— Глаза. Что с ними? Что с глазами? — Ничего… — Ничего? Тогда почему мои зрачки двигаются под веками? — Потому что ты пытаешься меня найти. — Я не могу тебя найти. Где ты? Выйди на свет. — Ты меня боишься. Я не один. — Не один? С кем? Кто там? Кто это?! — Мой соитель…
Антон пытается посмотреть за тот дальний угол в темной комнате, где стояло две тени. Два высоких силуэта. Парень не понимает, кто там стоит. Он слышит лишь свой голос. Свой измененный и низкий голос. — Мы не бойся его. Мы его любишь. Он не сделает нам больно. Мы знаешь его. Мы его видел, — один голос доносился эхом, но сам антоН не спешил выходить из-за стены. Боялся своей реакции Антона. — Покажи, — юноша сделал шаг вперед, все приближаясь к силуэтам. Глаза выпучены от страха. Первым на свет вышло нечто в белой змеиной коже. Существо, а точнее антоН, был куда выше, намного тоньше и смелее, чем своя первая личность. Парень видел торчащие ребра, жуткую разодранную кем-то грудь. На белой груди собрались капельки крови, остались рваные раны и длинные следы от когтей. Раньше их не было. Нечто подошло ближе, прямо впритык, смотря на самого себя снизу вверх, ведь человек был куда ниже, чем он сам. Существо оставило своего полюбовника за своей спиной в тени. — Кто это сделал со мной? — Антон показал пальцем вверх, пытаясь дотянуться рукой до антоНа. — Это он сделал. Нам было хорошо с ним. Он не сделает такого тебе. Он обещал Нам. Мы насладишься им. Мы обещаю, — нечто хитро улыбнулось, подзывая своими игривыми пальчиками Беса. — Он знает что делать. Мы позволишь ему это сделать. Мы отдашься ему. Но изумрудики с опаской пялились на тот силуэт в углу, который начал шевелиться. Бес вышел на свет, на глаза юноши, показывая всего себя. Чуть ли не прозрачные склеры, клыки в переполненной слюной пасти, длинные острейшие когти на пальцах. — Он показал Нам что такое удовольствие. Мы почувствуешь это. Мы обещаю Себе. Мы не сопротивляйся, — а Бес все надвигался. Подходил все ближе и ближе, прожигая в мальчишке дырку. — Что ты творишь? — но Антона это не устраивало. — Что вообще происходит? Я хочу проснуться! Пожалуйста!!! — парень орал во все горло, что от стен отрикошечивали крики. Но сон не отпускал. — Нельзя кричать, — прошептал антоН и щелкнул пальцами. — Ммм!!! — рот будто зашили. Зашили толстыми черными нитками. Все что оставалось Антону, так это пятиться назад. Вновь нечто щелкнуло своими пальцами и тело парня замерло. Шастун стоял как столб, вкопанный в землю на несколько метров. Лишь голова моталась из стороны в сторону, пытаясь заставить тело шевелиться и бежать. Бежать как можно дальше. Но черная ледяная рука настолько резко хватает подбородок парня и тянет наверх, чтобы своими склерами заглянуть в желанные изумрудики, что мгновенно страх перелез шкалу. — Мы увидишь. Нам понравится, — антоН не угоманивался и продолжал переубеждать своего хозяина. Длинные пальцы с когтями на концах дотронулись до голого торса, что мурашки от холода мгновенно пронеслись по спине. Времени не было. Одно быстрое движение когтями, и с парня стянули штаны вместе с нижним бельем. На это было страшно смотреть. Страшно смотреть, как Бес медленно оседает на колени, вытаскивая длиннющий склизкий язык. Поэтому Антон крепко зажмурил глаза и задрал голову, чтобы посматривать хотя бы на темный потолок. Именно в эту секунду к члену притронулось что-то столь мокрое и обволакивающее. Он не понимал что Там происходит, лишь чувствовал все каждой клеткой своего организма. — Ммм, — глаза закатились под веки, постанывая в свой зашитый рот. Такого блаженства Антон еще никогда не чувствовал. Страх неизвестности лишь усиливал все чувства в несколько десятков раз. По тонкой кожице снова и снова проходились склизким языком, пропуская орган между. Вылизывали каждый сантиметр возбужденного члена, заставляя парня подгибать колени от бессилия. Сам Бес занялся ублажением своего полюбовника. Подчинял…°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
— Тихо-тихо, все хорошо. Ты слышишь? — что-то теплое гладило по лбу, убирая мокрую светлую челку в сторону. Хотелось заглянуть в испуганные глазки, но они так метались под закрытыми веками, что притрагиваться к телу мальчишки было страшно. — Проснись, Антош. Тебя сейчас отпустит. Давай, мальчик мой, открывай глазки. Перестань себя мучить. Арсений стоял чуть ли не на коленях, чтобы лицом находиться на одном уровне с парнем, выгибающим свое тело в страшные позы. Ладонь успокаивающе накрывала холодный мокрый лоб, чтобы было чувство чьего-то присутствия. Все, что оставалось убийце, так это сидеть около чужой кровати и ждать, пока тело успокоится и уляжется обратно. Ждать пока ноги юноши перестанут пинать одеяло, чуть ли не спихивая его с кровати. Ждать пока кадык перестанет истерично дергаться, а глаза застынут под закрытыми веками. — Открой глазки, Антош. Давай, дорогой мой. Просыпайся, — рука как могла теребила парня, но тот будто не обращал внимания. Будто не чувствовал. Поэтому пальцы медленно перетекли на впалый живот, медленно наглаживая его. — Это сон. Не нужно его бояться. Просыпайся, давай, — шептал на ушко брюнет, чтобы не напугать мальчишку еще больше. Но от таких нежных и немного щекотных движений, от наглаживаний живота, сон становился только красочнее, а Бес желаннее. Шастун приоткрыл глаза, а увидел лишь потолок, а что самое важное — он чувствовал огромную тягу к продолжению этого чертова сна. Почему Бес исчез в самый неподходящий момент? Шатен размыленным зрением видит перед собой Арсений. Настоящего, живого и теплого. Человека. Чувствует чужие пальцы на животе, которые пытались успокоить, но никак не возбудить в мальчишке чувства. Изумрудики снова закатились под веки от желания, тело не успокоилось даже после пробуждения, только сильнее начало извиваться на кровати, терлось пахом об одеяло. Пыталось тереться. Не получалось. Хотелось большего. Поясница каждый раз приподнималась с матраса, лопатками упираясь на кровать. Дышать приходилось через слегка разомкнутые губы. Пальцы брюнета не давали покоя. Рука резко хватает кисть убийцы, чтобы тот перестал поглаживать живот и «успокаивать». Тогда холодные мурашки побежали прямиком по животу вниз. Контролировать свои мысли было сложно, даже невозможно. Антон даже не заметил как сжимал руку убийцы, царапая его кожу ногтями. Но желания были куда сильнее, чем разум. Рука, сжимая ладонь мужчины, медленно проскальзывала ниже, заставляя сжимать зубы и зажевывать нижнюю губу. Парень заставлял притронуться к нему, заставлял подарить минутку блаженства. Шастун не позволял вырвать руку Арсения из своей, а гладить его внизу. Пальчиками перебирали по органу, невесомо касаясь нижнего белья, но это только сильнее бесило юношу. Он заставил схватить его с такой силой, что мычания разрывали глотку. Хотелось стонать во все горло, но такого мальчик пока не может позволить себе. Голубые глаза посматривали на одеяло, под которым находилась его рука и рука самого Антона. Глаза горели… Раз этого хочет сам Антон, то пора показать свою настоящую сущность. Руку вырывают из хватки юноши, а пальчики медленно заползают под тугую резинку боксер, высвобождая твердый орган из плена. Ладонь знает что делать и как себя вести с таким дергающимся телом. Нужно, чтобы оно замерло и чувствовало все каждой клеточкой своего организма. И оно почувствовало. И оно замерло, как только голая рука прикоснулась к возбужденному члену. Отчего-то он был уже мокроватым и горячим. Очень горячим и напряженным. Шастун не нуждался в ласках, он ждал лишь разрядки и плевать от кого. Хоть бы это побыстрее все закончилось и мышцы перестало сковывать. Спазмы лишь заставляли кряхтеть и высовывать свой язык, пытаясь проглотить хотя бы один маленький глоточек воздуха. Оставалось подать знак убийце. Бедра резко поднялись, пахом втыкаясь в руку мужчины. Стало так тепло, когда рука взяла орган и сжала в свой кулак. Но никаких действий не последовало. Парня будто дразнили. Сил ждать даже секунды не было. Не было ни сил, ни желания. Пришлось доставлять удовольствия самому себя при помощи чужой руки. Бедра поднимали то вверх, то вниз, пытаясь наращивать скорость, но пятки, скользящие по простыням, не давали. Предавала дрожь собственного тела. Глаза отказывались открываться, а рот закрываться. Каждый коротенький вдох давался с таким трудом, что грудную клетку сковывало. На нее кто-то сел и ждал. Ждал, пока юношу отпустит. Большой палец аккуратно, со всей своей осторожностью, наглаживал венчик головки, пуская нервные импульсы по пупырчатой от мурашек коже. Их становилось с каждой секундой больше, а как только ноготочек нечаянно прошелся по чувствительной и очень тонкой кожице, то все мурашки разом опустились в низ живота, разрывая мальчишку на мелкие клочки. Антон чувствовал, как мышцы постепенно сжимаются все сильнее, как тело постепенно подлетало, а затылок упирался в подушку, замирая в ожидании того грандиозного момента. Момента расслабления. Но он…он…он… Антон приоткрывает рот, чувствуя эйфорию от каждого движения мужчины, заставляющего парня вздрагивать и погружаться во всеблаженство все глубже и глубже. Мгновенно отпустило все. И проблемы улетели, и страх исчез. Осталась лишь та услада, нежно обволакивающая тело. Впервые на лице юноши можно увидеть искреннюю улыбку. Шастун будто исчез. Будто его здесь не было. Он приоткрывает уставшие глазки и глядит прямо в потолок. Рассматривает темные погашенные лампочки. Было так тихо и спокойно. Очень тихо, но зато как хорошо. Спустя минуты две, а может и больше, парень решается повернуть голову в сторону стоящего около кровати Арсения. Хочет взглянуть в эти голубые глаза и молча поблагодарить. Щечка ложится на подушку, пытаясь глазами найти в темном помещении силуэт мужчины. Но никого рядом нет. Никого. Пусто.ПУСТО
