***
Тихий шум бьющейся воды о землю. Несмотря на то, что море было очень спокойным, на берегу всё равно было шумно. Большая часть шума — это само море, но и всякая живность в виде птиц и насекомых тоже вносили свою лепту. Комары пытались испить моей крови, птицы носились совсем рядом охотясь на кровососов, и дополнял всё это шум ударов воды об отвесный берег, на котором я сижу. Даже затычки из мимика не помогли, как только я не изощрялся. В таких условиях приходилось медитировать с удочкой. Причём это не красивая словесная загогулина, мне буквально нужно было учиться прогонять по венам ману, одновременно рыбача. — Алый, напомните мне, зачем я это делаю? — Тебе нужно научиться медитировать в бою и начинать стоит с малого. Рыбалка неплохой вариант учиться концентрироваться сразу на двух процессах. Вдох, выдох... Прикладываю ладонь к груди, примерно туда, где находится сердце, так проще сконцентрироваться на его ударах. Наконец удалось почувствовать прохладу в груди, даже удалось провести это чувство ближе к левому плечу, но меня жестоко прервали броском камушка в затылок. Это не было больно, скорее обидно. Со злобной миной оборачиваюсь к старику, тот лишь с пофигистичной миной указывает пальцем на удочку. Угу, клюёт. Просто сказать этот мудень старый не мог, чтоб ему пусто стало. Беру в руку удочку, пытаюсь вытащить улов, но тут мне стало ясно, что улов сам не прочь утащить меня на дно морское. Сначала из рук выскальзывает удочка, а следом за ней лечу я, не удержав равновесие на краю берега. Прыгать пришлось бы в любом случае, удочка не простая, её из моего мира притащил призванный. В общем удочка была одолжена у Джеральда и если её утопить — ничем хорошим это не кончится. Нет, коллекционер «артефактов» не стал бы орать на меня или обижаться, проблема лишь в том, что он может впасть в меланхолию. Помню был случай, когда он разбил какую-то безделушку из стекла. После этого случая Джеральд несколько дней не вылезал из своей лавки странностей и никого к себе не пускал, а когда вылез из своего убежища, то походил на мумию. Я обдумывал всё это уже путаясь в леске. Кажется, просто так вылезти не удастся. Минут барахтанья в воде, и моё тело с подачи удочки свернулось в причудливый клубок, Немо пытался разрезать леску, но её было слишком много. Вижу сверху на берегу любопытную морду Алого. Учитель не просто не стал помогать мне, так он ещё и с недовольной рожей ушёл. Через секунд десять мне уже было не до этого. Когда человек погружается под воду без возможности самостоятельно всплыть, все его обиды куда-то исчезают и остаётся лишь желание вцепиться зубами во что угодно, лишь бы не уйти на дно окончательно. Кислород в набранном воздухе кончился, лёгкие начинают конвульсивно сжиматься, но воздух не даёт этого сделать. В бок больно ударяет что-то. Секунда абсолютной тишины под толщей воды, в глаза бьёт свет солнца, пробивающийся сюда с трудом. Снова удар, вижу силуэт здоровенной рыбы, но сделать ничего не могу. Мимик сорвался с руки на рыбу, а я подмечаю это уже как-то отстранённо, будто мне это неинтересно. Едва заметно ускользает сознание, забываю, что нельзя вдыхать. Вокруг всё поглотила тьма.***
Вам когда-нибудь тыкали в глаза с намерением выколоть их? Нет? А вот мне удалось прочувствовать этот страх на своей шкуре, ведь очнулся я оттого, что совсем рядом с моей глазницей клюнула птица. Думаю, пернатая испугалась не меньше моего, вряд ли она видела как оживают мертвецы. А выглядел я почти как живой труп: весь в крови, воняю рыбой, предплечье левой грабли истерзано до мяса. Всё болело, лёгкие словно были забиты ватой, как и голова, горло першило, раненая рука вообще онемела, и не ощущалась как часть тела. Помимо боли всё тело пронизывал лютый холод. Разбавлял весь этот кровавый фарш повисший на руке Немо, в виде бесформенной субстанции, что облегает рану. Мне даже не сразу удалось понять, что я на том самом берегу, а на улице уже ночь, очень светлая. Висела мёртвая тишина, не шумело море, не стрекотали сверчки, лишь тихо посвистывал ветер, создавалось ощущение, будто все умерли, и остался только я и Немо, сдерживающий мою кровь, но даже при всём желании ему не