— Ким Тэхён, — эльфийка протягивает ему левую руку, охваченную духовным свечением. Глаза стихийника невольно округляются, ведь впервые в своей жизни он видит магию, восстанавливающую утерянные конечности. Женщина, заметив его взгляд, тут же отстраняется, скрыв руку за полами плаща. — Приятно с тобой, наконец, познакомиться.
По правде сказать, Тэхён никогда в жизни не думал, что увидит легенду воочию, но вот она здесь — белые, словно тончайший шелк, пряди обрамляют ее лицо, завязанные в незамысловатой прическе. Они подчеркивают острую линию челюсти и открывают покрытый морщинками лоб. Маг предполагает, что это не старческие морщины, вовсе нет. И это не следы, остающиеся на лице от искреннего и яркого смеха. Это напоминания, доставшиеся от постоянно напряженного взгляда, от горечи и боли, которые пережила эта невероятная эльфийка.
И сейчас Тэхён удостоился чести учиться у нее.
Дыхание перехватывает.
— Эллана Лавеллан, — Ким почтительно кланяется, голосом выделяя ее имя. — Я рад увидеть Вас вживую, — говорит он, не скрывая своего восхищения.
Его лиловый взгляд встречается с ее сиреневым — оба мага бури оценивают друг друга, как равных, и эльфийка понимающе кивает головой. Еще бы он не был рад. Чонгук уговаривал ее чуть ли не целую вечность взять эту непосредственность под свое крыло.
Честно признаться, Эллана была удивлена, увидев его послужной список, присланный Чоном: несколько преобразованных заклинаний,
придуманных ею же, в столь юном возрасте, успешное прохождение Истязания в башне Круга магов, не то чтобы это было для нее так важно — Круги магов она все также не признавала, всячески осуждая Вивьен, а после и Чонгука, которые взялись за это дело. Выходец из Ферелдена — вот это уже было интереснее, Лавеллан склонилась над бумагами, подписанными ровным почерком Чонгука. Эллана до сих пор с неприязнью вспоминала этих чопорных, помешанных на своих собаках-мабари людей — жителей Ферелдена. Хотя их король Алистер был еще ничего так: его шутки про сыр были все еще ее любимыми.
Взгляд женщины побежал дальше по строкам.
Чуть не задел семью, пока баловался магией бури — Эллана искренне над этим посмеялась, в его годы она за малым не ужалила своего Хранителя в клане: тот просто вовремя выставил щит. Что ж, малыш ей понравился. А учитывая тот факт, что за него впрягался сам Чонгук, с которым сама Эллана была знакома еще с Инквизиции, распавшейся с десяток лет назад, это вызывало в ней усиленный интерес.
Она уже была изрядно потрепана для каких-то военных вылазок или своего дипломатического участия в политических плясках, да ее уже толком никто и не трогал, прекрасно зная о ее
ситуации, но все же ей хотелось вновь ощутить пробегающую по кончикам пальцев магию. Возможно, создать для Тэхёна военно-полевые условия: по рассказам Чона, мальчик был способен и схватывал все на лету. Не то чтобы тот был объективен в своих суждениях: Эллана сразу поняла, в каких отношениях он состоял с Тэхёном, и ее это сильно повеселило.
Она и подумать не могла, что этот эльф влюбится как мальчишка.
Во времена Инквизиции Чонгук лишь огрызался с Соласом, не терпя его нравоучений по поводу жизни эльфа, которую он вел до вступления в организацию. Собачились они тогда знатно, на ушах стоял весь Скайхолд, их дворец и крепость, но Эллана никогда в это не встревала. Чонгук был ее другом: они познакомились еще тогда, когда Кассандра прижала ее к стенке, обвинив во взрыве Конклава, а Чон с трудом оторвал, позволив невольной пленнице высказаться. А после все закрутилось-завертелось: маги и храмовники продолжили свою борьбу, в небе разверзлась огромная трещина, из которой выходили демоны и прочие твари, обитающие в Тени, а Орлей и Ферелден находились на грани новой войны. Сама же Эллана попала в эпицентр всего происходящего, взяв в свои руки страшную власть — титул леди-инквизитора. И Чонгук был тем, кто всегда находился рядом. Латал ее раны, когда она в очередной раз неслась сломя голову на противников. Латал ее сердце, когда она в очередной раз неслась сломя голову к Соласу, о котором теперь было не то что тошно вспоминать — больно. Оставленный подарок в виде потерянной руки, на которой так заострил внимание Тэхён, теперь же стал неотъемлемым напоминанием о тех временах, когда было хорошо, а потом просто ужасно.
