***
Четыре часа назад
Он пахнет алкоголем. Арсений не чувствует того запаха, который будоражил сознание мужчины несколько дней назад. Уже нет того неповторимого запаха юного тела. Теперь только запах спирта и загубленной души. Мокрые, почти прозрачные океаны опускают свой взгляд на юношу, лежащего на груди убийцы щекой. Такое беззащитное создание, которое могут все побить. А любить? Кто отважится полюбить комочек со страхами и болью? Если только такой же комочек, жаждущий тепла и понимания. Антон был таким растерянным, когда бегал по номеру в поисках укрытия… Был таким напуганным, когда жался в угол, закрывая голову. В тот момент стало страшно и самому Попову. Будто сердце тогда зажалось в угол, а не мальчишка. Арсений посматривал вниз на спящего юношу, на его застывшие слезы на щеке, на розовенькие следы, стекавшие с глаз до самого подбородка. Мальчишку надо было срочно перекладывать на свою кровать, чтобы сам Арсений смог нормально поспать и выспаться перед важным для Сергея встречей. Попробовав приподнять голову Антона, чтобы для начала сесть, тот начал морщить нос и сводить брови. - Спи-спи, — прошептал брюнет, боясь спровоцировать новую порцию страха у парня. Но Шастун все равно приоткрыл свои пьяные красные глазки. Перед ним было лицо убийцы, но оно не пугало, а наоборот — успокаивало. — Я тебя разбудил, извини, — вновь шепотом проговорил Попов, уже соскальзывая с кровати вместе с мальчишкой. Руки перехватывают длинное тело, чтобы уложить его на другую кровать. Нужно было делать все быстро и аккуратно, ведь в любую секунду желание спать пропадет, а заснуть станет целым испытанием. Протащив юношу целых пять шагов на своих руках, его укладывают на неширокую одноместную кровать прямо на одеяло. Без какого либо предупреждения Арсений сразу потянулся к черной рубашке, пропитанной запахом алкоголя. Ловкие пальцы с легкостью расстегивают первую пуговку на воротничке, спускаясь с каждым разом все ниже и ниже, пока не доходят до самого конца. С опаской руки мужчины медленно раздвигают оба края рубашки, оголяя зеленоватую кожицу на торсе мальчишки. Ладони проскользили по плечику, пытаясь снять верх с тела пьяного юноши. — Антош, привстань немного, — и за шею слегка потянули. Шатена вновь разбудили и потянули на себя. Теперь же рубашка лежала рядом. Как только шею отпустили, разрешая Антону лечь вновь и погрузиться в столь желанный сон, Арсений теряет дар речи. По спине тут же побежали мурашки страха. — Что я с тобой сделал? — ладонь закрыла рот, поражаясь такой картине. Перед Поповым лежал живой мертвец. Истощенное тело, которое еще продолжает двигаться и заставлять сердце биться. Оно было похоже на какую-то тряпочку. Такое же вялое и податливое. Ребра не только торчали, они будто резали кожу, пытаясь вырваться наружу. Арсений убивал бедолагу, замаривал голодом и не следил за ним. А зря… Руки снова потянулись вниз к чужим брюкам. Пальцы невесомо притронулись к низу живота, который чуть ли не прилипал к самой пояснице. Затем, вытащив пуговичку из петельки, медленно потянули собачку вниз, расстегивая молнию. Неожиданный толчок ногами заставил убийцу вздрогнуть. Антон открывает глаза, что-то бурча себе под нос, ругаясь на Арсения, который полез раздевать мальчишку, не спросив разрешения. — Не тлогай, — сонно пробурчал шатен, перехватывая чужие руки, пытаясь от них отбиться. — Да дай я тебя раздену, — но руки тут же вырывают из слабенькой хватки бедолаги, укладывая голову Антона на подушку, чтобы тот перестал дергаться и заснул. — Што? Незя, — пропищал юноша, переворачиваясь на бок, так и не дав снять с себя штаны. — В брюках будешь спать? — за ребра схватились как за поручень, чтобы перевернуть пацана вновь на спину. — Да, — но сил больше не было, чтобы бороться с убийцей. Вместо этого Шастун снова засыпает. Цепкие лапы хватаются по краям штанов и снимают их с худощавых ног, выворачивая брюки наизнанку. Только после этого пальцы осторожно поправляют резинку боксер, нечаянно съехавшую ниже, оголяя острейшие косточки на бедрах. От вида костей, на которых натянута прозрачная кожа, стало невыносимо плохо. За свою жизнь Арсений видел ужасные вещи. Кровь, человеческое мясо, гной, сухожилия, голые кости, рвоту. Но именно от этого зрелища стало не на шутку плохо и страшно. Человек, который до боли глазами похож на Алену, умирал. Долго, мучительно и страшно. От голода. Сам Антон убивал себя, понимая, что не вывозит. Понимая, что дальше будет хуже. Ноги были до невозможности худыми. Их потряхивало. Они пытались куда-то спрятаться, но сил проснуться у Антона не было. А Арсений пытался не отворачивать голову, а смотреть на человека, которого убивал. Он заставлял смотреть на медленно потухающего мальчишку. Смотреть на то, как он медленно, но верно высыхает. Как убийца высасывает жизнь у единственного человека, который обладает столь красивыми глазами. Вытащив одеяло из-под Антона, мужчина кидает его сверху, чтобы скрыть костлявый кошмар под плотной тканью. Штаны кидают куда-то на стул, а следом туда стремится и рубашка. Теперь юноше дают полную свободу…***
Глаза открываются вновь. Шастун сам не понял как уснул. В последний раз он видел перед собой убийцу в одних брюках, посматривающего в окно. А где он сейчас? Звуков тихого сопения не было, шаги не слышны. Шатен резко отрывает голову от подушки, пытаясь найти мужчину. Он боялся проснуться в одиночестве, боялся тишины и страшных мыслей, которые все не давали покоя. — Арсений, — но в ответ лишь тишина. Паника. Она захлестывала. Неужели один? — Арсений, — но так никто и не откликнулся. — Ответь, пожалуйста, — прошептал себе Антон, сминая одеяло в кулачке. Ушел. Куда? А вернется ли? Антон шмякнулся обратно на подушку, пытаясь прижаться щекой сильнее и перестать видеть пустой номер. Цепкие длинные пальцы медленно потащили края одеяла, чтобы накрыться с головой и видеть темноту. Это намного лучше, чем смотреть на чужую расправленную кровать, где уже не лежал Арсений. Мальчишка как мог зажимал веки, чтобы слезы не смели течь из глаз. Ресницы не смели больше намокать, а на щеках не должны остаться красные следы. Скрутившись в комочек, юноша погружается в те страшные мысли, которые добьют и выжмут последние соки.***
… — нет, ну в принципе, я бы мог помочь, — Руслан стоял около столика и наливал себе что-то алкогольное. Нельзя разобрать, ведь что-то спиртное было разлито по графинам. Возможно виски или коньяк. В любом случае Арсений не смотрел в ту сторону. Он смотрел куда-то сквозь. Сквозь номера Матвиенко. — Но я не стану брать их заказ только по одной причине, — Белый показал один палец, чтобы дослушали до конца. — Они за такую работу дают мало гарантий на безопасность. Так еще и сумма какая? Мне даже на еду не хватит. А в минус я не ухожу, — а теперь губы посмели прикоснуться к стакану и насладиться горьковатым вкусом напитка. Ведь можно отдохнуть после встречи людей по работе. — Серег, извини, конечно, но я заказ не возьму. Пускай сами выбивают информацию, которая им нужна. А я как-нибудь переживу. — Руслан, ну ты меня подставляешь, — Матвиенко широко раскинул ноги, сидя на одном из кресел в своем номере. — Тебя сумма не устроила? Ты за деньгами гонишься… — Да! — резко ответил Белый, отрываясь от стакана, ведь знает следующую реплику хозяина отеля. — А как же репутация великого мучителя? Кто будет узнавать информацию? Руслан, ты понимаешь, что деньги — это вообще не самое главное? Нужны связи. Ты должен знать как можно больше людей и тогда жизнь потечет как по маслу. Ты должен быть открыт ко всем