М-м-м, — мучительно промычал шатен, борясь ногами за свободу. Антона будто сковали. По обе стороны был он — жесткие сильные руки брюнета. Бороться и отмахиваться было бесполезно и уже болезненно, когда после очередного замаха Шастуна насильно скрутили и отвесили пощечину. В дело тут же пошел тазик. Арсений наклонил парня над ним и залез двумя пальцами в рот, пытаясь надавить на язык. Но тот подавлял рвотные позывы, пытаясь держать все в себе. Тогда пальцы проникли глубже, залезая чуть ли не в самое горло и надавили на корень языка. И это помогло. Первая порция воды вышла. Антон кашлял, в горле ужасное раздирающее ощущение. Его опять уложили на плече и начали заливать уже третью бутылку. Затем в дело опять пошел тазик. — Хватит, я больше не могу, — Шаст начал размахивать руками, пытаясь отбиться от настырной бутылки, которая целилась постоянно в рот. Сил немного прибавилось. — Я устал. — А я как устал, — Арсений схватил за подбородок и начал снова и снова вливать в парня воду. Наклонил парня над тазиком и снова засунул длинные пальцы в рот, сильно надавливая на язык. — Как тебе не мерзко засовывать пальцы в рот, смотреть как я блюю? — парень начинал нормально разговаривать, это ли могло не радовать? — Чего я только не видел. И куда я только не засовывал свои пальцы, — мужчина улыбнулся. — Фу, Я щас и без твоей помощи блевану. Попов встал с кровати, наконец давая Антону лечь на подушку. Пока убийца чем-то шебуршал в ящиках, парень уснул. — Эй, нельзя спать, просыпайся, — мужчина потрепал мальчишку за щеки. Тот открыл глаза и увидел в руках брюнета иглу, трубки и пакет с какой-то жидкостью. — Не-не-не, — но Антона никто не спрашивал. Арсений начал протирать спиртовой салфеткой сгиб на локте, а затем медленно вводить катетер в вену от чего парень замычал, закатывая под веки глаза. По трубке из пакета сразу побежала жидкость. Мужчина приподнял юношу и снова устроился сзади его, облокачивая спиной на себя, широко расставляя ноги от тела. Рука начала пробираться под футболку Шаста, перебирая пальцами. Парнишка вздрогнул и попытался выскользнуть. — Не надо, пожалуйста. — Тихо, тихо, — прошептал Арсений над головой. Шатен сжал губы, когда до торса докоснулась чья-то рука и начала ползти выше. Парень боялся, что пока Он весь такой беззащитный, им могут воспользоваться в гнусных целях. Но когда ладонь остановилась в области сердца, то переживания ушли. Второй рукой мужчина взял запястье Антона и нащупал пульс, положил к себе на ногу. — Ты слишком часто дышишь, успокойся, — после этих слов на грудь мужчины легла голова, и дыхание начало замедляться. От раствора, который поступал в вену, хотелось спать в десять раз сильнее, поэтому юноша начал отключаться. Но мобильник вырвал из сладких объятий. — Да? — Попов взял трубку. — Рус, я сегодня не приеду. Закрой его и езжай домой. Хорошо, можешь на моей машине. Нет, завтра тоже не могу. И это… спасибо тебе. Ой, да пошел ты, — Арс с грохотом положил телефон обратно на тумбочку. Вот теперь глаза у Шастуна слиплись. Брюнет не мог себе позволить спать, нужно было следить за пульсом и дыханием. Он сам не до конца понимал, зачем спас мальчишку, ведь был готов закрыть дверь в гостиную и оставить того умирать в одиночестве. Он мог выстрелить тогда в лесу, мог позволить Антону покончить с собой. Но она постоянно стояла рядом, смотрела, умоляла не делать глупостей. Было также слишком много намеков организма, чтобы понять, что парнишка не такой как все, что в нем что-то есть, что не давало спать убийце спокойно. Что-то зачаровывало и манило. Изумрудные глаза, напоминающие Алену. Дурацкие сны, где начал проявляться Шастун. И сыпать непонятными фразами " Запомни! Умру я, умрешь и ты». Непреодолимое желание парня бороться, пытаться сбежать. Точнее оно было, да только Арсений его запугал так, что тот начал приставлять к виску Глок и глотать таблетки. Черти и бесы еще ни разу не облизывались на кого-то из пленных, желая получить не смерть и боль, а подчинение и похоть. Они не хотели отдавать игрушку другим, хотели играться с ней вечно. Они хотели, чтобы их