Вкус жизни

— Милорд, на пару слов, если можно… — Инквизитор, вы можете мне помочь? Я надолго не задержу… — Господин, я могу поговорить с вами? Это очень важно! — Максвелл, так и знала, что ты здесь! Слушай, у меня тут возникла одна мысль, надо бы выбраться на охоту за несколькими отступниками, пока они не успели причинить еще больше вреда… У Максвелла масса обязанностей даже вне его борьбы с разрывами и демонами, рвущимися в мир живых. Он подолгу выслушивает своих людей, проводит долгие суды над особо опасными преступниками, читает бесконечные доклады и часами стоит возле стола в ставке командования, до хрипоты обсуждая со своими советниками, какое из возможных дел Инквизиции следует выполнить теперь, чтобы упрочить свое влияние в мире. А еще надо бы проведать своенравного драколиска на конюшнях, ласками и уговорами просить его не оттяпывать пальцы конюхам и не шипеть на обычных лошадей, потому что те от этого пугаются. А еще — наведаться на тренировочную площадку, вспомнить, как хорошо и правильно напрягаются руки, сжимающие тонкую древесину зачарованного лука. И поддержать инициативу тренировки, если, к примеру, Крэм явится с мечом в руках. А еще — проведать Варрика, выслушав пару баек за непременной кружечкой эля. И выслушать еще парочку докладов, пока он будет идти обратно в замок. И распорядиться, чтобы интендант закупил больше свечей, не все же бедной Жозефине за всем замком приглядывать! И еще, конечно же… ой, уже и ночь наступает! Со всеми этими хлопотами неудивительно, что вечерами он поднимался к себе весь измотанный, порой едва передвигая ноги. Разумеется, Дориан уже был в его покоях, устроившись с комфортом на широкой постели с балдахином. Тевинтерец без брони, в простой одежде, но даже теперь ворот его рубашки легкомысленно расстегнут, а поза вроде бы занятого чтением мага — небрежно-изящная. Даже в пустой комнате он не позволяет себе забыться и потерять свой образ. При виде Макса Дориан поднял голову, оставив книгу на коленях, и слегка улыбнулся. — Тц-тц, не подобает милорду распугивать подданных мешками под глазами, аматус. — Спасибо, мадам Вивьен, — фыркнул Тревельян, — кажется, вы поменялись местами с моим близким другом, а я и не заметил. Дориан склонил голову, посмотрел на любовника, оценивая степень потрепанности — и уже через минуту Макс оказался усаженным среди мягких подушек. Пока он стягивал сапоги, Дориан, чуть не танцуя, оказался у стола, налил в кубок немного легкого вина и протянул его Инквизитору. В самый раз, чтобы расслабиться, но не напиться. Дориан не делал замечаний, что Инквизитор пьет так жадно, не смакуя дорогой напиток. Когда Макс выпил все до капли и отпихнул кубок на поднос у постели, то обнаружил, что любовник успел переместиться на постель за его спиной. Сильные руки тевинтерца легли Вестнику на плечи — и, к радости Макса, точно знали, куда надавить, чтобы ушло противное напряжение, а кожу охватило приятное тепло. — Да ты настоящий волшебник, — хмыкнул Макс, откинувшись затылком на плечо Дориану. — Рад, что спустя столько времени ты это заметил, — тот игриво скользнул пальцами по его затылку и шее. — Чему только не научишься от скуки в борделях Минратоуса. — Ты скучал в борделях? — от изумления Максвелл даже обернулся, недоверчиво взглянув на тевинтерца. — Знал я, что мессир Павус переборчив, но чтобы настолько… — Это потому, что тогда я не был знаком с тобой, — отозвался Дориан, как бы невзначай освобождая Тревельяна от камзола и опуская ладони на теплую спину. — Ты определенно не даешь заскучать никому из своего окружения. Все эти походы по самым живописным уголкам Ферелдена и Орлея — отличное развлечение для такого пресыщенного спокойной жизнью богатого наследника, как я. Личности там, правда, не самые утонченные, ну так кому еще учить их хорошим манерам, как не нам с тобой? — Угу, — согласился Макс. — Некоторые учатся посмертно. — Необходимая жертва во имя мира и процветания Тедаса, — отмахнулся некромант и, уже не скрываясь, прижался губами к шее Максвелла. Чуть прихватил золотистую кожу и довольно распорядился: — Сегодня ты будешь чист, согрет и приведен в порядок. Если все выполнишь правильно, тебя ждет прекрасная награда. Судя по хитро блеснувшим глазам Инквизитора, брошенные фразы о награде, борделях и особых умениях Дориана он запомнил. И не преминет выспросить подробности немного позже, когда Дориан будет утомлен и расслаблен — а значит, немного более искренен. Макс позволил себе еще немного насладиться массажем и ненавязчивыми ласками, восстанавливая силы, и послушно отправился зарабатывать свою награду. Тевинтерец дождался его, протянул руку, затягивая на постель, под шорох одеяла, в уютный полумрак. Одарил глубоким поцелуем, выдающим жажду и пропитанным вкусом вина. Макс целовал его, жадно пробираясь ладонями под рубашку, скользя короткими ногтями по вздрагивающему животу