Вот тебе моя кровь.

Лосяш стал тщательно продумывать план своей мести, за то, что он пришёл в ночи и убежал. Было бы странно, прийти и продолжить эту же войну теми же способами. Пин же был даже довольный тому, что его поступок остался последним. В Деревеньке даже успокоился ажиотаж по поводу гея Пина. Пин проводил тихие деньки у себя, строя проект одной занятной вещи. Нюша со своим будильником крайне не входила в планы лётчика. Но нужно было что-то делать, так уж и быть, стал чинить он эти часы, пока к нему не забежал Лосяш с восторженным выражением лица: - Пин! Нам нужен фейерверк! На следующей неделе день справедливости! - Пин выпал в осадок и смотрел на Лосяша круглыми глазами: - Ну, друг вы мой осадочный, как вы можете не знать этот праздник! Нам нужен фейерверк! - Пин тяжко вздохнул, отодвинул в сторону чертежи и будильник Нюши: - Ну, надо фейерверк, так я сделать фейерверк. - Сказал он уверенно. Нюша возмутилась: - Сначало мне часы почини! - Пин вздохнул и продолжил чинить, а Лосяш сел на стул совсем рядом с ним и стал слегка мешать советами. На что Пин терпел и делал по своему. Лосяша это в край достало и он встал, порычал на него и ушёл. А пришёл он только через несколько дней, когда Пин позвал его посмотреть. Пин с гордостью стал заводить свой аппарат, готовый показать, что он был прав, но в итоге не получил этих вдохновенных искр огня. Лосяш хоть и слегка возгордился собой, что был прав, но ему было Пина жаль, он сочувствовал ему и смягчившись, решил очень в мягкой форме направить его и вдохновить. Рука мягко ложится на плечо Пина, приобнимая, и ведя под звёздным небом. Сейчас это был момент единения, поддержки с духовной стороны. Лосяш мягко поглаживал Пина по плечу. Вначале молча, а потом ему на ум пришло вдохновения и он своим запалом огненного сердца, что всегда горело к звёздам, выдал вдохновенную речь. Выдал то, что зажгло огонь внутри Пина, зажгло желание сделать именно вдохновенный огонь, чтобы смотря на него люди верили в эти искры, как во что-то справедливое, возвышенное. Огонь - это возвышенное искупление, равное взаимодействие, плавный переход из одного состояния в другое, уменьшение массы, большая часть которой растворяется в вечности. Тогда Пин посмотрел в глаза Лосяша с надеждой, что у него всё выйдет, что он сможет передать чувства в огонь, в эти искры, что будут нести вдохновение в сердца других. Лосяш посмотрел на него с милой уверенностью, поддерживая и без слов. Так Пин с воодушевлением работал три дня и три ночи стараясь сделать всё, чтобы глаза людей горели огнём. И вот та самая блаженная ночь. Этот духовный подъём и мольба всевышнего, чтобы его творение не оказалось пылью. Секунды, в которое сердце лётчика замирает, одно мгновение и он стоит и смотрит на эти искры , его душа наполняется теплом от света. Тихое ликование победы, которой достиг через боль и бессонные ночи.милая улыбка была на лице Пина. Он стал благодарить всевышнего за то счастье, что ему подарили в эти победные минуты его жизни. Он видит яркую звезду и улыбается ей, как улыбнулся бы Лосяшу, но эта звезда падает прям на его мимолётное счастье. От ударной волны он аж подпрыгнул и буквально в метре осел на пятую точку, смотря на этот горячий камень с небес, который в холод обратил его душу. Он сидел и с грустным видом смотрел на дымок исходящий от этого убийцы. Лосяш же проснувшийся от шума, сиганул в сторону дома Пина. Увидев этот прекрасный метеорит, он аж ахнул в удивлении, а глаза его загорелись огнём. Он и не заметил друга, который сидел с пустым видом, когда вернулся с фотоаппаратом. А Пин не понимал, почему всё, что ему дорого, так или иначе от него уходит, когда его старания стали прахом. Лосяш наконец заметил Пина и на своей весёлой увлечённой волне пытался его ободрить. Но сейчас Пин с Лосяшем это лёд и пламя. Завязался разговор в ходе которого вспылил уже Пин, а Лосяш слегка осел. Сколько же он разгромил полок. На