Изнанка времени.

      Сквозь кроны деревьев слабо пробивались лучи солнца. Здоровенный камень, поросший мхом, мешал пройти дальше. Этот лес мне не нравился. Тёмная и сырая лощина, поросшая колючками. Кажется, это ежевика. Неужто какой-то дебил из нашего мира притащил сюда этот сорняк? Безусловно, вкусный сорняк, но всё ещё бесящий простых жителей и путников, чей путь преграждает этот ужас фермера.       Идущий впереди шут легко вскарабкался на валун, воровато осмотрелся по сторонам и поманил нас рукой. Не верю я этому человеку. Выглядит он криминально, голос у него мерзкий, так ещё и ведёт в какое-то стрёмное местечко. На кой хрен вообще Иридия согласилась ему помогать — неясно. К тому же та фраза, про признание её власти, казалась неуместной. Какой власти, если у неё в отряде ребёнок, артефакт и два безоружных наёмника? Такая явная лесть лично у меня вызвала бы только приступ тошноты, но никак не желание помочь.       Первыми на камень влезли наёмники, далее мимик. Вообще я рассчитывал на Немо, как на того, кто меня подсадит. Физической силы во мне достаточно много, для мальчишки моего возраста, но этого мало, чтобы уверенно карабкаться по чуть ли не отвесным камням. К тому же он скользкий, весь во мхе. Инквизитор заметила мою заминку, подняла ногу и на её сапоге заиграло синее пламя. Растяжка, конечно, хорошая, не спорю, но обувь и сгореть может.       — Намёк ясен, рядовой?       Так у них ещё и звания солдафонские имеются? Что-то расхотелось мне в средневековую армию, так ещё и с командирами, у которых сдвиг по фазе. Вот что я скажу — воняет религиозными фанатиками. Так что, спешит Иридия, ой как спешит. Вдруг я вообще решу пойти к Охотникам? Ну, шансы там, конечно, маленькие, но попробовать мне никто не помешает.       Сейчас не об этом. До сего момента я совсем не задумывался о том, чтобы выпускать магию откуда-то кроме рук, «магическая память» у меня присутствовала только в руке и только в одной. Учитывая то, как резво отлетала тушка этой дамочки от моей магии, думаю меня подкинет не хило. Только нужно два одновременно созданных заклинания, что для меня довольно проблемно. К тому же придётся поддерживать магическую память в руке и по её примеру создавать плетение в ноге. Хрен знает, вообще сработает ли, но попробовать стоит. Не то, чтобы я был уверен в провале, скорее очень сильно в него верил.       Закрываю глаза, перестаю дышать. Лишь размеренные удары сердца слышны в ушах, вспышка холода в груди, и вот слабый холодок бежит куда-то к тазу. Следом за ним бежит второй поток маны, догоняя более ранний клочок магии. Контролировать сразу два сгустка магического топлива оказалось достаточно сложно. Моментами терялось ощущение маны, но его удавалось восстановить почти сразу. В руке чувствуется едва ощутимый холодок несуществующей маны, по его примеру я распределил ману в ногах. Некоторая её часть явно выходила за пределы кровеносной системы, но меня это не останавливало. Наконец, заклинания готовы, нужно лишь вовремя дать им волю, и мана вырвется из тела, преобразовываясь в магию ветра.       Открывая глаза, я перестаю концентрироваться на ощущении маны в теле, и она вырывается, подкинув меня на метра три в высоту. Проблема лишь в том, что подкинуло меня не вперёд на камень, а наоборот, назад. Из-за резкого рывка вверх я не успел напрячь позвоночник и в итоге меня выгнуло в воздухе дугой. Видимо, над этим фокусом ещё придётся поработать, а пока буду лазать за счёт ручек.       Полёт был длинным, если верить ощущениям. Точно сказать не могу, я закрыл глаза в воздухе. Но могу заявить с полной ответственностью — выше деревьев не взлетел, иначе бы лицо нахрен разодрало об ветки.       