Игра окончена
Game Over
***
Снова танцы. Но танцевала одна Ира, а парень лишь сидел на барном стуле и смотрел на нее. Может контролировал или наслаждался чужим весельем. В этот раз Шастуна не смогли вывести обратно на танцплощадку. Принял решение, что сидеть около барменов намного безопаснее, чем прыгать в кругу еще молодых преступников, «шестерок», по-настоящему опасных людей. Глаза с опаской косились на столики, за которыми сидели уважаемые самими собой люди. Все в рубашках, со стаканами спиртных напитков и все высокомерно общались между собой. Антон до сих пор не понимает как можно обсуждать дела в таком шумном месте. Это же неправильно и даже неудобно. Но преступникам это будто и не мешало вообще. По-настоящему было страшно наблюдать как люди жмут друг другу руки, а затем вытирают их об салфетки, смахивая с себя всю чужую «грязь» и «кровь». Никто никому не доверял, все просто лживо улыбались. Все присутствующие здесь лицемеры. Так проще. Все, кроме Арсения и Юрия. Лишь они не боялись показывать свое отвращение другим, а в ответ не получали ничего. К таким людям не подходят напрямую, не разговаривают по душам, их лишь обходят стороной для своего же блага. С такими людьми страшно обмениваться рукопожатиями. С такими людьми страшно начать разговор.°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
Музыка стихала. Затем вообще замолкла. Ира пыталась поговорить с Антоном, даже что-то рассказала, но парень нечаянно пропустил все мимо ушей. Он правда не специально, просто мысли были намного громче, чем слова эскортницы. Все что он понял, так это: — «Я пойду к девкам, а то они соскучились…» Потом пропуск… «…они точно по тебе соскучились тоже…» «…представляешь? Они там сидят в углу, а я здесь танцую…» «…ну вот только попробуй уйти… Ты меня понял?» — Что? — Антон оторвал взгляд от…от него. — А, ну да. Конечно. Иди, — мозг быстро среагировал и склеил между собой несколько недослушанных предложений. Шастун так ругал себя за свои мысли. Ему было противно самого себя слушать. Одно и то же предложение вертелось в голове, когда парень смотрел на любовницу убийцы. Пока ее не было, Арсений помнил о своем мальчишке, а сейчас забыл про него будто навсегда. Он не переживал. Ни капли. Ему было все равно. Как Попов может спокойно сидеть и обнимать Аню за талию, когда парень шляется по всему отелю, наполненного мерзкими преступниками? Почему не среагировал, когда Антон встал из-за стола и пошел в неопределенном направлении? Целых полчаса мальчишки не было в холле. Целых полчаса юноша не появлялся на глаза, а убийце плевать. Даже сейчас тот ни разу не обернулся и не посмотрел в сторону барной стойки, где сидел шатен.°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
— Арсений, он пришел, — Руслан незаметно кивнул в сторону бара. — Я знаю, — а глаза так и продолжали рассматривать свою любовницу, ее кудри и аппетитную шейку. Еще чуть-чуть и эта шейка будет изгрызана из-за играющих внутри эмоций. Из-за переизбытка желания. Сердце изливалось чернотой и пошлыми мыслями. Он боится вылить их именно на Антона. Злость, похоть и жажду мести.***
Тихо. Даже непривычно как-то. Лишь бубнешь в холле. Ни музыки, ни танцующих людей, даже танцовщицы на своих стрипах куда-то исчезли. Теперь слышны лишь мужские серьезные голоса, живо обсуждающие свои проблемы, дела и карьеру в одном из опасных мест Питера. М-да, вот только парень сидел один среди барменов, быстро разливающих гостям их заказы. Рядом не сидел никто, будто бар был не интересен никому. А зачем, если есть столики, где нет лишних ушей и чужаков? А у самого Антона нет ни места, ни собственного тела, ни личной территории. Шастун так не хочет находиться здесь и притворяться чьим-то любовником, пока столько странных личностей питают к мальчишке столь бурный интерес. На самом деле парень хочет туда, за тот столик, где сидели мужчины и тот убийца. Но не может туда пойти. Боится? Не имеет желания смотреть на любовницу брюнета? Испытывает неприязнь к Сергею? Не до конца доверяет Руслану? Если бы только Арсений дал подсказку. Один лишь намек, который поставит все на свои места, но он этого не делал. Не смотрел на своего пленного, не интересовался его местоположением, не контролировал ситуацию. Это было безгранично обидно и больно. Шаст даже не знал как реагировать. С одной стороны, вот она свобода, а с другой — хотелось подчиняться и сидеть чуть ли не в ногах, лишь бы находиться рядом со своим хозяином. Как собачка на поводке, которую отпустили и дали побегать на улице, а сама она боится отходить от своего хозяина. Тащится за ним следом, с опаской оборачиваясь по сторонам. Маленькая шавка видит лишь больших псов в намордниках, в ошейниках с шипами внутрь, с вязкими слюнями, стекающими с пасти прямиком на землю. Антон чувствует себя именно той маленькой шавкой. Беззащитной и крохотной.°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
Как резко музыка может поменять настроение в людях, даже в таких опасных и омерзительных. Где та шумная толпа из еще молодых «шестерок» на танцплощадке? Где та музыка, под которую лижущие задницы, услужливые людишки прыгали и веселились? Ее нет. Теперь начинается вечер для настоящих уважаемых гостей, которых пригласил сам Матвиенко. Теперь стало все еще страшнее, ведь лживые ублюдки натянули на свои лица лживые маски. Каждый улыбался так, что становилось омерзительно, просто тошнотворно. А затем включилась на фоне медленная музыка. Такая плавная и размеренная, что преображала этот вечер в целый бал. Бал, на котором Антон точно лишний. Было интересно наблюдать, как уже немолодые мужчины вставали из-за своих столиков, прихватывая с собой рядом сидящих дам. Девушки ничем не отличались от своих папиков. Каждая была похожа на другую. Ненастоящие переделанные лица, неестественная походка, дорогие платья, надетые лишь для того, чтобы показать себя лучше остальных, неродные длинные прямые волосы и тонна макияжа. Хоть здесь дамы и не решали никаких вопросов, но зато служили неким дополнением к образу своих мужчин. Как странно было провожать взглядом каждую пару, которая медленно выходила на площадку. Вся эта медленная музыка вальса, вся эта атмосфера самовозвышения себя была даже чуточку смешной. С каждой минутой таких по-настоящему страшных гостей становилось на площадке все больше. Каждый желал показать себя красивого и свою роскошную