глазах у бойкой Нюши и ошалевшего Лосяша. Холодный голос Лосяша выдал: - Нюша, уходи - Нюша удивилась и решила уйти. Лосяш же стал с угрозой приближаться к Пину. А тот просто громил всё. Пока руки биолога не схватили крепко за ворот куртки Пина, властно прижал в стену, сталкиваясь лбами с лётчиком: - Выыы, даже не представляете, как сейчас меня беспокоит ваше состояние! Друг вы мой вспыльчивый. - Он смотрел пронзительным взглядом в глаза Пина. А он смотрел с безразличием и болью. Лосяша ранил этот взгляд, Пин был будто отражением его в молодости, такой же одинокий и никому не нужный, с ярости взгляд Лосяша стал мягче. Он обнял Крепко Пина, а лётчик в ответ обнял так же крепко. Был бы смысл в этой отчаяности и злобе, Пин просто всех подвёл и не видел смысла показываться на глаза. А Лосяш сочувствовал Пину, наконец отойдя от радостной новости о метеорите. Сердцем к сердцу, пульс подстраивается друг под друга, становясь единым, размеренным и тихим. Но они чувствуют это единение, сердца для них звучат громче. Лосяш отстраняется, что бы заглянуть в глаза Пина, увидеть, изменилось ли состояние хоть чуть-чуть. В голубых глазах лётчика апатия, но уже нет боли, он просто устал. Лосяш мягко, почти по-отцовски целует его в лобик, потом мягко в щёчку, стараясь успокоить, стереть с этого лица отчаянье. Приласкивается щёчкой к щеке, на что получат грустную, но нежную улыбку. Пин носом тыкнулся в щёчку Лосяша, почти, как эскимосский поцелуй, которым на его родине выражали привязанность и светлые чувства. Но Лосяш значения этого жеста не знал и тихо посмеялся. Отстранился биолог и посмотрел на Пина: - Ну, друг вы мой грустный, может, чаю? - Спросил с нежностью. Пин же тяжко вздохнул: - Некогда мне вам гонять, надо работайт. *Взял трубу и просто пошёл на улицу, давно хотел от дождя поставить водоотвод, а тут на глаза попался этот камень, он нахмурился и как ударит по камню, а тут искры, яркие, красивые, которые поселили надежду в механике. Лосяш же увидев это улыбнулся хитро: - Друг вы мой агрессивный, у вас та же идея, что и у меня? - Пин же улыбнулся с горящим взглядом этому камню: - Ja! - Сказал утвердительно Пин. Работа вместе, помощь, касания рук, когда тянулись за одной деталью. Всё это вновь давала ту атмосферу единения, понимания с полуслова. Собрав в четыре руки аппарат, простейший до невозможности, но такой эффективный, они посмотрели на Нюшу, что пришла. Улыбка двоих стала ещё хитрее, Нюшу это напугало в лёгкой степени, не часто на неё двое взрослых мужчин смотрели с такой коварной хитростью, хоть и очень доброй. Стоят они и улыбаются, а Нюша пыхтит крутя педали. Прошла примерно неделя с того момента, они продолжили общаться, а отношения у них стали гораздо теплее, чем обычно. Часты посиделки за шахматами, частые идеи для изобретений, сидели они бедро к бедру и это стало самым комфортным расстоянием для них. Невзначай уложить руку на плечо, или же Пин, который от холодного ветра вязал на шею Лосяша свой шарф, мягко оглаживая холодную шею, всё это стало обыденностью для них. Но вот на порог среди ясного дня, в котором ничего не предвещало беды, на порог ступил почтальон с письмом на имя Лосяша. Они с Пином сидели у него и пили чай, разговаривая об играх и комиксах. Лосяш сходил получил письмо, но увидев адресат, он побелел и осел. Пин посмотрел на Лосяша вопрошающим и волнительным взглядом, а Лосяш тяжко вздохнул и протянул Пину письмо, коротко попросив зачитать вслух содержимое, сам он был не в состоянии этого сделать. Пин пробегается по адресату: - От Ковалёвой Дарьи... - Коротки звук вскрытия письма и оттуда он достал белый лист бумаги, надушенный духами, которые Лосяш узнает из тысячи и захочет идти следом. Запах был пряно-ванильный, что-то на подобии ванильной булочки с корицей. Пин мельком пробегается по красивому почерку и начинает читать: - Дорогой Лосяш, в научном сообществе хотят устроить сбор всех учёных Петербурга, а я занимаюсь приглашениями. Тебя включили в список, надеюсь, ты приедешь и прошу, не мели больше ту чушь с шариками, а-то я буду очень сожалеть, что тебя позвала. Состоится она через неделю в среду 10.00 в том самом конферент зале, где обычно, не опаздывай. - Дочитал Пин и посмотрел на Лосяша с интересом. Лосяш понял его взгляд: - Эх, друг вы мой любопытный, я был учёным, состоял в сообществе и открыл никому не нужные энертные газы. Но сообщество расценило это смехом и меня с позором проводили от туда. А сейчас...