Тело мгновенно вскакивает и садится на кровать, быстро крутя головой по всему номеру. Антон не может поверить в это. На второй кровати лежал он. Арсений. Лежал и мирно спал, отвернувшись к парню спиной. Ребра медленно поднимались и так же медленно опускались. Видна лишь оголенная спина убийцы, одеяло закрывающее ноги и черный затылок. Все это время Попов лежал там и спал, пока в голове у пленного черти плясали на извилинах и перебирали нервные волокна. Снова посмеивались над парнем. Снова скабрезные шуточки. Снова страшно и горько. День был переполнен событиями, но и ночь сыграла злую игру. Вот только… Антон чувствует внизу живота неприятную тяжесть. Это не давало покоя. Было мокро и тепло. Мокро и Тепло? Голова резко опускается вниз, посматривая на свое одеяло. Рука мигом приподнимает край, заглядывая внутрь. — Черт, — прошипел юноша, не ожидая такой подставы от своего молодого и слишком впечатлительного организма. — Черт, — края отпускают, пряча свое недоразумение под плотной тканью. — Твою же мать, — шепотом ругает самого себя, посматривая в сторону кровати брюнета. — Только не сейчас. Пожалуйста. Надо было срочно решать свою проблему, пока от шума не проснулся Арсений. Тогда ситуация перерастет в патовую. Тогда оба заведут друг друга в тупик, так не решив главной проблемы. Ничего не приходило в голову, кроме как взять и укутаться в одеяло, а затем пойти в ванную комнату. Голые пятки тихонько шагали по полу, с опаской разворачиваясь назад и поглядывая на голую спину мужчины. Сердце колотилось, а мозг не собирался просыпаться. Тихонько закрыв за собой дверь и повернув замок, Антон скинул одеяло на пол. — Блять, это прикол какой-то? Почему именно сейчас? Блин-блин-блин, — трясущиеся руки схватились за голову, пытаясь не вырвать из нее светлые пряди, а просто несильно их оттягивать, пытаясь придумать выход. — Что за прикол? Зачем? Черт, — но все равно парень пытался говорить шепотом, боясь разбудить чутко спящего убийцу. — Какой же ты неудачник, Антон, — проговорил сам себе в зеркало Шастун, снимая с себя нижнее белье…°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
Глаза резко раскрываются, ведь звуки воды мешали углубиться в сон. Арсений медленно переворачивается на спину, забирая с собой одеяло. Быстрый взгляд на пустую кровать, где была лишь одна подушка без одеяла. А в ванной горел свет и текла вода. Брови нахмурились, не понимая всего происходящего. Лишь минут через пять, дверь резко отворяется и оттуда выходит завернутый в одеяло Антон. Парень пытался меньше шуметь, но у него это так и не вышло. Как только юноша разворачивается лицом в номер, Попов резко захлопывает глаза. Теперь брюнет строил свою картину в полной темноте, прислушиваясь к звукам. Длинное тело тихо, пытаясь не скрипеть матрасом, улеглось на кровать, накрываясь полностью одеялом. Приходилось беспокоиться за то, чтобы одеяло во время сна не сползло с кровати и с самого парня. Нужно контролировать каждое свое движение. Вот только в Арсении проснулось любопытство. Выждав минут пятнадцать, предполагая, что мальчишка уже мог заснуть, Попов отправился на разведку. Шаги в сторону ванной комнаты, затем хлопок двери и… В ванной ничего. А что еще хотел увидеть брюнет? Внимание привлекло только большое квадратное зеркало с подсветкой. Арсений заглянул именно в него, разглядывая свое отражение. Уставшие глаза, обвисшая кожа под глазами от недосыпа и спиртного, синюшная кожа. Одним словом, это было мерзко. Рассматривая себя в течение минуты, Арсений в отражении наткнулся на странную тряпочку, запиханную в угол батареи для полотенец. Корпус тут же разворачивается. Там и правда что-то висело. Что-то черное и небольшое, скомканное в один шарик из ткани. Несколько шагов вперед, и пальцы сами тянутся и поддевают нечто. — Пфф, Боже, Антон, — протянул с улыбкой на лице Попов, разворачивая мокрый сверток. — Что же ты из меня монстра-то такого делаешь? — руки расправили чужое нижнее постиранное белье. — Я что ли не был молодым? Что только не происходило у меня в жизни, — а мужчина продолжал оголять свои ровные зубки, вспоминая себя еще юного и ставящего свои планки в этом жестком мире. — Я-то пойму, ругать не буду, — покачав головой из стороны в сторону, нижнее белье расправляют и вешают на полотенцесушитель. Брюнет не собирался оставлять мокрый скомканный комочек в углу, где за ночь вещь не высохнет. Медленно шагая в сторону своей кровати, убийца поглядывал на паренька с тупой улыбкой. Хотя в глубине души винил самого себя, ведь спровоцировал такую ситуацию именно убийца, занимаясь сегодня ночью оральным сексом на глазах у бедного мальчишки.***
— Чш-чш-чш, — кто-то над ухом цыкал и пытался сдержать свой смех. — Пхх, хы-хы-хы, — но у кого-то точно это плохо получалось. — Да заткнись ты уже, идиот. А Антону все равно. Он мирно пускает слюни на подушку, крепко держа в руках края одеяла. Он успокоился под утро, а точнее уже день, и уснул, видя перед собой только темноту. — Тихо-тихо, — но голоса продолжали шептать чуть ли не на самое ухо. — Давай на Раз… — Два… — Три!!! А-А-А-А-А!!! — ААА!!! — глаза мгновенно распахиваются от резкого и очень громкого крика прямо в лицо. Прямо над Антоном склонились два сильно размыленных силуэта. — Быстрей, Шастун, быстрей! В нас стреляют! Бежим скорее. Встава-а-ай! — за одеяло тотчас схватились и потянули на себя. Ткань опасно двинулась вниз, обнажая бьющуюся в истерике грудь. Реакция сработала как никогда вовремя. Руки стреляют вперед, перехватывая одеяло и не давая стянуть его с голого тела. — Они пришли за нами, Антон! Они уже близко. Арсения взяли в плен. Быстрей бежим отсюда, — глаза начали фокусироваться на объектах, пытаясь понять: правда это или розыгрыш. — Вставай! Времени думать нет. Нужно действовать, — парень вертел головой, пытаясь прислушаться к таким знакомым голосам. И вскоре наткнулся на силуэт Руслана, а рядом, еще и Матвиенко. Они ржали как не в себя, захлебывались в собственных ухохатываниях. Но одеяло так и не отпускали. Одним резким движением одеяло все же вырывают из цепких лап юноши, заставляя замереть от страха. Под одеялом находилось полностью голое тело Антона и его маленький друг - Тотошка. — Э! Что происходит? — сильный пинок под зад своему другу, и Сергей отпускает края одеяла. Вот он шанс — натянуть его на себя и закутаться от греха подальше, чтобы уже знакомые преступники не смогли рассмотреть тело шатена вдоль и поперек. — Да мы поржать, — заступился Белый, отходя от кровати парня подальше. — Мы че, сюда ржать что ли приехали? Иди к себе в номер и ржи на здоровье. Хоть подохни там от смеха. — Не выспался что ли? Ты че такой нервный? — Матвиенко развел руками. Хотя удивляться такому поведению убийцы было глупо. — А че ты лезешь в мои вещи? Я давал разрешение трогать пацана?! — глаза горели черными огнями, чувствуя запах крови каждого присутствующего. Хищник слышал сердцебиение своего друга, коллеги и «любовничка». — Слушай, Серый, пошли отсюда, а то этот психопат еще кинется на нас с ножом, — с омерзением проговорил Белый, поглядывая на Попова и его агрессивную морду. — А пошли, Руслан. А когда осознает свою неправоту, то поговорим, да? — Сергей поглядывал на Руса, а Рус на Сергея. — Да. — Ждем тебя за завтраком, псих, — Матвиенко пошел в сторону двери, потирая свою ногу. — Блять, еще так больно пнул. Родного друга-то, — и дверь в номер с хлопком закрывается. Теперь в комнате тихо и спокойно. Но сердце все же продолжало биться о ребра, пытаясь вырваться наружу. — Ну… Спасибо, — неуверенно проговорил Антон, поджимая к себе ноги. Но, судя по настроению Арсения, парень зря привлек к себе внимание. — Что? — с отвращением переспросил брюнет, медленно поворачивая голову на своего пленного. — Н…ничего, — глаза тут же стремятся вниз. — Собирайся. Через полчаса спускаемся вниз. — Мгм, — лишь мыкнул парень в ответ, продолжая сидеть на кровати и притягивать к себе одеяло, скрывая свое тело. — Что «Мгм»? Я говорю собирайся, а не сиди и тупи, — убийца раздраженно развел руками, выжидая от юноши хотя бы одно телодвижение. — Сейчас. И Попов тут же отошел от кровати, скрываясь за дверью в ванной. Теперь можно было выдохнуть. Или… — Вот. Они еще немного мокрые, — черный силуэт неожиданно появляется в комнате вновь, швыряя нижнее белье прямо в ноги стесняющемуся мальчишке. — Но выбора у тебя другого нет. Можешь брюки прямо так надеть, но… не советую, — черные глаза гасли, а на их месте появлялись голубые океаны. Как же стыдно было за это все. Парень стеснялся своей же реакции организма, стеснялся себя и ненавидел себя.***
