Вкус жизни

Забавно, но, поднимаясь в покои милорда Инквизитора, Дориан волновался, будто в первый раз. Тевинтерец прекрасно помнил, как впервые спал с мужчиной — но казалось, что это было так давно, как бы в иной жизни. Там он считался богатым наследником знатного рода, будущим магистром и чуть ли не архонтом в перспективе. По крайней мере, если сбудутся чаяния папеньки с маменькой. И когда он осознал в себе сильную, голодную тягу к тому парню — одному из тех молодых магов, с которыми учился, — сперва страшно удивился. Это было почти удачей, так нарушить планы надоедливого родителя. Дориан сразу подумал, что к гарлокам пошлет и помолвку, и место в Магистериуме, лишь бы быть самим собой. Тот первый раз выдался немного неловким. Парень, понравившийся Дориану, оказался не против, но сразу намекнул, что это не должно выйти за пределы комнаты. Ничего не обещал, не обнадеживал, не говорил о любви или хотя бы симпатии. Они просто сделали это, один раз, и разошлись по своим делам, утолив сжигающий тела пожар. Вроде этот парень теперь был женат и даже обзавелся парой наследников. Дориан его искренне жалел, как жалел всех, кто оказался спутан цепями нежеланного брака по договору и привязан к политике. Потом было еще много партнеров — друзей и просто знакомых, случайных юношей в борделях и приятелей, у которых Дориан жил, убежав из дома. Ни в одном случае это не перерастало во что-то серьезное, только мимолетные связи для удовольствия, чтобы было что вспомнить на старости лет. Честно говоря, молодой Павус к своим тридцати годам перестал ждать от мужчин чего-то, похожего на любовь. Убедил себя, что не стоит привязываться к кому-то одному, и шел по жизни, ища свой путь, углубившись в исследования и магию, изредка наслаждаясь, если удавалось пробудить в знакомом ответный интерес. А тут вот… он. Максвелл. Милорд Тревельян, чтоб у него ладошка не болела! Неглуп, приятен на вид, безрассудно храбр, не обделен чувством юмора. Дориан по привычке поддевал его, шутил, не сдерживая порой ядовитого сарказма. Инквизитор улыбался и смеялся, смотрел ласково и сыпал легкими комплиментами. — Если все маги будут такими, как ты, то я не против принять их под свое покровительство… — Да, я отлично осведомлен о твоих лучших качествах и знаю, что ты хорош собой и чудесно одеваешься… — А ты отлично сложен, Дориан — к счастью, я могу на тебя смотреть так часто, как только захочу… Ну, и все в таком духе. Вроде безобидный флирт, но слово за слово, и они стоят в гуще событий, менявших мир. И страшно до боли потерять этого юношу, чуть моложе него самого, чем-то неуловимо схожего с его собственными фамильными чертами. Они очень дальние родственники — настолько, что родство уже становится неважным, их предков разделяют лет триста, не меньше. И все же у Макса такой же острый профиль, те же выразительные густые брови и такие же глубокие серые глаза, как у нынешних Павусов. У них с Дорианом так много общего, что тевинтерец немного теряется сперва. А потом привязывается — зная, что нельзя, что он опять обожжется, что давно запретил себе влюбляться. И ничего не может поделать. Макса хочется оберегать, хочется, чтобы проклятая метка на его ладони исчезла. Чтобы он оставался все тем же беспечным младшим сыночком Тревельянов, с которым Дориан познакомился бы на каком-то глупом балу. Они могли бы столкнуться посреди просторного зала, оба скучающие, оба усталые от высшего общества и жаждущие чего-то иного. Познакомились бы, выпили вместе, припомнили дальнее родство, посмеялись над нелепо роскошными нарядами дам и кавалеров. А к концу бала, пока их никто не хватился, уже целовались бы где-нибудь на балконе, подальше от толпы гостей. Макс замечательно целуется, крепко обнимая партнера, чуть приоткрывая губы, ласковый и жаркий. Дориану это так нравится… Но все вышло так, как вышло, и нечего грезить об ином. Как знать, не будь у Макса этой метки, они могли бы и не встретиться никогда. Лучше временно отложить свои сомнения и просто приятно провести время, раз уж сам обещал милорду Инквизитору сюрприз. Дориан поднялся наверх по длинной лестнице — к чему столько ступеней, будто Тревельян и так не устает каждый вечер, еще подниматься под