***
Мерзотно-сладкий запах гниющей плоти забивался в нос, заставляя брезгливо морщиться отряд зачистки. Совсем скоро солнце зайдёт за стену города и улицы внешнего района будут погружены в сумрак. А в этой темноте, к месту привала инквизиции, всё ближе будет подбираться живая плоть. Маг-чистильщик, он же глава отряда, едва волочил ноги. Внутренности инквизитора болели, было чувство, что от смерти его отделяло всего ничего, лишь парочка заклинаний и его вены лопнут, сердце остановится, и он упадёт в грязь. Три других члена отряда — рядовые инквизиторы, имеющие из оружия лишь длинные факелы, — тоже двигались практически на рефлексах. Даже они, простые люди, были вымотаны, несмотря на минимум работы для них. Это место будто тянуло жизнь, медленно и незаметно, убивая своей тишиной. — Привал! - гаркнул маг и уселся прямо посреди улицы. Один из инквизиторов молча, без всяких приказов со стороны своего начальства, отправился в ближайший дом за дровами. Оттуда донёсся треск древесины, и вот он выходит с щепками в руках. Костёр был разложен, его зажгли одним из факелов. Треск дров успокаивал людей, дарил им надежду, что скоро всё завершится. Кончится живая плоть, вечная вонь, грязь и кровь. Снова можно будет дышать свежим воздухом, не нужно будет смотреть под ноги, боясь вляпаться в кучки живой плоти, даже спать на холодных камнях у костра больше не придётся. Почти все грезили этими мыслями. Только глава отряда, — не спящий воин Огня, — мечтал о более приземлённых вещах. «Не уснуть, не дать подобраться заразе достаточно близко» — всё, что сейчас было у него в голове. Любой неестественный звук, будь то хлюпанье или чавканье, заставляли мага напрячься, сконцентрироваться на сердце и быть готовым к созданию заклинания, пусть даже ценой своей жизни. Совсем рядом, там, куда не доставал свет костра, послышалось частое и громкое хлюпанье бесформенного мяса, ползущего по камням. Оно пришло, ведомое голодом. — ОТРЯД, ПОДЪЁМ! Инквизиторы почти синхронно вскочили с мостовой, будто и не спали. Ощетинившись длинными шестами с подожжёнными концами, они встали клином рядом с магом. Отступать некуда, лучше принять бой здесь, при свете костра, чем вляпаться на бегу в эту пакость где-нибудь ещё. Пару минут всё было спокойно, но вот на земле показалось розовое бесформенное нечто. Местами покрытое язвами, где-то торчали человеческие кости, пахло оно как что-то протухшее. В поднятой над головой руке главы отряда зажглось синее пламя, его вены набухли, но он чувствовал, что этот удар будет сильнее всех тех, что он наносил до этого, поэтому отступать не собирался. Взмах левой рукой, пламя срывается и окутывает агрессивную биомассу, а конечность мага безвольно обвисает. Кажется, только что он совершил сделку с самим Сатаной и обменял свою руку на спасение своей жизни, и жизней его людей. Тут же оживились остальные чистильщики и с криками бросились на объятую магическим огнём заразу. Через минут пять всё выгорело подчистую и отряд продолжил отдых. Этот бой оставил след на главе отряда. Сердце больше не вырабатывало ману, а однорукий калека вряд-ли будет нужен инквизиции. Скорее всего, по завершению зачистки, его досрочно отправят на пенсию в какую-нибудь глушь, где он просто сопьётся. Пока бывший маг сидел, обдумывая перспективы будущего, на другом конце улицы вспыхнул факел. Его свет проявлял во тьме острые клювы масок докторов. На чёрных масках был знак инквизиции: три языка пламени белого цвета в районе щеки. Когда инквизитор заметил их, отряд чумных уже стоял напротив привала чистильщиков. Среди докторов выделялся один с тростью в руках. Секунд десять в воздухе висела абсолютная тишина. Наконец старший инквизитор встал с земли, выпрямил спину и три раза хлопнул по груди раскрытой ладонью в районе сердца. — Исай Вислов, старший инквизитор, глава отряда-чистильщиков. На данный момент мы передовой отряд, представьтесь. — Новая партия чистильщиков, прибыли в Шипящую Соль с целью изучения инцидента, а также устранения его последствий. Исай, ваш отряд выполнил свою задачу — сдержать болезнь до нашего прибытия. Теперь мы позаботимся о полной зачистке, вы можете быть свободны, проследуйте к ближайшему кордону. Кем-то сверху был организован специальный отряд для зачистки этой местности? Старший инквизитор даже удивился. Пусть обычные чистильщики инквизиции в этом месте были эффективны так же, как топор в вопросах нейрохирургии, но создание специального отряда очень редкое явление, даже для такой ситуации. Всё же это было логично — как бы сильно не жгло магическое пламя, оно плохо брало эту живую плоть. В какие-то моменты Исай вовсе подумывал, что эта гадость не вырабатывает ману, из-за чего огню не за что цепляться, но тут же отметал эту мысль, как бредовую. Не может такая гадость образоваться без магии, только она способна так искажать живых существ. Подкрепление давно ушло