любовницу. Мужчины будто мерились своими женщинами. У кого какая лучше. Это действительно было смешно, хотелось смеяться и ухахатываться до смерти, но не от веселья, а от стресса. Но стало действительно больно, когда на танцполе появилась весьма неожиданная фигура. В эту минуту сердце и правда разорвалось, да с такой силой, что задело все внутренние органы. Почему-то в горле закололо… Арсений вышел вместе со всеми и не один. А с ней. С этой любовницей, работницей «Черная Роза», с Аней. Он просто вышел…танцевать? Вместе со всеми? Танцевать с ней. Шастун тут же опустил голову вниз, чтобы не видеть Арсения, не видеть, как он приобнимает любовницу за талию и начинает медленно переминаться с ноги на ногу, попадая в ритм плавной музыки. Антон пытается думать о другом, но не выходит. Нет, не выходит. Все равно больно, даже очень. А парень даже не знает почему, будто организм сам все решил. Вокруг суетятся бармены, официанты приходят за добавками, а среди этого обслуживающего персонала сидит юноша. Совершенно один, не сводя глаз с этого завораживающего мужчины. Он как рушит жизнь мальчишке, так и поднимает с колен. Вот только обратно на голые разодранные коленки падать очень больно. Много крови и боли. Такие легкие движения со стороны Арсения, медленные повороты вместе со своей партнёршей, а голубые глаза смотрят исключительно на Аню. Грубая рука сжимает ладошку девушки, ноги слушаются, корпус помогает с нелегкой задачей — танцевать как можно плавнее и чувствительнее. Он был в центре внимания. Много привлекал к себе любопытных глаз, пока лица между партнерами становились все ближе и ближе. — Пфф, павлин, — пробубнил себе под нос Антон, отворачиваясь обратно к барной стойке лицом. Лучше смотреть как бармены работают, быстро разливают заказы, чем на убийцу, который обманывает не только окружение, но в первую очередь себя. Да. Точно. Бутылки были интереснее, разноцветными, с надписями и оригинальными крышечками. Может поэтому Шастун снова повернулся к ним спиной, поглядывая на танцующего убийцу снова и снова. Тела между Арсением и Аней с каждым разом становились плотнее, лица ближе… — Классно пляшет, да? — кто-то так резко вырвал Антона из себя, что аж пришлось вздрогнуть, сидя на барном стуле. Юноша мгновенно поворачивает голову в сторону, откуда доносился очень даже знакомый голос. Сразу всплыли воспоминания:— Еще пятнадцать минут.
— …тебя отправлю в Канаду, а сам с мальчиками поеду в США. Ты отдохнешь, но за это…
Антон видит перед собой то самое лицо. Лицо Макара. — Не знаю как тебе, но мне очень нравится, — Илья сидел так близко, что чуть ли не шептал на ушко чужому мальчику. Он смотрел на ту свою жертву, которую подчинил на полтора часа, которые выжгли убийце сердце на всю оставшуюся жизнь. — Сколько его знаю, но еще ни разу не видел как он танцует с кем-то. Красиво, — протянул бизнесмен, наклоняя свою голову чуть на бок. — Я знал его еще тогда, когда у него семья была, — Шастун рассматривал мужчину, не стеснялся и обследовал каждый сантиметр его дорогого костюма. И просто молчал, — Красавица жена, двое детишек. Вот такого росточка, — Илья ладошкой показал примерный рост детей Попова. — Маленькие еще. Недавно их видел… — Как вы могли их видеть? Они же… — В детском доме? А ты думаешь мало желающих, кто хочет взять себе здорового ребенка из приюта? — Макар даже улыбнулся такой наивности юноши. — Так у них семья появилась? Это хорошо. Наверное, — хоть Антон и не знает этих детей, пусть они и наследники такого жестокого человека, пусть у них отец и убийца, но они не виноваты в этом. Наверняка они заслуживают лучшей жизни, чем даст им киллер по профессии. — Возможно, это и звучит как угроза, но я присматриваю за отпрысками Попова, — хитрая ухмылка и голова снова повернулась в сторону танцующего Арсения. — Как это? — но на вопрос мальчишки уже не ответили. Голова тут же опустилась вниз, рассматривая свои ботиночки. В компании бизнесмена было не так уж и страшно. Чего бояться, если этот человек не мог взять мальчика под мышку и унести отсюда? Макар держал слово, даже вселял доверие. Но лишь одно воспоминание портило все. Воспоминание о том, что находилось в штанах у Ильи, а потом побывало и во рту шатена. Воспоминание о тех тридцати минутах, которые не закончились. — Что ты испытываешь к нему? — вопрос был задан слишком неожиданно. Макар даже развернулся к собеседнику, чтобы выслушать весь его ответ. — К кому? — глаза начали бегать, лишь бы не смотреть прямо в глаза тому, около кого сидел в ногах и пытался сдерживать рвотные позывы, ведь чужой половой орган сильно давил на стенки горла. — К Арсению, к кому же еще? Что ты такого сделал, что мой заказ сорвался? — мужчина просто хотел ответить на свой очень волнующий вопрос. Хотел знать о Попове все. — Что сделал Я? — Шастун даже удивился. А ведь он не знает. Он не понимает убийцу, не видит его насквозь, не умеет читать мысли. — Ты ему что-то обещал? — поинтересовался Макар. — Если только убить. — Может ты уже не девственник? — парня как будто сковало, ведь звучало это страшно и даже на душе остался неприятный осадок. — Вы что, думаете что он меня не отдал, потому что хотел…ну… — юноша даже опустил глаза, ведь разговаривать с таким человеком, который вот-вот изнасиловал бы самого Антона, было не по себе. — Я ничего не думаю. Я просто пытаюсь найти ответ, ведь решение Попова было настолько тупым, даже абсурдным. Если он тебя до сих пор не изнасиловал, то я не знаю что и сказать, — снова хитрая ухмылка. Разговор был настолько странным, что хотелось провалиться сквозь землю или убежать. — Мне нужно готовиться к чему-то? Он может меня… — Если бы хотел, то сделал бы сразу, а не тянул, — лицо скривилось, вопрос все никак не мог найти свой ответ. — Может Арсений не тот, кем кажется? — аккуратно спросил парень, поглядывая на бизнесмена. — Кто? Попов? — Илья лишь негромко посмеялся, но так и не ответил. — Хорошо двигается, не правда ли? Смотри какие плавные движения, — Антон тут же посмотрел на Арсения, и снова больно. Ведь ему все равно на парня, ему все равно на то, кто сидит с ним рядом. Сейчас он обращал внимание лишь на свою любовницу. — Он так хорошо держит свое лицо. В любой ситуации пытается оставаться серьезным. Он хоть раз улыбался при тебе? — Макар снова повернулся к парню лицом. — Не знаю. Может было один раз, — пальцы ковыряют свои ногти, чтобы