Просто Мария-2

      Тем временем, Фарья была возвращена во дворец и, в качестве извинения за доставленные неудобства, Батур подарил ей хорошенькое ожерелье. С учетом того, что у этой обитательницы гарема не было почти что никаких украшений, это ожерелье на Фарье смотрелось красиво, но чуть пусто: для завершенного образа не хватало сережек и какой-нибудь диадемы или подобной вещицы на голове.       «Что же, еще подарит», — подумала я.       Айше провела в темнице два дня, после чего я распорядилась выпустить ее. Мне было жаль эту наложницу, хотя я и понимала, что не останови одну — другие последуют этой же дорогой и порядок в гареме может только сниться.       Как мне показалось, после всего произошедшего Айше посчитала нужным сидеть в своих покоях и не показываться лишний раз остальным. Батур, по-видимому, вполне справедливо обиделся на эту наложницу и практически все свободное время проводил с Фарьей.       Айше это задевало и, в один прекрасный день, эта наложница набросилась на соперницу.       Айше оттащили быстро, слух об этой стычке дошел и до Батура. Мой сын вызвал к себе Айше и, как мне позже рассказали, в покоях Батура произошел следующий диалог:       — В этом дворце приказы отдаю только я. Приказы в гареме отдает валиде-султан. Никто, запомни, никто иной не вправе поступать подобным образом! Особенно под видом валиде-султан! Ты же не просто дерзнула на такое, но и продолжаешь вести себя недопустимым образом, устраиваешь драки!       Айше как-то попыталась оправдаться, однако Батур сказал ей:       — Иди и больше не смей показываться мне на глаза.       Таким образом, отношения Батура с Айше были испорчены. Но, памятуя, сколько раз Батур сердился на Дефне, а потом прощал ее, я сделала вывод, что позже и Айше будет прощена, особенно, если сумеет появиться в нужную минуту и сказать нужные слова. Однако Айше рвалась в покои Батура, приходила не вовремя и всякий раз была выставлена оттуда, после чего печалилась и долго плакала в своих покоях.       В один среднепрекрасный день мы с Батуром шли в его покои, чтобы поговорить. В планах было обсуждение военного похода, который мой сын решил затеять. Я понимала Батура: нужно было показать всей Европе, кто здесь хозяин, но, конечно, я немало переживала за сына.       Мы вошли в главные покои и я увидел свиную голову на троне. Конечно, я была возмущена тем, что Батуру, по сути, подложили свинью в прямом смысле слова, однако достаточно спокойный Батур вдруг невообразимо разозлился.       — Стража! — крикнул Батур. — Немедленно найти этого злодея!       Я сперва не поняла возмущение сына и только потом все осознала: оказывается, свинья была еще и нечистым животным, оскорблением для мусульманина и это было так же мерзко для Батура, как, например, было бы мерзко для меня увидеть вместо свиной головы охапку коровьего дерьма. Однако скандалист явно добился своей цели: Батур был в гневе.       Расследование оказалось быстрым: буквально по горячим следам злодея нашли — им оказалась Фарья. Как выяснилось, в спешке девушка зацепила чем-то кусок ткани, в которую была завернута эта голова, а потом выронила его на входе в свои покои.       — Стража! — распорядился Батур. — Бросьте ее в темницу!       В принципе, я понимала логику Батура, но Фарью мне было жаль. Девушка что-то говорила о том, что только так она пыталась спасти мать, однако Батур никак не отреагировал на эти слова.       То, как Фарью вели в темницу, видел, наверное, весь гарем.       — Еще одна голубка полетела в подвал, — ухмыльнулась Садыка.       — А что же мимо ташлыка с плетьми? — не выдержала Айше.       — Видать, пожалели, — сказала Садыка. — Видать, жалко. Видать, валиде не оскорбила, а всего лишь повелителя.       Другие наложницы тоже активно обсуждали произошедшее.       — А ну живо все закрыли рты! — крикнула Ясмин-калфа. — А то следом пойдете!       Постепенно обсуждения прекратились, но даже тихие шепотки не умолкали еще долго.       — И надолго Фарья отправлена в темницу? — спросила я Батура.       — До окончания расследования, а там посмотрим, — ответил Батур.       Конечно, я прекрасно понимала, что и расследования в этой реальности длятся недолго, и Фарье было бы неплохо посидеть в темнице и подумать обо всем на свете. Однако какая-то жалость в девушке присутствовала.       «Вот идиотка! — подумала я. — Жила тихо, мирно, спокойно… Нет, надо было влезть в историю. Точно, еще одна Дефне!»       Я развернулась и вышла из покоев сына — хотелось пойти к себе, в тишину.