самую крышу замка… Мысли скачут испуганными нагами, и Дориан одергивает себя. Хватит! Он не подросток, робко ждущий первого поцелуя с симпатичным парнем, а вполне зрелый мужчина, знавший, чего хочет. Шаг в комнату — и зрелый мужчина в лице Дориана замирает на миг. Макс здесь, в легкой рубашке и штанах, босой — и как ему не холодно стоять на полу, наверняка камни ледяные! Стоит, склонившись над своим столом, и оборачивается на голос Дориана, окликающий его. Не успел стереть эту горькую складку между бровей, но уже улыбается, весь сияет, будто сокровище нашел. — Хватит бессмысленного флирта, — предложил Дориан, прямо и без обычных уверток. — Я предлагаю перейти к более животной части. — Это та, где мы находим подходящую горизонтальную поверхность и проверяем, насколько хватит выносливости? — улыбнулся Максвелл. — Все зависит от того, насколько плохим захочет быть Инквизитор, — Дориан просто не удержался, обошел его, мимолетно оценив крупную, красивую фигуру, и склонился к чуть порозовевшему уху, согревая его дыханием. Макс не колебался ни минуты, только глянул тепло и с какой-то странной нежностью: — Я уж думал, ты никогда не предложишь. — Что поделать, обожаю немного поиграть в недотрогу, — Дориан протянул руки, обхватил почти-уже-любовника за пояс, мягко подталкивая к такой удобной кровати. — Но теперь наигрался. Макс отзывчивый и податливый, как он и предполагал. У него явно меньше опыта, чем у Павуса, но он очень старается. Изучает Дориана, целует, проверяя его реакцию на долгие касания, сам принимает жадные ласки, глубоко вздыхая и ничего не стесняясь. Они никуда не спешили, в первый раз можно было пробовать, экспериментировать, наслаждаться, улыбаясь друг другу. Дориан каждый раз одергивал себя, напоминая, что нельзя проявлять всю гамму чувств, что для Макса это только проба, еще неизвестно, во что все выльется. Но как, Мор побери, хотелось хоть представить, что они значат друг для друга что-то большее! Что этот потрясающий человек, такой заботливый и добрый, мог бы, ну… любить его. Они уже были полностью обнажены, и Дориан с упоением гладил ладонями крепкое тело Инквизитора. У Макса была горячая кожа, чуть влажная от испарины, и он инстинктивно льнул к тевинтерцу, прижимался, доверчиво открытый и жаждущий. Чувствуя, как приятно тяжелеет внизу живота, некромант склонился к его горлу, скользнул открытым ртом по смуглой коже, такого дивного золотистого оттенка, и прошептал: — Как ты хочешь? — Сильно, — честно ответил Максвелл, глядя на него счастливо и чуть игриво. Дориан улыбнулся. — В этом, милорд, я не сомневался. Ты ведь был раньше с мужчинами, не так ли? Вроде Макс говорил об этом, но большинство здравых мыслей, как назло, выдуло из головы напрочь. Как вообще о чем-то думать, когда тут прямо перед ним такой мужчина лежит? — Был несколько раз, — Инквизитор дернул плечом, и Дориан тут же к этому плечу приник, оставляя метки-поцелуи, невесомые и опаляющие. — Считай, основы знаю. А как хочу… если ты не против, я бы хотел в первый раз, чтобы ты вел. Жутко устал, прости, хочу лежать и быть любимым. Дориан согласно кивнул. Что ж, это он мог. Он мог все, что угодно, если Макс о том попросит. Если уж с магией времени разобрался, когда демоны в двери ломились во главе с Корифеем, то и тут справится. Невелика наука. Макс оказался очень способным учеником. Улавливал, чего хочет партнер, по одним только касаниям, без слов. Не зажимался и не стеснялся ничего, и Дориана слегка повело. Натурально закружилась голова от жара чужого тела, от силы накативших эмоций, от осознания того, что успел так сильно влюбиться в этого странного, храброго, красивого человека. Они двигались в извечном едином ритме, вплавляясь друг в друга, наконец-то утоляя первую острую жажду. Макс под ним низко стонал басом, и Дориан ловил эти стоны губами, впитывал и запоминал. Такой голос, как у Максвелла, был предназначен для того, чтобы вести за собой войска. Когда он говорил речи перед войском, его без труда слышала вся площадь. И сейчас он тем же голосом выкликал имя мага, постанывал, иногда вскрикивал, признавался, как ему хорошо. Все это заставляло кровь кипеть, а сердце стучать сильнее, быстрее, будто оно стремилось