Но Чонгук был рядом.
Все это нелегкое для нее время. Их связывали братско-сестринские чувства. Возможно, поэтому он и цапался с Соласом, когда никто еще и не знал, что произойдет в будущем. Просто на подсознательном уровне понимал, что Солас — эльф, скрывающий за собой двойное дно. Эллана же этого не понимала, не принимала и не хотела осознавать. Как она могла? Она нырнула в омут с головой, ведь Солас был ее безопасным местом в том хаосе и погибающем мире, в котором она жила. Лишь после выяснилось, что и взрыв на Конклаве, который унес сотни жизней, и воронка в небе, и древний эльфийский артефакт, попавший в руки не к тому, и метка на её руке — все это было сделано Соласом. Который после собирался разбить её сердце, дело всей ее жизни, да и сам мир тоже. Ослепленный желанием вернуть былое,
былое величие эльфов, предводителем которых являлся он, но никак не леди-инквизитор, он и не заметил, как потерял все. В том числе и Эллану, которая, переборов себя, пережив все те мутные и неспокойные вечера, когда она плакалась в плечо Чонгука и страдала от собственных чувств и всей той несправедливости, на которую ее обрекли, все же остановила его.
Убила своей же рукой, которую эльф успел отнять у неё ранее.
— Что ты умеешь, Тэхён? — спрашивает эльфийка, заправив молочную прядь волос за ухо.
Ким прослеживает взглядом ее жест, поражаясь: в каждом ее движении сквозит не нежность и хрупкость, а настоящая сила. Тэхён хотел бы так же уверенно вести себя, будто в его руках находится весь мир. Только он забывает одну простую вещь —
в руках Элланы и правда был весь мир.
— Полагаю, что ничего, раз я оказался здесь, — подумав над своим ответом, все же произносит он.
И это было чистой правдой: не считая контроля, появившегося после Истязания, он был как слепой котенок.
— Я бы не взяла тебя, если бы ты ничего не умел, — отвечает женщина, сверкнув еле заметной улыбкой. Ей и самой казалось, что она уже давно разучилась улыбаться, но вот она здесь — вместе с мальцом, которому собирается показать настоящую боевую магию.
— Тогда к чему этот вопрос? — насупленно спрашивает Тэхён, оперевшись о позади стоящий письменный стол.
Кабинет был просторным, но каким-то пустым и серым. Будто в нем и не проводили большую часть дня: так, всего лишь находились. Никаких личных вещей, лишь стол из грубого дерева, да пару стульев — в комнате не было ни одного угла, так как она была частью круглой башни. И фрески. Во всю стену нарисованные фрески, повествующие о каких-то древних эльфийских легендах. Тэхён ими никогда не интересовался, но ему был интересен Чонгук и его рассказы об эльфийской истории. Поэтому он всегда внимательно слушал голос своего возлюбленного, спокойно повествующий о падении Арлатана, об эльфах-долийцах и их городских представителях, о великом исчезновении эльфов и о восстановлении Долов, столицей которых стал Халамширал — Тэхёну удалось побывать там перед поступлением в Круг магов. Оттого и фрески привлекли его внимание: на них был изображен трехглазый огромный волк, склонившийся над остальными эльфами.
Это был Солас.
Эллана прослеживает за направлением взгляда Кима, слегка вздрогнув. Она думала, что избавилась от любого напоминания о прошлом в своем дворце, но вот оно здесь — прямо в кабинете Соласа, в котором она сама далекие годы назад любила коротать время, а после забросила за ненадобностью. Почему-то ей показалось хорошим решением привести Тэхёна сюда, а не выбрать какую-нибудь тренировочную площадку в Скайхолде. Возможно, она просто искала оправдание самой себе и действительно хотела вновь зайти в этот кабинет, пропитавшийся Соласом от и до, хоть в нем не было и намека на личные вещи эльфа.
— Хочешь задать мне встречный вопрос? — прерывает тишину Лавеллан, махнув рукой на фрески. — Я же вижу, что хочешь. Валяй, пока я добрая.
— Вам было больно?
Её сердце пропускает удар.
Она думала, что Ким будет расспрашивать её об Инквизиции, о том, каково было латать трещины в небе, справляться с враждующими странами, а после бороться эльфами против эльфов —
против самих себя. Тэхён и здесь успел её удивить, хотя они были знакомы от силы полчаса.
Больно ли ей было?
Конечно.