Спокойный холл. Здесь сидели только ранние пташки, удосужившиеся встать к обеду. Все же остальные сидели в своих номерах или еще спали. Вот именно такая обстановка напрягала. Будто затишье перед бурей. Сидеть рядом с Арсением было противно. То, что он вчера вытворял на глазах мальчишки… Такой гнусный поступок. Он не имел право заниматься подобным в присутствии чужого человека, пусть тот даже и «спал». Перед глазами Антона стояла одна и та же картина. Гадкий и отвратительный… Попов гадкий и отвратительный. Парень видел перед собой любовницу убийцы, стоящую на коленях и преданно поглядывающую на него снизу вверх. Видел спущенные брюки и… — Боже, — прошептал Шастун, пытаясь проглотить свою вязкую слюну, не вызвав случайно при этом рвоту. Трое мужчин тут же посмотрели на бледное худощавое личико парнишки. Он пытался опускать глаза вниз, концентрируясь на желудке, сжавшемся в один маленький комочек мышц и ткани. Вот-вот и весь горький на вкус желудочный сок, вперемешку с желчью, выйдет и растечется по всему столу. Но толчки сдерживали. Матвиенко с Белым переглянулись, закатывая свои глаза, поражаясь слабохарактерному парню. Но только Арсений продолжал пронзительно пялиться и чего-то ждать. Ледяные глаза бегали по тяжело вздымающейся спине, подавляя в себе желание притронуться и погладить между лопатками. Но этого не дала сделать неожиданно появившаяся тень невысокой девушки. Первым голову поднимает Шастун и с погасшими глазами смотрит на нее. Аня стояла в обычных черных джинсах и расправленной темно-зеленой рубашке. — Доброе утро, Анюта, — Сергей расплылся в хитрой улыбке, привставая со своего места. — День… - поправила светловолосая девушка, присаживаясь рядом с Арсением. — Уже добрый день. — Как спалось в моем отеле? Никто не мешал? — а Матвиенко продолжал расспрашивать, пытаясь любовницу вывести на первый план и заставить друга обращать внимание именно на нее. — Спасибо, неплохо. У тебя большой отель. Даже очень. Я к такому не привыкла, — Аня пыталась улыбаться хозяину такого места, казаться благодарной за предоставление номера и приглашения на вчерашний вечер, но эмоции от непривычной обстановки иногда проскакивали на лице. — Ну я рад, что тебе понравилось. Надеюсь, и Арсению тоже? — в глазах сверкнули звездочки, пока они косились на своего друга. Но Попов ничего не ответил. Он продолжал молча наштрыкивать на вилку кусочки воздушного омлета, медленно сползающего обратно в тарелку. — Ань, а ты что будешь? Блинчики, фрукты, омлет или может тосты? — Сергей махнул рукой, подзывая к себе красавчика-официанта. — Я ничего не хочу, спасибо. — Все за мой счет, я могу себе позволить накормить такую прекрасную даму, — Сергей блеснул своими винирами. — У нас Антошка вообще ест овсяную кашку, как маленький. Так же воротит нос от нее. Слюнявчика только не хватает, — спина облокотилась назад на диван. — Зато это полезно, — пробубнил зло убийца, рассматривая свою полупустую тарелку. — А я не говорил, что она не полезная. — Зато ты сравнил Антона с малышом. — Я сказал, что он как маленький, а не то, что он малыш. — Это не такая уж и большая разница, — и Попов, наконец, поднимает свою голову на друга, продолжая медленно жевать с черными глазами. — Нет. Это большая разница, — и Матвиенко замолчал, с испугом рассматривая злого друга. — Арсений, что происходит? Тебя еще алкоголь не отпустил? Может ты пойдешь и проспишься? — тихо произнес Сергей, непонимающе разводя руки в стороны. — Спасибо, сам разберусь. Без чьей-либо помощи, — губы кривились, уставшие глаза вот-вот захлопнутся. — Мы поговорим с тобой позже. А пока наслаждайся едой за мой счет, друг, — подчеркнул слово армянин, вставая на ноги. Затем фигура пошла в сторону лестницы. — Эм, Арсений… — аккуратно позвал Руслан, отодвигая от себя тарелку. — М? — несмотря на коллегу, мыкнул брюнет. — Я сегодня поеду к «Мишке» и Алексею. Мне нужно сделать еще что-то, кроме… — Нет. — Простите… — Аня решила вмешаться в разговор, — …вы бы могли меня подбросить до одного места? — Это лишнее. Я вызову тебе такси, — пробурчал Попов, пытаясь держать свои эмоции в себе. — Да нет, не надо. Я смогу отвезти Вас, можете не переживать по этому поводу, — Белый несколько раз кивнул, посматривая на своего товарища. — Мне несложно. Хоть кому-то сделаю что-то полезное. — Спасибо, — и девушка расплылась в улыбке. — Передай Наташе от меня с Антоном пламенный привет. А то соскучился сильно, — а черные глаза все это время рассматривали пустую тарелку. — В обязательном порядке, — съязвила любовница…°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
Никого напротив. Пустой диван. И полупустой холл. Рядом сидел лишь Арсений. Злой, невыспавшийся Арсений. И это сильно чувствовалось. Каждая клеточка на теле Антона ощущала ту тяжелую энергетику и ту атмосферу агрессивного молчания. Даже кусок в горло не лез. За целых два дня парень ни разу нормально не поел. А как только еда попадала в желудок, то начинало так мутить… А, возможно, это было не из-за еды, а из-за убийцы? Даже сейчас Шастун просто смотрит в свою тарелку с жалкой кашей. Овсяной кашей. Ее будто уже переживали и выплюнули. Выпустили содержимое желудка в тарелку, а сверху для красоты полили вареньем. Юноша не осмелился взять ложку в руки и зачерпнуть еду. Он просто ждал, когда мужчина поест, от нервов потирая свои кисти рук. Попов все отправлял и отправлял еду себе в рот, тщательно пережевывая и проглатывая. Он не ел целую вечность? Осталась лишь одна пока еще целая тарелка с двумя блинчиками на десерт. И эту тарелку тут же пододвинули к себе ближе. Напрягало лишь то, что мальчишка не притронулся даже к ложке. — Это издевательство, я не могу понять? — с недовольством спросил мужчина, медленно поворачивая голову на парня. — Взял в руки ложку и ешь. Антон боялся. Очень боялся разозлить убийцу еще сильнее, но и есть он тоже не мог. Физически не мог запихнуть что-то в свой желудок. А от приказов хотелось только больше блевать. Прямо на пол, прямо на стол и на эту тупую тарелку с кашей. — Ты тупой? Можешь и не отвечать, я и так знаю ответ. Хочешь голодать? Чтобы желудок скрутило? Молодец. Так держать. Может уже подохнешь от голода и перестанешь меня доставать своим поведением, — Попов не имел никакого желания смотреть на юношу. Он боится смотреть на него и увидеть его ужасно худое лицо. Но такой «толчок» со стороны мужчины, чтобы шатен, наконец, поел, не сработал. Он сработал в точности да наоборот. Антон просто закидывает локти на стол и падает лбом в свои холодно-потные ладони. Ничего не оставалось делать, если только молчать. Молчать и ждать следующие претензии со стороны убийцы. А, возможно, и удара. Но ничего в парня так и не прилетело. Ни кулак, ни слово. Из-под носа забирают тарелку с «полезной» кашей, а следом пододвигают на то же самое место тарелочку с блинчиками. Теперь изумрудики увидели чужую руку, пытающуюся нащупать около локтя мальчишки ложку. — Ну это ты точно должен съесть. А для мотивации я скажу тебе: «Если тарелка не будет пустой, то на завтрак я буду есть твою голову». Понял? — Арсений смотрел строго прямо, поглядывал в тарелку, все зачерпывая кашу ложкой и отправляя ее в рот. Убийца точно не ел целую вечность. Другого объяснения, почему Арсений настолько голоден, не было. Антона, наконец, взял в руки вилку, беря пример с брюнета…***
Он сидит и смотрит. Выжидает. Кого? Кого? Один за столиком. Не позволяет никому подсесть, а сам пялит в сторону лестницы. Ждет. Поджидает. Готовится. Зачем ему это? Что он пытается доказать? Для чего это делает? Зачем провоцирует? Зачем провоцирует Арсения. А потому что скучно. Очень скучно. Нужно находить способы как веселиться. И Юрий нашел. Нашел такого же киллера, и теперь хочет проверить свои силы. Доказать, что он намного опаснее и сильнее, чем этот никчемный Попов. Юрий хочет унизить Арсения перед всеми и заставить его харкать кровью у всех на глазах, выдвигая самого себя вперед. Два хищника сцепятся за территорию и за своих самочек. Кстати, о них. О самочках… Юрий продолжал пялиться в сторону лестницы и ждать брюнета. Но вместо убийцы в холле появляется тот жалкий мальчуган. — Любовничек, — хитро произнес киллер, поглядывая на тощую длинную палку, медленно шагающую в сторону бара. Неужто Арсений оставил свою пассию без присмотра? Зря. Очень зря…***
Антон медленно проходит весь холл, строго направляясь к бару. Лицо не выражало ни одной эмоции, а в голове стоял недавний разговор на повышенных тонах Арсения и Сергея. Хозяин отеля заставлял отправить мальчишку вниз, чтобы тот не мешался под ногами, уверяя Попова, что с его игрушкой будет все в порядке. Уверял, что охрана присмотрит. Но так ли это на самом деле? Охране было абсолютно плевать. Теперь же Арсений с Матвиенко решали какие-то свои «важные» дела с другими влиятельными гостями, отталкивая от себя лишних людей. Среди лишних оказался и сам Шастун. Его оттолкнули и отправили в холл просто ждать. Просто сидеть и ждать. Попа усаживается на барный стул, и к новому опечаленному клиенту подходит незнакомый бармен в униформе. — Здравствуйте, могу чем-то помочь? — мило попытался улыбнуться молодой мужчина. «Могу чем-то помочь?» Разве такие вопросы должны задавать бармены гостям? Что-то здесь точно не так… — Да… Можно виски? — с подозрением спросил шатен, прищуривая свои глаза. Бармен тут же широко улыбнулся. — Извините, но боюсь я не могу Вам в этом помочь. Может вы хотите чай, свежевыжатый сок или просто воду? Парень осторожно повернул голову в холл, рассматривая огромное помещение и гостей, которых было уж очень мало. Затем развернулся обратно к работнику бара. — Нет. Я бы хотел именно виски. Ну или что-нибудь алкогольное. Хоть что-нибудь, — Шастун умоляюще посмотрел на бармена, корпусом пододвигаясь ближе. — Нам запретили наливать Вам. Извините, но помочь ничем не можем, — и молодой человек сразу отошел. Просто перешел к другому заказу, оставив молоденького клиента один на один со стаканом обычной чистой воды. Антон поник головой. Ведь снять стресс можно было только одним доступным способом. Как казалось юноше, алкоголь — это хороший антидепрессант. В детстве он видел, как отец избавляется от «усталости» с помощи спиртного, а дальше и с помощью наркотиков. Так чему хорошему может научить такой родитель? Скрывать свою боль за рюмкой водки, делая только хуже? Неожиданно на стойку перед носом задумавшегося юноши громко ставят стакан. Стакан, наполненный янтарной жидкостью. — Мы же не скажем об этом Арсению? — знакомый хриплый и грубый голос. Изумрудики засияли, как только в них появилось отражение Эда. Уголки рта тихонечко поплыли вверх, ведь появился человек, который мог помочь. — Я думал, что ты уже…ну… Что тебя уже продали. Или убили, — Эдуард не отрывал взгляд от юноши, пытаясь по выражению лица догадаться: рад или прифигел? Или и то, и другое? — Я не видел тебя три месяца, а ты обещал, что приедешь обратно. В последний раз ты сидел здесь с таблетками в руках и обещал вернуться. Но ни вечером, ни на следующее утро я тебя так и не увидел. Матвиенко тогда приехал охереть каким злым. Он приехал один. Без тебя, — на бармене не было лица. — Ну я ведь обещал. Вот и я. Сейчас здесь среди…среди опасного сброда, — Антон снова посмотрел по бокам, оценивая маленькую группку людей, сидящую за столиком. — Я вижу. Теперь жду историю со всеми подробностями, — и стакан пододвинули еще ближе…***