Приземлился я где-то далеко, если чувство пространства в полёте не дало сбой. Маны в теле больше не было, и сердце билось так, будто было готово вырваться из груди. Кажется, ближайшие несколько часов никакой магии мне не светит. Это падение мне очень не понравилось. Простецкая рубаха изорвалась, где-то в воздухе слетел башмак, благо хоть штаны остались целыми. Адски болела изодранная в кровь спина, кажется, я угодил прямо в колючки. Переломов вроде бы не было, но руки-ноги и спина были покрыты сеткой ранок от шипов ежевики. Некоторые впились в плоть, пробив кожу. Шипя и рыча, я выполз из колючих зарослей. Никогда больше не буду слушаться Иридию, она совсем ненормальная. Я тоже хорош, послушал бабу, у которой в голове сплошная кровь и кишки, иногда зажаренные.       — Чтоб ты всю жизнь на перевёрнутые табуретки садилась, дура шизанута-а, АЙ, БЛЯТЬ СПИНА!       Спину прострелила острая боль. Привет, старость в двенадцать лет. Меня скрючило, повалило на землю. Когда боль отпустила, удалось почувствовать мимика, рыскающего совсем рядом. Ага, Немо вернулся за моей тушкой!       Двигаться совсем не хотелось, абсолютно всё болело. Но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что была до этого. Можно смело заявить, что неприятные ощущения потихоньку стихают. Правда шевелиться всё ещё не хочется.       — Немо, медь твою-ю, тут я, лежу.       Мимик, шастающий где-то рядом, остановился, секунд пять потупил и ответил следующее:       — Да знаю, сейчас только сапог твой найду.       А, тапок, точно, я же его где-то посеял. Только через минуты три артефакт вернулся с сапогом в руке. Пришлось принять сидячее положение, кривясь от боли, натянуть башмак, попытаться встать. Попытка встать провалилась с треском. Треском моих костей. В моей многострадальной спине точно что-то щёлкнуло. Тихо матеря всех и вся, я снова попытался встать. К счастью, и в этот раз обошлось без переломов или вывихов. Мимик было метнулся мне помочь, но был остановлен одним лишь жестом. Вот бы он так рвался помогать, а не тогда, когда я уже прошёл через все круги Ада.       — Где остальные?       Немо молча кивнул куда-то вперёд. Это на сколько же метров меня отшвырнуло?

***

      В итоге камень покорился мне. Правда только с помощью мимика. Наверное, Немо моё самое удачное вложение, сколько бы раз без него я бы откинулся? Такое чудо и всего за четыре серебряных монеты. Отряд ждал нас чуть дальше злосчастной булыги. Теперь я могу точно заявить всем, что ненавижу скользкие камни. Думаю, скоро начну ненавидеть воздух — это лишь вопрос времени.       Спускаться пришлось тоже с подачи артефакта. Вообще он ведь необязательно должен быть в форме человека. В голове возникла мысль, заставить его принять форму мечей и вручить их Охотникам, но уже через секунду я отбросил эту идею. Доверять значительные части мимика им совершенно не хотелось.       Боль в теле почти полностью исчезла, шипы ежевики больше не торчали из моей спины и конечностей. Мир снова стал чуть ярче. Тогда во время полёта, мне казалось, что я коней двину, в лепёшку расшибусь, но нет, моё тело оказалось достаточно прочным. Скорее всего, меня спасли пышные колючки, значительно смягчив падение, но отнюдь не сделавшие его приятнее.       Голова потихоньку забивалась бесполезными мыслями. После такой физической и эмоциональной встряски начали образовываться странные вопросы. Внезапно захотелось спросить у кого-нибудь, как называется язык, на котором все говорят. Также хотелось узнать, какого хуя тут вообще делает камень, к тому же такой здоровенный. Не уверен, что в лесу часто можно наткнуться на такие валы. Да и вообще история с каким-то аномальным всплеском мутаций у животных мне не нравилась! Вот ни разу. А этот шут кажется подозрительным.       