Солас буквально лишил её души,
руки, вонзил клинок в спину, ушел и не оставил за собой ничего светлого, вынудив начать борьбу против себя самого. Эллана не могла передать всех тех чувств, когда очнулась в родном Скайхолде — оплоте её Инквизиции — с выжженным сознанием и без левой конечности, после миссии, от которой никто не ожидал такого исхода. Она осталась без руки, без половины своей магии и без сил двигаться куда-то дальше. Она по-глупому расплакалась тогда, и Чонгук был первым, кого она увидела, вернувшись в сознание. Он тогда лишь сказал ей, что они во всем разберутся и пообещал вернуть руку — его духовная магия была способна на многое. И он сдержал оба своих обещания: они действительно во всем разобрались, а параллельно с этим эльф сидел в библиотеках Тевинтера, отыскивая всевозможные заклинания, чтобы восстановить часть от предплечья и до кончиков пальцев. Протезы были хороши, но сквозь них Эллана не могла колдовать, дерево и металл просто не выдерживали ее силу бури, разлетавшись в щепки.
— Это та боль, которую я не могу пожелать даже врагу, — Тэхёна передергивает из-за её слов. — К счастью, у тебя есть Чонгук, который не позволит такому случиться.
— Вы считаете меня приложением к нему? — Ким обиженно ведет носом, хмыкнув.
— Конечно, нет, — смеется эльфийка на такую глупость. — Считала бы я тебя приложением, сожгла бы письмо Чонгука сразу же. Ты мне понравился, Ким Тэхён.
— И чем я понравился? — заинтересованно.
— Похож на меня в юности, — отвечает Эллана. — Не позволь себе растерять все это, Тэ, — она ласково сокращает его имя, в действительности видя в нем саму себя.
И это воодушевляет настолько же, насколько и пугает. Потому что она в какой-то момент сломалась — и поэтому не хочет такой же участи для него.
— Чонгук сказал, что Вы научите меня искусству рыцаря-чародея, — заторможенно произносит Тэхён, не восприняв её слова всерьез. Да и мог ли он? За ее спиной целая жизнь, пережитая как за две, а то и три. А у него детство с любящей семьей, да ненавистная башня магов. С Чоном впридачу.
— И я научу, — уверяет Лавеллан, сверкнув глазами. Её учитель был тем еще задохликом, но становиться такой же для Кима она не собирается. — Что ты знаешь об этой специализации? — повторяет она вопрос, выделяя каждое слово.
— Обычно рыцари-чародеи совмещают использование магии и обычного оружия, — будто готовился заранее, отвечает Тэхён, на что женщина недовольно хмыкает. — Хотя обычным его назвать сложно — скорее, это духовный меч, клинок или лук, кто во что горазд, который невозможно выронить или сломать — это же буквально сгусток энергии. Рыцари комбинируют его с использованием своей стихии, выходя на передовую вместе с воинами.
— Ставлю пять баллов по заучиванию учебника, — ласково журит его Эллана. — И ноль баллов за понимание темы. Еще раз: что ты знаешь об этой специализации?
— Что хочу получить ее, — немного подумав, все же произносит Тэхён, услышав одобрительное мычание.
— Для чего ты хочешь овладеть чародейством? — задает встречный вопрос эльфийка.
— Бороться? — неуверенно отвечает Тэхён, будто бы спрашивает у самого себя. — Было бы забавно, окажись мы с Чонгуком в одной команде. Он с целительной магией, а я с бурей, сносящей всех врагов, — мечтательно тянет он, заведя глаза наверх и уставившись на резной потолок, сквозь который просвечиваются верхние этажи.
Архитектура Скайхолда не перестает его завораживать. Огромная крепость-дворец, затерявшаяся где-то в Морозных горах. Со всех сторон сооружение обдувает ветром, снег лежит круглый год, не проникая лишь в закрытые участки и специально созданные теплицы, где поддерживается весенне-летняя погода. Восстановленный для Инквизиции буквально за считанные месяцы, теперь же этот дворец стал оплотом, центром мировой политики, как нейтральное для собраний место. Здесь кипит жизнь, управляемая Элланой. Это ее дом, ее крепость, в которую она добровольно впускает людей.
На нижних этажах располагаются подвальные помещения, погребы, да чаровальня с темницами. На первом — главный зал, в конце которого стоит трон, представляющий собой голову первого убитого Элланой дракона — он невольно вызывал страх и уважение. Здесь же находятся коридоры, ведущие в ставку командования, в комнату главного советника, пост которого занимает Жозефина, а также в сады, где выращиваются растения для припарок и зелий. На верхних этажах — личные покои самой Элланы, да и всех работающих на нее людей тоже. Скайхолд огромен и может вместить в себя до пяти сотен человек за раз.