она...зовёт меня обратно... - Говорил Лосяш с грустью, а Пин лишь вздохнул: - А может, лучше не ехать туда? - Спросил с беспокойством Пин. Но Лосяш лишь утвердительно кивнул: - Давай, я с тобой поеду, поддержу если что? - Спросил Пин с волнением . Лосяш взвесил все за и против и подумал, чего бы и нет. Утвердительно кивнул, на что Пин лишь улыбнулся: - Но, если тебя пустят в зал, нужно быть в деловом стиле...подберём тебе костюм, чтобы был на выход. - Сказал уверенно Лосяш, а Пин неловко улыбнулся: - Хорошо... - Лосяшу с Пином выезжать через два дня, они стали собираться. Пин всё волновался, взял свои накопления, приоделся во что поприличней. Поезд ночью, собравшись заранее поехали на вокзал. Лосяш предложил взять еды в дорогу, ехать часов 8-9, взяли с собой растворимый кофе, две пачки лапши быстрого приготовления и по пирожки, взяли купе, не попалось пассажиров со вторых мест, Лосяш довольно улыбнулся этому, сразу сказал, что он наверх. Пин этому поулыбался. Решил Лосяш перекусить, слез, запарил лапшу и сидел ждал напротив. Смотря на мирно спящего Пина. Лицо его не выражало беспокойства, было безмятежным. В лёгком белом свете бледная кожа казалась изящной, необычной и мягко, так и тянуло Лосяша погладить его по щеке. Решает он залезть наверх с лапшой, но перевернул содержимое на постель, выматерился тихо, собрал всё и выкинул, слез, понял, что теперь ему не поспать нормально. Посмотрел он на Пина и улыбнулся, идея к нему пришла сама собой, Пин лежал на одном боку, в позе полу эмбриона. Лосяш слегка застенчиво лёг к Пину рядом, но было слегка не удобно, хотелось опоры. Так он решает приобнять Пина. Последний же приоткрыл глаза, удивился: - Лосяш? Ты чего? - Спросил он сонно и тихо: - Я? Друг вы мой сонный....пролил на кровать воду из под лапши и теперь мне негде спать. - Пин подвинулся ближе к стене, чтобы было больше места, приобнял прижимая к себе, уткнул в ключицу и накрыл их одеялом. Лосяш неуверенно приобнял его в ответ. От природы Лосяш был мерзляк, а тут под тонкой простыней и не холодно, тёплый воздух, который приятно входит в лёгкие, не обжигая вечно больное горло. Сон приходил к Лосяшу медленно, осторожно, запоминая в чертах весь творящийся уют, стараясь не забыть это тепло. Проснуться они по будильнику за часа до прибытия. Пин проснётся, отключит будильник и растормошит учёного, что никак не хотел вставать. Стоило хотя бы сесть, как тело охватывает неприятный холод до мурашек. Он попытался найти в сумке свой тёплый свитер, чтобы скорей очутиться в тепле. А Пин неспешно потянулся, посмотрел в окно и улыбнулся, видя, как ищет что-то в сумке Лосяш и гусиную кожу на руках, он снял с крючка свою тёплую кожанку и накинул на плечи Лосяша, тот же улыбнулся и закутался в неё. Пин решил поухаживать за Лосяшем и завврил им кофе, обнаружил только одну лапшу, посмотрел на Лосяша и подумал, что лучше поделить. Сидел и ел Пин с крышечки лапшу пластиковой вилочкой, а Лосяш с самого судочка, заедая пирожком. Наступила их станция и они вышли из поезда, на улице было по-утреннему прохладно. Лосяш так и остался в куртке Пина, а лётчик был в одной футболке, закалённый снегами ему не страшен был этот холод, он наоборот казался приятным к телу. Лосяш потянул Пина в сторону квартиры, где жили раньше его ныне покойные родители. Дома пахло затхлостью, а слой пыли был почти сантиметровым, но этого вполне достаточно оставить вещи