знакомствам. Сейчас уйдешь в минус, а потом в плюс. Смотри в будущее. Не будь ты как Арсений, — Сергей кивнул головой в сторону поникшего друга, который даже не слушал диалог между двумя людьми. — Знаешь, мне как-то репутация толком-то и не сдалась. Не хочу я выполнять роль «Великого мучителя». Мне просто нужны деньги, чтобы жить дальше, и все. И хочу я умереть тихо в своей теплой постели, а не от чьей-то руки. Необязательно, чтобы меня все знали. Одному как-то спокойнее. — Я тебя не понимаю. Хоть убей, но в голове ничего не срастается. Ты сам говоришь, что тебе нужны деньги, чтобы жить дальше, а сам работаешь на Арсения просто так. Че-то приходишь, решаешь какие-то дела, сидишь допоздна, за кем-то приглядываешь, а сам нихера не получаешь, — Матвиенко развел руками, поражаясь такой логике Руслана. — Ну почему «нихера»? Он мне машину купил, — и Белый расплылся в улыбке, поглядывая на Попова. — Машину? Серьезно? А почему я об этом не знаю, — «хвостатый друг» тут же посмотрел на убийцу, готовясь услышать оправдания. — Между прочим Nissan? — продолжил хвастаться Руслан, наливая добавки себе и разливать еще по двум бокалам. — Ну а права-то у тебя есть? — Обижаешь, — и Руслан состроил хитрую мордочку. — Липовые? — Да, — оба заржали. Только один Арсений сидел с таким же лицом не разрешая себе моргнуть хотя бы раз. Белый взял в руки два полных стакана, предлагая сначала Сергею, а потом Попову. — Держи, — коллега протянул стакан. — Нет. Я не буду, — сморщился брюнет, отворачивая голову от руки, протягивающей алкоголь. — Арсений, что-то не так? — Матвиенко был готов сразу встать и подойти к другу, ведь лицо на редкость было бледным и мокрым. — Нет, все в порядке. Причем в полном, — злые уставшие глаза медленно посмотрели прямо на хозяина отеля. — Почему ты ночью не спал? — а ведь Матвиенко знает Арсения не первый год и этот взгляд знает лучше всех. Эти прозрачные сонные глаза. — Я тебя как человека просил выспаться перед этим днем. Почему ты никогда не слушаешь своего друга? Я тебе совет, а ты делаешь все наоборот, — Матвиенко тут же отвернулся в противоположную сторону, не имея желания видеть это измученное лицо. — Я не мог заснуть. Это преступление? — голос повышался, пытаясь оправдаться. — Да, Арсений, это преступление. Потому что хер я тебе поверю. — А что ты хочешь от меня услышать? — но в ответ Сергей промолчал. — То, что я всю ночь, сука, сидел и контролировал Антона?! Чтобы не проблевался на свою собственную подушку, на свою кровать. Чтобы номер весь не облевал. Это хочешь услышать? Как я всю ночь мамочку играл? — Арсений кричал, не боясь быть услышанным из коридора. И было плевать на Руслана, который все слышал. По какой-то причине Попов доверял Белому. — А зачем ты с ним возишься? — сжав зубы, прорычал Сергей, пододвигая свое лицо ближе. — … — Арсений просто промолчал. На этот вопрос даже сам убийца не знал ответ. — Арсений, я не могу понять: ты то ли побесить меня решил, то ли наказать. Другого объяснения почему парень до сих пор живет в твоей квартире у меня нет, — Матвиенко смотрел на друга, будто он его предал. — Что происходит? Почему ты себя так ведешь? Ты замаливаешь свои грехи? Думаешь малыш тебе в этом поможет? — Серег, хватит, — брюнет просто закрыл свои глаза ладонью, чтобы отстраниться от всего, что сейчас беспокоит больше всего. — Прекрати. Хоть ты надо мной не издевайся, — прохныкал Попов, закрывая свои глаза. — Антону плохо. Мне плохо. Что ты хочешь еще услышать? — Хочу услышать что ты собираешься делать дальше с пацаном? Ты хоть знаешь чем чревато твое общение с Антоном? Кто он? Ты — киллер. Так тебя еще и ищут. А Шастунишка кто такой? — Да не трогайте этого мальца. Чего вы к нему пристали? — присоединился Белый, присаживаясь на диван напротив. — Поэтому он у тебя такой зашуганный, потому что вы оба решаете все за него. Да он дышит только тогда, когда Арсений сам разрешит. Притащили еще в это место. — А ты знал, что Антон сын наркомана? — Сергей выпучил свои глаза, приводя аргумент, что парень не так прост как кажется на первый взгляд. — Его папашка закидывался таблетками, курил травку, кололся. — И что? Дети же не виноваты, что у них такие родители. — Да. Но вот только яблоко от яблони недалеко падает, — Матвиенко тут же закачал головой, поглядывая на лучшего друга. — Арсений, он уже употреблял наркотики, так подумай своей головой кем он вырастет и нужна ли тебе такая обуза. Ты приручил человека, который в любой момент воткнет тебе в спину нож. — А я от него другого и не жду, — тихо проговорил убийца. — Когда я его повез к заказчице, он закинул в себя таблетки. Сорвал сделку. Потом накурился. А что дальше? М? — А дальше жизнь… — перебил Руслан, оправдывая парнишку. — У меня родители были наркоманы. И что? Я же не обкололся. Не сдох от передоза. — Вот Арсений. Перед тобой живой пример, — армянин оживился и показал в сторону коллеги. — Семья наркоманов вырастила жестокого криминального человека. Превращает людей в мясо, лишь бы услышать заветную информацию, которая нужна заказчикам. Как тебе? Правда классно? — То есть по твоей логике мои дети станут киллерами? — Попов округлил глаза, посматривая прямо сквозь Сергея. — Нет. Ты же их не воспитываешь, — эта фраза будто проехалась ножом по сердцу. Такое слышать от друга было невыносимо. — Антон бы никогда не смог убить человека. Не смог бы его ударить ножом. Даже если он жил рядом с отцом-наркоманом, — сразу перевел тему брюнет, отворачивая и свою голову. — Я бы не был настолько уверенным в этом, — и вновь на лице Матвиенко проскользнула хитрая ухмылка. — Может случиться всякое… — Арсений, хочешь послушать мою точку зрения? — спросил Белый, опрокидывая стакан с алкоголем в себя. Арсений лишь кивнул головой в сторону коллеги, готовясь выслушивать еще одну речь. — Мальчику сложно. Ты не можешь даже представить насколько. Его резко выдернули из той жизни, в которой он существовал все свои восемнадцать лет. Незнакомый ему человек, который убил его отца, приволок его к себе домой. Что там у вас творилось я не знаю. Но с твоим характером я могу предполагать что что-то эмоционально тяжелое. Ты мог его бить, насиловать, играть, кричать. Вот только тебе от этого становилось легче, а мальчишке только тяжелее. Ты всю свою боль безжалостно переложил на и без того уже сломанного человека. Не думаю, что ему хорошо жилось с родителем, который кололся и пил, — и в голове у Арсения всплыли воспоминания.— Слушай, у тебя шрам такой кривой и длинный, будто из тебя кто-то почку хотел достать насильно. Ха-ха, как будто дома резали как свинюшку, — Попов посмеялся, разглядывая белый шрамик. Большой палец аккуратно прикоснулся к нему и провел по неровной линии. — Ха-ха, у тебя почку что ли хотели отобрать? — брюнет еще раз улыбнулся, он просто заливался смехом. Резкий кашель, а затем громкая истерика. Спина начала дрожать, а Антон как мог прикрывал свой рот, чтобы перестать кричать от боли, разрывающей душу на миллиарды осколков. Слезы мгновенно начали течь с глаз, как только они почувствовали, что не смогут больше держать их, пришлось пустить наружу все те чувства, которые хранились в человеке многие годы. Улыбка с лица Арсения мгновенно растворилась, глаза испуганно посмотрели на светлый затылок, бьющийся в истерике. — Ты чего, серьезно? Ты живешь с одной почкой? — Попов никогда так не смотрел на парня. Столько страха в голубых океанах редко можно увидеть. — Нет, не успели, — сквозь слёзы проговорил Шастун, ладонями пытаясь схватиться за спинку стула. Кухня перед глазами резко начала плыть.