Эллана тяжело сглатывает, хлопнув рукой по столу и поднявшись с места.
Тэхён недоуменно на нее смотрит, провожая каждое движение, пока не слышит оглушающее:
— Я не буду тебя обучать.
— Но почему? — восклицает он, подорвавшись за эльфийкой. Женщина уверенно пересекает главный зал, пока Ким плетется за ней в попытках остановить. — Почему нет? — повторяет он с нажимом.
Женщина резко останавливается прямо перед выходом на улицу, повернувшись к магу лицом.
— Посмотри на меня внимательно, Ким Тэхён, — сурово произносит она. — И скажи, кого ты перед собой видишь.
— Вы — бывшая леди-инквизитор, — сбивчиво начинает Тэхён, совсем не понимая, в какой момент что-то пошло не так, и он успел разочаровать эльфийку. А после разочарует и Чонгука, если тот узнает о том, что маг разозлил Эллану. Глаза в панике проносятся по каменным стенам. — Вы закрыли Брешь в небе, победили Корифея, а после остановили восстание эльфов в Тевинтере. Вы убили древнего эльфийского бога. Соласа, — Тэхён сглатывает.
— Кого ты видишь перед собой, Тэхён, — на надрыве повторяет свой вопрос Лавеллан. — Не мои достижения и победы, Создатель с ними.
— Я вижу уставшую от жизни женщину, — маг оглядывает ее с ног до головы. — Убитую своим горем и несправедливостью судьбы, — Эллана на это только кивает, и Ким продолжает. — Женщину с разбитым сердцем.
— Что еще?
— Величайшую женщину из всех, о ком мне только приходилось слышать. Сильную, стойкую, смелую. Ведущую за собой людей. Настоящего лидера. Доброго, отзывчивого человека. Возможно, слегка грустного и строгого, — на последних словах эльфийка улыбается.
— Если не хочешь стать таким же, — начинает Лавеллан, демонстрируя свою руку, восстановленную при помощи магии. — Откажись от возможности стать рыцарем-чародеем для
кого-то другого.
— Но я не хочу становиться рыцарем-чародеем для Чонгука… — мямлит Тэхён.
— Да? — эльфийка вскидывает бровью. — Мне ты сказал обратное. Похоже, что ты не совсем понимаешь, что такое настоящее поле боя, Тэхён. Тебе кажется, что это жутко романтично, будь вы с Чонгуком в одной команде, прикрывая друг другу спины против злых тварей и не менее злых людей. Я права?
— Но я…
— Это кровь, раны, скверна и ужасающая вонь, остающаяся от разлагающихся трупов порождений тьмы, демонов и людей. Это постоянный страх за каждого из твоей команды, это безвыходные ситуации, когда никто не придет к тебе на помощь. Это, в конце концов, бесконечные убийства, Тэхён, — тот смотрит на эльфийку, разинув рот. — Одно дело — убить мерзкую тварь, которая выбралась из-под земли или Тени. Другое дело — лишить жизни настоящего человека.
— Я готов к этому, — утверждает Ким. — В нашем мире нельзя по-другому выжить.
— Ты не готов, — женщина качает головой, и легкая улыбка скользит по ее лицу. — Я была такой же, но у меня не было возможности отказаться, — пауза. — Я даю тебе право
уйти.
— Но я не хочу уходить! — перебивает ее Тэхён.
— Знаешь, что такое поле боя еще? — маг непонятливо смотрит на нее. — Это постоянный страх не только за свою жизнь, но и за жизнь человека, которого ты любишь. Что будет с ним, если пострадаешь ты? Что будет с тобой, если пострадает он?
Тэхёна бросает в дрожь лишь при мысли, что Чонгук может пострадать. За себя он переживает не так сильно, но это впервые заставляет его задуматься о том, что значит его жизнь для Чона.
Тяжелый ком в горле не дает и вдохнуть.
Эллана смягчается, заметив его реакцию.
— Я уже говорила, что была такой же. Только моим духовником был Солас, а я, как ты сам понимаешь, рыцарем-чародеем бури, — женщина горько усмехается. — И посмотри, куда это нас привело. Я постоянно подставлялась из-за него, лишь бы его не задело, а он также постоянно залечивал меня и ставил свои ограждающие щиты. А смысл? Щит от самого себя не поставишь.