боялись. Попов заметил, что мальчишка уже отрубился, положив голову на грудь, тихо посапывая. На часах еще девять часов, а в квартире полумрак, горит лишь светильник в углу комнаты. Как бы не хотелось спать мужчине, ведь прошлой ночью он гулял по району со своей зверюшкой, он не мог себе этого позволить. Ладонь лежала под футболкой юноши, чувствуя удары сердца и медленно вздымающуюся грудь. На левой руке был вставлен катетер. В квартире у убийцы были почти все медикаменты и инструменты, от игл до хирургических ножей. Ведь шанс серьезно покалечиться был слишком высок, а в больницу мужчине вход запрещен, не в прямом, конечно, смысле, но там ему лучше не проявлять, не мелькать своим лицом и липовыми данными. Поэтому то, что дома нашлись катетер и жидкие вещества, вас не должно поражать. Арсению не привыкать лежать на кровати, а, точнее, в данный момент, полусидеть и не спать, ждать рассвет, ждать новый день. Если раньше он коротал все это время смотря в потолок и думая, то сейчас на нем спит человек, заставляющий думать только о нем, только о том, как медленно бьется сердце, слушать умиротворенное сопение, чувствовать впервые за долгое время тепло между телами, спокойствие. Но за этими мыслями сразу следуют и другие, копая все глубже и закапывая себя сверху. Черти начали открывать свои глазки. Арсений опустил кисть Антона, перестал слушать пульс, рука медленно сползла и упала на матрас. Мужчина легонько докоснулся до колена парня двумя пальцами, проверяя не проснулся ли тот, но когда реакции не последовало, то ладонь накрыла полностью. Черти распахнули глаза, лежали свернувшись калачиком и принюхивались. Ладонь медленно начала поглаживать коленный сустав, привыкая к колким ощущениям в груди. А потом поползла вверх. Черти начали подкрадываться, они стояли на четвереньках, готовясь наброситься. Арсений наглаживал правое бедро юноши, поднимаясь выше к поврежденному месту, где торчал ржавый прут, когда Антон встретился впервые с убийцей. Дойдя до него, мужчина большим пальцем начал нащупывать через штаны зашитую рану, Шастун начал ерзать, но не проснулся, ведь в крови столько веществ, что даже ядерная война не разбудит. Брюнет замер, но когда тот успокоился, начал подниматься выше, нежно поглаживая ногу, пальцами вычерчивая круги на штанах. Рука поднялась уже до пояса, но не двигалась в сторону промежностей. Попов боялся, что тогда могут проснуться бесы. Черти открыли рты, желая продолжения. Ладонь скользнула под футболку, почувствовала горячую кожу. Пальцы еле касались чужого торса, рвано двигались выше к ребрам. Боясь разбить такое хрупкое создание. Теперь убийца никогда не склеит расколотую на маленькие осколки душу Антона. Он думал только о себе, разрешал захлебываться в черноте, разрешал желаниям брать над разумом верх. А сейчас, когда брюнет притрагивается к такому желанному телу, разум и вожделение борятся внутри, пытаясь завоевать главное место. Черти начали покусывать нервы. Ладонь прижалась к груди. Теперь обе руки находились под футболкой и притягивали обездвиженное тело к себе. Арсений закатил глаза под веки и приоткрыл рот, пытаясь начать ровнее дышать. Губы подрагивали, желая большего. Начали вырываться шумные выдохи. Попов приблизился к светлой макушке, полной грудью вдыхая аромат парнишки, пытаясь вдохнуть в себя частичку той светлой и чистой души, которая могла сегодня погибнуть, могла покинуть этот мир. Сердце у мужчины начало колотиться, выдохи получались рваными, грудная клетка подрагивала. Бесы были на подходе, уже открывали свои хари, вдыхали новую жизнь. Арсений резко вынул руки из-под футболки и притянул их к себе, боясь обострения своей ситуации, боясь потерять над собой контроль. Антон начал покашливать во сне, будто пытаясь выплюнуть ту черноту, которая успела пробраться внутрь и раздирала легкие. Мужчина сзади замер, пытаясь не дышать. Глаза почернели, как только что-то внутри почувствовало тепло, исходящее от парня, почувствовало светлую душу. Губы начали трястись от вожделения. Хищник учуял запах крови, запах добычи. Готов наброситься. Вот они — бесы.