— Что ты хочешь от Антона? Поиграться? — Руслан приподнял свою бровь. — Не хочу я с ним играться. — Тогда что? — Ничего. Я ничего от него не хочу, — тихо проговорил убийца, облокачиваясь назад. Пальцы то и делали как поглаживали губы, обдумывая каждый свой шаг. — Тогда прояви капельку уважения и спокойствия к мальчишке. А не то, что ты творил на том вечере… Сейчас даже Матвиенко не хотел влезать, он давал шанс подумать другу самому и принять правильное решение — избавиться от мальчугана как можно скорее. То, что говорил Белый было для армянина чуждым. Так хотелось взять тряпку и запихнуть ее в рот, чтобы один человек заткнулся и перестал нести чушь. — Рус… — позвал брюнет коллегу. — Да? — Возьми, — Арсений вытащил ключ-карту и потянул ее в сторону Руслана. — Ты можешь сходить в мой номер? — Зачем? — Белый тут же встал с дивана и направился к убийце, чтобы принять карту. — Сходи посмотри как там Антон. — А что с ним может быть такого? — Вдруг ему там плохо. Или тошнит. У него есть одна суперспособность — блевать в стрессовой ситуации…***
Было плохо. Неимоверно плохо. Антон за весь день ни разу не поднял свою голову с подушки, а сам даже не вставал в ванную комнату. Он просто лежал и смотрел прямо. Зашторенное окно, хотя на улице была кромешная темень, пустая расправленная кровать Арсения и все. Оставалось лишь глубоко дышать и ждать пока снова не накроет волной страха. Сил не было никаких, а желудок скрутился в узел. Есть хотелось и не хотелось одновременно. Оставалось ждать своей кончины. Но ждать не пришлось. Дверь открывают, и в номер попадает свет с коридора. «Арсений пришел». Улыбка предательски поползла вверх. Антон слегка разворачивается, чтобы взглянуть за свою спину и увидеть тот темный силуэт с голубыми глазами. Вот только темный силуэт был, а голубых глаз, горящих в темноте, не было. Шастун тут же испуганно отвернулся назад и натянул одеяло повыше, до самого горла. Что в номере делает Руслан? И откуда у него ключ-карта? Изумрудики бегали, не знали что придумать и как спрятаться. А ноги поджимались к животу, скручиваясь калачиком на кровати. — Антон…ты спишь? — аккуратно спросил Белый, заходя в номер глубже. Он рассматривал комнату, где временно жил его коллега, высматривал чужие вещи, чему-то улыбался. — Мне сказали проконтролировать тебя, — мужчина, наконец, посмотрел на кровать, где лежало тело, накрытое одеялом. — Как чувствуешь себя? — два медленных шага к парнишке. — Эй, — а теперь рука притронулась к плечу, накрытому одеялом. Антон сразу же вздрогнул, мыкнул от неожиданности и зашевелил ногами. Реакция была весьма странной и даже пугающей. — Все-все, не трогаю. Я тебя не трогаю, — Руслан поднял руки вверх, играя по правилам мальчишки. Пришлось обходить кровать, чтобы заглянуть прямо в лицо юноши. — Я пришел к тебе, — тихо проговорил мужчина, усаживаясь на расстеленную кровать Арсения. Его бы это точно взбесило, но сейчас убийцы нет в этой комнате, поэтому условия ставит здесь Белый. — А знаешь кто меня послал? — мужчина видел только опущенные глаза и молчаливость на лице шатена. Антон боялся отвечать малознакомому человеку, который в подвале кормил подвешенного с ложечки. — Арсений переживает. Серьезно. Хочешь скажу тебе по секрету то, что он сказал мне? — Руслан наклонился ниже, чтобы рассмотреть лицо, медленно уплывающее под подушку. — Он не спал целую ночь, Антон. Сказал, что контролировал тебя, пока ты спал… Белый остановился, чтобы увидеть реакцию Шастуна на сказанные слова. У того лишь забегали глазки и малозаметно сжались губы. — Он места не может себе найти. Сидит и смотрит сквозь всех, думает. Что произошло? Ведь что-то случилось… Антон? — мужчина ждал ответа, но из мальчишки так же ничего не вытащишь как и из самого Попова. — Чтобы не произошло ты должен знать, что в этом месте Арсений не будет собой. Ты посмотри. Вокруг одни преступники и только Арсений играет роль киллера. А…хотя здесь есть еще один. И это еще хуже. Арсений будет жесток с тобой на людях, а ты должен исполнять все его приказы. Иначе его репутация пошатнется, а следом рухнет и безопасность. Эти люди легко могут тебя достать, а Попов не дает. Один жест заботы о своем «любовнике» порушит все, что так долго строил Арс. Он неплохой человек. Он не тот, кем кажется на первый взгляд. Это же притворство. Вся его жизнь — одно сплошное притворство. Так легче живется, — Руслан видел, что в этом мальчишке и правда что-то есть. Он точно все понимал, головой соображал, но характером был в Попова. Не собирался уступать, лишь гнуть свою линию, за что сам потом и получает. — Он никогда не откроет душу, никогда не проявит никаких эмоций, кроме агрессии. А тебе остается только терпеть. Это твоя участь, — Белый тут же встал с кровати, оставляя после себя гору вопросов. Почему Антон должен терпеть и мучиться?***
В номере Матвиенко стояла гробовая тишина. Разговор не собирался клеиться, а все потому, что Сергей был взбешен поведением Арсения. Снова заводить разговор о мальчишке? Да армянин скорее повесится на этой люстре на своих шнурках, чем будет слушать про Шастунишку и о его проблемах снова. Хвостатый друг лишь поглядывал на своего друга, что-то серьезно обдумывая. В голове у Попова была лишь одна мысль, одно желание. Нужно прекратить мучить и себя, и Антона. — Сереж, — тихо обратил на себя внимание брюнет. — М? — … — но в ответ последовала тишина. Может зря? Может это ошибка? — Что? — чуть ли не крикнул Матвиенко, поворачиваясь к другу лицом. — Я завтра уеду. В ушах стоял шум, который резал голову. Сергею не верится, что убийца мог такое ляпнуть. Кто-кто, но Арсений нужен в этом отеле. — Ты что…? Уедешь? Завтра? В смысле? Как это? — ноги сами подняли тело мужчины, чтобы рассмотреть Арсения всего. — Какого хера, Попов?! — голос стал громче. Намного громче. — Ты в своем уме? Я нахуй это все делал? Прошло всего три дня, сука. Три! У меня встреч по горло еще и на всех мне нужен именно ты! Ты что творишь? Ты ебнулся в край, Арсений, — Матвиенко схватился за голову, быстро перебегая от стенки к стенке. — Мать твою! Это из-за этого ублюдка-Антона?! Сука! Хер, Арсений. Ты хер уедешь отсюда раньше времени. Ты останешься до самого конца, — руки жестикулировали, указывали пальцем прямо на убийцу. — Да ты хоть знаешь как ты себя закапываешь? Что о тебе подумают? Ты уедешь раньше, чем все остальные. Даже Макар со своими любовниками здесь еще останутся до конца недели. А ты? А ты уедешь?! — лицо краснело с каждой секундой, пока хозяин отеля орал как не в себя. — Я для кого стараюсь и пытаюсь сложить впечатление, что ты хладнокровный киллер, берущий заказы? А?! Почему я пашу, как черт, а ты даже не волнуешься о своей репутации? Тебе, блять, жить надоело? Я тебя из петли, а ты снова башкой туда ныряешь… — пока Матвиенко остановился, чтобы отдышаться, Арсений тихо встал с кресла, выслушав все, что думает друг. — Это все? — устало проговорил Попов, медленно шагая прямо к Сергею, не отводя взгляд. Он прожигал дыру на коже друга. — Нет, — огрызнулся армянин. — Ну и замечательно, — и Арсений тут же прошел мимо, двигаясь к выходу. — Куда собрался? Я еще не закончил, — крикнул Матвиенко в след, наблюдая за уходящим другом. — Пойду поем, пока я еще здесь, — брюнет даже не обернулся, он просто потянул дверь за ручку и вышел в коридор, оставляя «хвостатого друга» один на один со своей злостью. — Приятного аппетита, — прошипел себе под нос Сергей. — Смотри не подавись…***