дальше, куда-то вглубь этого ада, но инквизитору не было до них дела. Он выжил, сохранил хотя бы часть людей, что ему вверили и теперь может уйти отсюда, забыть весь тот кошмар, через который пришлось пройти. Всё закончилось, отряд разбужен и готов к отбытию. Инквизиторы щурились, спотыкались, но даже несмотря на недосып и жуткую усталость, они улыбались. Для них всё кончилось, они спасены и смогут почтить погибших кружкой горького пива в трактире. По дороге чистильщики даже смеялись. Без анекдотов, шуток, просто смеялись. Есть ли более веский повод для смеха или улыбки, чем спасение собственной жизни? Вряд-ли и инквизиторы это понимали, как и то, что со стороны они выглядели сумасшедшими. Впереди виднелись неаккуратные баррикады кордона, за ними в небо коптили костры, оттуда же доносилась ругань и смех. Покрытая пеплом мостовая, кучки костей, но никакой крови и грязи, разве что запашок горелого мяса. Когда часовой заметил приближающийся отряд, он нахмурился, махнул рукой кому-то и тут же над укреплениями появилось шесть лучников. Исай даже не успел сообразить, что происходит, как в его грудь уже впилось две стрелы. Он не видел, что стало с его людьми, он старался вытащить целой рукой из груди стрелу, но через минуту обмяк и больше не шевелился, как и остальные члены отряда чистильщиков. Возле трупов стоял мужчина с сединой в волосах. Он сложил руки в молитве. Эти люди стали ступенями в чужой пирамиде успеха, о них никто не вспомнит, для родственников они будут погибшими при исполнении. Как бы молящему не было мерзко, он не мог ничего поделать, прямой приказ об устранении первых групп зачистки был дан одним из Верховных Инквизиторов.***
Холодные и грязные коридоры брошенного поместья гудели тишиной, что изредка нарушалась свистом ветерка. Среди разорванных гобеленов ползали мокрицы, доедая остатки некогда прекрасных портретов великих людей. На полу лежали покрытые слоем многолетней пыли остатки мебели. Десятки лет здесь царила тишина, никто не решался посетить это место, по крайней мере, так утверждал трактирщик. Даже в деревушке рядом ходили слухи, что особняк проклят, а те кто рискнут пробраться сюда в поисках наживы, будут вечно преследоваться призраками. По одному из таких коридоров, двигаясь как можно тише, шёл шут. Его некогда ярко разукрашенный колпак давно выцвел, и теперь представлял собой жалкое зрелище. Одежда шута была в заплатках, а колокольчики на ней давно не звенели. Напряжение в воздухе ощущалось почти физически. Каждый шаг для вора был схож с великим испытанием. Будто вот сейчас, именно в момент, когда он ступит на пыльный и скрипучий пол этого коридора, на него разом накинутся ночные тени, разорвут в клочья и отпируют этими же самыми клочьями. Наконец плут не выдержал, он выдохнул. Возможно, со стороны это будет выглядеть глупо, но люди в принципе очень склонны делать глупости, пока их никто не видит. — Попытался, значиться, один герой ограбить руины, да... — человек выждал пару секунд, будто ожидая внимания потрёпанных картин, — только вот жадно потирающий ручки дух хозяина руин был явно против, о чём незамедлительно оповестил наглеца путём вскрытия черепной коробки оному. Единственной реакцией на попытку рассказать анекдот была убежавшая во тьму крыса, которая до этого сидела под стулом, который почему-то стоял в коридоре. Действительно глупая идея, пытаться залезть в это место ночью, так ещё и без какого-либо фонаря. Да и ловить тут было практически нечего. Пара позолоченных ложек, найденные под обломками столов в предположительно обеденном зале, серебряный подсвечник — вся добыча с этой вылазки. Призванный, не ставший великим магом или воином, жалкий мародёр, снующий по миру в поисках лёгких денег. Он не чурался браться за любую, даже самую гнусную подработку. В одном месте выступил с игрой лютней, в другом стащил у караванщика кошель. Известен этот человек как Смеющийся Менестрель, а имя его — Евгений. Его призвали без веской причины. Вряд-ли можно назвать настоящим подвигом — развлекать какую-то семью дворянинов. Смеющийся просто плюнул и ушёл. Ну, разумеется, не буквально. Не имея за душой каких-либо вещей, плут вырядился в подготовленный ему костюм шута, стянул лютню и ушёл по-английски. С момента его призыва прошёл не один год, а неудавшийся шут всё также не сменил свой костюм на что-то менее броское. Под ногой плута предательски скрипнула доска. Он замер в неестественной позе, поджав одну ногу к себе, а другой всё также балансируя на скрипучей доске. Когда Смеющийся понял, в чём причина скрипа, он поспешил отскочить подальше от проблемного места. Вскоре шут оказался в большой комнате. Возможно, раньше это был большой и уютный зал, но теперь здесь была лишь паутина и брошенный камин. Всё ценное отсюда давно уже вынесли, разве что непонятно откуда взявшееся на полу забрало шлема можно было прихватить, но Евгений делать этого не стал. — Нде, а где всякое интересное и ценное, желательно блестящее? Видимо, пора уходить. Плут бегом вылетел из особняка. Больше не имело смысла красться, если там действительно был призраки, то они уже давно бы его нашли, посмеялись бы над ним, да отстали. Вообще Смеющийся даже не был уверен, что в этом мире такие сущности есть. Про монстров он слышал, даже видел несколько раз, в них верят здесь не все, но вот в призраков все верят, но никто их не видел. Ему оставалось только идти в город, пытаться подзаработать себе на жизнь там, ближайший назывался Шипящей Солью и идти до него было всего ничего.***