Но если задуматься, то мы уже натыкались на мутировавшую живность. Благодаря ей, Немо снова подрос до моих размеров. Вполне возможно, что этот мерзкий тип не лжёт и не заманивает нас в какую-то ловушку. Но верилось всё равно слабо.       Охотники стояли отдельной кучкой от инквизитора и шута. Последний то ли расхваливал Иридию, то ли подкатывал к ней. Голос шута из хрипловато-мерзкого превратился в тихо-мелодичный, это явно намекало минимум на романтический подтекст в его словах, отсюда толком не разберёшь. Всё правильно, ненормальное к ненормальному, нечего генофонд портить. Правда, инквизитор старовата для него. Шуту на вид лет двадцать, двадцать пять, а Верховная этак на сорокет-тридцатник вполне тянет. Пока в моей голове уже генерировался образ детей этой пары, инквизитор одним рыком отогнала от себя плута. Вот теперь мне даже жалко его стало, жестоко она с ним. Порой мне кажется, что во мне живут сразу несколько человек с совершенно разным видением мира и в данный момент самый добрый из них вылез наружу, чтобы посочувствовать неудаче новоиспечённого пикапера.       Когда нас с артефактом заметили остальные члены отряда, в их глазах заиграло любопытство. Ну да, вряд ли каждый день на их глазах летают дети. По крайней мере настолько высоко и настолько далеко.       — Ну, как там, на небесах, камрад?       — Хуёво, товарищ Верховный Инквизитор!       Так не спросил, говорят ли в инквизиции «товарищ», когда обращаются к кому-то, а то вдруг нет, и я просто трачу кислород, попутно выставляя себя клоуном? Сейчас не важно. Хотелось узнать, куда нас ведут. Плут крайне туманно разъяснил расположение основного логова тварей. Были это то ли волки, то ли медведи, я так и не понял. Но жили твари в пещере.       Зачем брать с собой наёмников, лично мне было неясно. Они не вооружены, магией не владеют, в разведке нужды нет, всё уже разведано. Инквизитор будто для галочки потащила их с нами. Но тут уж чёрт знает, может решила их в самое пекло сунуть, как пушечное мясо. Просто иных причин тащить с собой бесполезных без оружия людей я не видел. Мне остаётся лишь помолиться за их души, чтобы никакая шизанутая не решила их скормить мутантам, от неё дождёшься.

***

      Из пещеры веяло сыростью и гнильцой. Оттуда же доносились тихие стоны, переходящие во что-то шипяще-свистящее. Окружающая нас природа будто затихла, ожидая глупых поступков с нашей стороны. Инквизитор махнула рукой в сторону дыры в земле, разведчик, полный уверенности, двинулся туда, куда ему было указано. Видимо, в нашем отряде не только Иридия наглухо отбитая, так ещё и разведчик туда же катится. Я бы её нахрен послал на его месте. Ну, а о шансе быть прожаренным, наверное, стоит умолчать.       Рой осторожно, чуть ли не ползком, добрался до пещеры. Тут бы ему пиздец и пришёл, вот только мутанты оказались вовсе не там, где мы их ожидали.       Толком разобраться в ситуации у меня не вышло, меня вытолкнули из кустов к разведчику. Мир завертелся вокруг меня колесом, остановиться удалось примерно у неудавшегося самоубийцы. Крики людей и рёв монстров сплелись в жуткую какофонию. Когда я смог встать на ноги, остальной отряд уже вовсю махался на поляне перед входом в пещеру. Шут скакал по трупам тварей, размахивая коротеньким кинжалом, Иридия выцепила из толпы здоровенного волка и методично рубила его мечом, Немо скользил меж волков, переходя из состояния бесформенной субстанции в форму человека с руками-лезвиями, а вот второго Охотника я нигде не видел. Когда основная масса мутантов оказалась на поляне, а шут достаточно далеко от них, инквизитор поддала жару. Её меч покрылся огнём, с неистовым воплем она ворвалась в толпу тварей, лишая их конечностей и голов. На удивление, шкуры волков не горели, но лучше им от этого не становилось.       