Тело подрагивало. Странно, конечно, ведь в номере было тепло и душно, а сверху было накинуто теплое одеяло. Но Антон будто чувствовал запах приближающейся беды. Вот-вот и тело будет дрожать далеко не от холода, а от боли и слез. Засаднили даже ребра, как будто готовились к чему-то столь страшному и серьезному. Шастун даже нахмурился, ведь запахло чем-то знакомым. Запахло страхом? Не совсем… Запахло слезами и обидой. Послышался щелчок, а затем и звук открывания двери. Арсений пришел обратно. В глубине души юноша был рад его приходу. Но вот только что-то смущало. Возможно шаги не были похожи на шаги Попова. А ведь они приближались и подошли к самой кровати парня. Антон резко обернулся и встретился с глазами ни с тем, кого ждал на самом деле. — Привет, — с хитрой ухмылкой поздоровался Сергей, чуть ли не коленом облокачиваясь на чужую кровать. — … — Антон лишь промолчал, ведь боялся даже мыкнуть в ответ. Сначала пришел Руслан, а теперь Сергей? Это какая-то проверка на прочность? — Когда с тобой здороваются, то нужно здороваться в ответ, а не молчать. Тебя Арсений этому еще не научил, лопоухий ты недокормыш? — лицо становилось каменным, пока Шастун лежал на подушке и пялил на армянина снизу вверх, готовясь в любой момент выпрыгнуть из-под одеяла и бежать. — Не переживай, я тебя научу как себя нужно вести, раз Попов этим не занимается, — рука тут же выстрелила вперед, хватаясь за край одеяла, которое закрывало тело шатена. — Ты — недоразвитый кусок дерьма, — пальцы сжимают плотную ткань и в следующую секунду одеяло летит прямо на пол, оголяя полуголого Антона, пытающегося слететь с кровати и начать уворачиваться от разъяренного Сергея. Худые ноги тут же отталкиваются от матраса, чтобы встать с кровати, но что-то настолько неожиданно приземляется на плечо, прижимая юношу обратно. — Куда, сука, пошел? Лежать! — но Антон даже не собирался подчиняться. В крови забурлил адреналин, что выйти в окно от страха не составило бы проблем. — Какой ты жалкий, — руки перехватили тонкую шею, насильно укладывая в кровать. — И слабый. Меня до сих пор поражает тот факт, что Попов не убил тебя сразу. Видимо захотел поиздеваться над человечком, — Шастун извивался, пока армянин медленно вдавливал худощавое тельце в матрас, смотря на изумрудные глаза. И почему Арсений видел в них Алену? Ни одного намека на ее глаза. Даже цвет отличался. — Какие у тебя ублюдские глаза. Цвета блевоты, Антон. — Отвали, придурок, — хрипло попытался произнести юноша, пока на горло давили, пытаясь удержать тело на одном месте. — Варежку захлопни, — теперь же ладонь давила на рот, чтоб не услышать мерзкий голос мальчишки. — Ты ломаешь мою жизнь. Ты лишний здесь. Ненужный груз, от которого Арсений не может избавиться, но я ему помогу. А теперь слушай меня внимательно, — Матвиенко видел широко раскрытые глаза, а значит Антон внимал. — Как хочешь уговаривай Попова остаться в отеле до конца этой недели. Проси на коленях, говори, что тебе здесь очень весело и хочешь остаться. Вылизывай ему пятки, улыбайся, мать твою, да пошире, чтобы Арс передумал и остался. Мне плевать как ты это будешь делать, хоть отсоси ему. Иначе, Антон, я зарежу тебя. Помяни мое слово. Найму человека, который будет резать тебя медленно и мучительно. Ты меня понял? — Шастун ни разу не моргнул и широко растопыривал свои глаза, пока чужая ладонь закрывала рот. Матвиенко принял это за жест понимания, поэтому выпрямился, переставая вжимать парнишку в матрас. — Ты. Меня. Понял? — проговорил армянин вновь, поднимая свой подбородок выше. — … — Антон промолчал, опуская свои глаза. Лишь спустя несколько секунд слабо приподнялся на локтях, давая всем видом понять, что ему очень плохо и он готов повиноваться. — Ты меня понял? — а Матвиенко будто становился выше. Возомнил себя Поповым. - … — юноша аккуратно сел на кровать, не спуская ноги вниз. Казалось, что вот-вот может потерять сознание. А не притворство ли это было? Для кого этот спектакль? — Ну? Изумрудики медленно поднялись на мужчину, беспомощно поглядывая снизу вверх с измученным личиком. Но «хвостатый друг» никак не мог ожидать, что вместе с глазами юноша поднимет и длинный средний палец. Лицо мальчишки начало приобретать зловещие краски, а улыбка стремительно ползти вверх. — А пососать хуйца не хочешь? — в лицо нагло тыкали средним пальцем, про себя посылая хозяина отеля куда подальше. — Сам соси Арсению и вылизывай ему пятки, дрочила, — только Антон успел хихикнуть, как в нос прилетает крепко сжатый кулак. От резкой и адской боли, пронесшейся по всей голове, Шастун летит назад, надеясь упасть на кровать… Но край оказался намного ближе, чем предполагалось, поэтому голова мигом устремляется к полу, встречаясь своей черепушкой с твердой поверхностью. За головой летят и длинные ноги, укладываясь в книжку. Позвоночника будто уже и не существовало, его будто переломали в нескольких местах одновременно. — Я вижу ты не понял меня. Тогда повторюсь еще раз. Я воспитаю из сынка наркомана послушного раба. Ты не только будешь сосать то, что тебе в рот положат, но и глотать все то, что прикажут, — Сергей без спешки обошел кровать и встал прямо над кривляющимся мальчишкой, выкручивающимся на полу в разные ужасные фигуры. — Ты уговоришь Арсения остаться здесь до конца недели. Не увидев от парня никакой реакции на слова, Сергея наклоняет голову, рассматривая скукожившееся полуголое тело. Как хорошо, что были открыты все части тела, кроме паха. Теперь Матвиенко знает куда метить. — Не понял, да? — снова никакой реакции. — Хорошо, мразь. Объясним по-другому. Ногу замахивают далеко назад и тут же проходятся по ребрам. — А! — колени подгибаются к животу, чувствуя как что-то внутри разорвалось. Веки плотно сжали, пытаясь пережить неимоверную боль. — Заткнись, — прошипел армянин, замахиваясь второй раз. Но на это раз проходится по рукам, которые закрывали живот. — М! — Не ори, — мужчина тут же сел на корточки, затыкая рукой чужой рот, чтобы крики не слышали с коридора. Сергей не знал сколько у него есть времени, пока Арсений сидит в холле и ужинает. Пришлось действовать с удачей заодно. — Помо… — но Антон не успевает крикнуть, чтобы его услышали, как по виску несильно проезжаются кулаком. — Только попробуй. Убью, мразь. Что ж ты жизнь всем портишь? Когда ты уже подохнешь? — ладонь вновь затыкает рот. — Арсений останется здесь и решит все свои дела. Ломать репутацию безжалостного киллера я тебе не позволю, пиздюк. Перестань строить из себя великого мученика. На него уже начинают косо смотреть. А виной являешься ты, — кулак вновь сжимается и бьет в открытую точку — грудную клетку, попадая в место, где располагалось сердце. Глаза Антона мгновенно расширяются, а все тело пронзает кинжалами. Мышцы разом сократились, заставляя выворачиваться парня и прогибаться в спине. Сердце то ли остановилось, то ли лопнуло от такого не мысленного удара. Теперь открылся живот и следующий удар пришелся по нему. Тело вновь скрутилось в позу эмбриона. — Скажешь хоть слово Арсению о том, что я здесь был. Хоть одно слово, что я тебя бил. И я выверну тебе голову. Уж поверь я знаю как это делать. У меня лучший друг — убийца. Попов столько много мне рассказывает, что выдавить тебе глаза мне будет запросто. Ты меня понял? — Сергей вновь посмотрел на красное лицо парня, которое мычало в ладонь от боли и ужасной обиды. Последовал еще один удар в живот и так уже избитого и полумертвого юноши. Так армянин пытался вывести мальчишку на разговор. — Ты меня понял?! — проорал в лицо Сергей, убирая ладонь с чужого рта. — Д…Да, — прокряхтел Антон, изо всех сил сдерживая слезы. Матвиенко точно не должен видеть их. — «Да», — спародировал хозяин отеля парня, кривя свою морду. Оставив мальчика в покое, Сергей встает на ноги и в последний раз толкает длинные худые ноги, переворачивая юношу лицом в пол. Следом на пол полетела и подушка. — Хоть слово, Антон… Одно слово, и я тебя убью… Грудь сжималась в неимоверный маленький комок кашля, боли и страдания. И только когда Антон слышит звук закрывающейся двери, а шаги мужчины скрываются в коридоре, Шастун разрывается в истерике. Пальцы аккуратно ощупывают свою шею и медленно переползают к голой груди, затем и к ребрам. Боль пробивает дрожью. — Не-е-ет, — тихо кричит парень, переворачиваясь на спину. Перед глазами расплывающийся поток и кусочек кровати. — Не-е-ет, — парень не мог кричать. Получалось только сильнее разрывать свою грудь. С далека это было похоже на пищания только что рожденного котенка. Ослабшие ручки цепляются за край кровати, пытаясь подтянуть тело и сесть, но все тело будто парализовало. Локти помогают с такой тяжелой задачей, и Антон, наконец, садится. Лицо неимоверно красное от перенапряжения и мокрое от горячих слез. Но то, что живот сильно скрутило испугало юношу и не зря. Похрамывая, скрутившись в улитку, Антон перебирается в ванную комнату, закрывая за собой дверь. Тело мгновенно падает на колени перед унитазом, поднимая стульчак. Со страхом в глазах и дрожью в теле, юношу выворачивает наизнанку. Но стало далеко не легче. Ведь… — Нет-нет, пожалуйста, только не кровью, — слезы потекли сильнее, как только глаза увидели кровавые сгустки. — Черт, — лоб падает и облокачивается о белую холодную керамику. — За что? Что я сделал? — со рта продолжала тянуться тонкая ниточка кровавой слюны. — Как страшно, — прошептал шатен, хватаясь за унитаз цепкими дрожащими пальчиками.°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