Уже второй раз я просыпаюсь на берегу моря, как бы это не стало закономерностью. Одно дело лежать на песке добровольно, в удобной тебе позе, а уже совершенно другое — терять на нём сознание и валяться подобно овощу. Правая рука затекла и отказывалась двигаться, внутри неё будто роились насекомые, щекоча своими лапками кожу изнутри. И никто даже не позаботился о моём комфорте, не Немо, не уж тем более остальные. В принципе, чего я ожидал? Инквизитор, думаю, сожрать меня готова, а Охотникам просто плевать, как и Немо. Последний сидел на песке и наблюдал за моими жалкими попытками оживить собственную руку. Иридия и её Охотники сидели чуть дальше. Странно, что они всё ещё тут, ведь магический пожар уже потух, разве что над пеплом теперь искажения, как над асфальтом в жару. Причём сгорел не весь остров, а только этот лес, даже отсюда это было видно. Мимик подошёл ко мне, помог встать, но тут же выяснилось, что сие действо противопоказано столь хлипкому тельцу. Слишком сложно было держать равновесие, мир будто кружился вокруг меня. Чувствую себя не чудом выжившим мальчиком, а алкашом, которому нужно срочно на работу, но ноги не держат. Восстановление адекватности вестибулярного аппарата оказалось не такой уж простой задачей. За моими тщетными попытками научиться заново ходить наблюдали только Немо и инквизитор. Если первый делал это только ради того, чтобы помочь мне в случае падения встать на ноги, то вторая явно ради своего морального удовлетворения. Ну и хрен с ней, пускай любуется, хренова пироманша. Что вообще за тупой поступок: использовать магический огонь там, где мана буквально рассеяна в воздухе? Но теперь повторения катастрофы можно не бояться, вся бесхозная мана уже сожжена. Возможно, тут витает ещё немного, но это уже мелочи. Через минуты три я уже спокойно стоял на ногах. Первым делом захотелось хорошенько врезать одной особе, желательно в глаз, но думаю, вряд-ли такая импульсивность с моей стороны будет одобрена. Когда я подошёл к отряду бравых разведчиков, на меня даже не обратили внимание. В воздухе повисла тишина. В принципе, до этого они тоже молчали и, видимо, никого кроме меня это не смущало. — Может, нам стоит перебраться на другой берег, тот который со стороны материка? — Не выйдет, угли ещё не остыли и жгут не хуже огня, — тихо ответил разведчик. Эге, вон оно как. Довольно странно, в прошлом пожаре угли были нормальной температуры. Ну, раз есть свободное время, стоит собраться с мыслями. Правую руку кольнул холод маны. Вспомнилось видение, что я видел, пока лежал без сознания. Это не было похоже на игру подсознания, слишком реально там всё было. Но как Алому удалось пробраться в мою головушку, так ещё и будучи мёртвым? Если я правильно понял его, то старик погиб в попытке потушить огонь. Вот только в моей руке ощущается не чужая мана, а моя. Вообще впустить в чужое тело свою ману — это фактически покушение, к тому же, не своя мана ощущается несколько иначе, нежели своя. Если своя мана это всегда приятный успокаивающий холод, то чужая подобна вонзающимся в тело сосулькам. Ладно, старик перед уходом рассказал мне несколько интересных фактов. Во-первых, за пожаром стоит что-то разумное, а если оно является таковым, то, скорее всего, оно человек, а раз оно человек, ТО У НЕГО ИДЁТ КРОВЬ, И Я ЕМУ, БЛЯТЬ, ЕЁ ПУЩУ! Во-вторых, этот человек охотится на магов, следовательно, выйдет на меня сам. На кой хрен? Неясно, но очень интересно. Остаётся лишь заявить о себе миру, как о маге. Встаю на ноги, отхожу подальше от товарищей по несчастью, вспоминаю распределение маны в руке для создания ветра. Тут же почувствовался холодок в конечности. Причём это была не мана, а что-то иное. Схожее с мышечной памятью у боксёров. Наверное, это можно так и назвать — магической памятью. Развожу руки в стороны, концентрируюсь на ударах сердца. Секунд двадцать потребовалось на вырабатывание маны, а распределение её в руке отняло ещё секунд пять. Угу, создание такого заклинание требует примерно двадцать пять секунд, учту. Хлопаю в ладонь со всей силы, мана высвобождается из конечности и в сторону пепелища выстреливает воздушный поток. Довольно жалкое зрелище, у учителя получалось сделать лезвие. Видимо, придётся потратить некоторое время на тренировку.