хоть как-то отключиться. — А я смог увидеть настоящее лицо Попова. Он пытался, конечно, стрелять своими злыми горящими глазками, но у него плохо выходило. Тогда-то я и увидел Арсения. Настоящего. Я был поражен. Удивлен такой выдержке. Посмотри на него. Прямо сейчас, — Илья малозаметно кивнул подбородком на танцплощадку. — Посмотри на его лицо. В тот день все было по-другому. Тогда он сжимал челюсти от боли… — От боли? — Антон испуганно обернулся, не понимая о чем идет речь. — В тот день Арсений расплатился собой, потому что Я так сказал. Потому что Я разрешил. Я ему позволил лечь на кровать, я позволил ему раздеться и отдаться мне. Ты бы слышал его мычания, которые он пытался скрыть в себе. Он так рычал и сжимал веки, но мне было все равно. Я пытался уложить его на спину, прямо на лопатки, но он не давался. С характером. Могу предположить, что он не хотел меня видеть, ну или чтобы его видели. Спиной ко мне стоять было куда спокойнее. Так лица не видно. Первые минут пять твой Арсений даже брыкался, не подпускал меня к себе, главного строил, но я его быстро усмирил. А когда мы слились в одно целое, то перестал брыкаться вообще. Возможно, хотел, чтобы это побыстрее кончилось, — Макар не отводил взгляд от танцующей пары. — Как он тогда страдал. Как горбил свою спину, когда я входил с каждым разом глубже. А он до конца держал свое лицо. Точнее, старался. Я все ждал, что услышу один короткий крик, может мольбу о передышке, но он молчал. Терпел. А жаль. Нескончаемо рычал и скалился. Показывал свои клыки, а меня это только больше заводило… — Зачем Вы это делаете? — Шастун перебил, уже хотел остановить этот монолог. Слушать про то, как за его жалкое тело пострадал Арсений было душераздирающе. — Зачем Вы говорите это мне? Это отвратительно, — а голос становился все тише и тише. — Это настолько подло с Вашей стороны. — Я знаю. На этом построена вся моя карьера. Мальчик мой, я дергаю людей за ниточки. Так чем же таким отличился Арсений, что я должен обойти его стороной? Я его знаю больше, чем он сам себя. Я читаю его как открытую книгу, потому что знаю о его судьбе все, а ты нет. — И что? — А то, что рано или поздно Арсения найдут. Или он их найдет, тогда ты потащишь его вниз. Ты как лишний груз. Он же отвечает за тебя. — Ему все равно на меня. Не несите чушь, — парень отворачивается, отказываясь слушать весь бред от бизнесмена. — Человек, который лег под меня, не просто так это сделал. Принести такую жертву ради чего? — Ради чего? — переспросил юноша. На что, Илья просто пожал плечами. — Сам решай. Макар не желает больше общаться с Антоном, поэтому просто встает и уходит, оставляя запутанного парня наедине со своими неразгруженными мыслями. Снова эта непонятная ухмылка Ильи. Снова томный взгляд юноши на танцующую пару. Осталось лишь разложить в своих мозгах все по полочках, не упустить ничего важного и волнующего. Но пока волновал лишь сам Попов.***
— Вы подарите мне один танец? — рука потянулась слегка вперед, пока все эскортницы, испуганно обернувшиеся за свои спины, рассматривали Антона. — Антон вернулся. — Антошка. — Антонио! — Живой. — Тише. Если кто-то из гостей услышит, то Матвиенко снесет голову всем нам, — и все сидящие за столиком замолкли, боясь жестокого хозяина. — Ира, мне нужна твоя помощь, — улыбка с лица Шастуна стерлась тут же. — Не хочешь со мной потанцевать? — Ир, иди давай. Серый уже пялится в нашу сторону, сейчас голову нам всем откусит, — прошипела одна из работниц шестого этажа. — Да иду я, иду. Татошкин, только я танцевать не умею, — эскортница начала аккуратно пробираться сквозь своих девок, чтобы случайно не наступить каблучком на чью-нибудь ногу. — Я тоже. — Идеальный танец получится. Две дрыгающееся сосиски, — сказала одна из девушек, и все девки тихо засмеялись в себя, чтобы не разозлить хозяина отеля. — Так. Хихи да хахи прекратили. Потом выслушивать все от Матвиенко. Вам это надо? — прошипела Ира. — Да мы молчим, — но смеяться в себя было больно. Антону приятно впервые в жизни вести девушку под ручку прямиком на танцпол, чтобы хоть раз станцевать медленный танец с прекрасным полом. А еще приятнее было становиться через одну пару от самого Арсения с Аней. Ведь для себя юноша придумал один план, как хоть на секунду перетянуть внимание Попова на себя. Шастуну даже немного неловко, но останавливаться не намерен. Он медленно кладет свою ладонь Ире на лопатку, слегка притягивая ее к себе. Но смотрел лишь на реакцию убийцы. Брюнет даже не замечал мальчишку. — Положи руку на талию, — шепнула эскортница на ушко, медленно начиная переминаться с ноги на ногу. — Зачем? — шатен тут же оторвал свой взгляд от брюнета, с испугом поглядывая на девушку. — Так надо. Не тупи, — тогда Ира сама опустила чужую ладонь ниже себе на поясницу. Женская ручка легко легла на плечо своего друга, подстраиваясь под медленный ритм музыки. Антон двигался за Ирой, а Ира за Антоном. Никто не был ведущим, оба повторяли друг за другом. Вот только изумрудики снова остановились на Арсении. Тот двигался хорошо, намного лучше, чем мальчишка с местной эскортницей. Мужчина будто чувствовал танец всей душой и телом. И лишь тогда, почувствовав что-то неладное, мимолетом посмотрел в сторону. Какого было его удивление, когда увидел на танцполе своего мальчика. — Пфф, — улыбка поползла вверх. Любопытно было наблюдать, как шатен танцевал с дамой. Было смешно, ведь парень такой неуклюжий. От подкатившего смеха начала подрагивать спина, что заметила любовница. — Что такое? — Аня чуть подняла свою голову, посматривая на «хозяина». — Ничего, — и Попов снова отвернулся к своей партнерше, губами нежно прислоняясь к ее лбу. Смотреть на эту картину было очень противно, особенно Антону. — У нас, вроде бы, получается, — Ира хохотнула, пытаясь приободрить юношу. — Ага, вроде бы, — медленный шаг влево, потом снова вправо и очень медленный поворот. Вот только теперь Шастун стоял к мужчине спиной и не видел его. А так хотелось контролировать каждое его движение. Видеть его каждый шаг, посматривать на его руку на талии Ани, на его лицо. Но пока нельзя. Пока ждем. Шаг, снова шаг, плавный поворот партнерши, теперь Антон лицом к Попову, но лучше бы не поворачивался. Лучше бы не видел этого. Лучше бы не видел ничего, кроме темноты. Теперь в глазах как раз туман, пелена. Арсений жадно целовал свою любовницу, рукой сильно давя ей на