В номере хозяина отеля царила тишина. Пока… — И сколько нам еще его ждать? — пятка стучала по полу от нервов, которые не могли улечься на дно, а все рвались наружу. — Сказал, что задержится на десять минут. Вот-вот он придет, — Матвиенко же ходил от стенки к стенке, пытаясь перестать нервничать и заводить Арсения еще больше. — Скажи мне только одно. Я-то тебе на кой хуй сдался? Без меня не можешь подписать свои эти документы? Или я тут просто для красоты буду сидеть? — нервы щекотали чертята, которые начали подкрадываться все ближе и ближе к голове, чтобы неожиданно напасть и взять под свой контроль убийцу. — Арсений… — и Сережа резко замолчал. Пару секунд, чтобы собраться. — Мне будет нужна твоя подпись. — Зачем тебе нужна моя подпись? — нахмурив брови переспросил Арсений, переставая бить пяткой по полу. — Для согласия. Мне нужно твое согласие на то, что ты готов быть хозяином этой великолепни… В такой тишине можно было потерять сознание. Ни вдохов, ни выдохов, ни сердцебиения. Лишь Попов сидел в кресле, облокачиваясь на подлокотник, смотря на замершего друга. — Не понял, — тихо проговорил брюнет, боясь пошевелиться. — Арсений, ты ведь мне друг? — с далека начал Сергей. — Ну допустим. — Ведь в жизни может произойти всякое. — … — но в ответ лишь тишина. — И после моей смерти я бы хотел, чтобы это все перешло в твои руки, — а теперь можно выдохнуть. Даже по лицу армянина поползла улыбка. — … — а на лице февраль. Что происходило в голове у брюнета никто не знал. О чем он думал? — Хе… ты идиот? — усмехнулся мужчина. — Я не продержусь и года. Первым уйду я. Меня убьют. Ты подумай своей головой, вроде не тупой. — Я уже все решил. Мне больше не на кого. На Диму? Да он пошлет меня настолько далеко. Он со мной не хочет встречаться, а отель с преступниками?.. Он точно его сожжет после моей смерти. Ты единственный, кому я могу довериться, — Матвиенко медленно шагал к креслу своего друга, пытаясь переубедить. — Я этого добивался всю свою жизнь. Вот о чем я мечтал с самого детства. Я хотел быть уважаемым человеком. Да, может у меня и не сильно получилось, но зато посмотри… Ты посмотри на это, — у Матвиенко так засияли глаза, он так был рад, что, наконец, добился своей цели. — Я не зря потратил все силы. Я смог подняться на ступеньку выше. И я очень боюсь в один момент потерять все. Поэтому после моей смерти этот отель должен существовать, и это для меня сделаешь именно ты. Ты, Арсений, будешь хозяином. Я хочу этого, — Сергей пытался улыбаться искренне, даже не пришлось натягивать улыбку, получалось и без всякого притворства. — Извини… Я… — Попов не мог подобрать правильных слов, чтобы не расстроить друга. — Я не буду подписывать бумаги. Это очень плохая идея. — Арс, я же не собираюсь подыхать прямо сейчас. Это просто перестраховка. На непредвиденный случай. Много чего бывает. Сегодня есть, завтра уже нет. Поэтому в договоре я написал твое имя, не спросив твоего согласия. Тебе же осталось только подписать, — Сергей смотрит на поникшего друга, не зная что сказать еще, чтобы уговорить. — Ты работаешь киллером, тебе не выйти чистым в нормальную жизнь. Тебя отпустят только если вперед ногами. Ты же это понимаешь? А стань ты хозяином этого отеля, то сразу же все изменится. Профессия киллер, да ты будешь вспоминать об этом как о страшном сне. Возможно, это единственный выход отделаться от убийств за деньги. Ты перестанешь брать заказы. Арсений резко поднял голову, поглядывая на армянина. С одной стороны, он хотел согласиться и в любой непредвиденный момент стать хозяином, но с другой стороны… Переживет ли сам Попов своего лучшего друга? Неужели Арсений будет хоронить еще и Сергея? — Ну это же не моя жизнь — твоя. Я в роли управляющего? Тебе-то самому не смешно? — Я тебя в роли семьянина тоже не представлял. — Так у меня и этого не получилось, — в сердце неприятно кольнуло, будто прошлись лезвием по живому. — А вдруг с отелем получится? — улыбнулся Матвиенко, приподнимая одну бровь. В эту же секунду в дверь громко постучали три раза. Пришлось ее отворять… — Геннадий Анатольевич, — развел руки «хвостатый» друг, приглашая юриста внутрь. — Я опоздал, извините. Сразу же начнем, — Геннадий прошел дальше, не давая себе времени отдышаться. Портфель с важными бумагами сразу кладут на стол, расстегивая замочек посередине. Послышался тот самый щелчок, когда решилась дальнейшая судьба Арсения…Дверь в номер закрывают.
Рука тянется за еще одним стаканом… Затем за еще одним… Следом опрокидывают еще… И еще… И еще… — Да как он мной только не манипулирует, — Антон пытается размахивать руками, чтобы казаться взволнованным поведением убийцы, но руки уже сами не понимали что делают. — Он приказ, а я не повинуюсь. Почему я должен слушать его? Он мне кто? Задрал со своим хмурым лицом уже. Строит из себя… Павлин херов, — Эдуард уже сам себя винил, что позволил такую оплошность. Винил, что наплевал на приказ хозяина и налил парню алкоголь. — Антон, только не говори, что это я тебе налил, — бармен запаниковал, как только в голову пришла мысль о том, что Шастуна все равно увидят в размазанном состоянии и учуют запах перегара. — Друг, да нет проблем, но… — Антошка хитренько состроил рожицу. — …но я бы не стал разбрасываться в этом месте словом «друг», друг, — перебил Эд парня, оглядываясь по сторонам. — Я промолчу только в том случае, если ты нальешь мне еще чуть-чуть, — указательный пальчик постучал по стеклышку стакана. — Шантаж? Ты этому у Попова научился? — но бармен все равно недовольно взял бутылку и налил добавки. — Фу, не произноси даже его фамилии. Он конченый ублюдок. Я хочу…я хочу… — лицо тут же побледнело, глаза поблекли, жизнь будто растворилась. Шастун схватился за стакан, боясь произносить свое желание вслух. — Я хочу, чтобы он сдох, — косые глазки посмотрели в стакан, обдумывая свои слова. Он не уверен, что правда этого хочет, но… Почему-то внутри стало так плохо и неимоверно тяжело. Будто вот-вот сердце остановится само по себе. Стало обидно…°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
Минуты тикали, а настроение падало все ниже и ниже. Алкоголя в молодом организме становилось все больше и больше, а Эдуард рисковал своим здоровьем, наливая добавки. Если Матвиенко узнает, то свернутой башки точно не избежать. — … почему тебя вчера не было? — шмыгнули носом, пряча свое лицо за руками. — Я искал тебя, но не увидел за баром. Почему ты не работал? — по голосу парень был очень чем-то обеспокоен. — Мне не разрешили выходить. Я сам не догоняю почему, — Эд старался спрятать бутылку алкоголя подальше от глаз шатена, чтобы тот не вспомнил о добавке. — Не разрешили? Кто? — мокрое личико тут же отстранилось от рук, поглядывая на бармена. — Ну а кто еще, как не Матвиенко? — Ах, ну да. Теперь понятно. Чтобы я чувствовал себя чужим, — Антон слегка покачал головой, пытаясь сдержать слезы обиды. — Они с Арсением так похожи. Один орет, другой обвиняет. А то, как я себя чувствую, всем насрать. Кому нужен мальчик с психозом? Я ведь очередная игрушка, — одинокая горячая слеза стекала настолько медленно по бледной щечке, что оставляла на ней красный след, будто ожог. — Антон, может ты пойдешь в номер, чтобы отдохнуть? Там тебе точно станет легче, — хриплый голос пытался уговорить юношу не делать ничего лишнего на глазах некоторых людей, сидящих в холле. — Нет. У меня ключа нет. Он у Арсения, а меня выгнали сюда. Даже сейчас я как собачка, которая ждет чего-то. Я псина, ждущая своего хозяина у входа в магазин. Я настолько жалок, — теперь по прозрачной щечке потекла уже вторая слезинка, кусающая кожу. — Вчера он обещал быть рядом, а как только приехали сюда, то все его обещания будто смыло. Он забыл обо всем спустя час. Забыл обо мне. О моем существовании. Занимался лишь своими делами. А я? Был брошен и забыт, как ненужная вещь. — Так если он обещал… — в голове у Эдуарда ничего не складывалось. Как убийца, который держит свое слово, позволил себе поступить иначе? — Обещал, не обещал. Какая разница? — и лоб снова упал в руки, закрывая свои мокрые глаза. Не было стыда, в молодом не пропитом организме столько алкоголя, что развозило буквально за минуту. Последовала долгая пауза, за которую можно было сойти с ума. — Эд, — тихо позвал Антон, говоря себе в руки. — Что? Добавки не налью, — хрипло произнес бармен, убирая стакан к себе под стойку. — Мне плохо, — промычал юноша, ложась на ту самую стойку корпусом, расплываясь по ней во все стороны. — Очень плохо… В глазах бармена пробежал страх. Он тут же отошел от парня и пошел в противоположную сторону, подзывая рукой к себе красавчика-официанта. — Привет, — мило поздоровался Егор, улыбаясь одним уголком рта. — Привет, — отозвался Эд, забыв о планах, но вовремя собрал расплывающегося себя в руки. — Попроси на ресепшен…***