Медленно вышагивая по коридору, Арсений чувствует, что с каждым шагом приближается к беде. Он издалека чувствовал чью-то боль и слышал слезы. И все же нужно было посидеть в холле подольше и попробовать запихнуть в себя хотя бы что-нибудь из еды. В коридоре была тишина, а в голове у Попова пустота. Он слишком устал от чужих истерик и натягиваний маски на свое рыло. Хотелось хоть раз спокойствия и умиротворения. Хоть раз. Хотя бы одну минутку посидеть в полном спокойствии за все и за всех. А подходить к этой двери, за которой сейчас лежал подавленный парень, вообще не хотелось. Но выбора другого не было. Карточку, которую отдал Руслан, прикладывают, и дверь срабатывает. Странно… Как только Арсений делает шаг в свой номер, то сразу слышит неимоверно громкое рыдание и всхлипы. Но вскоре, поняв, что в номер зашел человек, Антон резко затыкается. Истерика прекратилась. Вот только Попов уже не хочет заходить внутрь. Вместо этого он делает шаг назад и закрывает дверь, оказываясь в пустом коридоре снова. Арсений медленно разворачивается и идет обратно в холл. Не пойдет он к Антону. Боится. Нет желания вновь выслушивать и смотреть на страшную истерику. А главное, что и повода у Шастуна не было. Он рыдал просто так? Точно съехал с катушек. Пройдя несколько шагов, Арсений резко останавливается. С одной стороны был холл, с другой — мальчишка, убивающий себя слезами. — Боже, дай мне сил, — ладони протирают лицо, заставляя прийти в себя. Тело разворачивается вновь и шагает туда, откуда только что само уходило в спешке. Пусть снова душу раскурочат на мелкие клочки, пусть это сделает именно Антон. Кажется теперь очередь Шастуна закидывать убийцу своими проблемами, будто камнями. Дрожащая рука тянется к ручке двери… Попов не имеет никакого желания заходить в этот номер. Не хочет видеть юношу в слезах. Не может видеть умирающего человека. Но нужно. Арсений понимает, что его место там, в том номере рядом с мальчишкой. Поэтому дверь вновь отворяется, а закрывается только когда брюнет зашел внутрь. Антона не было слышно. Он затих и прислушивался, прижимаясь к краю кровати и к самой подушке. Что же такого произошло, пока убийцы здесь не было? Руслан передал, что все нормально. Но это было далеко не «нормально». Слезы разве должны течь? А крик разве должны сдерживать? А тело дрожать? Арсений подошел ближе, вставая около ног юноши, лежащего и скрутившегося в кренделек. Голубые глаза тщательно исследовали юношу, но так ни за что и не зацепились. Тогда ноги медленно потащили брюнета дальше, обходя кровать. Попов как будто тянулся головой, чтобы побыстрее заглянуть в лицо своего «любовничка», а тот лишь сильнее зарывался носом в край одеяла, скрываясь с чужих глаз. Но чувства страха, исходящего от паренька, звук стекающих по нежной коже щечек слез, и даже вкус крови давали хищнику желание разобраться. На языке прямо чувствовалась кровь. Ее запах витал в номере. Запах крови? Почему пахнет кровью? Убийца чувствует столь знакомый запах, напоминающий железо. Шастун сдерживал себя как мог, пока хищник медленно подкрадывался и что-то вынюхивал. Крик истерики застрял где-то в горле. Не дай Бог брюнет все же узнает, кто приходил в этот номер, пока не было самого убийцы. — Чем пахнет? — не выдержав, спросил Попов, заглядывая в чужое лицо. — О Матерь Божья, — темное лицо придвинулось настолько близко, что скрыться с голубых глаз не было уже никаких шансов. Арсений вновь видел изуродованное мокрое лицо своего «любовника». Впалые щеки, острые подбородок, а под глазами темные пятна. Глаза будто сами впали внутрь, в самую черепушку. — Что ты с собой делаешь? — губы начали подрагивать еще больше от такого тихого вопроса убийцы. — Зачем уродуешь? — теперь же мужчина просто начал оседать на пол, становясь прямо на колени около кровати обессиленного мальчишки. — Зачем, Антон? — брюнет показал свою ладонь, которую аккуратно подносил к слабому телу юноши, чтобы не напугать и вселить доверие. — Прекрати себя мучить, — и сейчас холодная ладонь ложится на щеку, хоть как-то пытаясь остановить слезы. — Тебя они не красят, Антон, — океаны испуганно исследовали покрасневшие изумрудики, а в них уже не отражалась Она. Алена пропала и оставила своего любимого один на один с умирающим мальчиком. — Не сдерживай себя — хуже будет. Больнее, — прошептал брюнет, наблюдая как лицо Антона начало кривиться от новой порции подкативших слез. Скрывать свою боль уже не было никакого смысла. Антон полностью отдался тихому ужасному крику, разрывающую грудную клетку. Мужчина мог только наблюдать, как тело прогибалось в пояснице крича в себя, широко раскрывая рот и хватаясь за пододеяльник пальцами. От этого вида сердце у Арсения обливалось кровью. Такого мучения от такого хрупкого создания убийца не видел еще никогда. Антон будто снежный шар. Выскользнет из рук и больно ударится об паркет, выливая на пол воду, выплескивая снег, а оболочкой рассыпаясь в пыль. Было противно видеть самого себя со стороны. Антон ненавидел себя такого: беззащитного, хрупкого, жалкого. Столько было вопросов к самому себе, а еще агрессии… Пальцы хватают себя за шею, резко втыкая в кожу свои ногти. Надавив из последних сил, руки тянут вниз, расцарапывая свою шею до крови. Под ногтями остаются выцарапанные кусочки свежей крови, пальцы испачкались в своей же крови, а шея гудела и сильно пульсировала. — Антон! Что ты творишь? — брюнет выбивает руки, чтобы они не смогли больше принести себе увечья. Но они вновь тянутся и втыкаются в свежую кожу. — Руки убери! Сейчас же, — за запястье хватают и тянут руки вверх, не давая вырвать. Шастун только сильнее начал заливаться слезами и пытаться кричать. Теперь точно болело все тело. Теперь оно все изувечено. Юноша даже рад тому, что смог самому себе причинить боль. Хотелось еще и еще, пока кровь не начнет литься фонтаном, но убийца крепко держал руки и не давал их вырвать. — Все. Тихо-тихо, — Арсений сам забирается на чужую постель прям в одежде, притягивая комок боли и страха к своей груди. А юноша ждал именно этого. Это не было манипуляцией, это было надеждой на что-то светлое в душе у убийцы. Лоб с силой утыкается в грудь лежащего на боку Попова, пытаясь побороться с болью. Рот неимоверно широко раскрывался, выкрикивая всю свою ненависть к этому противному и жалкому миру. — Поплачь, Антош. Станет легче. Нельзя держать все в себе. Не совершай моих ошибок. Если больно — говори. Говори все, что лезет наружу, — светлый затылок закрыли, притягивая к своей груди ближе, чтобы все лицо мальчишки скрылось в тень, отбрасываемой убийцей. Юноша же уткнулся и кричал прямо в чужую рубашку, пытаясь ощущать себя в безопасности. И ощущал. Чувствовал безопасность в опасном человеке. Тело под одеялом постепенно переставало дергаться, тихие крики ослабевали, слезы остывали. Теперь шатен выдыхал горячий воздух в чужую, желанно пахнущую шею.°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
