Часть 12. Санавбер
12 сентября 2021 г. в 15:25
Вскоре я поняла, что именно так привлекло Батура в Санавбер: это было ее умение танцевать. Вспоминая всех предыдущих женщин Батура, я понимала, что ни одна из них не завладевала вниманием моего сына именно таким образом. Санавбер же танцевала так, что от нее было трудно оторвать взгляд.
Об этом я узнала, благодаря сцене ревности, которую закатила Фарья. Начало ее было в главных покоях, а продолжилось в гареме, однако ничего нового не было: Фарья ворвалась в главные покои, выгнала Санавбер, а потом начала возмущаться, почему же Батур проводит эту ночь не с ней.
— Я — твоя законная жена! — кричала Фарья. — Да, я потеряла ребенка, но по-прежнему остаюсь твоей женой!
— Я тебе уже говорил, Фарья, — ответил Батур. — Ты — моя законная жена, поэтому детей мне должны рожать наложницы. А ты этому мешаешь. Немедленно покинь мои покои.
Фарья резко развернулась и вышла.
Тем временем, раздосадованная Санавбер решила посплетничать с другими девушками из гарема.
— … и я бросаю на повелителя такой взгляд, — произнесла Санавбер, сделав пару достаточно эротичных движений руками, — и в этот момент законная жена повелителя помешала ему получить удовольствие. Повелитель был возмущен, я слышала, как он начал отчитывать султаншу. «Кто ты такая, чтобы влетать в мои покои без разрешения?» Но султанше было все равно.
— Хватит болтать, а то язык когда-нибудь отрежут, — произнесла Ясмин-калфа, услышав слова Санавбер. — Возвращайся к себе и надейся: вдруг повелитель захочет тебя увидеть сегодня.
Однако в этот день Батур не пожелал, чтобы к нему снова пришла Санавбер. Эту наложницу по приказу Батура подготовили для него к следующей ночи.
— Госпожа, — узнав обо всем, Дефне решила снова попытаться довести Фарью. — Говорят, прошлой ночью повелитель выставил вас из покоев?
— И эта женщина воспитывает двоих детей, — ответила Фарья. — Как можно доверять воспитание членов династии той, которая сама не может называться воспитанной?
Дефне явно хотела что-то ответить, но Фарья просто прошла мимо, не обращая внимания на обидчицу.
Прошло время. Из заточения был освобожден Мехмед, вскоре была возвращена во дворец Айше и Садыка.
«Весь зоопарк в сборе», — подумала я.
Однако это было не так уж и важно. Я смотрела на Мехмеда и понимала, что наконец-то стала полностью счастлива.
— Мехмед, — прошептала я, гладя своего законного мужа по волосам. — Как я счастлива видеть тебя!
— Я ни на миг не прекращал о вас думать, госпожа! — с жаром ответил Мехмед.
С одной стороны, я понимала, что теперь могу особенно не прятаться: если Батур узнал о том, что я замужем, то остальные имеют полное право идти лесом. Однако, с другой стороны, сплетен не хотелось, поэтому я старалась особенно не афишировать эти отношения.
Через еще какое-то время я неожиданно поняла, что беременна. Казалось бы, находясь в законном браке, о котором знал и Батур, можно было не переживать, но мысли о чести династии и том, что не стоит плодить о себе сплетни, не отпускали.
Мне не хотелось никому ни о чем говорить, поэтому, решив, что лучше дождаться более подходящего времени, я решила пока что помолчать.
«Придет время — обо всем расскажу», — подумала я.
Однако судьба посчитала иначе и я вскоре закрутилась в круговороте других событий. И, что самое печальное, эти события оказались очередными проблемами.
В один из дней в ташлыке разгорелась ссора между Санавбер и Фарьей. Фарья никак не могла смириться с тем, что у Батура появилась еще одна наложница, куда любимее ее.
— Султанша, но ведь гарем для того и нужен, чтобы династия продолжалась, — отвечала Санавбер. — И если это будет суждено, я рожу династии детей.
— Тебе все равно никогда не стать хасеки, — резко ответила Фарья. — Знай свое место, хатун!
Буквально этим же вечером на Санавбер было совершено покушение. Когда наложница султана шла по коридорам, неизвестная подкралась к ней сзади, ударила по голове и начала душить. Когда Санавбер перестала подавать признаки жизни, нападавшая куда-то скрылась.
Этой же ночью было начато расследование. Однако долго искать улики не пришлось: возле места нападения была найдена сережка Фарьи, а чуть позже, когда в покоях жены султана был начат обыск, в одном из кувшинов была найдена тонкая, но прочная веревка, на которой даже осталась пара волосков Санавбер.
Узнав об этом, Батур был донельзя разозлен.
— Валиде! — произнес Батур, придя ко мне. — Я женился на этой женщине, я помог ей, я не оставил ее в беде! И чем же она мне отплатила? Она устраивает сцены ревности, она нападает на моих наложниц!
По правде сказать, мне было недостаточно доказательств: сережку можно было подбросить, веревка с волосами тоже была пусть и доказательством, но единственным.
— Пусть продолжат расследование, — сказала я.
Вскоре появились показания свидетелей: несколько наложниц сообщили, что видели, как незадолго до нападения видели Фарью рядом с местом преступления.
Конечно, это тоже было косвенное доказательство, однако я хорошо помнила о том, что в уголовном процессе есть выражение про совокупность доказательств, поэтому решила не препятствовать Батуру в вынесении решения.
Я не знала, какие есть санкции, согласно османскому законодательству, за убийство свободной женщиной рабыни. Однако особенности восточного деспотизма, о которых говорили исследователи двадцатого-двадцать первого веков, да и то, что я видела своими глазами в этой жизни, намекали на то, что Фарье не стоит ждать ничего хорошего.
«Да, права была Дефне, когда говорила, что в этих стенах прав нет ни у кого: ни у хасеки, ни у простой рабыни, — подумала я. — И пример хасеки Гюльфем-хатун это только подтверждает».