Измучив себя подписанием бумаг, Арсений заваливается в номер. Он так хочет побыть один, обдумать всю свою жизнь. Агрессия так и подкатывала к горлу из-за усталости, но приходилось каждый раз ее сдерживать. Мужчина только спиной плюхается на кровать, как тут же поступает звонок с гостиничного телефона. Злость уже выливалась, но пришлось встать и ответить на звонок. Рука берет телефон и прикладывает его к уху. — Вас беспокоит ресепшен, добрый вечер, — на том конце разговор начал милый женский голосок. — Арсений Сергеевич? — Я слушаю, — на выдохе произнес брюнет, устало почесывая лоб. — Вы бы могли спустить в главный холл? Вас просят подойти к бару. Но вместо того, чтобы ответить «Хорошо», «Скоро буду» или даже «Ждите», Арсений просто кладет трубку. Ноги несут Попова прямиком в холл, спускаясь не на лифте, а по лестнице, чтобы было быстрее. Несмотря по бокам, мужчина подходит к ресепшен, где и встречает обладательницу того милого тоненького голоса. — Что произошло? — сдерживая себя, спросил Арсений. — Вас вызывают к бару, — и ручка указала в сторону, куда и повернулся убийца. Он увидел лишь знакомую спину, и пошел именно к ней. В глазах закипала агрессия, желание взять мальчишку за шкирку и у всех на глазах потащить его в номер и отлупасить по лицу как следует, чтобы впредь такого не повторялось. — Так, — грозно произносит Попов, усаживаясь на барный стул. От знакомого голоса и запаха Антон вздрогнул, но не поднял свою голову, лежащую на стойке. — Я чего-то не понял может? Почему… — но мужчину перебивают. — Простите, — Эдуард вовремя влез в монолог, чтобы предотвратить разборку. — Я попросил позвонить Вам, — этот мерзкий хриплый голос раздражал убийцу еще больше. Так и хотелось заткнуть обладателя столь противного голоса, засунув тряпку в рот. — Ты? — с обидой спросил парень, приподнимая голову на бармена. — Предатель, — пробубнил и снова упал лбом в руки. — И что ты от меня хочешь? Чтобы я его забрал? — с недовольной мордой спросил убийца, сверкая своими черными глазами. На что бармен лишь покачал головой. — Он пожаловался на свое самочувствие, — попытался интеллигентно объяснить причину звонка. — Я нормально себя чувствую, — начал отрицать Антон, поглядывая на брюнета, но не успел среагировать на резкий поворот головы мужчины. Теперь же Попов заметил мокрые глаза пьяного юноши. Он хотел рассмотреть их, чтобы полностью убедиться в том, что с этих изумрудов текли слезки, но лицо отворачивают. Антон, а ну-ка повернись ко мне, — мужчина попытался заглянуть и утолить свое желание оказаться правым. — … — на что просто промолчали. — Ко мне лицом повернись, кому говорю, — но парень так и не поворачивался. — Быстро, Антон, — снова никакой реакции. — Упрямый, говнюк, — прошипел брюнет и сам отвернулся от шатена. — Дай мне счет, — потребовал Арсений. — Это не обязательно. Матвиенко сказал, что… — начал успокаивать убийцу бармен. — Я потребовал счет. Или ты тупой? — уже громче прорычал Попов. Он так не хотел зависеть от друга и тем более не вешать на него «Антоново сражение с алкоголем». Уж за своего зверька мужчина должен заплатить сам. — Как прикажете, — съязвил бармен и пошел за чеком. Со стороны юноши послышался шмыг носом. — Если напился, то будь добр вести себя адекватно, — на что юноша снова шмыгнул носом. Старшему ничего не оставалось, кроме как встать и подойти к Антону ближе. — И какого хера ты так много пьешь? — глаза все ярче горели чернотой. — Ты смотри мне в глаза, когда я разговариваю с тобой, — но голова все равно лежала на руках, прикрывая себя. — Я в пустоту говорю?! — нервы не выдерживают, а рука тут же хватает шатена за волосы, заставляя насильно повернуться к нему лицом. — Когда я говорю, то ты смотришь на меня. Всегда. Убийца тут же столкнулся с дрожащими изодранными губами, красными тоненькими следами, начинающимися от глаз и спускающимися к самому подбородку. И именно в этот момент Арсений отпустил волосы шатена, позволяя отвернуться. Изумрудики даже боялись посмотреть на мужчину, поэтому они пялились на пол, думая что их не заметят. Попов делает два аккуратных шага назад, боясь притрагиваться к мальчишке вновь. Он просто тихо молился, чтобы этого никто не увидел. Молился, чтобы парень быстро успокоился и не началась очередная истерика. — Вот Ваш счет, — теперь чек положили и пододвинули ближе к брюнету. Тому лишь оставалось взять его в руки. Арсений смотрел только на количество выпитого, а за сумму не переживал. С первого взгляда показалось, что выпил юноша не так уж и много, но для молодого организма этого хватило. Антона развезло не по детски. — Картой, — на выдохе произнес мужчина, отшвыривая от себя чек. Пока Эдуард пошел за маленьким терминалом, сам Попов облокотился о стойку, разглядывая измученного, часто дышащего паренька. — Почему бармен сказал, что тебе плохо? — тихо спросил брюнет, прожигая дыры в своем «любовнике». — … — Чего молчишь? Хочешь сказать, что он сказал неправду? Или это так? — на что снова не ответили. — Почему я прихожу в номер, а мне набирают с ресепшен? Ты скажи «спасибо», что этого не видит Матвиенко. Он бы тебя уже рвал на куски. Ну, и меня тоже, — бармен снова вернулся и протянул терминал. Приложив карточку, палец начал набирать код, и в этот момент пьяные глазки запоминают те цифры, которые ввел убийца. — Так ты ответишь на мой вопрос? Для чего я спустился сюда? Просто так? Антон пытается смотреть только прямо, не замечать ту черную тень, которая допытывала Шастуна. Парень пытался найти глазами Эда, но он исчез. Как будто испарился. — Антон, почему я должен сейчас сидеть здесь и ждать чего-то? — … — Так, понятно, — Арсений резко встает на ноги и тут же разворачивается спиной к юноше, собираясь уходить. А внутри у подвыпившего мальчишки заиграла паника. — Ар… Стой, — руки сжались в кулаки. Он боялся остаться один в этом холле снова. — Арсений, — негромко позвал Антон, немного подрагивая от волнения. Черный силуэт остановился, не торопясь поворачиваться лицом к своему «любовничку». А теперь ноги ведут мужчину к парнишке ближе. И сейчас Арсений стоит очень близко, наклоняясь к чужому лицу. Антон только и мог рассматривать руку убийцы, облокотившуюся о барную стойку. Такие изящные длинные пальцы, тонкая кисть. «ОН держит мир в простертой длани». Эти руки могут исцелять и ласкать, а могут бить и убивать; можно создавать шедевры или уничтожать. Шастун сам не может поверить, что столь эстетичные руки могли сжимать пистолет, рукоятку ножа. Шастун не верит, что по ним стекала чужая кровь. Горячая, вязкая кровь человека. Он отказывается в это верить. — Передумал? Хочешь мне что-то сказать? — теперь же Антон поднял голову наверх, смотря в эти голубые океаны. Они опасны. В них можно потонуть, захлебнуться и не выбраться на сушу. Вот-вот и юношу накроет с головой волна, ударяя об острые подводные камни. — Да, — пролепетал мальчишка. — Забери меня, — лица были настолько близко, что мужчина чувствовал тот запах алкоголя, исходящий от молодого тела. — Забрать? А зачем? Тебе же тут, вроде, хорошо, разве нет? — а брюнет хотел только одного, чтобы его просили еще и еще, чтобы его начали уговаривать. Или даже умолять. — Нет. Мне плохо, — дрожащим голосом произнес мальчишка, пытаясь сдержать ком в горле. — Так тебе все-таки плохо… — Арсений даже улыбнулся, ведь знал, что Антошка проговорится и не выдержит. — А ты не знаешь почему тебе плохо? Нет? — корпус наклонялся все ниже и ниже, чтобы рассмотреть «любовника» поближе. Он хотел заглянуть в пьяные изумрудики. — Мне плохо, Арсений. Очень, — подбородок тут же опустили вниз, стыдясь себя самого. — Ну и что понимать под твоим «Мне очень плохо, Арсений»? — Голова сильно кружится, — нижнюю губу надули, понимая, что голова не просто кружится, она будто плывет или вообще летает где-то в воздухе. — Голова, значит, кружится. А что еще? — Попов поднял брови вверх, пытаясь подыграть пьяному мальчишке. — Еще тошнит, — веки закрыли, чтобы сконцентрироваться на своих чувствах. — Интересно почему? Может ты мне скажешь? — Арсений снова улыбнулся, разглядывая своего мальчика. — … — но Антон ничего не ответил. — И сильно тебя тошнит? — и улыбка сразу же пропала с лица мужчины, боясь за самочувствие молодого организма. Шастун кивнул головой. — Тогда пошли. Вставай, — и юношу тут же дернули за локоть, чтобы тот слез со стула. — Нет, — но парень сопротивлялся. — Что «Нет»? Вставай. — Я не могу? — Почему ты не можешь? — глаза наполнились паникой. — У меня все кружится. Я упаду, — Антон сопротивлялся до последнего, пока еще остались силы. — Я тебя держать буду. Если упадешь, то вместе со мной, — и за локоть снова дернули, да так, что парня тут же стащили со стула. — И что? Стоишь? Стоишь. И даже не падаешь, — успокоил юношу Попов и перехватил того незаметно за талию, хоть это было не обязательно.°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