хватало маны на полное покрытие раны. Когда удалось немного очухаться, передо мной предстало море. Сияющее синим светом море. Изначально я даже решил, что это планктон, но планктон не парит в воздухе над морем, к тому же он гораздо менее яркий. Это не планктон, нет, это что-то совершенно иное, но вот что именно — хрен знает. Мокрая одежда липла к телу, в башмаках хлюпала тяжёлая вода, заставляя дрожать от холода, в голове повис туман, не давая собраться с мыслями. Бешено колотилось сердце, даже сильно концентрироваться на нём не нужно было, чтобы выработалась мана. Первая попытка перегнать ману к ране закончилась очередной вспышкой боли. Уставший организм и перенапряжённое сердце не были способны дать ману вот так сходу, пришлось ждать, пока успокоится сердце. Эти излишки производства я отправил на подпитку мимика, которому явно пару килограмм биомассы сейчас не помешают. Впереди ждал проход по ночному лесу. Лес не был очень опасным местом, он давно подчищен от волков, медведей и прочих опасных животных, но я очень сомневаюсь, что существуют адекватные люди, готовые ночью в предсмертном состоянии шататься по лесу, пусть даже безопасному. Вокруг сновали тени, словно присматриваясь ко мне, выискивая слабости. Туман в голове рассеялся, мир вокруг стал чётче, охотящиеся на меня тени пропали. Острая боль в руке, будто её прострелили гарпуном с зазубринами, и невидимый охотник резко выдернул его из моей плоти, ноги от такого приступа подкосились, я упал в мокрую от росы траву. Не знаю, сколько пролежал, но сознание не спешило покидать тело, боль медленно уходила. Наконец силы вернулись ко мне, удалось подняться на ноги. Всё имеет конец и даже этот тёмный лес не исключение. Когда тени выпустили меня из своих крепких объятий, в глаза ударил лунный свет. Деревня пылала. К небу от домов вздыбались ярко-синие языки огня, они грозились сжечь тучи, идущие сюда откуда-то с моря. Объятые пламенем дома будто кричали. Кричали звоном стёкол, кричали хлопающими дверьми, треском горящих досок. Из головы по всему телу расползся холод, настоящий холод, не тот жалкий холодок, что я чувствовал ранее. Сердце пропустило удар, внутри всё замерло, тело слегка напухло. Падая на колени и выплёскивая содержимое желудка, подмечаю, что мимик увеличивается в размере, теперь он покрывает почти всю руку тонким слоем. Боль и холод в теле всё усиливались, Немо увеличивался, я всё больше переставал давать себе отчёт о происходящем вокруг. — Почему всё в огне?.. Где учитель? Отец? Джеральд? Вы же не в огне, нет! Никто не должен был умирать, это нелепо! ЧЬЯ ЭТО ВИНА-А?! Мой крик сильнейшей звуковой волной разлетелся по округе. Немо сдуло с моей руки, его откинуло на несколько метров в сторону, к подножью холма. Синее пламя дёрнулось и затухло разом, первые дома вовсе разлетелись в угли, последующие обвалились. Снова вокруг повисла мёртвая тишина, никто не рисковал её нарушать. Сил встать и войти в деревню не было, я боялся. Боялся увидеть обгоревшие трупы людей, которых знал. От одной мысли, что там, совсем рядом и совсем недавно страдали в огне знакомые мне люди, которых я ценил, сердце отказывалось разжиматься, хотелось орать и плакать, но почему-то из глаз не падало ни одной слезы. — Я не плачу? Глупый вопрос, слёзы просто отказывались литься, будто ничего вокруг плохого не происходит. Лишь ветер тихо посвистывал, блуждая по выжженной и блестящей глине улиц. Немо давно пришёл в себя, он разросся примерно до моих габаритов и прибывал сейчас в моём облике. Мимик молча сидел рядом, пока я стоял на коленях, судорожно анализируя ситуацию. Тело больше не болело, всё было будто хорошо, но на душе было погано. Не знаю, через сколько мне удалось встать на ноги, но как только самообладание вернулось, я первым делом попытался спуститься с холма в деревню. Несколько шагов, теряю равновесие и скатываюсь с холма на первую улицу. Горячая глина дороги блестит, будто стекло натёртое воском. Снова встаю на ноги, снова чуть ли не падаю, но в этот раз меня поймал за плечо Немо. Он просто молча следовал за мной, тем лучше. Слёзы не льются? Что ж, хорошо, значит я смогу спокойно проводить погибших в последний