Стоять в стороне не хотелось, но и попасть кому-нибудь под руку тоже не казалось чем-то привлекательным. Сейчас они бьются без построения, они не согласовывают свои действия, рано или поздно кто-то из них столкнётся или заденет своего товарища, остаётся лишь надеяться, что мутанты кончатся раньше.       Сказать, сколько здесь было волков, точно я не могу, ясно лишь то, что их больше десятка и ещё пяток уже лежат на земле холодными трупами. Но и наши товарищи не железные, шут больше не двигался столь же резво, огонь инквизитора на мече потух, мимик уменьшился, став мне по пояс ростом.       — Немо, довольно, обратись в посох!       Артефакт одним прыжком оказался рядом со мной, превратившись в здоровенный шест, посохом эту палку назвать язык не поворачивался. Вот теперь попляшем! Становлюсь в исходную стойку: одной рукой за край шеста, другой культяпкой хватаюсь чуть ближе к середине и дальний конец в сторону стаи, правая нога назад, на неё уходит основной вес тела, левая нога вперёд.       Не уверен, что существуют достаточно эффективные удары посохом против животных, поэтому я решил просто наносить достаточно сильные тычки с расстояния, стараясь попасть в головы. На посох ушла большая часть мимика, но примерно треть была ещё свободна. Эта субстанция была потрачена на создание лёгкого доспеха на меня, хватило только на нагрудник и наручи. Уж не знаю, насколько сильно от моей тушки зафанило маной, но сразу три твари отцепились от едва двигающейся Иридии и начали тактично обступать меня. У инквизитора с шутом итак проблем полон рот, хоть чуть-чуть облегчу им задачу.       Мутант, что стоял в середине этой троицы, прыжком попытался повалить меня на землю, но в его раскрытую пасть тут же попадает конец артефакта, пробивая его глотку. Волчара сам насадился, а мимик только рад обратиться в острющий шип. Тем не менее инерцию это не погасило, меня придавило тушкой монстра. Не очень приятно лежать под истекающей кровью тушей, что покрыта гнойными нарывами и опухолями. Немо моё мнение явно не разделял. Он собрался внутри трупа твари, почти полностью иссушил рассеевающуюся ману в тушке, после чего с треском рвущегося мяса вырвался из трупа монстра. Забрызгало кровью и гноем меня не хило, часть даже в рот попала, мерзость. Сработал рвотный рефлекс и вот у меня на лице недавний обед, смешавшийся с белесо-красной жижей. Как бы гадость какую не подхватить, только болячек магических мне не хватало для полного счастья.       Тем временем мимик уже пустил на фарш двух оставшихся рядом волков, вооружил разведчика коротким мечом и вернулся в замес. Снова я почти бесполезен, отвратительное чувство беспомощности перед ситуацией пожирало изнутри, заставляя скинуть с себя тушу твари, твёрдо встать на ноги, напрячь руки, сосредоточив в них ману. Не свою, чужую, остатки маны в трупе чудовища я пропустил через себя, переработав в свою. Нервная система сигнализировала о боли во всём теле, но раз уж взялся, то отступать теперь нельзя.       Последние три мутанта устремляются ко мне в синхронном прыжке, мир вокруг замедляется, мана равномерно распределяется по всему телу, а в руках, по образцу магической памяти, готовится заклинание. Мозг прошибает холод, изнутри рвётся дикий хохот, лёгкие горят огнём, мышцы наливаются силой. Произвольное самоусиление маной, это побочный эффект магических мутаций у животных. В принципе, практиковать подобное людям ничего не мешает, ведь это не только побочка от мутаций, но и полноценный вид магии. Правда, обычно данный тип магии не практикуется разумными. Уж не знаю куда меня приведёт эта кривая дорожка, но надеюсь, что не к мутациям. Как-то отстранённо подмечаю, что неизвестная до этого момента магия вдруг выучилась будто сама.       