Часть 14. Новые члены династии
29 сентября 2021 г. в 20:39
Шло время, жизнь, казалось, более-менее вошла в мирное русло. Во всяком случае, ничего из ряда вон выходящего не происходило. Батур ушел в военный поход, который был успешным — на границах снова воцарился мир и порядок. А еще пришло время пополнений в числе членов династии.
В сентябре 1562 года у Анны родилась дочь Гюнеш. Больше всего я боялась того, что Анна будет опечалена рождением девочки, однако на лице хасеки не было ни намека на огорчение — Анна была счастлива и без ребенка, а став матерью госпожи, была бескрайне рада от того, что познала счастье материнства.
Как мне казалось, полноценное бескрайнее счастье Анны омрачало то, что она до сих пор не была обвенчана с Батуром, а маленькую Гюнеш сделали мусульманкой, однако, Анна нашла выход и из этой ситуации.
Как выяснилось, Анна решила взять пример с меня и провернуть номер за спиной Батура. В один прекрасный день хасеки тайно выехала из дворца с малюткой Гюнеш и окрестила ее. Об этом я узнала, спустя пару дней, от Нины, которая вполне легально была в церкви в этот день.
— Нина, передай Амаль-султан, что я желаю ее видеть, — произнесла я.
Вскоре в мои покои пришла Анна.
Я велела всем выйти, после чего сказала:
— Амаль, подойди.
Анна, чуть изумившись, подошла ближе.
— Амаль, — сказала я. — Должна тебя предупредить об одной вещи. Проворачивать хоть какие-то дела за спиной падишаха — затея, которая обречена на провал. Под куполом этого дворца что-то скрыть невозможно, правда рано или поздно всплывет наружу. Я не представляю, как именно может отреагировать повелитель на то, что одну из его дочерей окрестили, но очень советую тебе не удивляться никакому исходу.
— Валиде! — с жаром произнесла Анна. — Но я же беру пример с вас! Вы не сменили веру, вы не соблюдаете Рамадан! Конечно, вы не едите днем напоказ, но и не терпите до ифтара!
— Традиции и законы Османской империи вполне разрешают мне это, — ответила я. — А вот о том, чтобы дочь повелителя мира повезли в церковь, чтобы окрестить, я ни разу не слышала.
— Валиде, простите мне мою дерзость, но ведь и вы пошли против традиций, вы замужем за Мехмедом-пашой! — воскликнула Анна.
— Следи за своим языком, Анна, — резко ответила я. — И помни, с кем разговариваешь. Давно не наказывали? Вспомнила, что ты свободная женщина? Не забывай, что и свободную женщину вправе наказать муж. А муж тебя непременно накажет за такую дерзость, можешь не беспокоиться.
— Валиде, прошу простить меня, если невольно вас обидела, — сказала Анна. — У меня и в мыслях не было вас оскорбить.
— Вот так-то лучше, — произнесла я. — Можешь идти, свободная женщина Анна.
Я была донельзя разозлена произошедшим.
«Развела тут либерастию, — думала я. — Уже и Анна смеет указывать мне что-то!»
Однако на этот раз я решила не сообщать об этом инциденте Батуру, который бы уж точно понял намек, зачем ему все это сообщили, и как-либо наказал Анну. К счастью, Анна и вправду не имела цели меня оскорбить, а невольно выказала неуважение, просто придумав аргумент в защиту своей точки зрения. Последующие несколько недель Анна настолько соблюдала все правила гарема, что я даже несколько пожалела о том, что разговаривала с ней в таком резком тоне.
Узнав, что у Анны родилась дочь, Дефне воспряла духом. Девушка надеялась на то, что у нее уж точно родится сын, однако надежды наложницы не оправдались. В феврале 1563 года у Дефне родилась дочь Лале.
Таких горьких слез я не видела в гареме, наверное, никогда. Даже девушки, которых приводили в эти стены, не устраивали такие многочасовые истерики. Служанки всячески пытались успокоить Дефне, говорили о том, что все только к лучшему, что после рождения шехзаде Батур мог не захотеть ее видеть снова в своих покоях, а стать матерью госпожи — это счастье, однако наложнице было все равно, что говорят окружающие. Дефне успокоилась, наверное, только через месяц и решила, что все к лучшему — в следующий раз ей повезет куда больше.
О своей беременности я не говорила слишком долго — не могла подобрать нужные слова даже для Батура. На поздних сроках я свела к минимуму все походы по гарему, а правильно подобранные наряды скрывали фигуру, однако примерно за месяц до родов Батур все увидел своими глазами и обо всем догадался.
— Валиде, — без тени упрека сказал Батур. — Что же вы не сказали обо всем раньше? Нашли бы наложницу, которая бы родила этого ребенка.
— Это не член династии, Батур, — вздохнула я. — Да и давать наложнице возможность воспитать, если будет суждено, шехзаде — это слишком большая власть. Для той, которая ее не заслуживает.
