Часть 5. Старо-новые жители Топкапы
28 августа 2021 г. в 17:52
Во время так называемой светской беседы, на которой присутствовали Дефне, Анна, Садыка и Айше, было достаточно интересно. Можно было сказать, что я периодически звала к себе аниматоров, которые меня развлекали. В этот же раз послушать свежие сплетни было делом совершенно нелишним.
— Валиде, я не сомневалась, что эта хатун — предательница, — почему-то первой начала говорить Айше. — И мои сомнения подтвердились. Я же пострадала за свои предчувствия.
— Тебе уже говорили, за что ты была наказана, — ответила я — подобное начало дискуссии мне не понравилось.
— Даст Аллах, повелитель лишит ее головы, как и остальных предателей, — вступила в диалог Садыка.
— Такому не может быть прощения, — присоединилась к беседе Дефне.
Анна молчала. По-видимому, хасеки не видела ничего особенно ужасного в поступке Фарьи и полагала, что этот поступок можно сравнить с обычным оскорблением.
— Ее допрашивает Силахтар, — ответила я. — И скоро повелитель вынесет свое решение.
— Нужно во всем тщательно разобраться, — наконец, решилась высказаться Анна. — Вдруг хатун невиновна?
— Как она может быть невиновна, госпожа? — Айше была возмущена. — Хатун виновна и повелитель скоро это подтвердит! Повелителю следовало убить ее в тот же миг!
— Вы тоже совершили предательство, Айше, но до сих пор в этом дворце и даже прощены, — почему-то Анна не посчитала нужным называть Айше на «ты».
Предугадывая то, что Айше захочет ответить на что-то, я решила опередить эту реплику:
— Не лезьте в эти дела, повелитель примет решение уже скоро. И не обсуждайте ненужное в гареме. Не стоит плодить слухи.
— Как прикажете, госпожа, — склонила голову Анна.
Тем временем, Батур из тайной комнаты наблюдал за допросом Фарьи.
— Ты — шпионка, — сказал Силахтар. — Тебя изначально подослали в этот дворец, чтобы ты совершила предательство.
— Нет, это неправда! — воскликнула Фарья.
— Тогда как ты объяснишь свой мерзкий поступок? — спросил Силахтар.
— Ко мне подошла торговка во дворцовом саду и сказала, что мой дядя взял в плен мою мать, — начала Фарья. — Она мне угрожала. Она сказала, что если я не сделаю то, что они хотят, то они убьют мою мать. Я не хотела так поступать, но у меня не было другого выхода. Я была вынуждена так поступить, сделать это ради матери! Торговка показала мне брошь и я поняла, что она меня не обманывает — моя мать никогда не расставалась с этой брошью.
— А если бы тебе приказали убить повелителя? Что бы ты тогда сделала? — спросил Силахтар.
— Я бы ни за что в жизни не совершила это, — ответила Фарья. — Не стоит равнять свиную голову и жизнь султана!
— Султан Батур привел тебя в свой дворец, защитил! — продолжил Силахтар. — И как ты отплатила ему?
— Я догадываюсь, что мое наказание — смерть, — ответила Фарья. — Но прошу тебя, Силахтар: помоги мне хоть раз увидеть султана Батура!
— Стража! — позвал Силахтар и Фарью увели.
Тем временем, в столицу приехала Фатьма-султан и Разие-султан. Я не сразу узнала в выросшей и похорошевшей девушке ту самую малютку Разие. Я не понимала, какой смысл был Фатьме приезжать в Стамбул, однако вскоре пришла к выводу, что после смерти Сулеймана, который фактически выставил ее из столицы, ей захотелось вернуться в Топкапы. Кроме того, у Разие в Стамбуле было куда больше возможностей, как у невесты.
— Госпожа, — поприветствовала я Фатьму-султан.
— Рада тебя видеть, Гизем, — сказала Фатьма. — Рада видеть на троне султана Батура.
«Но Мустафе, по-видимому, была бы больше рада», — подумала я.
Небольшой разговор был прекращен сперва для того, чтобы Фатьма-султан могла помыться с дороги и отдохнуть, а потом, уже вечером, по поводу возвращения госпожи в родные стены был устроен праздник.
Из вежливости я слушала однотонную музыку, смотрела на однотипные танцы, а потом вдруг услышала неожиданный вопрос Фатьмы:
— Как же тебе удалось, Гизем, превзойти эту рыжую ведьму по числу прощений?
— На все воля Аллаха, — улыбнулась я.
— Сын прелюбодейки взошел на престол, — сказала Фатьма. — Немыслимо! Но, признаюсь честно, пусть лучше на престоле будет сын прелюбодейки, нежели сын рыжей ведьмы.
— Не нам было решать, на все воля Аллаха, — повторила я.