— Я все равно хочу попробовать, — тихо произносит Тэхён после долгого молчания. — Не ради Чонгука, но чтобы уметь его защитить.
— Ты не понял ничего из того, что я тебе сказала, — устало выдыхает Эллана, развернувшись к нему спиной, чтобы уйти.
— Я — не Вы! — кричит ей в спину Тэхён, вмиг заставив остановиться. — А Чонгук — не Солас! Так что прекратите переносить Вашу личную драму на нас! — вспыхивает он, понимая, что теряет последний шанс хоть на что-то. Не то чтобы он не может найти себе другого рыцаря, но Эллана по праву является лучшей. А еще она — близкий друг Чонгука, и Ким не хочет его огорчать.
— На завтра достань лазурит и несколько огоньков эссенции, — Тэхён непонимающе на нее смотрит. — Прежде чем рыцарь-чародей начнет учиться превращать магию в физический клинок, ему нужно изготовить рукоять — прочную и с доброжелательным духом внутри, — кратко поясняет Эллана.
Тэхён облегченно выдыхает.
У него получилось.
ххх
— Как все прошло? — первое, что спрашивает у него Чонгук, встречая утомленного после тренировки.
— Она погнала меня в лес собирать эльфийские корни, — обреченно стонет Тэхён. — Чонгук, у нее есть целый сад, усаженный корнями, — эльф, услышав это, только прыскает от смеха, вмиг получая легкий удар по плечу. — Ничего смешного! — оскорбленно восклицает Ким. — Я ее люблю и уважаю, но она как будто издевается надо мной.
Тэхён, по меркам самой Элланы, у которой Чонгук периодически интересовался процессом обучения, был уже готов к тому, чтобы выйти на поле боя. Не то чтобы получить специализацию рыцаря-чародея было сложно, дело лишь в желании, которого у Тэхёна было с лихвой, и в способностях, которых, опять же, у Тэхёна было с лихвой. Буквально через неделю тренировок он создал свой первый духовный меч — тонкий и заостренный на конце. Он почти не имел веса, но эльфийка на себе успела ощутить его силы. Она же сама пользовалась тяжелым увесистым клинком, который не имел особых преимуществ перед юрким магом, но за ее спиной стоял опыт. Тэхён сам создал себе такой меч, больше похожий на шпагу, по своему образу и восприятию, оттого и оружие так сильно подходило ему. Мало магов умело так — направлять энергию вовнутрь, чтобы материализовать предмет: для этого требуется огромная сила воли. Но вот он Тэхён — балующийся этим в свободное от тренировок время.
И все бы ничего, но рыцарь-чародей, собирающийся идти в первые ряды, должен обладать хорошей физической подготовкой. Это простым магам можно давать послабления, все же они поддерживают себя лириумными зельями и не стремятся выходить вперед. Здесь Тэхён и потерпел неудачу: он был тонким, возможно, хилым, каким-то миниатюрным, несмотря на внутреннюю стойкость. Но так Эллана думала лишь в начале, когда пыталась заставить его нарастить мышечную массу, гоняя кругами по территории Скайхолда и заставляя делать отжимания и стоять в планках. После поняла, что надо брать другим — тем, что у Тэхёна никак не отнять. Силовые упражнения заменились растяжкой и скоростью реакции, отжимания — уворотами и кувырками, планка… планка осталась, чтобы юный маг не расслаблялся. И вскоре это дало свои плоды: даже сама эльфийка, проведя половину жизни в боях, не могла за ним угнаться. Тот жалил точечно то клинком, то разрядами молний, уворачиваясь от ее ударов, а иногда даже и перепрыгивая их, когда Эллана делала подсечку ногами.
Тренировочные бои походили на самый настоящий шторм — оба были магами бури в самом расцвете своих сил, а оттого и не боялись выкладываться на полную: Лавеллан гоняла Тэхёна, как только могла. Использовала и хитрые уловки, и жестокие приемы, и те, которые могли оставить на Тэхёне страшные увечья — прививала мысль, что в настоящем бою его никто жалеть не станет.
Порой Чонгук, который остался вместе с Тэхёном на время его обучения, следил за их тренировками издалека, находясь на высоких балконах Скайхолда. Эллана строго-настрого запретила ему присутствовать на их занятиях, но не то чтобы его это останавливало. И увиденное всегда его поражало: его еще недавно маленький и неловкий Тэхён летал по всему полю, словно молния. Выбился из туч, кружа всех.