поясницу, чтобы прижималась тесней к телу убийцы. Он хищно покусывал ее губы, углубляясь в поцелуй, будто были чувства. Будто все это не наигранно. Он будто поедал израненную лань, а добыча не могла сопротивляться. Не имела права даже дернуться, лишь отвечать и позволять делать с собой то, что сам решит клиент. Увидев пустые глаза парня, Ира сразу незаметно обернулась через свое плечико. Было несложно догадаться куда смотрел Антон. Смотрел на своего похитителя, на его любовницу. На душераздирающую картину. — Поцелуй меня, — эскортница сразу посмотрела на эти угасшие глаза, переполненные болью и обидой. — Что? — Поцелуй так, чтобы он увидел, — девушка не знала чем помочь, кроме как попытаться вывести Попова на ревность, тем самым усугубив положение. Спровоцировать хищника. Без каких-либо тупых вопросов, без минуты рассуждений Антон наклонился к девушке, накрывая ее губы своими. По спине тут же пробежались мурашки, щеки покрылись легким румянцем, а в голове только одно. «Хоть бы на него сейчас смотрели». Эта мысль пробуждала столько желаний, что поцелуй был почти как настоящий. Приятный, теплый, нежный. От приятных колючих мурашек в животе Ира даже закрыла свои глазки, наслаждаясь по-настоящему светлым поцелуем. Желанным дружеским поцелуем. Губы медленно разомкнулись, а парень смотрел лишь в глаза эскортницы. Боялся повернуть голову на него. Посмотреть на него. Столкнуться со злым взглядом горящих синим пламенем глазами. — Он смотрит? — спросил парень, испуганно поглядывая на девушку. — Смотрит, — подтвердила Ира, мило улыбаясь как горящими глазами, так и поджимающимися губками. Набравшись смелости, юноша все же поворачивает с опаской свою голову. Глазами находит Арсения, который что-то говорит на ушко своей любовнице. Шептал что-то долго, парень видел лишь то, как двигался кадык, как губы выговаривают непонятные слова. Затем Аня кивнула. Просто кивнула, а Попов просто повел ее в сторону лестницы. Просто увел с танцпола, просто прошел мимо столиков, просто очутился вместе с любовницей у лестницы. — Куда они? — спросила Ира, как только рука парня съехала с ее талии, а его ноги перестали двигаться под плавную музыку. — … — Антон просто смотрел вслед уходящей «паре», понимая что в предстоящей борьбе за внимание Арсения Шастун уже бессилен. Там парень точно будет лишним. — Я сейчас, — эскортница слегка похлопала по плечу, дабы приободрить и вселить в эти пустые глаза жизнь обратно. Ножки быстренько понесли хозяйку к лестнице, чтобы взглянуть всего лишь одним глазком куда пойдут Арсений с Аней. И парня снова оставили одного посреди танцующих опасных преступников.°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
Снова этот проклятый барный стул, снова один, снова страшно, снова одиноко. — Антон, — послышался цокот шпилек. По запыхавшейся Ире, а точнее по ее лицу, можно было сразу догадаться, что весть весьма нерадостная. — Извини, — виновато произнесла девушка, обходя барный стул. — Я видела как они зашли в номер. Не думаю, что они там чай собираются пить. — Ну да. Арсений чай не пьет, — глаза смотрели на свои тонкие длинные пальцы. Антон до сих пор не понимает почему так реагирует на действия со стороны Попова, ведь убийца не раз платил за час, проведенный с работницей «Черная Роза». Ведь Арсений не должен спрашивать разрешение. Антон никто. Он не имеет право даже обижаться. Не имеет право наезжать. Может только молчать и тихо дышать. Антон не понимает самого себя, пытается ругать за такие мысли, но этим делает только хуже. Одна лишь мысль о том, что Попов с Аней один на один в номере, доводит юношу до грани. Хотелось провалиться сквозь землю и перестать существовать. Перестать мучить самого себя и Арсения в добавок. Попросив Иру уйти к своим девкам за столик, Шастун продолжал ждать. Тупо сидеть и ждать, пока весь этот вечер закончиться. Время — давно уже утро. Гости начинали уходить по своим номерам, а Макара давно за своим столиком не было. Только Попов не торопился приходить обратно в холл. А если он забыл про своего мальчика? Вдруг уже давно лежит на кровати в своем номере и спит? Вдруг ему все равно? Он так решил избавиться от юноши? Но минут через десять, после того как парень до конца разочаровался в убийце, Арсений появляется на лестнице. Только уже один. Сел за тот же столик и неожиданно посмотрел в сторону бара, останавливая на нем свои спокойные глаза. Антон не хотел даже отворачиваться, он смотрел в ответ, впитывая в себя те голубые океаны, которые следили за ним. Аня в холл так и не спустилась.***
Мерзкий мальчишка в отражении. Антон его даже не знает. Какой-то ужасный человек с красными глазами, слипающимися веками и грустным выражением лица. Шастун не хочет верить что это он. Это бред, такого не может быть. То самое время, чтобы махнуть на себя рукой и умыться холодной водой. Этот вечер закончился, казалось, что можно уже выдохнуть, но еще не время расслабляться. По-моему, парень забыл закрыть дверь в ванную, когда первым же делом пошел именно туда, не рассматривая номер, который выделил другу Матвиенко. Юноша забыл повернуть замок и рассматривал себя в зеркале. — Я отвратителен, — сказал отражению Антон, пальцами оттягивая кожу под глазами, будто мешки могли уйти сами по себе. — Мерзкий, — продолжал, кривя свои губы от неприязни к своему же отражению. — Меня бы убить. Пристрелить, чтобы не мучался. Да? «антоН молчал. Тогда в туалете он кинул меня. То есть себя. Нас. Больше не показывался. А я хотел его услышать. Именно услышать, потому что увидеть было страшнее всего на свете. Но он показался. И именно этого я боялся.» Парень строго смотрел в свои глаза, приближал к зеркалу свое лицо, чтобы прожечь себя насквозь, заглянуть в свою голову. По бокам все расплывалось, ведь шатен концентрировался исключительно на своих глазах. Будто пытался рассмотреть что-то в них. Но что? Этими действиями он погрузил себя в страшное состояние, отключая не только мозг, но и чувство собственного существования на Земле. Будто теперь две реальности. Одна в зеркале, а другая настоящая. Антон смотрел на свое отражение очень долго, заставляя увидеть нечто напротив себя. И, наконец, увидел антоНа. Увидел его настоящее лицо. Увидел того, кто поселился у него в теле. Парень видит его впервые. Тень напротив начала преображаться прямо на глазах. Парень видел как его кожа покрывается белой змеиной, как