На следующий день, во время прогулки в саду, Фатьма увидела маленького Бурхана. Женщина на миг изменилась в лице, а потом, снова вернувшись в привычное веселое состояние, сказала:
— Кому сказать, что вижу сына великого визиря — не поверят!
Видя смеющуюся Фатьму, я напускно рассмеялась и ответила:
— Кому сказать, госпожа, что наложницу султана Сулеймана судил кади — не поверят! Пятьдесят ударов палкой.
Фатьма прекратила смеяться, посмотрела на Бурхана и произнесла:
— Такие глазки у шехзаде — все в повелителя, да пребудет он в раю!
«Да пребудет он в раю» было сказано явно через силу и именно этой интонацией Фатьма мне напомнила Махидевран, которая бы заменила последнее слово фразы на «ад», кроме того, глазами Бурхан был совершенно не похож на Сулеймана и очень походил на своего предполагаемого отца.
— Да, шехзаде весь в отца, — ответила я.
Я переживала, не будет ли подниматься эта тема и впоследствии, но, к моему счастью, на этом все разговоры были окончены.
Через несколько дней я решила подойти к Батуру и узнать, не говорила ли ему чего-либо Фатьма-султан.
— Госпожа поздравила меня с восхождением на престол османов, — ответил Батур.
«Будем надеяться, что про Бурхана она ничего не говорила, а Батур не решил просто промолчать», — подумала я.
— А что с Фарьей? — спросила я.
— Фарья предала меня, — ответил Батур. — Она останется в темнице надолго, пока я не смогу хоть как-то простить ее.
«То есть ты из-за какой-то свиной головы готов держать девушку в подвале?» — подумала я и сказала. — Батур, не забывай о милосердии! Да, хатун ошиблась, но не стоит ожесточаться! Если ты не готов простить Фарью, ее следует выслать из дворца.
— Нет, валиде, я не буду этого делать, — сказал Батур. — Фарья останется в темнице.
— Тогда пусть ей объявят, что ее жизни ничего не угрожает, — предложила я. — Хатун ведь думает, что ее вот-вот казнят!
— Я подумаю над вашими словами, валиде, — ответил Батур.
Слишком долго думать не пришлось — уже этим вечером от стражников из темницы пришли вести, что Фарья простудилась.
«Оно и неудивительно, — подумала я. — Спать на камнях да еще и в ночнушке, кажется, ее забрали. Тут любой простудится».
По приказу Батура Фарью заперли в покоях, вернули из темницы и ее няню, после чего лекарша должна была приходить к Фарье и лечить ее, пока девушка не поправится.
— Не ожесточайся, Батур, не повторяй чужих ошибок, — сказала я.
Батур понял намек на Селима-хана и вряд ли понял намек на своего отца. Однако Фарья до сих пор оставалась заперта в своих покоях.
Мне было жаль девушку — Фарья страдала практически ни за что. Это была, если можно так выразиться, невинная шуточка — ну свиная голова, ну в покоях падишаха. Ну убрали, ну помыли после нее все. Все, проблема решена! Неприятна тебе Фарья — выгони ее из дворца и отправь восвояси. Нет, Батур же решил устроить проблему, по сути, из ничего.
По слухам, Фарье так и не становилось легче и Батур решил ее навестить.
— Ты предала меня, — сказал мой сын.
— У меня не было другого выхода, — ответила Фарья.
— Был, — произнес Батур. — Ты могла рассказать мне правду. И чего ты добилась? Твоя мать в безопасности? Нет. Ты изменила свое положение здесь? Да, изменила. Ты упала в моих глазах на самое дно пропасти.
— Прошу прощения, повелитель, — сказала Фарья.
— Предательству прощения нет, — ответил Батур и вышел из покоев.
Шло время. Батур до сих пор не желал видеть Фарью, впрочем, Айше не желал видеть тоже. Все внимание новоиспеченного падишаха было посвящено Анне, если речь шла о дне, и Дефне, если речь шла о ночи. Иногда, конечно, Батур звал в главные покои и других девушек из гарема, но все внимание султана было посвящено Дефне.
Результат не заставил долго ждать — где-то через месяц постоянных встреч Дефне пригласила лекаршу для осмотра и гарем посетило известие о беременности наложницы.
— Хоть бы на этот раз родился шехзаде, — мечтательно произнесла Дефне. — Хоть бы мне повезло!
— Родится шехзаде — больше не увидишь повелителя, — мрачно хмыкнула Садыка.
— Увижу, традиции нарушаемы, — ответила Дефне. — Это тебя повелитель не желает видеть, вот и не зовет больше.
Казалось, вот-вот должна была начаться ссора, однако Садыка неожиданно развернулась и ушла. Какое-то странное предчувствие витало в воздухе и шокирующее известие, которое пришло уже этим вечером, практически не удивило меня — в еду Дефне была добавлена тройная доза слабительного, из-за чего у наложницы появилась явственная угроза выкидыша.