Арсений лежит не шелохнувшись, боясь потревожить успокоившегося и открытого всей душой к убийце парня. Антон с каждым разом допускает одну и ту же оплошность — открываться опасному человеку. Закрывается от всех и зачем-то открывается Арсению. Где-то глубоко внутри он надеялся на помощь. На помощь от кого? От того, кто больше трех месяцев назад убил отца? Хотя…такого человека, который манипулировал матерью Антона, держа в страхе женщину днями и ночами, нельзя назвать отцом. Человек, который искал только одно в этой жизни — кайф от наркотиков и алкоголя. А нашел другое. Нашел смерть… Рыцарь вызволил принцессу из башни, заколов жестокого дракона, охраняющего замок. Вот только рыцарь оказался убийцей, а принцесса — принцем. Принцем без королевства, без приданного и с психическими расстройствами вдобавок. Пока Антон прижимался полуголым телом к единственному человеку, который мог исправить и излечить целые раны, Попов рассматривал открытую шею шатена. Такие красные кровавые линии, которые оставили ногти, сдирая ими молочную кожицу. Такие изодранные края, слезавшая кожица, засохшая капелька крови. Столько понадобилось сил, чтобы воткнуть и начать тянуть руки вниз, открывая сырое мясо. И таких линий было шесть. Они неприятно саднили, поэтому Антон решил к ним притронуться и пощупать. — Не трогай, — но чужая ледяная рука остановила и откинула руку юноши. Шастун даже не хотел останавливаться, поэтому потянулся к своей шее вновь. — Антон, ты меня не понял? — снова по кисти бьют, не разрешая к себе притрагиваться. И теперь парень затих, убирая руку под себя, носом находя точку на теле убийцы, где можно спрятаться и уйти в себя. Рубашка убийцы полностью была пропитана разными запахами: начиная с запаха холла, заканчивая знакомым запахом алкоголя. Мальчик затих. А чужие раны так манили Арсения. Он всматривался в них и пытался потушить хищника в себе. Он чувствовал запах крови, но исходил ли этот запах от шеи? Холодные пальцы легонько прикасаются к саднящим красным линиям, слегка проводя по ним вниз. Антон что-то забурчал, подрагивая плечиком от неприятных ощущений. — Зачем ты это сделал? — холодные пальцы аккуратно перехватили шею сзади, приподнимая с подушки. — Тебе здесь плохо, Антон? — большой палец дотронулся до здоровой кожи между красными изодранными линиями. — … — Шастун не мог сказать. Он просто прислушивался к тихому голосу брюнета. Голос впервые был спокойным и тихим, пытаясь не пугать обессиленного человека еще сильнее. — Кто тебя так сильно испугал? Тот недоумок, который пытался вывести тебя на улицу? Он бы не сделал этого. Охрана бы не позволила…и я, — Антон в рубашку слегка улыбнулся. Ведь Арсений правда не позволил увезти парня из-под своего носа, когда тот танцевал. Когда улыбка поползла вверх, что-то из приоткрытого рта потекло вниз, а затем капнуло на край одеяла. Изумрудики после слов убийцы слегка оживились, поэтому приобрели цвет, а после и посмотрели вниз. Капелька кровавой слюнки тут же впиталась в ткань, а глаза у парня расширились от испуга. Дрожащая рука, пытаясь не привлекать внимание мужчины, заправила край одеяла, чтобы этого не увидел сам Арсений. А следом пальцы вытерли губы. На пальцах тоже остались смешанные с кровью слюни. Руку сжали в кулак, пряча все следы Сережи, побывавшего в этом номере. … — или тот кретин, который увязался за нами? Я уже понимал, что драка неизбежна. Я должен был поставить его на место, у меня такая работа. Слишком много он о себе возомнил. Сует свой длинный нос в опасные места — мою жизнь, — но Шастун уже не слышал мужчину. Страх затуманил голову, кулак крепко сжался, а ноги под одеялом напряглись. Одна мысль, что ударами по животу Сергей мог запросто открыть внутреннее кровотечение, пугало до чертиков. Антон был готов бросить все и сказать правду, лишь бы Попов быстрее вызвал неотложную помощь и его отвезли в больницу. Но нельзя. Больше всего Шастуна пугала разборка между двумя близкими друзьями, которая точно заденет самого парня. Тогда шансов на выживание не останется вообще. Кровотечение и ужасная боль пройдут…возможно. А безопасность своей жизни уже не восстановишь и Матвиенко не успокоишь. Антон промолчал, пытаясь вновь включиться в монолог Арсения, который все старался выпытать у юноши его проблемы и словно впитать их в себя. — … я понятия не имел, что это место повлияет на твое психическое здоровье таким образом. Поэтому… сегодня ты поспишь, утром у меня будут дела, но сразу после них я…с тобой, — уточнил Арсений, нервно сглатывая слюну и поглядывая на противоположную стенку, — … поеду домой. — Что?! — Шастун тотчас оттолкнулся от Арсения и отодвинулся подальше. — Завтра?! — в изумрудиках точно читался испуг. Мужчина даже свел от злости брови, ведь не такой реакции он ожидал от «любовничка». На лице даже мелькнула агрессия, что напугало юношу еще больше. — Давай не поедем? Зачем? — Н…не понял? — нос морщился, а зубы оголялись, будто перед Антоном лежал сам волк. Зверь. — Типо… у тебя же…ну эта… работа. Я не хочу, чтобы я опять был виноват в том, что не дал тебе…ну эта…поработать. Что испортил тебе репутацию всякую. Подставил, — Антон приподнялся на локтях, объясняя все убийце, пытаясь казаться убедительным. А у самого глазки бегают по всему номеру. — Так это мое решение, — грубо огрызнулся брюнет, высматривая на лице шатена эмоции. — Ну я думаю, что оно немного…необдуманное, — протараторил парень, покачивая своей головой для правдоподобности. — Я могу посидеть в номере до конца недели и мне ничего не будет. — В номерах сидеть нельзя, — голос становился куда намного громче и агрессивнее. Ты должен мелькать перед глазами других гостей. Даже если ты и любовник, даже если ты не имеешь никакого дела к преступным группировкам, но тебя должны видеть. Иначе будет интерес к тебе. Тебя достанут, Антон, даже из-под земли, лишь бы взглянуть на морду, которая живет рядом со мной. Любопытство у таких людей перелезает все границы. Они могут убить за один лишь интерес к тебе, — морда начала чернеть. Арсений был взбешен поведением мальчугана. — Ну…тогда я могу сидеть в холле. Буду у всех на виду. Только давай останемся здесь до конца недели? Мне, в принципе, уже легче. Смотри, слезы уже высохли. Я, видимо, просто не выспался, поэтому и немного дал себе слабину. Вот, — мальчишка резко начал трындеть, что даже отползал все дальше от мужчины. Но убийца не верил ни единому слову, уж больно было похоже на вранье. — Антон, что происходит? — теперь и глаза залились чернотой, будто в баночку с кристально чистой водой окунули кисточку, испачканную черной краской. — В смысле? — паника накрыла с головой. Хоть бы Арсений не докопался до правды, хоть бы все вышло и они не уехали домой раньше времени. Тогда Матвиенко перейдет к более жестоким наказанием, а подарком будет лишь смерть. — Ничего не произошло, — но пальцы предательски потянулись к лицу и притронулись к губам, нервно перебирая рваную розовую кожицу. Антон зачем-то отодвинулся еще дальше от убийцы, будто боялся, что в любую секунду может прилететь жесткий удар или пощечина за вранье. — Что ты от меня шарахаешься как от монстра какого-то? — прокричал убийца, хватая юношу за ребра, подтягивая к себе ближе. — ААА! — рев оглушил убийцу. Антон крикнул от боли, пронзившую все тело. Только осознав, что выдал себя со всеми потрохами, Шастун закрывает ладонью рот и пялится испуганными широкими изумрудами прямиком на убийцу. — … — Арсений сам не ожидал такого резко крика, поэтому тут же оторвал от мальчишки свою руку. — Я тебя не сильно схватил, — брюнет пялился только на одеяло, которое прикрывало полуголое тело. — Что там? Показывай, — Попов