Просто Мария-2

      Батур был в шоке, потеряв своего единственного сына. Никак не понимая, как можно смириться с этим, мой сын иногда переключался на иную тему и думал о предательстве Анны. О том, что Садыка невольно подслушала мой разговор с Анной некоторое время назад, Батур не знал, но вполне справедливо полагал, что в этих стенах крайне проблематично что-то сохранить в тайне.       Через неделю после смерти Селима Батур велел Анне прийти в главные покои. Анна, подумав, что ее позвали, чтобы она хоть как-то помогла развеяться падишаху, даже обрадовалась этом приглашению, однако, Батур, едва увидев Анну, сказал:       — Амаль, я дал тебе все, что мог дать и что ты хотела. Тебя обучали учителя, ты стала моей законной женой. А отплатила ты мне чем? Предательством. Ты предала меня, Амаль. Ты тайно крестила Гюнаш.       Анна ничего не ответила.       — Я должен был тебя казнить, Амаль, — продолжил Батур. — За предательство. Но я даже это не могу сделать. Я мог бы велеть выпороть тебя, но зачем? Чтобы ты считала себя мученицей? Ты плюнула мне в душу, Амаль, поэтому иди прочь из этих покоев.       Анна ничего не ответила, молча поклонилась и вышла в коридор.       О случившемся я узнала от Батура. Мой сын вскоре пришел ко мне и со вздохом повторил все то же самое, что сказал Анне.       — Мой лев, — произнесла я. — Амаль не хотела ничего дурного. Она не хотела предать тебя. Она просто ошиблась.       — Она плюнула мне в душу, — еще раз произнес Батур. — Но вырвать ее из своей души я не смогу. Я слишком люблю Амаль и понимаю, что она никогда не посмеет сделать то, что сделала не так давно Садыка.       Этим же вечером Батур велел подготовить для него новую наложницу. В спешке припоминая, кто еще ни разу не был в главных покоях, Энгин-ага решил подготовить для Батура новенькую девушку — Зарифе.       Наряженная в красивое фиолетовое платье явно с чужого плеча, Зарифе шла по золотому пути.       — Как тебя зовут, хатун? — спросил Батур.       — Зарифе, повелитель, — ответила наложница.       Батур взглянул в глаза Зарифе, почувствовал в ней родственную душу и сказал:       — Теперь ты, Зарифе, будешь моей фавориткой.       Ночь прошла, будто одно мгновение. Пока Зарифе еще спала, Батур велел Силахтару отдать приказ о том, чтобы подготовили просторные покои для новой наложницы.       В то время, когда Зарифе завтракала вместе с Батуром и была на седьмом небе от счастья, что ее пригласили к столу вместе с падишахом и этим моментом она сможет хвастаться еще долго, даже если больше и не попадет никогда в главные покои, служанки носили в покои нужные вещи, а евнухи принесли и поставили посреди комнаты сундук с подарками — Батур подарил своей новой наложнице отрезы на платья, золото и шикарное кольцо. Когда Зарифе уходила из главных покоев, новые покои уже ждали свою будущую хозяйку.       Зарифе вернулась в ташлык ближе к обеду. Наложницы, привыкшие к тому, что никто обычно не задерживается в покоях Батура дольше часа-полутора, уже начали шутить о том, что Зарифе, по-видимому, в чем-то сильно ошиблась и ее спешно решили выгнать из дворца.       Однако девушка вернулась в ташлык, как выяснилось, для того, чтобы покинуть его навсегда.       — Зарифе-хатун, повелитель велел переселить тебя в отдельные покои, — сказала Ясмин-калфа.       Наложницы удивленно переглянулись. В последнее время одна ночь с Батуром не давала никаких привилегий, наверх переселяли только тех, кто побывал в главных покоях минимум два, а то и три раза. Зарифе же переселяли в отдельную комнату.       — Учитесь, девочки, — с легкой завистью произнесла одна из наложниц, глядя вслед Зарифе. — Пока мы с вами были по пять раз в покоях повелителя, но до сих пор живем по двое, эта хатун с первого раза стала фавориткой. Эх, вот она — судьба…       Однако Зарифе не обращала никакого внимания на все эти сплетни и была донельзя довольна своим новым положением.