пальцы вытягивались, а ногти росли с неимоверной скоростью. И Шастуну это нравилось. Он постарался приподнять верхнюю губу, чтобы взглянуть на свои клыки, а увидел лишь много острых резцов как у пираньи. Глаза налились кровью. Полностью красные глаза без зрачков и белая змеиная кожа. Нечто улыбалось Антону, но полностью подражало движениям своего хозяина. — Позови его, — странное существо с красными глазами тихо прошептало, оголяя все свои остренькие резцы. — Позови. Мы слышу его запах. Он нам нравится, не правда ли? Мы его чувствуешь? Чем он пахнет? Мы жаждешь его, но Мы воротишь нос. Зачем Мы воротишь нос? Зачем Нам страшно дотронуться до него? — Антон видит как с пасти стекает вязкая слюна, а красные глаза смотрят на себя в отражение. Трясущиеся от страха пальцы дотронулись до губы, и почувствовали что-то мокрое. Со рта парня реально стекала слюна. — Мы послушай Нас. Позови его. Послушай Нас. Зови Арсения, — голос неожиданно сел и стал намного грубее. Глаза поменяли свой цвет на бордовый. — Что еще? — послышалось за дверью ванны. Убийца услышал бормотание, а затем и свое имя. Ручка двери резко опускается вниз, и дверь распахивается. — Что? Зачем меня звал? Шастун не может даже ответить, ведь в отражении нечто в белой змеиной коже сжало свое горло с такой силой, что нельзя было пикнуть. Парень не двигался вообще, лишь смотрел на Арсения в отражение, а видел вовсе не его. Бес со склерами вместо глаз смотрел в спину красноглазого нечто. Антон видел черную кожу, длинные руки-палки и когти, разрывающие свою жертву за считанные секунды. Сердце замедлялось с каждой секундой, чуть ли не останавливалось. Разум затуманивался, а перед глазами темнеет. Вот-вот и мальчик упадет в обморок. Он не понимает что происходит, он не верит, он не существует. — Антон! — Попов резко приводит пацана в чувства своим взбешенным криком. — Ты кукухой поехал?! Че замер? Я с кем разговариваю? — Арсений развел руками, поражаясь такому поведению. Но Антон не собирался что-то говорить, не мог, не слышал. Лишь чувствовал, что силы покидают организм. Страх отключил мозги, а вместе с ним и тело. Парень просто развернулся лицом к человеку, пока в зеркале нечто в белой змеиной шкуре обернулось к Бесу со склерами. Юноша боится услышать антоНа снова. Особенно увидеть. Маленький неуверенный шажочек к выходу, пока мужчина странно поглядывал на психически нестабильного мальчугана. Снова шаг, потом еще один и еще, пока тело не начало медленно проходить мимо брюнета. Но тут силы притяжения стали сильнее, а мышцы ослабли вовсе. Картинка исчезла тут же. — Тихо-тихо-тихо. Эй! — руки выстреливают вперед мгновенно, хватая парня за что попадется. Схватили прямо за рубашку, немного потряхивая тело, чтобы его хозяин очнулся. — Ты чего? Давай только без обмороков. Просыпаемся, — но Антон и не спал. Он все слышал, но боялся лишь обернуться на зеркало. Боялся увидеть антоНа. — Если не перестанешь себя так вести, то я вызову тебе скорую. В психушку поедешь, — Попов рассматривал косые глазки, почему-то делая свой вывод. — Ооо, ты че, бухой? Перепил? Алкоголик, блять! — за локоть потянули, ставя «пьяного» мальчишку на ноги. — Я, сука такая, тебя предупреждал? Набухался! Молодец! — орали прямо на ухо. — Иди проспись, утром тебя убивать буду. Готовься. Арсений толкнул юношу прямо в спину, чтобы он первый вышел из ванны. Следом вышел и сам разъяренный убийца. Вышли все, в ванной комнате никого, но отражения в зеркале остались. И красноглазое существо в белой коже, и Бес со склерами, с длиннющими клыками. У них своя реальность, у них свое желание и свой характер. Молодой Бесененок и старший Демон. Они стояли так близко друг к другу и прожигали взглядами. Две нечистые души жаждали друг друга. Им не свойственны человеческие стеснения, они не знают что такое совесть, они знают что такое желание. Длиннющий язык высовывается и, извиваясь, тянется прямиком к пасти красноглазого нечто. Существо высунуло змеиный язык, разрезанный на конце, в ответ, переплетаясь со склизким чужим. Они сцепились, обвязались вокруг и терлись друг о друга. Вой от вожделения не прекращался, оба издавали странные звуки и подрагивали. Тела сливались воедино, доставляя неимоверное удовольствие своему партнеру. Языки залезали прямо в горло, доставая до внутренних органов, щекоча и рыча. Глаза антоНа наливались бордовой кровью, пока склеры наблюдали за избиваниями своего любодея. Бес оголил свои клыки, издавая ужасный рев. Рыча на сладострастника от наслаждения.***
В тепле хорошо так развезло. Пошатываясь то ли от усталости, то ли от алкоголя, мужчина подошел к невысокому столику и громко поставил на него уже пустой стакан. Роскошный номер, где годами живет лишь один человек — Матвиенко. Ничем не хуже квартиры, даже просторнее и намного удобнее. Тело сразу плюхнулось на кровать рядом с другом, залезая на нее с ногами. Арсений себя чувствует рядом с Сергеем свободнее. Это тот человек, который знает о тебе все и не осуждает за поступки, лишь дает решать брюнету все самому. Но так было, пока убийца не вляпался в неприятность по имени Антон. Тогда все пошло по наклонной. — Сереж, — невнятно позвал Попов, закидывая обе руки за голову, чтобы было удобнее пялить в потолок. — М? — сразу же отозвался хвостатый друг, который лежал на другой половине. — Скажи мне, но только честно. Я сильно изменился за эти два года? — алкоголь пробудил желание говорить. Хотелось услышать правду и покопаться в своей гнилой душе, вдруг найдется та частичка, которая еще горит надеждой и верой. — Сильно, — без секунды рассуждения ответил Матвиенко, вспоминая как хоронил два года назад своего лучшего друга рядом с Аленой. Но тогда гроб был пустой, но имя на плите было настоящее. Тогда-то Арсений и правда умер, все внутри у мужчины умерло. Осталась лишь боль и тяжелое тело без души. — Почему? — Сам знаешь. Зачем спрашиваешь об этом меня? — Сергей даже не хотел поворачивать голову в сторону, чтобы не встретиться с безжизненными глазами. — Как я выгляжу со стороны? — брюнет все не угоманивался. Ему именно сейчас было важно знать все во всех подробностях. — Нуу… Может… Агрессивный или бездушный. Бесчувственный. Ты очень вспыльчивый. Ты перестал показывать свои эмоции, и за это мне страшно. Когда ты в последний раз радовался хоть чему-то, улыбался или восхищался? — А чему мне радоваться? Повода никто не дает, — Попов