Чон замечал и то, что Эллана начала сдавать: не всегда с первого раза отражала удары Тэхёна и быстро утомлялась от его скорости. Угнаться за ним и впрямь было трудно, даже взглядом.
Тогда Чонгук выловил в коридорах Лавеллан, утягивая за собой.
— Ты сдаешь позиции, — сказал он, держа за локоть и взволнованно смотря на постаревшее лицо. Годы брали свое, и перед ним стояла уже не та юная девочка, волею судьбы попавшая в эпицентр рушащегося мира.
— Я просто устала, — ответила ему эльфийка, на что он сдержанно кивнул.
«Устала от жизни», — так и осталось, не произнесенным вслух.
— Я думаю, что она просто привязалась к тебе, — Тэхён недоуменно смотрит на разлегшегося на резной кровати эльфа. — И не хочет отпускать.
— Она восхитительная, но я правда не понимаю смысла ее заданий, — произносит Ким, подходя к столу и наливая себе из бутылки «Страж Эвал'лаль».
Чонгук рассказывал, что откопал ее когда-то давно в Западном Пределе, а после та хранилась в погребах Скайхолда. Тэхён подумал, что именно сейчас настал ее час, поднеся бокал к губам. У него и вправду был тяжелый день: бегать по морозным лесам вокруг дворца, зарываясь руками в снег, лишь бы срезать эльфийские корни, было той еще задачкой.
И что могло его согреть лучше, чем дурманящий винный напиток?
Только объятия Чонгука.
— Пьянствуешь? — спрашивает тот, кинув косой взгляд на открытую бутылку.
— Ты же меня не греешь, — с упреком в голосе проговаривает Тэхён, отпивая еще немного. На самом деле ему просто захотелось подразнить Чонгука. Не мог не.
— Иди сюда, — Чонгук мягко шепчет, похлопав по своей коленке, на что Ким удивленно приподнимает бровь. — Погрею.
— Да ты что? — игриво произносит Тэхён. — Мне кажется, — кидает скорый взгляд на название бутылки, — «Страж Эвал'лаль» может сделать это куда лучше тебя, — продолжает с легкой улыбкой.
— Подойди ко мне, хомячок, — Чон, перенимая правила игры, жестом руки подзывает к себе, получив отрицательное покачивание головой в ответ. — Я повторять не буду, Тэ, — говорит он, осмотрев стоящего неподалеку парня снизу вверх. Тот и правда изменился — тело стало более подтянутым и гибким, а руки сильнее. Тренировки с Элланой шли ему только на пользу.
— Попробуй уговори, — дразняще отвечает Тэхён, осушая бокал до дна.
Легкое опьянение ударяет в голову, и маг полностью расслаблен и раскрыт. Как и всегда перед Чонгуком — для этого даже не требовался алкоголь.
— Не то чтобы, — Чонгук пускает пыль в глаза, отвлекая своей магией. Тонкая духовная нить тянется к телу юноши, оплетая кисти. — Мне это было нужно, чтобы заполучить тебя, — заканчивает он, дернув нитью и притянув Тэхёна к себе.
— Чертов духовник, — вскрикнув, маг шепчет прямо в губы. — Это запрещенный прием, — прислоняется к эльфу лбом, запуская пальцы в темные волосы и начиная расчесывать их.
Чонгук в блаженстве откидывает голову назад, устроив парня между своих разведенных ног: Тэхён стоит, наклонившись к нему и обжигая лицо тяжелым дыханием.
— Какой партнер, такие и приемы, — отбивает эльф, слабо выдыхая.
Тэхён лишь тихо на это смеется, оставив легкий поцелуй на макушке. Чонгук еле слышно мычит, и нежность переполняет его через края.
Он снова выпускает магические нити из рук, обвивая ими бедра Тэхёна и притягивая его еще ближе к себе так, чтобы маг сел на него. Ким лишь вздрагивает, почувствовав слабое шевеление вокруг себя, но не сопротивляется: покорно садится на бедра Чонгука. Тот удовлетворенно улыбается, приподняв уголки губ.
Тэхён закидывает руки ему на плечи и принимается оставлять смазанные поцелуи по всему лицу, лаская Чона. Прикосновение губ ко лбу, после — на бровях и мазок на кончике носа, из-за чего эльф слегка морщится. В конце концов Тэхён доходит до чужих губ, и Чонгук распахивает рот, позволяя себя целовать, и оглаживает рукой поясницу сидящего на нем парня. Ким подставляется под распаляющий жест, начав ерзать бедрами и все не разрывая поцелуй.