мигом встал на колени, продавливая матрас под своим весом. — Что там? Я голый. Не покажу, — пальцы конкретно вцепились в ткань, боясь, что ее могут вырвать. — Быстро! Ляг и оголил мне живот, — Арсений ухватил парня за плечи, с силой опрокидывая на спину, что затылок мгновенно плюхнулся на промятую подушку. — Арсений, да там ничего нет. Не надо, пожалуйста, — от страха на глазах начали собираться слезы. — Либо сам показывай, либо это сделаю я, — мужчина встал прямо над телом, посматривая на испуганного мальчишку сверху вниз. — … — Антон лишь сильнее вцепился в края, посматривая наверх в глаза брюнета. Парнишка начал молиться. Руки сильно отдергивают одеяло на себя, вырывая края. На кровати разложилось длинное худощавое тело юнца, а на ребрах и животе красовались какие-то красноватые пятна. — Что это? — пальцы с осторожностью притронулись к впалому животу, осматривая каждый сантиметр прозрачной кожи. — У тебя живот весь горячий, — ледяная ладонь целиком легла на живот, со страхом, смешанным с агрессией, посматривая на вновь мокрые изумрудики. — Почему он горячий?! — прокричал брюнет, нервно сглатывая. — И сейчас ты тоже будешь утверждать, что ничего не произошло? Почему, когда я тебя трогаю здесь… — тыкнули по ребрам, -… здесь… — тыкнули в самый центр живота, — и здесь… — тыкнули в сторону желудка, -… ты скулишь как раненный пес?! Лицо юноши будто обдали кипятком, хотя на самом деле это были лишь слезы. — Кто тебя бил в живот? Почему я узнаю об этом только сейчас?! А если бы я не заметил, то чтобы было бы?! Ты бы просто лежал и терпел? Помирал втихаря? Почему ты мне врешь? Постоянно! Почему ты промолчал? — убийца орал прямо на Антона. Его не останавливало ничего: ни слезы, ни дрожащее от истерики тело, ни всхлипы, издаваемые ртом. — Меня никто не бил, — промямлил юноша, пытаясь спрятаться. — Ты — врун. Я больше не верю ни единому твоему слову. Я говорил, что не люблю лжецов. Я не переношу ложь! — Арсений тут же встал с кровати, чтобы отойти от парня подальше, будто тот был заразен. — Кто? Здесь был тот, кого я не знаю? Кто сюда приходил? Кто бил?! — Попов ходил из угла в угол, а затем остановился, со злостью поглядывая на мальчишку. В голове будто все срослось. Даже от страха замолк сам Шастун, вспоминая все молитвы, которые только знал. Попов замер с приоткрытым ртом, глазами бегая из стороны в сторону. Вот кто предал. Вот кого убийца считал своим другом. А ведь Арсений доверял этому человеку. Он был всегда рядом. — Сука, — прошипел брюнет чуть ли не про себя и мгновенно двинулся к двери. — Нет. Стой! — крикнул Антон вслед, но дверь закрылась раньше.***
Быстрые тяжелые шаги раздавались на весь коридор. Резко развернувшись к двери лицом, прожигая ее насквозь своим тяжелым взглядом, кулак начал долбиться изо всех сил. Три громких удара кулаком, затем недолгий перерыв. Никто не торопился открывать, но и Арсений не хотел орать во весь коридор. Снова три удара в дверь. И только тогда послышался щелчок, и дверь открывают. — Зачем ты так бьешь? — с недоразумением отворил дверь мужчина, выглядывая из щелочки. — Арсений? Что-то случилось? — Сейчас поговорим, — ладонь толкает дверь внутрь, заставляя ее открыться нараспашку. — Эй-ей-ей, — Арсений зашел полностью в чужой номер, захлопывая за собой дверь. — Ты охуел? — глаза горели и блестели словом «смерть». — Я тебя попросил как друга сходить и посмотреть, как чувствует себя Антон. А ты? Ты его, блять, избил. Мудак, молись, — резкий шаг вперед на Руслана, и тот также резко отскакивает назад, вытягивая вперед руки. — Ты что…что такое говоришь? Я не трогал твоего Антона! — испуганно прокричал Белый, все дальше и дальше отходя от своего разъярённого коллеги. — Я тебе давал ключ-карту. Почему я прихожу и вижу бьющегося в истерике Антона? А на животе красные пятна. Почему? — Арсений тронулся с места, пытаясь приблизиться к бывшему коллеге, которому убийца доверял. Но Руслан просто так не сдавался. — Попов, ты в своем уме? Я не трогал твоего парнишку. Я просто с ним говорил. Просто поговорил и ушел. Он лежал тогда и все. Я не трогал и пальцем, — но Арсений не верил ни единому слову. Он продолжал вселять страх и надвигаться как грозовой фронт. — Я терпеть не могу лжецов… Попов двинулся вперед, будто всей своей энергией отодвигая от себя мебель. На пути убийцы теперь не было преград…***
Зло вытирая нос рукавом черной сильно помятой рубашки, нога вновь вступает за порог своего номера. Голова сразу поворачивается в сторону кровати, где, прижав свои колени к груди, сидел панически задыхающийся парень. Тело билось в конвульсиях, ухватываясь руками за пододеяльник. Быстро окинув нечто столь пугающее и дергающееся глазами, Арсений просто проходит мимо, направляясь к окну. Злости не хватало ни на что: ни на вруна Антона, ни на предателя Руслана, ни на скучающего Юрия, ни на Матвиенко с его советами. Казалось, что проще будет сигануть с этого окна и приземлиться темечком об асфальт. Пальцы поддели шторку и отодвинули слегка в сторону, поглядывая на улицу, на черные силуэты зданий, на заволакивающие небо тучи. — Куда ты ходил? — громко и не совсем разборчиво проскулил Шастун, пряча свои слезы в горле. — Где ты был?! Арсений. Куда ты ходил? — паника накрывала с головой как опасная волна. Одна мысль, что Попов ходил к Матвиенко заставляла сердце замедляться, а затем и полностью остановиться. — Какая тебе разница? — грубо огрызнулся брюнет, продолжая высматривать что-то в окне, будто надеялся увидеть там спасение. — Боже, Арсений, куда ты ходил? — пальцы полезли к волосам, хватая за светлые пряди. — Куда?! — Прекрати истерить! — громкость нарастала и достигла пика, особенно когда Арсений развернулся лицом к шатену. — Как же ты меня взбесил за последнее время. Вечно я вижу твои слезы, Антон! Постоянно. Чуть ли не каждый день. Тебе самому не надоело, а? Ты, блять, девка рыдать по любому поводу? — юноша затих, рассматривая скалящегося хищника. — Сложно тебе, да? Несправедливость. Хочешь какого-то понимая? От кого ты, блять, хочешь понимания? От меня? От других людей? Ты сам себя пойми для начала, чтобы требовать чего-то от других, — морда морщилась, как будто превращалась во что-то очень страшное и не понятное обычному человеку. В какое-то существо. — Сейчас ты ложишься на эту чертову кровать, накрываешься этим, сука, одеялом, захлопываешь свои ублюдские глаза и затыкаешься, чтобы я тебя не слышал. Я засекаю время, за которое ты обязан уснуть. Ты меня понял? Исполняй, — Арсений отвернулся, уходя в тень. — Завтра с утра мы уже должны отсюда уехать. Плевать на планы. Повисла ужасная тишина, но именно она подарила Антону идею. — Ты ходил к тому мужику? — с опаской спросил парень, поднимая свои глаза. — К какому мужику? — убийца медленно начал оборачиваться, не понимая о чем идет речь. — Который вчера меня обвинил в том, чего я не делал, — Арсений напрягся. — Я не врун. Я просто боялся, что ты к нему пойдешь и… — Антон наигранно опустил голову, пытаясь показаться убедительным. — Это он вчера меня ударил в живот, — юноша на секунду приподнял глаза, чтобы разведать обстановку, затем снова опустил, пощелкивая в тишине своими пальчиками. — … — Попов нервно улыбнулся, оголяя свои ровные зубы и острые клычки. От такого странного тихого смеха становилось не по себе. — Что же у тебя вранье за враньем идет? Тебе-то самому не стыдно лгать прямо мне в лицо, наглая ты морда? Какая же ты мразь, — прошипел с улыбкой на лице Арсений, сдерживая себе в руках. Хотелось на вранье ответить одним ударом, добив мальчишку. — Что? Но я не вру. Это правда, Арсений. Он вчера ударил меня в живот, пока я пытался его оттащить, — юноша как мог врал, чтобы подозрения с Матвиенко спали. — Я не сказал сразу, потому что боялся разборки. Я не хочу этого. Пожалуйста, — молил шатен, сжимая кулачки от нервов. — Да что же ты такая скотина-то? Ты думаешь