наигранно улыбнулся, но улыбка была ужасна. Истерическая, а голос, на удивление, спокойный и тихий. — Хорошо. А что должен сделать я, чтобы хоть раз увидеть на этом суровом лице капельку эмоций? Совсем чуть-чуть, чтобы я понимал о твоем состоянии. — Что ж ты так переживаешь за мое состояние? На свое лучше посмотри. Сам говоришь, что все хорошо, но сам что-то да скрываешь от меня. Не хочешь рассказать? — Арсений даже сел, чтобы рассматривать друга и его поведение. — Нет. Не хочу, — Матвиенко помотал головой, погружаясь в себя все глубже. — Даже своему другу? — Даже тебе. — Что ты скрываешь, что боишься признаться даже мне? — ладонь несильно пихнула ногу армянина, чтобы заставить отвечать. — Это…это будет сложно объяснить. Может потом как-нибудь. Но точно не сейчас, — голова опустилась ниже, ненавидя самого себя. Хозяин отеля боялся признаться в этой тайне даже себе. — А знаешь чего бы хотел я? — Арсений быстро сменил тему, переводя стрелки на себя. — И чего же? — Посмотреть как Паша пойдет в первый класс, — убийца замолчал, гипнотизируя одну точку на постельном белье. — Как он будет стоять рядом со своей первой учительницей, а в руках букет цветов для нее, который купил Я. За спиной синий портфель, который мы с ним выбирали вместе, и школьная форма, — губы дрожали, но мужчина пытался сдержать эмоции в себе. — Но этого я не увижу. И то, как Алиса будет баловаться маминой косметикой, и то, как будет учиться читать, рисовать открытки к празднику. Ничего я этого не увижу. Ничего. И их тоже. Больше никогда, — Арсений развел руками, пытаясь остановить подкативший ком к горлу. Терпеть сил не было вообще. Корпус просто падает прямо, утыкаясь лицом в ноги своего самого преданного друга. Чувствуя поддержку и присутствие хоть кого-то в этой никчемной жизни убийцы. — Я не понимаю тебя, Арсений. Я все пытаюсь вытащить тебя из петли, но ты все равно туда голову пихаешь. Тяну за шкирку, а ты все равно находишь способ нырнуть в свое болото, — рука легонько легла на черный затылок, успокаивая единственного друга. — То есть ты меня решил отчитывать? — пробубнил в чужие ноги Арсений. — А как мне с тобой бороться еще? Думал что жизнь легкая штука? — пальцы медленно перебирали черные пряди, проявляя заботу к своему лучшему другу, удерживая его на плаву и не давая утонуть. — И больно будет. И грустно. И страдать приходится много. И мучиться будем тоже всю жизнь. Мой тебе совет: отпускай это все. Продолжай работать, брать заказы. Теперь это твой дом и это твоя жизнь. Другой у нас нет. Ты не должен ни о ком заботиться, за кем-то следить и присматривать за этим… Шастуном, — губы в эту же секунду скривились от омерзения к мальчишке. - Зачем тебе такая ноша? Это же…еще молодой и тупой пацан. Че ты за него схватился как за спасательный круг? — и брюнет тут же начал переворачиваться на спину, открывая свое лицо и косые от алкоголя глазки. — Мне его жалко, — промычал Попов, снизу вверх поглядывая на своего друга. Голова лежала ровно на ляжках у Сергея. — Кого тебе жалко? Мальца? Нет, я, конечно, понимаю, что он выглядит жалко, даже очень. Но ты не смей его жалеть. Только попробуй. Фуу… Как ты такое мог сказать? Заведи себе собаку или кота, раз тебе так скучно, — Матвиенко покачал головой, удивляясь убийце. — Мне не скучно. Мне одиноко. Тоскливо. В квартире было так пусто, ужасно тихо. Только одни мысли в тишине и темноте. Я каждую ночь не спал, потому что боялся закрыть глаза и открыть, увидев перед собой ее. Она приходила ко мне ночами, во сне. Я чувствовал ее дыхание, ощущал ее присутствие и не знал что делать. Я видел только один выход. Хотел уже перестать мучить и себя, и тебя, — Матвиенко продолжал гладить по волосам своего бедолагу, медленно оттягивая волосинки и темные пряди, пока убийца расположил свою голову на его ногах. — Я давно разочаровался в себе, ненавижу свое существование, не вижу в нем какого-то смысла. От моей смерти всем станет только спокойнее, даже тебе. И сам я уже, наконец, успокоюсь и отдохну. Неимоверно сложно чувствовать, как ты с каждым днем становишься только слабее, но все равно пытаешься притворяться. Играешь на публику, строишь лицо, пытаешься держать планку, — океаны пересыхали, голубое пламя потухало, синее небо заволокло серыми тучами — глаза перестали отражать душу убийцы. — У меня нет никого. Я один. — Нет, не один. Ты нужен мне. Ты по-настоящему дорог мне, и я сделаю все, чтобы ты поверил в это. Я хочу чтобы ты знал — я всегда буду рядом. Всегда. Не дам совершить ошибку, за которую будешь жалеть. Вытащу тебя, а ты вытащи меня, — вторая ладонь легла на щеку друга, вселяя надежду. Сергей наклонился, закрывая свои глаза вместе с Арсением и медленно соприкасаясь лбами. — Я буду рядом, — прошептал прямо в лицо брюнета, чувствуя чужое тепло родного тела. — Спасибо, — Арсений поднимает свою руку с кровати, поглаживая шею хозяину отеля. Лица очень близко, дышали в унисон, прикрывая свои веки от тепла и спокойствия. Пальцы массировали черную голову, пока мужчина позволял это делать. — Мы справимся. Мы со всем справимся, — прошептали прямо в лицо, не сильно ошпаривая кожу горячим алкогольным дыханием.***
Ложиться в кровать пришлось в одних трусах, ведь с собой Антон брал целое ничего. Важно было закутаться в одеяло так, чтобы убийца не увидел ни сантиметра голой кожи. Номер закрыли на ключ-карту, внутри никого, кроме парня, за окном уже утро, а все в отеле только ложатся спать. Пройдя босиком по холодному полу, обходя стороной проклятую ванну с проклятым зеркалом, Антон плюхается на свою одноместную кровать. Голову под подушку, руки под себя, а сверху теплое пушистое одеяло. Постельное белье пахло миндалем и кокосом. Ну или с бреду юноше уже кажутся странные запахи. Бренное тело за долгое время, наконец, может вытянуться в полный рост и переворачиваться из стороны в сторону. Нет теперь того дивана, можно было не поджимать колени к себе. И только тогда, когда тело удобно улеглось на кровати, Антон понял, что в номере уж слишком светло. Свет-то горел. — Блин, — разочарованно прошипел в подушку шатен, но все же пришлось встать и топать по пустой комнате в самый дальний угол. Только выключатель щелкает и свет вырубается, как Шастун сломя голову несется обратно к кровати и запрыгивает на нее сверху. Вот-вот и нечто бы точно поймало парня за ногу и утащило к себе под кровать.антоН молчал.