и пьянея отнюдь не только от вина. Дориан удивительный, страстный и опытный, он точно знает, как сделать ему приятно. Макс перехватывает его ладонь, легшую было на затылок, мельком скользит взглядом по гладкой коже, по аккуратным чистым ногтям, покрытым тонким слоем черного лака. Опять прихорашивался, выпендрежник. — Я ужасно хочу сказать что-то сентиментальное и глупое, — признался Инквизитор, целуя эти пальцы, лизнув открытую ладонь и добившись легкого смешка от любовника. — Лучше не надо, — Дориан притворно испугался. — Ты же знаешь, я бессердечный некромант и не переношу нежностей. Могу растаять, как снег под солнцем, и исчезнуть насовсем. Займитесь делом, милорд. Нежности оставим кухаркам и лакеям. Макс принимает и это, покорно выгибается под его руками, ловит обжигающие поцелуи. Дориан нетерпеливо отбрасывает одеяло и скоро оказывается значительно ниже, чем положено при невинных ласках. Он придерживает ноги Макса, но тот и не подумал бы зажиматься или смущаться — не здесь, не с ним. Губы Дориана ласкают тонкую кожу на внутренней стороне бедра, неторопливо запечатывают клейма поцелуев везде, где только можно, и Инквизитор тихо стонет — в первый раз за вечер, не в последний. Спустя несколько минут стоны срываются в короткие вскрики. Дориан совсем близко, непозволительно тесно, он вокруг него, над ним и в нем — и это именно то, что нужно после тяжелого дня. Максвелл откинулся затылком на подушки, дышал сорванно, принимая каждый толчок, чувствуя на себе жаркий взгляд любовника. Дориан всегда смотрел на него в такие моменты — внимательно, жадно, будто мысленно записывал все происходящее. Он всегда искал чего-то, даже в моменты такой близости, и Макс с острой нежностью подумал, что только его невероятный, самый умный на свете парень мог в постели или в борделе стремиться к новым знаниям. Ему было жарко и невозможно хорошо, он наслаждался каждым касанием. А когда Дориан уткнулся ему в плечо, переживая миг самого острого удовольствия, Макс без стеснения погладил его по влажным от испарины плечам и повернул голову, целуя чуть спутавшиеся черные волосы любовника. Дориан не любил разговоров о чувствах, все еще не верил, наверное, что они не разбегутся после желанной победы. И Макс послушно молчал об этом, взамен выражая свою привязанность как мог — поглаживаниями, улыбками и взглядами. Устроившись рядом, они немного помолчали, разделяя общую негу. — Ты сегодня не сбежишь? — уточнил Макс осторожно. — Не то чтобы я держу, просто хочу еще немного побыть в приятной компании. — Еще бы, я единственный, кому от тебя так мало нужно, — Дориан самодовольно усмехнулся, двигаясь ближе и ложась так, чтобы касаться Макса боком, рукой и бедром, но не быть заподозренным в сентиментальности. — Ну что, время постельных разговоров, полагаю? Ты вроде хотел узнать о моих приключениях в борделе. — О, да, — загорелся Инквизитор. — С трудом представляю тебя в подобном месте, ты вроде предпочитаешь более изысканные увеселения… — Верно, — согласился маг. — Но это было весьма познавательное исключение. Мне было чуть за двадцать, папенька собирался меня женить на несчастной леди Эверен. Я же больше желал закончить учебу и обрести как можно больше знаний. И, честно говоря, точно уверен был только в том, что никогда не стану скучной копией отца. Я искал хорошую выпивку, приятную компанию и новые впечатления, и само собой вышло, что оказался в бедном квартале, в борделе, где работали очень и очень приятные дамы и господа. Что характерно, большинство было эльфами или людьми, которым больше некуда было идти. Но они были так милы! Дамы, помнится, были от меня в восторге, особенно когда я на спор легко перепил их охранника. Макс улыбался, глядя на него. — В этом умении тебе нет равных, — согласился он. — Значит, ты хорошо проводил там время? — О, и не только там, — мечтательно протянул Дориан, между делом потягиваясь и повернувшись, чтобы обнять Максвелла за плечи, забыв о своем стремлении держать хотя бы какую-то дистанцию. — Я посетил почти все бордели Минратоуса, пока мои родители оставались в Каринусе и считали, что я постигаю остатки знаний в академиях. Пил со шлюхами, играл с ними в карты, танцевал — и да, в том числе научился от них приятному массажу и паре весьма полезных штучек, которые я пробую на святейшем теле Вестника. Никогда не стоит пренебрегать новыми знаниями, мой друг, неизвестно, когда тебе понадобится узнать, скажем, рецепт антиванского молочного сэндвича. Про сэндвич Макс знал — и уткнулся в подушку, тщетно стараясь хохотать не так громко. А отсмеявшись и немного придя в себя, продемонстрировал хвастливому тевинтерцу, что не только в его далекой и прекрасной стране умеют учиться новому. В конце концов, в свое время шебутному младшему сыну семейства Тревельян тоже довелось посетить много, очень много крайне интересных мест и кое-чему научиться.