Часть 8. Печать
5 сентября 2021 г. в 15:57
По донесениям калф и евнухов из старого дворца, Айше и Садыка начали вести себя совершенно по-разному в новых условиях. Садыка попыталась слиться с новой окружающей себя средой, по-видимому, обдумывая планы скорейшего возвращения в Топкапы и воссоединения с Селимом, а Айше возмущалась, устраивала истерики и никак не могла смириться с этой ссылкой.
Буквально через пару недель на Фарью было совершено еще одно нападение: неизвестные на улице избили жену султана так, что у нее началось кровотечение и, по-видимому, произошел выкидыш. Едва оправившись от потрясения, не обращая внимания на уверения Батура, что виновные обязательно будут наказаны, Фарья отправилась в старый дворец и, подкараулив Айше во время прогулки, избила ее до полусмерти.
Узнав об этой новости, Батур был в полном шоке.
— Фарья, любовь моя, счастье мое! — начал Батур. — Зачем ты подменила собой правосудие? Ведь уже началось расследование, виновные обязательно будут найдены и понесут свою кару!
— Это была Айше-хатун, — ответила Фарья. — А, согласно правилам дворца, я в этих стенах больше уже не нужна — я потеряла ребенка.
— Фарья, ты — моя жена, — сказал Батур. — Жена! Пусть наложницы рожают новых членов династии, а тебе это не нужно. Тебе достаточно просто жить в этих стенах и радовать меня одним своим присутствием!
Я понимала, что Батур привирал в лучших традициях своего отца — султана Сулеймана. По отношению, словам, поступкам моего сына было понятно, что в его сердце первое место занимает Анна, а остальные толпятся на некотором отдалении.
Надо сказать, за отношениями друг к другу двух жен падишаха было наблюдать весьма интересно. Анна и Фарья не сдружились, да и этого было наивно ожидать, однако относились друг к другу более чем нейтрально и даже пофигистично. Анна вполне справедливо считала, что она — первая леди этого дворца, если брать в расчет именно женщин султана, без учета валиде, поэтому не стоит обращать внимания на других наложниц и даже жен, а Фарья полагала, что раз Батур посчитал для себя возможным взять еще одну жену, значит, она значит для него куда больше, нежели Анна, поэтому не стоит связываться со свободной женщиной.
Дефне никак не отреагировала на еще один никях Батура и даже чуть порадовалась, узнав об этом: быть единственной хасеки — это да, хоть что-то значит, а быть одной из жен — так какая разница, одной из жен или одной из фавориток. Мысли Дефне о том, что никях ничего не значит и, в свое время, к хасеки Гюльфем-султан отнеслись точно так же, как к рабыне Гизем-султан, только доказывает мысль о том, что все эти титулы — не более, чем условность, пыль.
Разговаривать с Айше Батур не посчитал нужным, отправив ей письмо, в котором говорилось, что нападавшие найдены и казнены, а если найдутся доказательства ее причастности к этому злодеянию, то просто ссылкой в старый дворец она не отделается.
Шло время, однако виновные никак не находились. Однако в один не самый прекрасный день, решив подписать одно из писем, я обнаружила на печати остатки то ли воска, то ли чего-то еще, явно свидетельствовавшие о том, что от печати сделали оттиск.
Последний раз я была в подобной шоке тогда, когда в прошлой жизни на экскурсии в горах Приэльбрусья у меня украли кошелек. Сперва я оцепенела, а потом, понимая, что без денег я если и доеду до города на экскурсионном автобусе, то вряд ли смогу добраться на трамвае до съемной квартиры, начала лихорадочно прокручивать в голове мысли, что же теперь делать. Под честное слово я заняла у экскурсовода сто рублей, пообещав скинуть эту сумму на счет номера его телефона, а позже, вечером, выполнила свое обещание.
Здесь же цена вопроса была слишком высока. Понимая, что нельзя из этого делать тайны, я тотчас пошла в покои Батура.
— Батур, мой лев, — начала я. — Предатели посмели сделать оттиск с моей печати. Поэтому нужно немедленно начать расследование и найти виновных. Выяснить, зачем им понадобился этот оттиск. И, что самое главное, сделать мне новую печать, чтобы даже если кто-то и получит письмо со старым оттиском, понял, что это письмо от предателя.
— Разумеется, валиде, — ответил Батур. — Стража! Хранитель покоев!
В главные покои вошел Силахтар-ага.
— Силахтар, — начал Батур, пересказывая хранителю покоев всю ситуацию. — Виновные, сделавшие оттиск с печати валиде, должны быть найдены.
— Как прикажете, повелитель, — ответил Силахтар.
«И как мне теперь хранить печать? — подумала я. — Где? Здесь же замков нет, так бы сейф, конечно, не помешал…»
— Не стоит, моя лев, — вступила я. — Этот вопрос вполне решить по силам и мне.
Я вышла из главных покоев и пошла к себе.
— Кто чужой был в моих покоях в мое отсутствие? — спросила я, оглядывая ряд служанок и парочку евнухов.
— Никого, госпожа, — раздалось из ряда.
— Энгин-ага, допросишь каждого, — сказала я. Дождавшись, когда все выйдут, я спросила. — Нина! Ты что-нибудь знаешь о том, что произошло?
— Нет… — задумчиво начала Нина. Вдруг ее лицо изменилось. — Госпожа! Я больше всего на свете боюсь оговорить невиновную, но… Дефне-хатун с Сюмейе-султан и Озай-султан пришли в ваши покои, так как госпожи очень хотели вас увидеть, но вас в это время не было. Дефне-хатун и госпожи хотели подождать вас внутри, а потом вышли.
«Но вас там не было, вы в это время развлекались с Мехмедом-агой в других покоях», — подумала я и скорее пошла в покои Дефне.
Дефне-хатун сидела на тахте и ела виноград.
— Валиде, — чуть изумленно произнесла она, встав. — Вы осчастливили меня своим появлением.
— Зачем ты приходила в мои покои? — спросила я.
— Валиде, Сюмейе и Озай просили меня привести их к вам, я не смогла отказать, — ответила Дефне. — Мы пришли, но стража сказала, что вас не будет еще очень долго. Мы подождали вас чуть-чуть, а потом вернулись обратно.
— С моей печати, Дефне-хатун, был сделан слепок, — произнесла я. — И если ты хочешь, чтобы тебя в очередной раз наказали и простили, лучше признайся сразу: зачем тебе это было нужно.
— Госпожа! — Дефне переменилась в лице. — Да, я огорчала вас, но на такое предательство я неспособна! Я бы ни за что в жизни не посмела поступить подобным образом!
— Я тебе верю, Дефне, — ответила я. — Но если ты что-то узнаешь, то непременно доложишь об этом мне.
— Как прикажете, госпожа! — изумленно произнесла Дефне.
По реакции наложницы было понятно, что это не она. Кроме того, Дефне вряд ли могла позволить себе что-то подобное: эта наложница была несдержанна, но лезть в государственные дела вряд ли бы стала.
Я вышла в коридор и подумала:
«Значит, не Дефне. Если она не научилась так легко играть роли. Значит, надо искать дальше…»