Как же было любопытно наблюдать за этими мерзкими людьми. А как только в холле появился Арсений, то глаза у Юрия буквально загорелись пламенем. Вот кого он ждал столько времени. Вот ради кого Юрий сидел столько времени и наблюдал за Антоном. Этот мальчишка мог помочь. Вот кем дорожит Арсений. Вот ради кого убийца спустился вниз. Испугался за свою зверюшку. Киллер буквально видел, как Попов бегом спустился по лестнице, сам себя раскрывая с потрохами. — Ах, Арсений Сергеевич, так вот где ваше сердце спрятано. У Кощея смерть в яйце, а у Вас в мальчишке. Как только эти оба скрылись с глаз, Юрий тут же рванул к барной стойке, боясь упустить такую возможность. — Здравствуйте, Вы хо… — бармен поприветствовал подбежавшего клиента, но тот лишь перехватил стакан с водой и тут же вылил его на себя. Теперь перед рубашки прилипал к туловищу. — Что Вы… Зачем? — бармен был шокирован таким действием, что даже не смог выговорить предложение. — Заткнись, — прорычал Юрий, с грохотом поставив стакан на стойку. Теперь же сам киллер побежал в сторону лестниц, где скрылся соперник и его любовник. — Ебнутый, — бармен убрал стакан, с кривым выражением лица посматривая в убегающую спину незнакомца.°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
Да, ноги у мальчишки не слушались. Тело так и наровилось упасть вперед лицом и поцеловать грязный пол. Но этого не давал сделать Попов, который изо всех сил пытался сохранить равновесие парня и дотащить того до номера. В голове сражались две личности, пытаясь перетянуть на себя канат и взять верх над убийцей. Одна орала как вне себя, заставляя отпустить Антона и избить прямо на лестнице, а вторая убеждала дотерпеть хотя бы до номера. — Антон, ты, блять, можешь идти ровно? — за руку потянули, затем оттолкнули, и снова потянули. От этого голова у парня закружилась еще больше и ориентироваться в пространстве стало еще сложнее. — Я…пыт…пытаюсь, — колено поднялось, чтобы подняться на одну ступеньку выше, но корпус понес Антона в противоположную сторону. Юноша начал падать назад. — Пытайся лучше, — прорычал Арсений, заставляя идти по лестнице быстрее. — Ты будешь кричать на меня? — и шатен резко остановился, с опаской посматривая на брюнета. — Я подумаю, — зло ответил Арсений, пытаясь сдвинуть с места юношу. — Я не хочу, чтобы ты кричал на меня, — лицо перекосилось. — Пожалуйста. Я не хочу, — голова поникла, мышцы размякали, вот только тело до сих пор стояло. — Я буду говорить с тобой только на утро, когда ты протрезвеешь. Чтобы стащить Антона с места, пришлось хватать за талию и тянуть вперед. Ноги неуверенно пошли. Тело для уверенности облокотилось о мужчину, прижимаясь ближе, пытаясь почувствовать поддержку и уверенность в шагах. Стало так тепло и спокойно. Такими темпами Шастун дойдет до номера без единого спотыкания. Вот только сзади кто-то столь громко топал, поднимаясь по лестнице. Стало даже неприятно, а по спине пробежались мелкие мурашки беды. — Эй! Попов! — громко крикнул в след бесстрашный человек. Вновь голубые глаза начали заливаться чернотой. Рука, придерживающая парня, сжала свои пальцы на чужой черной рубашке, боясь отпускать Антона. Голова мгновенно разворачивается назад и натыкается на тот знакомый, ненавистный Арсению, силуэт. Лицо тут же окаменело от злости. Снова Попов надел свою маску. — Попов, как там тебя по имени? — Юрий шагнул вперед, оставляя лестницу за своей спиной. — Сеня. Правильно? — снова уверенный шаг в сторону убийцы, заставляя брюнета перетащить мальчика за свою спину. — Что тебе нужно? Я не имею желания с тобой говорить, — мужчина не хотел выяснять отношения прямо сейчас. Только не сейчас. Матвиенко придет в ярость, когда узнает о стычке двух киллеров в его отеле. — Зато я имею, Сень, — эта хитрая ухмылка с омерзительного лица не стиралась. — Арсений, — поправил брюнет, рукой пытаясь задвинуть парня за себя. — «Арсений», — попробовал на вкус это странное имя Юрий, и по всей видимости ему не понравилось. — А как тебя по отчеству, «Арсений»? — любопытства не было предела. Киллер будто искал за что зацепиться. — Сергеевич, — а брюнета поражало то, что рубашка у киллера была мокрой. Это казалось не только странным, но и диким. — Приятно познакомиться, — снова этот медленный шаг к своему противнику. — Мы можем поболтать в другой раз? — лицо с каждой секундой приобретало сероватый оттенок, что изрядно могло напугать обычных людей, но точно не Юрия. — А что такое, Сень? Ты куда-то спешишь? Мне кажется, что в другой раз мы с тобой и не поболтаем, — вновь шаг навстречу. Киллер пытался посмотреть за спину своему недругу, ведь как раз за ней стоял тот шатающийся пьяненький мальчишка. — Я переживу как-нибудь, — не имея никакого желания продолжать бессмысленный разговор, Арсений поворачивается к Юрию спиной, тем самым совершая ужасную оплошность. Рука подталкивает Шастуна в сторону коридора с номерами. -Опа-опа-опа, — Юрий рванул вперед, как только недруг повернулся спиной. Арсений проявил неуважение, что сильно задело киллера за живое. — Сеня! Как-то некрасиво получается, — киллер разводит руками, поражаясь такому поведению. — Что? — и Попов вновь оборачивается, замечая, что чужак уж слишком близко подошел к самому Арсению. — Я очень разочарован поведением твоего парня, — резко произнес киллер, быстро делая шаги вперед, что не на шутку напугало Попова. Рука снова убирает Антона за себя, чтобы мгновенно среагировать на действия киллера. — Ты хоть знаешь, что сделал твой любовник? Тебе должно быть стыдно за его поведение. Он позорит не только себя, но и тебя. Я очень обеспокоен, — брюнет видел, как у Юрия загорались глаза от злости. — Что тебе нужно? — прошипел Арсений, делая резкий большой шаг навстречу к киллеру, оставляя пошатывающего от страха Шастуна один на один с силой притяжения. — Он опозорил меня. На глазах у всех. Ты хоть знаешь, чего стоит моя репутация? Почему твой пацан позволяет себе такое? — руки указали на себя, на свою мокрую рубашку. — Я оплачу химчистку. — Ты за идиота меня держишь? Твой паршивец позволил себе взять и облить меня стаканом с водой на глазах у всего холла! Ты хоть понимаешь чем это грозит? Я жду объяснений по этому поводу. Он должен извиниться! — Юрий ткнул пальцем в сторону напуганного Антона, боявшегося произнести слово. — Антон? — Арсений обернулся, поражаясь такому заявлению. — Я и слова не сказал, чтобы не опозорить тебя, когда он выливал на меня стакан с водой, — поддакивал киллер, пытаясь перевести убийцу на свою сторону. Хотя сам прекрасно знал, чем это все в итоге закончится. — Ты правда это сделал? — Антон не мог даже пикнуть. Он видел перед собой четыре горящих глаза. Попов еще никогда не смотрел на парня так. Никогда. Арсения как будто предали, глаза непонимающе пялили в пьяные изумрудики. — Антон… — сердце стучало, голова не соображала. — Я не… — страх переполнял. Все настолько резко начало кружиться вокруг Шастуна, что картинка размыливалась. Размылевался и сам Попов. — Я клянусь… Я не… — губы начали подрагивать. Он не знал что и сказать, как увести от себя подозрения. — Арсений, поверь… Я не делал этого, — голос настолько сильно подрагивал, что слова были еле различимы. — Арсений, я… я… — глаза начали намокать. Было страшно, что могли поверить тому незнакомому мужчине, который вчера игрался с Антоном на лестнице, не давая проходу парню. — Арс… — Шастун впервые видит широкие глаза Попова, смотрящие не со злостью, а с каким-то презрением и даже недоверием. Больше всего юноша не хотел, чтобы на него смотрели как на вселенного врага, испортившего репутацию убийцы на глазах у всех опасных преступников, — Арсений… — Антон будто тянул ручки к брюнету, пытаясь найти поддержку. Он боялся, что его оттолкнут, не поверив. — Бог ты мой, какой он жалкий, — Юрий покачал головой. Его так забавляла речь Шастуна, что тот не сдерживал самого себя. — «Арсений-Арсений». Бесхарактерное чмо. Да такой тряпкой можно вытирать полы. Где ты это вообще нашел? В каком говне ты рылся, что отрыл его? Я-то думал, что ты у нас жестокий, а ты оказывается слабохарактерный, раз до сих пор терпишь это чучело. А трахаешь ты его как? Постоянно в постели слушать эти стоны, плач и крики боли? Фуу. Ты упал на моих глазах, Сеня. Да ты посмотри на него… — Юрий сделал настолько резко шаги вперед и толкнул Антона в грудь, что Арсений не успел преградить чужаку путь. Киллер широко улыбался, как только Шастун отлетел к стенке и ударился затылком. Бес тут же разорвал свою плоть и налетел на Юрия, хватая его за грудки. Было плевать на приказы Матвиенко не устраивать драк в отеле. Сейчас Арсений хочет возмездия. Ничего лучшего за этот день не могло произойти как драка с недоумком. Чужаку нет места в этом отеле. Чужак не имеет право притрагиваться к парню убийцы, не имеет право даже тронуть пальцем и говорить в его сторону. Нужно показать, кто на этой территории главный. Хищники вцепились друг в друга, не давая повода прекращать кровавое побоище. За весь никчемный отвратительный день злость копилась и разрывала убийцу на мелкие куски. Арсений тут же замахивается и со всей силой проезжается по лицу столь ненавистного человека, которого приметил еще на вчерашнем вечере. Как же смачно кулак встречается с щекой, что киллер отворачивается к противоположной стенке. Не давая возможности прийти в себя, последовал и второй удар, а следом и сильный толчок в грудь. Тело киллера валится на спину. Попов быстро оглядывается назад, пытаясь глазами найти Антона, но это было столь опрометчивое решение, что Юрий сразу хватается за эту ошибку как за спасательный круг. Мгновенно встав и хорошенько