Вкус жизни

В оружейной Скайхолда почти всегда невероятно шумно — и дело не только в мастере Харрите и не в Дагне, которая проводит свои необычные эксперименты с лириумом. В просторной пещере чадят факелы, снуют слуги, отправленные по поручениям, шумит близкий водопад. Несмотря на то, что пещера в чреве горы фактически открыта всем ветрам, здесь не холодно, даже жарковато. Кузнец, вечно сердитый и немного оглохший от звона молотов, обычно занят по самые уши — ковка мечей, доспехов, ор на помощников и неизменные пререкания с веселой Дагной отнимают уйму времени. Они лишь недавно перебрались в крепость Скайхолд и едва успели тут освоиться, так что занятие всегда найдется для всех — от самого незначительного слуги до самого Инквизитора. Сегодня важный день, милорду Вестнику делают новые доспехи. Прежние, изрядно покореженные и слегка опаленные пламенем дракона на спине, пришлось разобрать на кусочки и переплавить. Была у мастера Харрита забавная мыслишка эти кусочки раздать на сувениры благодарным поклонникам Вестника, но он от этой идеи отказался. Вряд ли не любивший шумных почестей Тревельян оценил бы эту шалость. Да и потом, иметь дело с пришедшим в негодность доспехом — себя не уважать. Даже если сам Архидемон, или кто там у древнего Корифея в запасе, на эти доспехи пламенем дышал. Так что облачение для боя Инквизитору понадобилось новое. Пол-утра они с Харритом спорили, изучая эскизы и обсуждая достоинства и недостатки возможной брони. Дагна вносила свою лепту, от чистого сердца предложив зачаровать доспехи новыми рунами — для прочности и эффектности. Ревниво сопя, мастер Харрит попросил милорда отвлечься от всех этих сверкающих побрякушек и вернуться к главному — каким будет доспех? Легкий или попрочнее, изготовленный на манер кольчуги или больше напоминающий латы? Хочет ли он, чтобы броня закрывала его с ног до головы или сделать более открытый вариант для улучшения подвижности в бою? С превеликим трудом они все же сошлись на одном варианте — средний по весу и прочности доспех из редких и невероятно ценных чешуек дракона. Чешую Максвелл предоставил сам, благо после убийства драконицы во Внутренних землях у него оставалось предостаточно трофеев. Мастер Харрит долго перебирал чешуйки, придирчиво осматривал на просвет, выискивал самые крепкие и аккуратно срезанные. Дагна же не стала так церемониться и просто высказалась: — Ух, и чего только из этих штук можно сделать! — и счастливо зарылась пальчиками в чешую, бормоча про зачарования новых рун и про то, что надо бы приготовить эскиз руны против драконов, а то мало ли, сколько еще огнедышащих змеев господину на пути встретится… Большую часть следующего дня Инквизитор провел, терпеливо стоя на низенькой скамеечке, пока помощники кузнеца и пара слуг крутились вокруг, обновляя мерки и фиксируя все цифры на маленькой табличке. Те, кто желал навестить милорда Инквизитора или что-то ему передать, спускались в подвал и невольно вовлекались в общую небольшую суматоху с примеркой и спорами. Дориан зашел в оружейную позже остальных, никуда не спеша. Уже ушла Жозефина, передав доклад о грядущих визитах и приглашениях от дворян Орлея. Миледи посол вежливо отводила взгляд от полуобнаженного Макса, стоявшего на скамеечке, но все равно нет-нет, да и смотрела украдкой, не прячась и слегка улыбаясь. Потом заглянул командор — на минутку, забрать отданный в починку короткий меч и поздороваться с Инквизитором. — Войска все разместились, — доложил он довольно. — Места в крепости более чем достаточно, так что с завтрашнего дня начнем вербовку новобранцев. Если мы хотим победить Корифея, нам нужно войско намного большее. Обсудили с горечью потери в Убежище, дежурно поругали древнего магистра и особенно — предателей вроде Самсона, перешедших на сторону врага. Каллен ушел, обнадеженный заверениями в будущих победах и полный жажды деятельности. У всех было к Инквизитору какое-то дело — срочное или нет. Дориан же приходил, когда хотел — у него нет нужды в кольчуге или мече, он просто спустился в пещеру у водопада, чтобы осиять ее своим несомненным великолепием, а заодно постоять у верстака, бегло проглядеть чертежи оружия и ехидно высказать свое мнение об удручающе аскетичном вкусе южных оружейников и их господ. Разумеется, Максвелл достаточно патриотичен, хоть и родился в Вольной Марке, а не в Ферелдене. Он позволил втянуть себя в спор, заступаясь за местных мастеров — а это был еще один повод в беседе глядеть на него, полуобнаженного, сильного, будто напоказ расправившего плечи. Это просто пикирование, спор, но в том, как Инквизитор и его оппонент перебрасываются фразами, только слепой не углядит гармонии, странной тяги, единения мыслей. Мастер Харрит недовольно косился на тевинтерца — проклятый северянин отвлекал своими уничижительными комментариями. Однако, по крайней мере, господин Тревельян был надолго увлечен пылким спором, а значит, никуда не бежал и не сходил с места, мешая примерке. «Я окружен глупцами и непрофессионалами», — печально думал кузнец, подмечая, каким искрящимся взором наблюдает эта выскочка Дагна за Инквизитором и его собеседником. Украдкой мастер радуется своей легкой глухоте и шуму в кузнице, позволяющим не слышать в деталях увлеченного воркования тевинтерца и Инквизитора. Вестник — великий человек, отмеченный самой Андрасте, ему можно простить некоторые слабости — например, его необъяснимо сильное увлечение этим северным чернокнижником. Через несколько дней, когда доспехи уже готовы, Максвелл примеряет их, особо отмечая возможность надевать броню самостоятельно, хвалит рунные узоры и крепость чешуи. Благодарностей достается вволю и на долю кузнеца, и в адрес Дагны. Гномка весело щурится, улыбается всем круглым личиком и вдруг игриво замечает: — Милорду весьма идет эта броня. Думаю, вне боя ее тоже найдется кому оценить. Максвелл изумленно смотрит на Дагну, и та, подумать только, подмигивает. Это непростительная вольность с точки зрения мастера Харрита, но, кажется, расплывшийся в счастливой усмешке господин не против. А значит, самое время вспомнить о своей временной легкой глухоте и не обращать внимания.