путь, увы не всех. Нужно найти то, что осталось от тел и закопать их. Осторожно ступая по выжженной улице, я продвигался через мёртвую деревню. Внезапно начался ливень, будто воду держали каким-то заслоном и сейчас его прорвало, но капли воды, достигнув глины, просто шипели, и испарялись, оставляя блестящую дорогу сухой. Ревел ветер, аплодировали скрипом уцелевшие двери и окна, руины будто обрели волю, стремились поприветствовать единственного выжившего, посмеяться над его удачей. В нос с порывами ветра бил запах палёной плоти, на языке был мерзкий привкус пепла. Нет, идти осторожно и медленно в таком месте просто не получалось, это место заставляло меня сначала идти быстрее, а уже после вовсе сорваться в галоп. Мой дом был напрочь снесён звуковой волной, искать там что-то не представляло какого-либо смысла. Возможно, я лишь не хотел туда лезть. Первой точкой, куда вела меня улица, был дом Джеральда и Эллы. Эти люди не заслуживали умирать здесь, таким образом. Но я никак не могу исправить это, всё что в моих силах — похоронить их останки. Первую кучку костей я нашёл у входа в дом. Не знаю, кто именно это из них. Сажусь на землю возле костей, вдыхаю побольше воздуха. В этот раз слёзы всё же полились. Тут же стало понятно, почему не получалось выдавить из себя даже слезинки, я просто не верил в их смерти. Это казалось таким далёким и нереальным, только из-за этого я не уронил ни слезинки, там, на холме. — Немо, закопай эти кости. Мимик молча кивнул, собрал кости и вышел на дорогу. Смотреть, как он их закапывает не хотелось. Я вошёл в руины дома. Даже сейчас здесь пованивало грибом Фьюзи, возможно, мне лишь казалось. Из бывшей лавки алхимии я прошёл в лавку странностей. Абсолютно все товары и экспонаты приведены в негодность. Под ногой что-то звякнуло металлом. Я нагнулся, чтобы осмотреть предмет. Это оказались маленькие винтики, те самые, что Джери потерял. Сам не заметил, как подобрал винтики и сжал их так, что они впились в мою ладонь до крови. Больше находится я здесь не мог, это было выше моих сил. Когда я вышел на улицу, посреди неё уже торчал деревянный столб, а под ним была взрыхлённая глина. Достаточно быстро справился, это хорошо. — Найди в доме второй скелет, закопай его рядом с первым. Снова лишь кивок, и живой артефакт ушёл исполнять мой приказ. Интересно, чтобы сказала тёть Элла, увидев настолько развитого мимика? Наверное, она бы задалась вопросом, откуда во мне столько маны. Опять дрянь всякая в голову лезет. Один из трёх найденных винтиков я положил на могилу, он тут же провалился куда-то между комьев глины. Немо вернулся с пустыми руками, видимо, костей не осталось, жаль. Что ж, пускай одна могила будет пуста. Мимику я приказал воткнуть рядом с этой могилой такой же столб, а под ним взрыхлить землю. Немо справился со своей задачей довольно быстро. Передо мной было две могилы, пусть одна из них пуста. — Джеральд, тёть Элла. Я... Я ещё вернусь и навещу вас. Сказать что-либо ещё просто не получалось, в горле встал ком, не давая даже вдохнуть полной грудью. Не знаю, чья это вина, но этот пожар не похож на несчастный случай.***
В полутёмной комнате, где царил беспорядок, за столом сидела сгорбившись женщина лет тридцати-сорока. Были у неё бесцветные глаза, седина в чёрных волосах и завершали это всё морщины на лбу. Звали эту женщину Иридия — одна из шести верховных инквизиторов. Последние две недели были полны отчётов, мешки под глазами она вполне могла использовать вместо подушки. Неаккуратное движение рукой и стопка бумаг разлетается по комнате, поднимая пыль. Инквизитор выдохнула, приложила ладонь к гудящей голове, подняла с пола несколько листов и на глаза ей попался документ, зажёгший в ней интерес. Далеко не часто в её отчётах появляются новости о пожарах, так ещё и не простых, а магических. Огонь из маны, наверное, самый страшный вид магии, ведь если он попадает на живое существо, то не потухнет, пока не выжжет всю ману в нём. А человек от боли и страха будет генерировать всё новую и новую ману, пока от него не останутся лишь угольки. — Бюрократия и никакой конкретики, придётся самой туда съездить и осмотреть. Хотя бы отдохну от этих бумажек.