разбежавшись, киллер хватает на всей скорости ноги Арсения, мгновенно опрокидывая брюнета на спину. Голова встречается с полом, как и сами лопатки, и поясница с копчиком. Вот только встать — была большая проблема. Что-то тяжелое прижимало прямо к полу, давило и не давало скинуть груз. Затем пришелся удар под дых, дабы обездвижить на считанные секунды соперника и взять верх в этой схватке. Тут же по груди пробежалась волна боли. Только Арсений смог вдохнуть и проглотить воздух в свои легкие, как по лицу изрядно проходится чужой кулак. Не выдерживая пауз, проходятся второй, затем третий и… Сзади за шею Юрия хватают дрожащие руки, пытаясь оттащить киллера от Попова, но вместо этого цепкие быстрые лапы откидывают мальчишку в сторону, чтобы не мешался. Эти же цепкие лапы хватаются и за черные пряди мужчины, сильно оттягивая, приподнимая голову с пола, чтобы хорошенько рассмотреть потрепанное личико. Сам же Арсений пытается дотянуться до головы, но хватать не за что. У киллера была слишком короткая стрижка, что должна была быть и у самого Попова, ведь профессия такая. Но длинные пальцы зацепились за шиворот чужой рубашки. Резким движением, потянув воротник от себя, придушивая киллера, Арсений выбирается только на половину. Тем временем за шею Юрия снова хватаются дрожащие ручки Антона, пытаясь прекратить драку, но не выходит. То, что паренек лезет в чужую драку и мешается, Юрия очень бесило. Кулак сжимается, а вместе с ним неожиданно разворачивается и корпус, со всего размаху ударяя в живот. Шастуна скручивает на месте, что не дает шанса бороться дальше и даже вдохнуть. Боль настолько резко проносится по всему телу, что глаза на секунду перестают фокусироваться на предметах. Юрия достаточно отвлекли, чтобы Арсений успел привстать и локтем врезать по кадыку, проталкивая его глубоко в горло. Чувство, будто сам язык провалился глубоко внутрь. Минуты две и, возможно, киллер бы был повержен, но отдаленно, на лестнице послышались чужие голоса и шаги. Заметив нечто странное на полу и скрючившегося парня рядом, двое неизвестных мужчин, мило беседовавших на лестнице, побежали в сторону разборки двух опасных преступников. Оттащив друг от друга двух хищников и взяв под локоть падающего юношу, мужчины перерезали доступ к сопернику. — Вы что устроили? Драку в отеле? — Арсений попробовал рвануть вперед, чтобы достать до Юрия, но ему не дали. — Спокойно! — за плечи потянули назад, чтобы сдержать человека на месте. — Вы в своем уме? Отношения выясняете в неподходящем месте, друзья мои! Придержите свои буйные нравы и разойдитесь по номерам, — обоих толкнули в разные стороны. Юрия — к лестнице, а Попова — к коридору с номерами. — А ты держи своего парня, а то он у тебя уже сознание теряет, — юношу потрясли за локоть, но тот будто и не существовал в этом мире. — Черт, — одну руку резко понесло вниз, что пришлось даже отпустить буйного убийцу, высверливающем в Юрии огромную дыру. Попов только и видит как незнакомый ему мужчина хватает юношу обеими руками, пытаясь предотвратить падение. Арсений знать забыл про киллера и рванул к своему мальчику, держащему свои руки на животе, скручиваясь в улитку. Ноги подкашивались, лицо Шастуна побледнело еще больше. — Бери своего пацана и идите отсюда, — недовольно пробурчал уже второй мужик, сдерживая Юрия за плечи, уводя в сторону лестницы. — Руки от него убрал, — прошипел Попов, отталкивая мужчину, пытающего разогнуть юношу и поставить его прямо. — Не трогаю я его. Не трогаю, — руки подняли вверх, показывая, что он безоружен и притрагиваться к «любовнику» убийцы больше не собирается. По спине аккуратно гладят, чтобы перепуганный Антон успокоился и выпрямился. Светлую голову тут же прижимают к груди, чтобы шатен почувствовал знакомый запах «хозяина». — Пошли, — но не дав очухаться, Шастуна тут же тянут в сторону коридора, чтобы побыстрее скрыться в номере. — Быстрее, — страх того, что в скором времени киллер придет за добавкой заставлял перебирать ногами чаще. Карту мгновенно прикладывают к двери, а затем парни оказываются внутри номера. Теперь Шастун может чувствовать себя в безопасности. Или… — Ты идиот?! — Антона сильно толкают в сторону кроватей. Перед ним сейчас нечто что-то злое и ужасное. Нечто с черными глазами от ярости. — Ты нахера полез в драку?! Какого хера, Антон? Зачем ты полез к нему сзади? Зачем?! — Шастун начал пятиться назад, боясь такой реакции от убийцы. Было настолько страшно, что пьяненького мальца начало трясти далеко не по-детски. От попытки помочь на него только наорали. Все начало плыть с новой силой. Попов видел ту страшную растерянность, как парня ломало от безысходности, что даже руки пытались обнять самого себя, но боялись. Худые ручки то поднимались выше, чтобы укутать свое тоненькое тело в объятьях, то тут же опускались вниз, боясь, что на него накричат вновь за странный жест. Тело колбасило во все стороны. — Антон, никогда не подходи к таким людям сзади. Никогда. Ты меня услышал? — теперь мужчина сам боялся прикоснуться к бедному мальчику даже кончиками пальцев. — Сильно ударили? — осторожный шаг вперед к пьяненькому юноше, чтобы успокоить и перестать пугать. — Куда ударил? В живот? — снова несколько маленьких шажочков. Антоша покачал головой и тут же обнял свой живот, не давая к нему даже прикоснуться и рассмотреть. — Зачем ты за него держишься? Болит? — горящие глаза мгновенно посмотрели прямо в лицо, пытаясь побыстрее заполучить ответ на его вопрос. Но Шастун повертел головой. — Ладно. Хорошо, — затем брюнет прошел дальше, оставляя паренька за своей спиной. — Ладно. Ладно… — на выдохе произнес Арсений, хватая кувшин за ручку и наполняя стакан брусничным морсом, который принес в номер сам Матвиенко еще утром. — Сука, — прошипел себе под нос мужчина, отходя от столика и подходя к растерянному парню. Посадив пьяного Тошку на свою кровать, рядом плюхается и сам убийца, протягивая стакан с морсом мальцу. Не было ни мыслей, ни понятия что только что произошло, ни представления что делать дальше и что говорить. Не было в голове ничего. Целая пустота и только страх. Рука принимает стакан, и тут же губы прижимаются к стеклу. Глоток за глотком, и за секунду морс уже оказывается в желудке. Дальше только минута тишины. Сидеть рядом с думающим Арсением было невыносимо. Раз убийца и правда чем-то обеспокоен и тихо думает, значит есть повод переживать. Сердце начало ускоряться. Сам Антон не понял как что-то внутри начало давить, прямо душить и заставлять глубоко и резко вдыхать. Будто юноша задыхался, а в номере не было воздуха. Было ужасно душно и жарко. Начало приходить чувство распирания и тревоги. Теперь усидеть на месте было попросту невозможно. Что-то требовало бежать. Бежать далеко и очень долго. Ладонь тут же накрыла лоб, затем перетекла на щеку, пытаясь остудить себя, но тревога нарастала только сильнее. Последний вздох, и горло раздирается слезами. Тело парня обмякает и медленно стекает прямо в сторону убийцы. Антон утыкается лбом в живот брюнета, сжимая глаза от разрывающей истерики. — Ты чего? — Попов даже шарахнулся от такого неожиданного действия шатена. Он не знал что делать: то ли попробовать отлепить от себя юношу, то ли прижать к себе ближе. — Антон… Что случилось? — рука неуверенно потянулась к светлой макушке, боясь трогать комочек боли. Мужчина только и видел, что чужая спина подрагивала. — Ты что, испугался что ли? — пальцы легонечко прикоснулись к прядкам шелковистых волос. — Эй, — длинные пальцы начали перебирать и слегка оттягивать. — Ты кого испугался? Этого мудилу? Он ничего никогда не сделает тебе плохого. Ты ему не нужен, — ладонь плавно перетекла на шею, пытаясь успокоить и приободрить. Лоб все сильнее прижимался к чужому животу, пытаясь спрятаться от глаз самого Арсения. Это была уже не шутка, даже не розыгрыш. Судьба уже не игралась с парнем. Она уже совершенно точно пыталась высосать жизнь. Она мучила не просто так, она ждала. Ждала Антона… А он будто противился и пытался бороться. Бороться за свою жизнь? За свое существование? Тоша не знал куда деть свои руки, он боялся притрагиваться к Арсению, облокачиваться на его ноги, пытаться обнять за талию. Руки прижимались к себе, к самому сердцу, пытаясь поставить какую-то преграду и защитить свое самое уязвимое место. Сердце. Его уже не защитишь. Его уже растоптали. Его на месте нет. Если только мелкие осколочки, только красная тряпочка лопнувшего шарика, который когда-то мог парить в небе, но с каждым часом спускался все ниже, приближаясь к земле. Горло сжало неимоверно сильно, что вдохнуть не было шанса. Слезы не спрашивали разрешения — они просто текли. Горячие безжизненные слезы страха и безысходности. Они засели где-то глубоко внутри, а сейчас болезненно выходили наружу, разрывая все, что встало у них на пути. — У тебя что-то болит? Антон. Что случилось? Что за слезы? — но спина мальчишки так дрожала, что вместе с ним подрагивал и сам брюнет. — Ты можешь мне сказать или нет? — за плечи попытались схватить и приподнять парня, чтобы взглянуть в это мокрое личико, но Антон не давался. — Что мне сделать? Что ты хочешь от меня? Ты можешь сказать? Шастун не ответил ни на один вопрос. В голове все плыло, грудь болела от ужасно сильных толчков сердца, на шее всплыли вены. Ужасно пульсирующие сине-зеленые вены. Юноша ничего не слышал, а язык не мог проговорить ни одной буквы. А алкоголь будто лился вместо крови, заставляя погружаться в бессознательное состояние, чем добивал мальчишку. — Антон, твою мать! — крикнул