Рывок к монстрам, всё вокруг смазалось в одно пятно, тело перегрелось, но холод маны не давал вскипеть крови и зажариться плоти. Твари пытаются извернуться в прыжке, но выходит у них это неважно. Первые два попавшихся мне под руку монстра отлетают в стороны с пробитыми туловищами. Руки обвисают. Кажется, я получил несколько переломов или вывихов, пока не ясно. Увы, третьей руки у меня нет и встретить летящего на меня мутанта не представлялось возможным. А так хорошо всё начиналось, я даже сильным себя почувствовать успел.       Вот меня опрокинул волк, кто-то кричит на фоне, тварь впивается совсем рядом с шеей. Промахнулась что ли? Нет, мимик шипом прострелил башку твари, изменив траекторию укуса. Да и укус был несильным, странно что крови полилось так много. Сознание стало потихоньку ускользать. Сначала казалось, что я полностью даю себе отчёт о происходящем, хочу заткнуть рану рукой, но конечности не слушаются. В конце концов, я провалился в темноту.

***

      Лёгкие порывы ветра, знакомое дерево, стоящее на таком же знакомом холме. У корней сидит знакомый мне человек — учитель. С закрытыми глазами, расслабленным лицом и напряжённым телом. Все признаки медитации на лицо. За приделами холма — туман, не видно ничего, будто нет там пространства. Да кто ж знает, может его там и не было.       Алый не реагировал на меня некоторое время, но в какой-то момент он устало выдохнул и начал говорить.       — Ходишь по лезвию, Дарий.       Прямолинейно, в его стиле. Да, дед несомненно прав. Моей тушке в реальном мире грозит смерть, это понятно как дважды два. Но сейчас меня это почему-то не волновало, больше интересовало, что здесь за игры разума происходят. Уже второй раз, между прочим.       — Трудно управляемый путь Ярости, самоусиление, уж не решил ли ты стать первым человеком-мутантом? — усмехнулся старик.       — Первым? Я вроде где-то слышал уже о мутировавших людях.       Алый кивнул, указал мне ладонью на землю, приглашая сесть напротив него. Он снова закрыл глаза, погружаясь в пучины ощущений своего организма. Не открывая глаз, он начал излагать.       — Знаешь, не каждый маг задумывается откуда берётся мана в его теле. Возможно, ты тоже бы никогда не задумался об этом, но я всё же тебе расскажу. Частично это заслуга организма, частично дар. Каждый вид магии имеет своего создателя. Человека в прошлом, ныне духа. В каждом маге присутствует клочок этого духа, который помогает преобразовывать ману в нужную магию. Видов магии бесконечное множество, столько же и духов-создателей. Многие утеряны во времени, но сейчас не об этом. Ты открыл свою предрасположенность под наплывом эмоций, испытывая ярость и страх. Страх остаться на обочине жизни, стать балластом. И ярость, нежелание принимать такую судьбу. Оба духа магии в твоём теле откликнулись на эти эмоции и помогли тебе, усилив так, что в тот момент ты вполне был способен победить и двух рождённых магов за раз. Ну, и до кучи путь Ярости усиляющий любую магию, страшно подумать, какая будет отдача и плата духам. Даже не знаю, выживешь ли ты.       — Ну, если выживу, то стану каким-нибудь инвалидом?       — Ты схватываешь налету, малец. Есть ма-аленький шанс, что духам ты приглянешься, тогда они заберут что-то не столь существенное, только если увидят в тебе возможность распространить свою магию. Ладно, мне пора в свою новую жизнь, ты выдёргиваешь меня из неё уже второй раз. Тебе тоже пора.       Что-то эти духи мне вирус напоминают, ей богу. Видимо, впереди меня ждут незабываемые ощущения, скорее всего, болевые.