Первым отстраняется Чонгук, заглядывая в задурманенные алкоголем и обстановкой глаза, и растягивает губы в улыбке. Тэхён
неотразим: широко расставив ноги по бокам, с желанием отзывающийся на каждое прикосновение и совсем не замечающий, как тонкие нити оплетают его кисти, пока те закинуты за шею эльфа. Тэхён
бесподобен: с такой жаждой смотрящий в ответ, не перестающий оставлять влажные поцелуи на коже Чонгука и сдавливать пальцами крепкие плечи, помечая следами. Боги, как же Тэхён
красив.
У Чона дух перехватывает от того, как Ким извивается на нем,
под ним, отдавая всего себя и даже больше — а ведь Чонгук был магом, покорившим духовную ветвь. Покорившим и бурю, которая, не замечая поползновений в свою сторону, с жаром двигается на его бедрах, распаляя и его самого.
— Что ты…? — успевает вскрикнуть Тэхён, прежде чем магическая нить стянулась, припечатывая его руки к изголовью кровати.
Чонгук одним движением меняет их местами, нависнув над парнем, который ошарашенно на него смотрит в ответ, пытаясь дернуть кистями. Ничего не получается — магия была сильна, а Чонгук не единожды так связывал своих противников. Не что бы Тэхён был ему врагом.
Эльф оставляет легкий поцелуй на губах Кима в успокаивающем жесте, и Тэхён покорно расслабляется, пока те же нити не разводят его щиколотки в стороны, прочно оплетая ножки кровати и привязывая к ним. Ким вздрагивает, наблюдая за ухмыляющимся Чонгуком. А тому открывается изумительный вид на распластанного на постели парня.
— Я не понимаю, — выдыхает Тэхён, прервав тишину.
— Сейчас поймешь, — проговаривает Чонгук ему прямо в губы, ненадолго углубляя поцелуй.
Тэхён лишь недовольно стонет, когда эльф отстраняется от него, но ничего не может сделать в ответ: конечности прочно закреплены магией.
Чонгук стягивает с себя кожаную броню и красуется перед жадно смотрящим на него парнем. Тэхён тяжело сглатывает на картину перед собой и, будь его воля, он бы уже давно завалил Чонгука, прижимаясь к нему всем телом. Однако он лишь безвольно дергает руками, на что получает смешок. Чона искренне забавляет сложившаяся ситуация, а обездвиженный Тэхён распаляет еще больше.
Попалась маленькая туча в его руки.
— Люблю тебя, хомячок, — неожиданно произносит Чонгук, из-за чего Ким только тает.
— И я тебя, — отвечает шепотом.
А после Чонгук приближается к парню, расположившись прямо над ним, и оглаживает руками его талию, забираясь сквозь легкую ткань рубашки — Тэхён снял с себя почти все, еще вернувшись с тренировки. И сейчас это только играет на руку. Чон пальцами пробегается по его ребрам, слегка щекоча их. Ким пытается увернуться, но не может. По лицу эльфа сквозит ухмылка, и он начинает оставлять беглые поцелуи по веснушчатой коже мага, останавливаясь на шее и вылизывая ключицы.
Манят.
Тэхён извивается на кровати, позволяя делать с собой все, что только заблагорассудится. Потому что это делает с ним Чонгук.
Тот спускается, засасывая кожу под пупком, и Ким резко дергает бедрами вверх, не ожидая такого. Слабый стон разносится по стенам Скайхолда. Чонгук выдыхает горячий воздух на место укуса, разгоняя мурашки по коже Тэхёна.
— Чонгук, — стонет любимое имя и прикрывает глаза.
Все тело ему неподвластно, и его это пугает ровно настолько же, насколько и распаляет.
Мог ли он доверять Чонгуку еще сильнее?
— Что такое? — шепчет тот на ухо, тут же укусив за мочку.
Тэхён снова пропускает стон.
— Хочу… — Ким пробует пошевелить руками, но те все еще привязаны к изголовью кровати.
Чонгук лишь хмыкает.
— Что ты хочешь?
— Тебя, — признается Тэхён, широко распахивая глаза.
— Попроси, — кратко произносит Чонгук, засасывая кожу на шее и языком ведя вверх к подбородку, останавливаясь прямо напротив раскрытых в наслаждении губ.
— Я прошу тебя, ду, — мычит Тэхён, сгибая ноги в коленях.
Нити слегка слабеют, но не выпускают его из своей хватки.
— Проси еще, — эльф скользит взглядом по раскрасневшемуся лицу. — Не ты ли недавно утверждал, что «Страж Эвал'лаль» греет тебя лучше? — лукаво спрашивает он, рукой забираясь под кромку чужих штанов.