Снова голову под подушку, руки под тело, а пятки скрываются под одеялом, ведь в темноте кто-то точно захочет пощекотать пяточку парня своим острым коготком. Но это мог сделать только антоН и только самому себе.°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
Сон близко. Очень близко. Вот-вот и он накроет с головой мальчишку и утащит в царство Морфея. Комната кружится, глазные яблоки закатываются наверх под веки, а мышцы расслабляются. Но Морфею будто шлёпают по рукам, не разрешая забирать к себе еще одного гостя. Проснуться пришлось из-за резко включившегося света. Шастун замер, спиной пытаясь рассмотреть только что зашедшего пьяного Попова. Со стороны двери брюнет что-то бубнил себе под нос, пытаясь снять с себя ботинки. Его не смущало, что в номере кроме него «спал» его любовник, что горел яркий свет. — Да кому я вообще нужен? Сам я себе противен. Аж блевать тянет. Ненавижу, — затем послышались тяжелые шаги по номеру. Парень моментально закрыл свои глаза, притворяясь, что он уже давно спит. Не хотел сталкиваться взглядами, а потом зацепиться языками с пьяным убийцей. — Оп-па, — но Попову, видимо, было все равно. — Даже ты меня ненавидишь. Жаль, — снова несколько медленных шагов, будто мужчина старался идти аккуратно и не пошатываться. — Спит. Ох, извините, — возмутился, растопыривая свои руки. — Я мешаю ведь. Да я всем мешаю в этом мире. Ну ты не переживай, я скоро этого…того, — и тут резко вырубается свет. — Надеюсь я сдохну первее, чем ты. Не хочу видеть твою кровь на своих руках, — только Антон хочет приоткрыть веки и взглянуть на темный номер, наткнуться на тень Арсения, как тут же чужая рука невесомо притрагивается к оголенной шее, проводя двумя пальцами к подбородку. — Спи, мальчик мой, — Шастун старается не дрожать, ведь должен был привыкнуть к таким неожиданным прикосновениям со стороны старшего. Парень чувствует как сердце орет во всю глотку, качая кровь быстрее и намного сильнее. Рука исчезла. Но перед глазами появилась тень. Попов медленно подходил к своей кровати, снимая с себя пиджак, кидая его куда-то на стул. Как только все успокоилось юноша разрешил себе приоткрыть веки и взглянуть на того, на кого смотрел весь вечер. Тяжело вздыхая, Попов медленно расстегивал пуговицы на черной рубашке, оголяя свою грудь, не подозревая что за ним подглядывают. Края рубашки тут же отлетели по обе стороны от торса. С плеч соскользнула приятная мягкая ткань, а рука откинула ее в ту же сторону, куда минуту назад полетел и пиджак. Попов стоял в одних брюках, но это ненадолго. Было так стыдно и одновременно приятно наблюдать за тем, как на спине убийцы играют мышцы, как лопатки то сводились, то расходились. Как руки взъерошивали свои волосы от усталости, хотелось в данную секунду казаться неопрятным и по-настоящему красивым. Красивым лишь потому, что притворяться больше не надо. Можно снять маску и очутиться в своей реальности. Перестать строить агрессивного маньяка и выпустить свою боль наружу. Антон забыл про сон, забыл про свои открытые глаза, забыл обо всем. Он рассматривал Попова и его тело. Губы поджались в тот момент, когда мужчина полез к брюкам, как схватился за собачку и медленно потянул вниз. Дыхание сбилось, что выдавало парня со всеми потрохами. Пальцы сжали одеяло, медленно подтягивая его на себя, накрываясь до плеч. Но тело содрогнулось, когда в дверь кто-то очень громко и резко постучал. Веки захлопывают, тело застывает в одном положении, а Арсений резко оборачивается лицом к двери. Испуганные таким нежданным гостем глаза посмотрели прямиком на своего «любовника». Он тихо «спал», даже не ворочался, лишь накрылся по шею одеялом. Еще раз постучались. Тогда мужчина сорвался с места, чтобы побыстрее открыть дверь человеку, желающему срочно поговорить с убийцей. Рука неуверенно тянет за ручку, готовясь защищать и себя, и свою территорию. Арсений боялся, что человек может тут же зайти внутрь, оттолкнув Попова в сторону. Но в дверях показалась неожиданная фигура. — И снова здравствуй, — развел руками Арсений, выглядывая одной головой в коридор, посматривая по сторонам. Никто не ходил, а Аня стояла пошатываясь из стороны в сторону. — Здравствуй, — медленно проговорила девушка, игриво улыбаясь. — Классный прикид, — осторожно ткнула пальчиком в голую грудь своего клиента. — Помощь нужна? — недоверчиво брюнет рассматривал косые глазки любовницы. — Допустим, — снова улыбнулась. — Пропустишь? — но Аня не стала дожидаться приглашения или хотя бы разрешения. Она лишь легонько толкнула брюнета в грудь, открывая себе путь в чужой номер. — Ну рассказывай. Что случилось? — дверь за дамой закрыли, чтобы всякий прохожий не смог заглянуть внутрь и не влезть не в свое дело. — Произошло нечто очень ужасное, — Анна надула губки, хитро посматривая на своего клиента. — Я думала. — Поздравляю, никогда не поздно начинать, — руки скрестили на груди, выслушивая работницу «Черной Розы». — Лучше бы не начинала, потому что я пришла к страшному заключению… — девушка будто бы специально разыгрывала аппетит у хищника. Говорила медленно и не всегда договаривала предложение до конца. — Нуу…? — брюнет смотрел на пошатывающуюся любовницу, на пьяненькие глазки, даже не заметил как Антон сменил положение на кровати. Как развернулся лицом в сторону двери и подвыпивших людей. — Я хочу… — Аня сделал один тихий шажочек к мужчине, закусывая свою нижнюю губы, — …сделать это… — пальчики притронулись к низу живота, пока лицо пододвигалось все ближе и ближе, — …и совершенно бесплатно, — прошептала прямо в губы Арсению, рассматривая его голубые холодные глаза. — Ты много выпила? — сурово спросил брюнет, не отвечая на поглаживания чужой руки торса. — Все, что было в мини-баре, — губу снова закусили, играясь и пробуждая в убийце хищника. — Тогда я, пожалуй, откажусь от такого заманчивого предложения, — Попов сделал шаг назад, разрывая тесный контакт между двумя возбужденными телами. — Я отвечаю за свои поступки. Я понимаю, что предлагаю. Так почему же ты воротишь нос? — снова губы приблизились к губам Арсения, нашептывая и уговаривая. За подбородок схватили и повернули в сторону, чтобы любовница взглянула вглубь номера. — Теперь понятно? — зло проговорил шепотом Попов, поглядывая разъяренными глазами на девушку. — Так он спит, — ручка снова притронулась к желанному торсу. — Он ничего не услышит. Я обещаю. А тебе будет приятно. А то ты такой напряженный весь вечер был. Мне кажется, что я знаю чем тебе помочь. Аня без разрешения притронулась губами к шее, направляясь к ключице, выцеловывая дорожку к низу живота. Любовница спускалась все ниже и ниже, пока не достигла цели. Брюки точно были лишними, но это можно