Попов, пытаясь оттащить от себя пьяного шатена, утыкающегося в живот убийцы все сильнее и сильнее, пытаясь спрятаться от жестокого мира и от самого себя. — Посмотри на меня, — за шкирку потянули, чтобы взглянуть, наконец, на лицо, а не на подрагивающую спину. Шастун лишь тянул вниз, боясь показываться на глаза. — Антон… — Нет, — дрожащим голосом проскулил Тоша, закрывая свою голову руками. — Встань! Чего ты ко мне прилип? — снова начали тащить парня вверх, но снова не вышло. — Нет! Нет! Нет! — Шастун не знал что делать дальше. Он сам же себя загнал в угол и теперь не знает, как оттуда выйти незамеченным. Но Попов резко встал на ноги, отбрасывая мальца на кровать подальше. Глаза не чернели, океаны в них не бушевали, черти попрятались и смотрели на происходящие из своих норок. В голубых глазах был страх. Чистый страх и паника, которая находилась только внутри. Руки мгновенно потянулись в сторону дрожащего на кровати мальчишки, чтобы пододвинуть его ближе. — Не трогай меня! Не надо, — ноги отталкивались от кровати, чтобы переползти на другую сторону, но не успевают. За щиколотку схватили, чтобы мальчишка не пропал с глаз и не упал с края кровати. — Оставь, — слезы никак не украшали это побитое миром личико. Оно становилось страшнее и бледнее. Попов даже не собирался слушать Антона, умоляющего его не трогать. Сейчас мальчишка вообще не понимает чего хочет сам. Рука мгновенно потянула на себя щиколотку, а затем и самого пьяного паренька. Антона разложили на кровати, свесили ноги и голову облокотили на матрас. Юноша не мог найти в себе силы, чтобы привстать, поэтому просто смотрел в потолок сквозь слезы. Но вскоре появилось лицо убийцы, он-то и закрыл своей головой красоту здешнего потолка. — Ты предал меня, — сквозь слезы пробормотал Шастун, не смея смотреть тому в глаза. — Чего? — с неким отвращением переспросил брюнет, облокачиваясь по обе стороны от головы Антона. — Ты — обманщик. Ты нагло обманул меня. Солгал. А я поверил, — смотреть на Арсения не было сил и даже желания. Парень просто поворачивает голову на бок, встречаясь глазами с чужой рукой, облокотившейся о матрас. Юноше будто не давали выйти, пока сам Попов не позволит. — А с этого места можно поподробнее? — пришлось рычать в отвернутое на бок лицо, раз Антону не хватает смелости посмотреть своему похитителю прямо в глаза. — Ты говорил, что будешь рядом. Что меня никто не тронет… — губы заметно задрожали. Задрожало и все тело. — Ты обманул. А я говорил, что буду лишним. Какая же тупость. Зачем я здесь? Чтобы мной играли? Ты думаешь, что тебя мало, так ты меня друзьям своим еще показал… — Они мне не друзья, — прошипел брюнет. От слова «друзья» пробежались по спине даже противные мурашки. — А мне плевать! — Антон резко повернулся прямо лицом, не боясь этих синих глаз. — Мне плевать кто они. Зачем ты притащил меня сюда? Чтобы посмеяться надо мной? Посмеяться над тем, как я буду себя вести? И смешно тебе было? — голова начала медленно приподниматься, заставляя отодвигаться самого Попова. Будто два магнита поднесли друг к другу одинаковыми полюсами. — Я сидел за одним столом с… с преступниками. Я находился в обществе опасных людей. И все это из-за тебя! — слезы покатились сильнее, а румянец даже не смел проступать. Кровь из организма исчезла. — Меня схватили за руку и пытались увести. Меня силой тащили за собой. А знаешь? Лучше бы меня увезли. Лучше бы ты вообще не заметил тогда меня, — сердце обливалось кровью. Было больно, но от чего? — Хотел, чтобы тебя увезли, да? Хотел, чтобы изнасиловали и убили? — прошипел Арсений прямо в лицо, пытаясь держать себя в руках. — Да, лучше бы меня уже изнасиловали и убили, чтобы не мучился. А ты меня только насилуешь! Когда ты уже убьешь меня? Ты все обещаешь, но не исполняешь. Я устал! — и голова тут же плюхнулась на кровать. — Почему я должен терпеть боль? Почему меня бить можно, а я никого не могу? Почему?! Почему?! Почему?! — и руки тут же начали отталкивать Арсения, бить прямо в грудь, чтобы ему дали больше пространства. — Почему я вижу эти мерзкие лживые улыбки? Почему на меня смотрят, как на врага мира? Почему я должен притворяться твоим «любовником», а сам сижу на лестнице один? Почему я должен выслушивать Матвиенко? Почему ты не обращал на меня внимание, когда мне было страшно? Почему я сидел, а ты не разу не повернул на меня голову? Почему?! Почему я должен был смотреть на то, как ты… — глаза закрыли, боясь продолжать. Повисла звенящая тишина. — … — Но и Арсений боялся что-то сказать в ответ. На какой вопрос ответить первым? — Почему ты со своей любовницей…на моих глазах, — тихо-тихо прошептал Антон, отворачиваясь вновь в сторону. — Зачем ты сделал это? Почему я должен был закрывать глаза и ждать пока тебе станет хорошо? Почему я должен терпеть все это? — мужчина прислушивался к тихому голоску юноши, изливающему свою душу под контролем алкоголя. — Почему я еще живу? Почему я живой? Почему… — тело резко начало колотить в истерике, не дав договорить и предложения. Антон резко и весьма неожиданно выбирается из-под нависшего тела Попова, пытаясь найти себе место поуютнее. Но рядом не было ни стола, под которым Тоша в детстве часто прятался от разъярённого отца, а под кровать уже было невозможно залезть столь длинному парню. Пришлось ходить по номеру, панически высматривая глазами места, где можно укрыться, пока сам Арсений не остановил мальчишку. Тревога нарастала, дыхание учащалось, а сердце, которого не было на месте, стучало как не в себя. Уже были слышны чужие шаги, подходящие к Шастуну ближе, а значит пора спасать самого себя. Пора прятаться. В том углу… Углу… Антон идет прямиком к нему, пытаясь добраться до него быстрее, чем сам Арсений. И ныряет. Ныряет прямо в сторону угла, становясь перед ним на колени и тут же усаживая свою попу на пол. Спина встречается со стенкой, а лоб с коленями. Для большей баррикады юноша закрывает свой затылок руками. Теперь дышать. Глубоко и ровно дышать. Хоть бы отец не пришел. Хоть бы не услышать сейчас его голос в этом номере. Хоть бы отец не был обкуренным и прибуханным. Хоть бы Антона оставили в покое. В покое…. Перед глазами темнота, впрочем, как и в голове. Антон начал концентрироваться на своих чувствах, не прислушиваясь к тихим приближающимся шагам. А они становились все ближе, аккуратно подходили прямо вплотную, а затем вообще стихли. Дыхание прерывистое, а рука дрожащая. Ладонь опасливо дотронулась до затылка. Это было единственное место, которое более или менее оставалось без защиты. До него можно было дотронуться, погладить. Но от внезапности, от чужого касания, Шастун вздрагивает, обливая свое личико слезами сильнее. — Тихо-тихо, — ладонь была на редкость теплой. Не той холодной льдинкой, а горячей и спокойной. Именно она и пыталась успокоить панику. — Антон… Антоша… Тошенька…***
Было тепло. Даже очень. А еще спокойно. И тихо. Только сопение парнишки. Он дышал прямо в рубашку Арсения, носом утыкаясь в грудь. Попов же просто лежал головой на подушке, рассматривая номер. И не только номер. На груди лежала голова спящего Шастунишки. Его заплаканное лицо. Оно было ужасно. Полностью бледное лицо, прозрачные губы, слипшиеся мокрые ресницы. И это Арсений еще не видит глаз. Под закрытыми веками были потухшие глаза. Они погасли, и уже давно. Они добивали образ шатена. Поэтому Арсений старался не смотреть вниз, на лежащего на нем Антона, чтобы не видеть этот ужас. Хищник охранял своего мальчика. Охранял его сон, но при этом боялся, что комочек боли когда-то может умереть на его руках. Хоть бы это «когда-то» пришло не сейчас. Рука ласково и очень медленно растирает плечико мальчишки под рубашкой, молясь, чтобы тот не проснулся. Антон чуть ли не полностью лежал на Арсении, только ноги самостоятельно расположились на кровати убийцы. И поэтому брюнету было тепло. К нему тесно прижимались, а в голове не было похабных мыслей. Вообще ничего не было. Пальцы ощущали чужое тепло, что хоть немного, но согревало черную душонку убийце. Так хотелось, чтобы это увидела Алена. Дала совет что делать дальше, направила в правильную сторону, защитила бы юношу. Но видит ли она? Поможет ли? Спасет?°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
Дышать стало тяжело. Антон устало приоткрыл слипшиеся глазки, но увидел…ничего. Лицом зарылся в чужую рубашку пока спал и сам этого не заметил. Так было страшно просыпаться и не ощутить рядом никого. Но рядом был он: то ли спаситель, то ли мучитель. Аккуратно приподняв голову, лежа на чужой груди и ощущая на плече ладонь мужчины, Антон еле заметно посматривал на темное лицо. Попов смотрел куда-то наверх, даже не догадываясь, что мальчишка проснулся. А Шастун смотрел. Что-то высматривал, думал, пока не наткнулся на отблеск на щеке. С глаз катились будто маленькие бриллиантики, перекатываясь по впалым щекам и падая куда-то на кровать. Ледяные безмолвные слезы. Они будто бесконечны. Что они несли в себе? Какую боль? Арсений не морщился, не сводил брови, губы не подрагивали, а дыхание не сбивалось. Будто Шастуну кажется, что слезы льются взаправду. Но они были. Они безэмоционально лились, и только сам Арсений знает, что происходит там, внутри. Антон пытался запомнить этот момент, ведь сейчас Арсений — не убийца. Арсений — человек. Человек со своей болью, со своими переживаниями, со своим страхом. Попов закрыл глаза, выжимая влагу из своих глаз, пока сердце тихо разрывалось на части, а Антон только сильнее щекой прижался к груди брюнета, защищая их обоих от одиночества.