тут и пойти дальше. Лосяш переоделся в подходящую одежду и потянул Пина подыскать ему костюм. Подобрали костюм по фигуре и Лосяшу было не стыдно появится с ним на конференции. В назначенное время они стояли и ждали пока их впустят, подъезжали дорогие машины из них выходили учёные, одетые в дорогие костюмы, а Лосяш смотрел на это всё с видом, что ему всё равно, но Пин видел его насквозь, эта неприязнь к людям, которые не смели оценить по достоинству его открытие. Все стали заходить, сели они с Пином на один из задних столов. Увидел Лосяш и ту самую девушку, взгляд его стал чем-то средним между нежностью и ненавистью, ощущение будто хочет обнять и как в старой сказке просто задушить. Девушка стала полнее, а животик тонко намекал на то, что она носит ребёнка под сердцем, Правда не понятно, от кого, ведь кольца на её пальце он не увидел. Некая жалость зашла в сердце Лосяшу, ведь когда-то он был маньячно одержим ей. А сейчас от этой девушки не горячо, ни холодно, просто жалость. Она обратила взор на Лосяша и улыбнулась, а он лишь кратко ей кивнул. Пин осмотрел это всё, тихий шёпот: - Лосяш, всё хорошо? - Спросил он с долей волнения, а Лосяш лишь кратко и грустно кивнул. Началась конференция, всё что-то обсуждали, жизнь бурлила впереди, а Лосяш...ему было что добавить, но он просто из вредности молчал. Столько наблюдений, столько стараний, а сейчас он молчит. Но тут он замечает грубую ошибку в ответе того, кто его когда-то высмеял при всех. Громкое замечание, он буквально тыкнул в эту ошибку и сделал это с шиком с блеском и самодовольной улыбкой. Лицо того побелело, а рот открылся в беззащитном жесте, он хотел сказать, но было нечего. Но тут в ответ научное сообщество стало высмеивать его, стараясь напомнить старое и что он хорохорится на пустом месте, а это учёный великого масштаба, которого Лосяш не имел права исправить, мол все ошибаются. Но тут рыжая девчушка добавила: - Всё твоё пребывание в сообществе ошибка! - Тут Лосяш закипел: - Раз уж так! То и слушайте дальше человека без саморазвития, он достиг своей "вершины" и остановился! А мир развивается и идёт вперёд! Если вы не умеете ценить молодые умы! То и мне здесь делать нечего! - Встал и пошёл на выход, Пин поспешно пошёл за ним. Стоило выйти, как Лосяш нахмурился и пнул со всей дури мусорку, поойкал хватаясь за ногу. Пин его придержал, вздохнул и взял на руки, Лосяш ошалелым взглядом смотрел на Пина, а Пин лишь вздохнул и понёс в сторону той квартиры. Проходили они мимо того места, где Лосяш когда-то украл зонтик у Пина: - Эх, а я помнийт, как ты у меня зонтик тогда забрать. - Лосяш удивился и посмотрел на Пина, пытаясь вспомнить, что за зонтик, а как вспомнил, тихо взвыл. И поведал печальную историю того дня, что именно в тот день, его засмеяли, Пин сочувствующие смотрел на Лосяша, а тот лишь вздохнул, обнимая за шею Пина и прячась где-то в плече: - Приезд сюда явно не сулил мне ничего хорошего, зачем я только поехал! - Пин вздохнул с этой обречённой фразы Лосяша: - Что не делается, делается к лучшему. - Сказал он совсем мягко, пытаясь успокоить Лосяша. Последний же взвыл и замолчал. Донёс Пин учёного до дома, отпил чаем и в объятьях долго держал, Лосяш смягчился и успокоился, ночью им предстояло ехать обратно. Опять купе, удивительно, что опять они одни ехали. В этот раз Лосяш ел сидя напротив спящего Пина, не хотел повторять ошибку прошлой поездки. Он сидел и смотрел грустно в окно, в темноте ничего не видно, но оно почему-то успокаивало, сидел он так с час, пока его тело не пробрал озноб. Он вздохнул, понимая, что на его кровати ещё холоднее и он не уснёт, опять взор падает на Пина и тот вздохнув, нагло улёгся к нему, обнимая и зарываясь в район ключицы. Пин через сон обнимает Лосяша и продолжает спать. С утра Лосяш опять идёт в куртке Пина, ему тепло и уютно, а Пин спокойно идёт в футболке. Копатыч на это посмотрел с неким подозрением, а Лосяш фыркнул и прошёл мимо.