быстро исправить. Ручка аккуратно и очень медленно оттянула край штанов, пальчиками наглаживая мужской орган. Арсений молчал, что не давало повода прекращать, а продолжать. Женские губки прикоснулись к лобку, спуская резинку боксеров ниже, добираясь до своей цели. Нос очерчивал путь к органу, медленно забираясь глубже. Остался буквально сантиметр, и она сможет увидеть его, почувствовать и насладиться тихо бьющимся животом Арсения. Еще чуть-чуть, и она сама насладится этим процессом. Брови сходятся к переносице, прикрывая глаза от ощущения Там тепла. Подбородок приподнимают выше, как только пальцы начали наглаживать член у самого основания, постепенно перетекая все глубже и глубже. Кожицу постепенно оттягивали, освобождая головку, а затем проходились по нему шершавым языком. Все больше заставляя брюнета двинуться навстречу, почувствовать то освобождение, которое так долго ждал. Терпеть не было ни сил, ни желания. Хотелось подчинять и заставлять. Поэтому рука грубо схватила любовницу за волосы, пододвигая ее лицо ближе к своему паху. Ее заставляют вобрать орган во все длину и начать ладонями давить на чужие бедра, чтобы отстраниться и переждать хотя бы пару секунд, пока не пройдут рвотные позывы, но не разрешают. Член давил прямо в стенку горла, к чему за годы работы в клубе сложно привыкнуть. Не было времени растягивать удовольствие на несколько минут или десятков минут, пришлось брать все в свои руки и самостоятельно двигаться навстречу к любовнице, сжимая губы в тонкую бледную полоску. Хотелось издать один короткий рык, но нельзя. Нужно молчать и шипеть исключительно в себя. С каждой секундой толчки становились сильнее и глубже. Амплитуда увеличивалась. Большое удовольствие Арсений получал именно от того, что в этой же комнате находился «спящий» Антон. Все мысли были только о нем, заставляя домысливать в своей голове все пикантные сцены с парнем. Чувства нарастали, а картинки становились все жестче. Намного страшнее. Пришлось ухватывать любовницу за шею, втыкаясь своими когтями в нежную светлую кожу, чтобы было удобнее толкаться со всей силой навстречу. Здесь она уже служила игрушкой, не решала ничего, не могла притрагиваться или стонать. Лишь терпеть и ждать. Лишь вытаскивать свой язык, чтобы член скользил быстрее и сильнее, чтобы беспрепятственно бился прямо в глотку. Перед глазами были именно те изумрудики, которые покорно стояли на коленях и просили пощады и прощения. В голове шатен был прирученным и испуганным. Вот что пробуждало, вот что разыгрывало сильное желание. Ладонь сильно давила на женскую шейку, чтобы та не останавливалась. Он видел эти слезившиеся глазки, чувствовал женские ручки на своих бедрах, пытающихся слегка оттолкнуться, чувствовал пальчики, сжимающие чужие брюки. Но передохнуть не давали. Молча заставляли продолжать и ускоряться. То, что в номере они не одни, заставляло поглядывать в сторону кроватей. Но в глазах все настолько сильно плыло. Последний агрессивный толчок и пришло расслабление. Мышцы в последний раз сжало и приятно отпустило, пуская импульсы с органа по всему телу. Вдруг стало так тепло и спокойно, будто мир оставил убийцу в покое. Будто все проблемы растворились, но эти чувства постепенно ослабевали и растворялись в воздухе. Оба не издали за все время ни звука. Ни единого стона и мычания, пока стояли около двери, не смея заходить дальше и будить давно неспящего мальчишку. Язык медленно выталкивал все, что попало в рот. По припухлым красным губкам начала стекать теплая смесь из спермы и вязкой слюны. Глотать это никто не заставлял лишь потому, что мужчине было настолько плевать. Он лишь большим пальцем смахнул стекающую по подбородку смесь, чтобы та не успела перетечь на шею, а следом и на одежду любовницы. Аня уселась попой на свои пяточки, покорно приподнимая свой подбородок, ведь убийца точно захочет взглянуть на запыхавшееся личико любовницы. Точно захочет показать себя хищником и доминантом. А девушка как никто другой позволяла чувствовать Арсения выше и сильнее. Попов даже улыбнулся. Точнее оскалился, показывая свои ровные зубки, медленно застегивая ширинку на брюках. Но совершенно спонтанно повернув голову в сторону кроватей, наткнулся на горящие в полумраке изумруды. Мокрые изумруды. Тело не двигалось под одеялом, лицо не выражало ни единой эмоции, дыхание было не учащенным. Открыты были лишь глаза. Арсений даже не сразу понял что не так. Смотрел на мальчишку довольно долго, пока не пришло понимание того, что все это время парень не спал и просто смотрел. Смотрел на то, как убийца грубо и тихо имел кого-то в рот. Это было так противно. Чертовски больно. Мучительно больно. Как Попов позволил себе заниматься подобным делом, когда в помещении находился посторонний человек? Как Попову не было стыдно заниматься подобным, когда в любую секунду мальчик мог проснуться? Почему Арсений снова сделал больно? Зачем он сделал снова больно? Голубые глаза прожигали насквозь юношу, винили его за то, что он не спал. Брюнет ненавидел мерзкого парнишку. Может поэтому мужчина отворачивает голову, оставляя пацана снова без внимания. Попов делал вид, что ничего не произошло. И ведь правда, чего плохого? Мальчика просто не существует. Он ведь прозрачный. Спокойно проводив Аню, просто выставив ее за дверь, Арсений легкой походочкой шагает к своей кровати, ни разу не посмотрев в лицо ошарашенному юноше. Брюки, наконец, снимают, ноги забрасывают на кровать, а сверху накрывают одеялом. Мужчина плюхается на подушку и тут же отворачивается лицом к окну и спиной к Антону. Ему было все равно на шатена. Было плевать на его состояние, в то время как Шастун не мог даже пошевелиться. Тело не поддавалось. Ноги онемели, руки закоченели, лишь с глаз текли обжигающие слезы. Антон так хотел кричать и рвать себя на части, но не мог. Горло будто связали в узел, а сердце раздавили в руке как мягкий помидор, чтобы вся мякоть стекала по предплечью, будто кровь по венам. Парень не мог остановить солененькие капельки, стекающие на одну сторону и падающие на подушку. Не мог затушить свою боль, не мог уснуть, не мог дышать. Воздуха будто не было. Казалось, что сама судьба ржет не умолкая над своим подопытным, каждый раз придумывая испытания все жестче и жестче. Судьба давно включила таймер и засекла время до смерти мальчика. Осталось совсем немного… Последний никчемный день, и Антона сломают ровно пополам как карандашик, как хлипенький прутик. Осталось потерпеть всего лишь капельку, и все закончится. Время подходит к концу. Смерть уже близко… Она дышит в затылок своим отвратительным тухлым запахом, холодным воздухом. Это была последняя слеза, которая стекла по бледной щеке Антона…