я тупой? Ты думаешь я не знаю через какой промежуток времени появляются синяки? Я не могу определить свежее место удара от вчерашнего? Ты не умнее меня, шавка. Я ложь чую за километр. Ты весь прогнил изнутри от нее, — шипела змея, не веря ни единому слову от лгуна. — Я вчера раздевал тебя пьяного. Не было ни единого следа. Тебя ударили не сильно, чтобы волноваться по этому поводу. — Арсений, но это правда. Я сказал правду. Клянусь, — по щекам побежал кипяток. Соленые капли соединялись в одну прямо на подбородке и тяжело капали на одеяло. Страх, что Арсений узнает Сергея, не пропадал, а только усиливался. Ситуация реально переросла в патовую. И как из нее выбираться? Если только продолжать нагло врать Арсению в лицо и рисковать своей жизнью. — Я не понимаю чего ты от меня хочешь, — Попов всплеснул руками, оборачиваясь на все 360 градусов и возвращаясь обратно. — Что ты требуешь? — убийца начал подходить ближе, прожигая взглядом недопонимания. Руки облокотились по обе стороны от сидящего Антона, укутавшегося в одеяло, заглядывая прямо в заплаканное изнеможденное лицо. — Скажи мне что ты хочешь? — медленно, чуть ли не по слогам, прошептал Антону прямо в его личико. — Что? — глаза горели беспомощностью и желанием остановить этот разговор. Пусть Антон уже скажет… Хоть что-нибудь. Тонкие ручки неуверенно, немного подрагивая, потянулись вперед, что поразило Арсения. Мужчина оставался с каменным лицом и не подавал вида волнения, но сердце безжалостно предавало. Антон растерянно взглянул в эти наполненные агрессией глазки, которые начали заполняться краской вновь. Только невесомые ладони коснулись плеч брюнета, как голова аккуратно поплыла вперед, превращая губы в одну тонкую линию. Волнения не было предела, а Попов просто замер, позволяя делать с ним все что угодно. Одеяло сползло с живота, прикрывая только ноги, но было плевать. Антон просто тянулся вперед, к разъяренному мужчине, пальцами цепляясь за плечи, как за спасательный круг. Лица стали настолько близко, что каждый мог почувствовать дыхание другого. Но шатен проходит мимо лица, носом утыкаясь в воротник рубашки, повисая на шее убийцы и притягивая его к себе ближе. Попов не смел даже моргать, даже пошевелить губами, чтобы выговорить пару слов, а агрессия резко куда-то испарилась. Был ли Арсений шокирован? Такое поведение мальчишки вывело из строя все сбившиеся шестеренки в организме мужчины. Теперь на месте сердца, была не пустота — там стояло что-то похожее, но осталось лишь расставить осколочки в правильном порядке и склеить. — Я хочу, чтобы ты мне поверил, — прошептал Антон, укладывая щеку на твердое плечо. — Я сказал правду. Ты же веришь? — добавил юноша, бегая глазами из стороны в сторону. — Ведь веришь? — ладони слегка надавили на шею, будто от таких обниманий что-то изменится. А ведь изменилось. Черная душа убийцы растаяла. Грубая рука легонько легла на голую спину парня в ответ, слегка надавливая, чтобы стать еще на сантиметр ближе. — Верю, — прошептал Арсений в ответ, прикрывая глазки. Сердце приятно замедлялось, дыхание становилось глубже, улавливая все нотки запаха волос юноши…***
Он все никак не мог найти себе место. В голове столько бардака и страшных мыслей, что она в любой момент могла лопнуть, только поднеси к ней иголку. Прямо как воздушный шарик. Если Попов не останется в отеле до конца недели, то вся его репутация покатится в пропасть. Хотя самого убийцу не сильно заботила эта чертова репутация. Лишь поддерживал безопасность и не подпускал к себе чужаков ближе. Сергей садился на кровать, снова вставал на ноги, ходил по номеру, садился в свои кресла, вновь ходил, брал какие-то предметы в руки, крутил, рассматривал, щупал, чтобы отвлечься. Но ничего не помогало. Может подойти к окну и подышать свежим воздухом? Матвиенко направился к окну и слегка потянул за штору. Глаза начали рассматривать внутренний двор, где стояли какие-то лавочки, вдалеке светил одинокий фонарь, внося в серый Петербург немного желто-оранжевых красок, а на крышах невысоких зданий собрался снег. Но не это заставило вздрогнуть армянина и сжать челюсть плотнее… На одной из скамеек сидели до боли узнаваемый черные фигуры. Сидели так близко друг к другу, прямо прижимались, будто два воробушка мерзли на холоде и взъерошивали свои перышки. Матвиенко сразу узнал этих двух «воробушков». Арсений шевелил своими губами, спокойно выговаривая какие-то предложения, пока сам мальчишка наклонял свою голову ниже и бился о плечо мужчины. Антон маялся от боли, съеживался, чтобы казаться меньше, пока чужая рука не надавила на светлый затылок и не заставила прижаться к плечу всей щекой. Попов все продолжал вести монолог, что-то рассказывая, чуть ли не шепча на ушко. И Сергей не узнает о чем его друг разговаривал с мерзким мальчишкой. Рука брюнета тянется в карман пальто, выуживая из него пачку сигарет. На секунду появился яркий огонек, а затем пошел дым…°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
Антон почувствовал запах дыма, такого желанного и все никак не забытого, поэтому приподнял голову, не отрываясь от теплого плеча Арсения. Глазки поедали сладкую сигарету, которая была прижата между двух желанных губ. Сделав еще одну затяжку, рука мужчина не спеша подносит долгожданную тлеющую палочку прямо к губам Антона. Дым очутился в легких и тут же вышел, выпуская в холодный воздух облачко никотинового дымка. Хоть на улице было и не тепло, но сам парень чувствовал себя словно в бане рядом с Арсением. Он другой. Совершенно. Он будто поменялся с первого дня знакомства с пленным. Или он таким был, просто Шастун его возвращал в реальность? Тогда что его так поменяло? Кто посмел сломать такого человека, как сам Попов? Прервав размышления Антона, на улицу выходит злая, агрессивная и требующая справедливости тень. Она идет прямо к скамейке, где сидели те «бездомные котята», ищущие друг в друге долю ласки и понимания. Защищая свою территорию, свою добычу, Арсений мгновенно встает на ноги, сбрасывая со своего плеча голову мальчика и выкидывая окурок куда-то под скамью. — Пошел отсюда, — рыча произнес Попов, не давая Руслану подойти ближе. — Подойдешь хоть на шаг… — мужчина ходил из стороны в сторону, готовясь то ли напасть, то ли просто защищая Антона от чужаков. — Я поговорить с тобой хочу. При Антоне, — уточнил Белый, подходя все ближе и ближе, будто знал все уловки убийцы. — Никакого разговора не будет. На едине с тобой побеседуем, — брюнет сделал еще один шаг вперед, ставя границы, за которые бывший коллега уже не сможет переступить. — За что ты меня обвиняешь, Арсений? Я никого не трогал! — Руслан хотел добиться справедливости и увести от себя непонятные подозрения. — Да я его даже пальцем не тронул. — … — все это проходило мимо ушей. Убийца медленно двигался вперед, заглядывая в глаза предателя. — Антон, скажи ему, что я тебя не бил. Я с тобой просто поговорил. Просто, — Руслан чуть ли не молил, чтобы все встало на свои места и обвинение сняли. В этом мог помочь только сам парень, подтвердив слова и успокоив убийцу. — Арсений, это правда. Он меня не трогал, ты же знаешь. Арсений? — а «Арсений» замер, не зная как вести себя дальше. — Теперь ты мне веришь? Прежде чем обвинять кого-то, разберись для начала в ситуации, мудак, — Белый сморщил морду, сильно толкая от обиды Попова в плечи. Тот пошатнулся и попятился назад, посматривая на уходящего обратно коллегу…°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°
Матвиенко наблюдал с окна на странный спектакль и небольшую ссору между преступниками. Постояв на месте некоторое время, Арсений двинулся к скамейке обратно. Шатен что-то пытался объяснять, пока мужчина садился и снова притягивал Антона к своему плечу, будто ничего не случилось. — Что же ты делаешь-то, Арсений? — прошипел Сергей, высматривая как оба снова жмутся друг к другу. — Что же ты, сука, творишь?..