Просто Мария-2

      Как мне позже донесли, ситуация развивалась достаточно неожиданно: поговорив с Анной, Дефне буквально помчалась в главные покои.       — Повелитель! — воскликнула Дефне. — Батур! То, что говорят в гареме — правда? Ты больше никогда меня не пригласишь к себе, так как я — мать шехзаде?       — Нет, Дефне, это не так, — ответил Батур. — Когда придет время, ты снова придешь в эти покои. И, если это будет угодно Аллаху, родишь мне еще одного ребенка. Госпожу или шехзаде — не столь важно.       — Батур, как я испугалась! — уже куда спокойнее ответила Дефне и, пользуясь случаем, решила нажаловаться на Анну. — А то хасеки мне сказала, что больше меня в эти покои не позовут.       — Амаль-султан не знает всей ситуации, поэтому могла ошибиться в своих догадках, — ответил Батур. — Но ты, Дефне, должна помнить, хорошо помнить, что было тебе сказано. Ты — мать шехзаде Таркана и никто иной.       Положение Дефне в гареме изменилось мало. Конечно, фразы в стиле «дорогу, Дефне-султан хазретлери» радовали наложницу, однако те, кому предстояло кланяться Дефне, в глубине души посмеивались над недоделанной новоявленной султаншей, у которой отобрали сына. А слова о том, что через год или чуть больше она обязательно станет матерью шехзаде, не находили отклика даже у служанок Дефне.       — Госпожа, — поклонилась Аджена. — Мы будем молиться о том, чтобы хотя бы следующего шехзаде оставили вам для воспитания. Я так переживала, что и госпожу у вас заберут тоже!       Дефне промолчала.       — Госпожа, может быть, вам стоит пойти к валиде-султан, покаяться, попросить прощения за все и попросить вернуть вам шехзаде? — продолжала Аджена. — Ведь ему будет лучше с матерью, а не с нянями. Вы ведь в последнее время не совершали никаких опрометчивых поступков, а прошлое пусть останется в прошлом!       — Хватит говорить об одном и том же, мне неприятно это слышать! — довольно резко ответила Дефне.       Я бы мало удивилась, если бы Дефне растрепала о том, что, на самом деле, матерью маленького Таркана являюсь я, а не она, однако, Дефне честно держала данное мне слово и в чем-то тешила свое самолюбие, что она стала Дефне-султан, не родив мальчика.       Параллельно с этими событиями Фатьма-султан активно занималась тем, что пыталась устроить жизнь Разие. Однако Разие упорно твердила, что ей не нужен никто, кроме Мехмеда-паши.       Мехмед усиленно старался относиться к Разие как можно более равнодушно, чем, со временем, добился того, что Разие сменила влюбленность на обиду и перестала проявлять к нему какой-либо интерес. Фатьма-султан, обрадовавшись, начала мягко готовить почву к тому, что Разие выйдет замуж за одного из пашей из совета дивана, однако Разие снова почувствовала светлое чувство. На этот раз в душу Разие запал Силахтар.       Силахтар усиленно гнал от себя нежные чувства к Разие, понимая, что никто ему не позволит жениться на султанше, однако настойчивость Разие и тяга Силахтара к объекту своего обожания не давали влюбленным покоя.       — Я знаю, Силахтар, брат-повелитель будет против этого брака, но я обещаю, я смогу его убедить! — с жаром говорила Разие.       В один из дней, гуляя по саду, я увидела преразвратнейшее зрелище: Разие и Силахтар целовались, считая, что спрятались в укромном уголочке между двумя раскидистыми деревьями.       Недолго думая, я пошла к Фатьме-султан.       Я не представляла, как поступила бы, если бы моя уже взрослая дочь позволила себе такое. Малютка Сенай так и осталась навечно в моей памяти крошечной девочкой, а к Акгюль и Армагану, которые попали ко мне на воспитание, к своему стыду, я ничего не чувствовала, так и не успев к ним привыкнуть за эти несчастные полгода. Айше в моей памяти тоже осталась как жертва попытки неудачно сделать аборт.       Я не могла никак решить для себя: хорошо или плохо то, что от султана Сулеймана мне было суждено родить только одного ребенка, который дожил до взрослого возраста — это Батура. Конечно, соперники Батуру были не нужны, плакать, когда при всхождении моего сына на престол, из Топкапы вынесли бы некоторое число гробов, тоже не пришлось, но сейчас, уже от Мехмеда, я бы с больше радостью родила девочек, которые бы уж точно не могли на что-то претендовать.       «А лучше бы вообще никто не рождался», — подумала я.       Фатьма тоже неторопливо прогуливалась по саду, правда, была в совершенно другой его части. Я никак не могла для себя уяснить, что хозяйка в этом дворце — я, Фатьма — просто сестра покойного Сулеймана и не более того.       Подавив в себе желание поклониться Фатьме, я сказала:       — Госпожа, не поймите меня неправильно, но я только что видела недопустимое. Я хочу Разие-султан только счастья и мне больно видеть, как та, которая по возрасту могла быть моей дочерью, целуется с хранителем покоев.       Фатьма резко посерьезнела, улыбка сразу же сошла с ее лица и султанша сказала:       — Я верю, Гизем, что ты промолчишь. О чем только не молчат в этих стенах…       Очередной намек на Мехмеда был понят и я ничего не стала отвечать.       По-видимому, за свою вольность Разие была заперта в покоях. В ином случае, объяснить то, что в ближайшие дни я не видела ее на прогулке, было трудно.       Любопытство не давало мне покоя и, через несколько дней встретившись с Фатьмой-султан, я спросила ее:       — Как себя чувствует Разие-султан? Она не заболела?       — Можно сказать, что и заболела, — к моему удивлению ответила Фатьма-султан. — Бедняжка свято верила в то, что брат-повелитель выдаст ее замуж за Силахтара. Услышать, что султанше пристало создавать союз с одним из пашей совета дивана, было нелегко.       — Повелитель уже выбрал мужа для своей сестры? — спросила я.       — Еще не выбрал, но выберет, — ответила Фатьма-султан. — Сестра повелителя мира должна выйти замуж за пашу, за визиря, но никак не за хранителя покоев.       «Творите, что хотите, не мое дело», — подумала я.       Невольно в моей голове промелькнула другая мысль: если бы малютка Сенай дожила до возраста невесты, возможно, и мне бы пришлось стать участницей подобной истории — где гарантия, что она бы не влюбилась, в кого не стоит влюбляться? Однако дочерей у меня не было, поэтому переживать на подобную тему было излишним. И, пусть я в глубине души не приветствовала браки по расчету, такую влюбчивость Разие тоже не могла одобрить: то Мехмед, то Силахтар, а где гарантия, что и после заключения брака не появится новая любовь?       «Какое счастье, что у Батура таких проблем нет и не может быть, — подумала я. — Влюбляйся хоть в весь гарем — никто слова против не скажет».