— Чонгук, пожалуйста… — Ким мечется и взглядом, и телом. — Возьми меня…
— Ты уже мой, — просто отвечает Чонгук, приникая к распахнутым губам.
Тэхён выгнулся сильнее, лишь бы почувствовать желанное тепло.
Он думал, что покорил бурю, но самый настоящий шторм был в Чонгуке.
Его тело, словно оголенный провод, вздрагивает при каждом касании.
— Мой любимый мальчик, — ласково обращается к нему Чонгук, оставляя горячий поцелуй на взмокшем лбу.
Тоже соскучился по родному теплу и сладким веснушкам, по бледной коже и черным волосам, по блеску лилового взгляда, смотрящего на него с любовью и обожанием. Прямо как сейчас, когда он вошел в податливое тело, ловя несдержанный стон губами. А затем еще один, и еще.
Ким мычит, оставляя следы зубов на плечах и шее — это все, что ему остается с завязанными руками, но он не смеет жаловаться. И вправду раздразнил эльфа, и теперь получает за это сполна.
Чонгук, ослабив нити на ногах, закидывает их себе на плечи, почти что складывая Тэхёна пополам: ему до сих пор не верится, что после стольких тренировок Тэхён мог выгибаться
так, но вот они здесь. Эльф мягким жестом смахивает влажные пряди с лица Кима и любовно оглаживает его щеку.
Чистое и ничем не прикрытое восхищение в одном лишь взгляде.
Тэхён смотрит на него в ответ, и в его глазах то же самое, потому что
глаза — зеркало души.
Чон щелчком заставляет нити, все это время оплетающие конечности Тэхёна, исчезнуть, после чего тот, размяв покрасневшие кисти, закидывает их на крепкие плечи, ведя по спине. Наконец-то дорвался — не передать, как он хотел прикоснуться к этой разгоряченной коже, обладатель которой вновь навис над ним. Тэхён выгибается, издав свой самый громкий стон, и впивается ногтями в плечи, из-за чего Чонгук рвано шипит.
Заслужил.
В конце Чонгук на скорую руку обтирает их полотенцем, а после ложится обратно в постель, почувствовав, как Тэхён льнет к нему ближе, кладя голову на плечо и носом утыкаясь в грудь. Ищет родной запах и тепло, которое может подарить ему только Чон.
Под кожей бушуют молнии, а в душе самый настоящий штиль.
Спокойно.
ххх
— Я думаю, он готов, — шепчет Эллана, заметив приближающегося к ней эльфа. Чонгук взволнованно на нее смотрит, не сразу поняв смысл слов. — Он
уже рыцарь-чародей. И гораздо сильнее, чем я была в его возрасте.
— Это меня и пугает, — еле слышно отвечает Чон, наблюдая за тем, как Тэхён практикует сальто назад, все еще держа свой клинок в руке, второй же делая упор на землю и в одно движение перебрасывая свое тело. — Ты была сильна во времена Инквизиции.
— Сейчас нет что ли? — наигранно отшучивается женщина, на самом деле прекрасно понимая, что имеет в виду Чонгук.
Когда-нибудь Тэхён, уверенный в своих способностях, о которых ему не перестает напоминать каждый второй, упадет. Возможно,
потеряет все.
Так же, как и она сама в его годы.
— Я не хочу вас отпускать от себя, — проговаривает Эллана, и Чонгук одаривает ее заинтересованным взглядом.
— Что ты предлагаешь?
— Работу у меня, — вмиг отвечает женщина. — Тэхёну нравится в Скайхолде, да и ты провел здесь не самые плохие годы. Будете бегать по моим поручениям, заодно и мир посмотрите.
— Слишком заманчивое предложение, — задумчиво тянет эльф. — Какая плата?
— Чонгук, — Эллана кладет руку на его плечо. — У меня осталось не так много друзей, чтобы раскидываться ими направо и налево. Ты знаешь, как я отношусь к тебе. И ты знаешь, как я привязалась к Тэ. Будет безопаснее всего, останься вы под моим крылом, — на одном дыхании выпаливает женщина. — Ты все равно не удержишь Тэхёна от этого.
— Ты права, — уклончиво отвечает Чон. —
Все равно не удержу…
Он кидает обеспокоенный взгляд на Кима, который улыбается ему, хвалясь своими умениями, и Чонгук спешит помахать ему в ответ, мол, обратил внимание, продолжай.
— …но постараюсь.