вырваться из клетки ребер и упасть в ладони Макса. Когда все закончилось, Дориан почти сразу поднялся. Ему надо было немного проветриться, ощутить на коже холод ветра, врывающегося в приоткрытое широкое окно. Пока он стоял у окна, жадно дыша, Макс устроился среди покрывал, тоже приходя в себя. Дориан украдкой улыбнулся, чувствуя восхищенный взгляд Инквизитора, направленный на его широкую спину и чуть пониже. Пусть любуется, некроманту это откровенно льстило. Они чудесно провели время, что и говорить. И теперь подошел тот миг, которого Дориан опасался — надо было хоть как-то обговорить, что же дальше. И разговор таки состоялся, хотя и привел не к тому, чего ожидал тевинтерец. Он приготовился к вежливой благодарности. Зная Макса, тот никогда не был бы неблагодарным любовником. Но зачем ему большее? Среди всех его подвигов, дел, балов и тучи иных забот разве будет место для мага из далекой страны, которого к тому же побаивается и ненавидит чуть ли не весь Скайхолд? Как оказалось, Макс был настроен на что-то большее, чем просто одноразовый секс, пусть и исключительно приятный. — Ты мне тоже очень нравишься, — прямо сказал он в ответ на неловкое признание Дориана. — Так что я, с твоего позволения, отброшу рамки. Мне хочется не просто развлечения, Дориан. Не знаю пока, что из этого выйдет, но я не из тех, кто спит с кем попало. Полагаю, и ты тоже. — Судя по моему опыту на родине, надеяться на что-то большее, чем развлечение — это глупость, — заметил маг мрачно. Он все еще давал шанс отступиться, остаться просто «друзьями с привилегиями» — так это называется, да? Все еще не хотел портить репутацию Макса, хоть и понял уже, что тому по большей части на это наплевать. — Это уже было большее, — мягко ответил его… парень? Андрасте всеблагая, кажется, это и впрямь так, кажется, Макс правда хочет быть его парнем! То есть вот прямо так, не оглядываясь на чужое мнение, откровенно предлагая всего себя, глядя так нежно. Да кто вообще такой Дориан, чтобы отказываться от своих первых отношений? Внутри поднялась до того сильная и невыносимая волна, что Дориан просто не удержался. — Не хочешь допросить меня еще разок? Я буду более внимателен к деталям, обещаю, — улыбнулся он. Хотелось закричать и как следует обнять Макса, помогало не опозориться только воспоминание о том, что он взрослый и вроде как солидный человек. Наверное. — Выпендрежник, — ласково мурлыкнул Тревельян и позволил опрокинуть себя на постель. Во второй раз получилось даже лучше, если честно. Дориан не знал этого, но на самом деле Максу было немного совестно. Его замок так и не успели до конца починить, хотя бедняги строители и так трудились на износ. Покои Инквизитора, конечно, привели в порядок первым делом, но тут все равно часто гуляли сквозняки, и камин не так чтобы сильно помогал. Скоро зима, станет еще холоднее. И потому, как только внутренний жар перестал сжигать их обоих заживо, Макс невольно протянул руку, поднимая сброшенное одеяло и кутая в него Дориана — еще разгоряченного, влажного от пота и тяжело дышавшего. Тевинтерец тихо усмехнулся: — Я не настолько мерзляв, поверь мне. — А твоя подруга писала, что ты тот еще тепличный цветочек, — не удержался Макс, с удовольствием обнимая альтуса за широкие плечи. — Мэй, — зашипел Дориан, недовольно морща нос. — Не слушай ее, она плохо меня знает. — Ну разумеется, — кивнул Тревельян. — Значит, когда мы добирались через горы до Скайхолда, ты вовсе не дрожал от холода и не заворачивался у костра в одеяло, в кои веки наплевав на то, модно ли выглядишь. — Он провел пальцем по чуть покрасневшей щеке любовника и виновато вздохнул. — Прости. Ты достоин гораздо лучших условий, чем те, что я могу пока предложить. Хотя это отчасти компенсируется прекрасной компанией в моем лице. Дориан приподнялся на локте и с легким насмешливым удивлением посмотрел на довольно скалящегося Инквизитора. — А ты успешно постигаешь основы хороших отношений со мной, милорд, — протянул он. Макс гордо кивнул, довольный, как мальчишка. — У меня лучший в мире учитель по отношениям с мессиром Павусом, — заявил он. — Но я очень, очень жаден до знаний и никогда не откажусь взять еще пару-тройку уроков. И заодно согреться.