— И что же вы хотите делать? — спросил Батур. — Объявить всему дворцу о том, что замужем?
— Сказать, что ребенка родила одна из наложниц, — ответила я. — Которая умерла при родах.
— И которую за полгода до этого отправили в старый дворец, так как она в чем-то провинилась? — спросил Батур. — Да куда правдоподобнее будет, что этого ребенка будто бы родит Дефне!
Я задумалась. Дефне была далеко не той дурочкой, которая когда-то давно прибыла в санджак к Батуру. Однако и богатым умом эта наложница похвастаться тоже не могла. Кроме того, Дефне в последнее время меня не оскорбляла, а то, что она задиралась к другим наложницам или женам султана, было не такой уж и больше проблемой. Вздохнув, я согласилась на это предложение Батура.
— У тебя, Дефне, будто бы родится двойня, — инструктировала я наложницу. — Но этого ребенка воспитывать буду я. У тебя его как будто отберут, потому что ты не в состоянии его достойно воспитать. С учетом твоего поведения, это будет достаточно объяснимо. Но и ты будешь в выигрыше, Дефне. Возможно, ты станешь Дефне-султан, к тебе будет иное отношение в гареме.
— Как прикажете, госпожа, — коротко ответила Дефне. Эта идея не вызвала у наложницы никакого восторга, равно как и недовольства.
В марте 1563 года у меня родился сын Таркан. Узнав, что судьба мне подарила мальчика, я и обрадовалась, и опечалилась. Обрадовалась я тому, что не пришлось городить огород с обоснованиями: отобрать у неумной наложницы наследника, чтобы воспитать его самой, а дочь оставить матери, было достаточно логичной идеей. Однако мысль о том, что когда-нибудь придется раскрывать Таркану правду, что он, оказывается, не имеет никаких прав на престол, печалила меня.
«Что поделать, не надо было с Мехмедом развлекаться», — подумала я.
Таркан рос в моих покоях, Дефне практически не приходила к нему, что тоже вполне логично объяснялось в гареме — мать не пускают к сыну. Кроме воспитательного для всего гарема момента, мол, «веди себя прилично, а то даже если родишь сына, его у тебя отберут», достаточно логичными выглядели длительные слезы Дефне — как тут не плакать, когда у тебя отняли ребенка, да еще и мальчика. Да еще и этот ребенок якобы родился настолько слабеньким, что про него сообщили всему дворцу только через месяц — боялись сглазить, верили, что он выживет.
На самом деле Таркан родился абсолютно обычным ребенком и единственное, что отличало его от остальных, было то, что в нем не было ни капли крови династии.
Меня чуть огорчала ситуация, что у Батура до сих пор, фактически, только один сын, а его мать, Садыка, может использовать ребенка в каких-то корыстных целях, однако, ничего подобного не происходило.
У меня были большие надежды на Фарью, которая тоже была беременна. Однако ситуация с Фарьей окончилась более чем печально: по-видимому, жена султана забеременнела, не до конца оправившись после выкидыша, поэтому у нее начались тяжелые преждевременные роды. На седьмом месяце беременности родилась двойня — два мертвых мальчика. Сразу же после родов открылось сильное кровотечение и, промучившись чуть больше суток, Фарья умерла. Последними словами жены султана было «позовите хотя бы священника на отпевание».
Разумеется, устроить подобное во дворце было не в моих силах. Однако дать задание Нине, чтобы она поехала в церковь и переговорила со священником о заочном отпевании, было более чем реально. Я не знала, додумались ли до такого явления в шестнадцатом веке или оно еще не было изобретено, но Нина исполнила мой приказ, последнее желание Фарьи было исполнено.
Батур долго переживал из-за смерти той, отношения с которой были более чем неоднозначными: смертельная обида за свиную голову очень неожиданно перешла в любовь. Однако, со временем, мой сын смирился с потерей жены и детей.
— Не переживай, Амаль, недолго тебе осталось быть единственной женой, — сказала Дефне Анне. — Придет время и падишах снова приведет во дворец вторую жену.
— Ты можешь говорить все, что угодно, Дефне, — ответила Анна. — Но ты, даже родив десять мальчиков, так и останешься навечно рабыней, а я — свободная женщина, которая даже если и не будет единственной женой повелителя, то останется его первой женой. А ты так и будешь одной из десятков наложниц. Дефне-султан, у которой отобрали сына.
Возмутившись, но не так сильно, если бы у Дефне и вправду отняли сына, а Анна сказала ей об этом, Дефне попыталась наброситься на Анну, но евнухи практически сразу их растащили.
— Учись, Дефне, на своих ошибках, набирайся ума-разума, а то родишь еще одного шехзаде и у тебя снова его отберут, — сказала Анна. — Если снова попадешь в главные покои. Садыку-султан, как ты знаешь, туда больше не зовут. Нельзя, традиции не велят.
Дефне на какой-то момент замолчала, а потом и вовсе испугалась — о таком варианте развития событий наложница даже не могла догадываться.