Лесаро: жить вопреки

Единственный выходной выдался на удивление приятным - теплая погода, спокойное море, крики чаек, молчаливая прогулка с Аной под руку. Всё это тешило его душу, уставшую от беспрерывной муштры солдат гарнизона. Кто бы что не говорил, а воспитание молодых людей не являлось интересным или увлекательным занятием, ведь эти парни могли бы послать далеко и надолго, если бы не субординация и банальное уважение. Также удивляло то, что сегодня супруга не старалась его разговорить, лишь иногда задавала простые повседневные вопросы, сейчас она лишь смотрела по сторонам и наслаждалась сочетанием моря, солнца и влажного воздуха, что нёс характерный запах осени. Молчаливость британки позволяла ему погрузиться в размышления. Несмотря на приятное время на суше он испытывал тоску, хотя прекрасно понимал что начнёт испытывать это тянуще-сосущее чувство когда просил перевода. Также им владели множество волнений, касающиеся семьи, и если парни могли вылезти из любой своей передряги просто потому что они мужчины, то вот жизнь дочери его сильно беспокоила, несмотря на её статус замужней женщины. С "Немой Марии" писем пока не приходило, а условия на борту и прошедшее время заставляли напрягаться. Конечно, с несовершенностью медицины восемнадцатого века оставалось только смириться, как и с большим количеством умирающих людей всех возрастов, но факт смерти ребенка всё равно давил на родителей и лейтенант прекрасно знал об этом. За прошедшие почти тридцать лет он так и не смог стереть из своей памяти младенческие лица его дочерей, лежавших в маленьких гробах среди пелёнок, и не желал испытать подобное никому. Несмотря на обилие детей и внуков, как живых, так и мёртвых, он не хотел слышать от дочери эту ужасную историю. Сама эта возможность вызывала чувство страха. Шмидт видела, как потемнело лицо мужа, потому она чуть сильнее сжала его предплечье обращая на себя внимание и отвлекая от невесёлых мыслей. -Пойдём домой? Одноглазый кивнул ей, соглашаясь. Страхи и волнения развеялись лишь на второй неделе ноября, когда "Немая Мария" и "Верная Роза" пришвартовались в порту Кадиса. На закате дня Карлос проводил построение - капитан крепости говорил о встрече важных гостей. По мосту у ворот уже стучали копытами лошади, часовые открыли створки ворот, впуская транспорт в квадратный внутренний двор. Черная карета с гербом остановилась у выстроенных в две шеренги солдат, стоящих лицом друг к другу. Лейтенант отдал приказ "смирно" и сам встал слева от дверцы, рядом со стоящим первым Моссом. Солдат мелко дрожал и он это видел, когда проходил ближе. Офицер шепнул ему: -На тебя не смотрят. Глубоко вдохни и не трясись. Бедняга почти постоянно нервничал, отчего вызывал у офицера отеческое умиление и желание помочь, что он и делал, иногда проворачивая подобные успокоительные "манёвры". Вышедший из кареты адмирал, только что прибывший в город, кивнул Лесаро и остановился рядом получая от него приветствие. -Добрый вечер лейтенант. Рад вас видеть. Карлос смотрел в лицо Перезу, что возвышался над ним на пол-головы, отчего не видел творившуюся справа возню. В это время он мысленно ругался на шальную пулю лишившую его глаза, поскольку догадывался как нервничал стоящий рядом солдат. Он был прав в своих догадках - парень почти паниковал. -Капитан ожидает вас, мне приказано вас сопроводить. -Благодарю. - Оскар почти хищнически улыбался - Позвольте поздравить вас. Алваро прелестен. Последнее заявление удивило его и смутило, а проследив за вытянутой рукой адмирала он увидел стоящего у кареты Салазара, что в одной руке держал крупный свёрток, а другой помогал медику выбраться из транспорта. Карлос подошел ближе когда она оказалась на земле. -Здравствуй папа. Забывшись от радости он обнял дочь, но объятья были короткими, поскольку отец одернул себя переводя внимание на радостного Армандо, пожимая его свободную руку. Всё это время за его спиной стоял улыбающийся во весь рот адмирал. Счастливая сцена закончилась и офицеры удалились в сторону малой столовой, где их ожидал капитан крепости и начальник городского гарнизона в одном лице. После их ухода Октавио Мосс ослабил свою хватку, которой старался сдержать звон подвижных элементов оружия, вызванный его нервной тряской. Рамон Диас приветственно поднялся со стула когда Лесаро открыл дверь перед гостями и протянул руку адмиралу. -Добро пожаловать господин адмирал, капитан, сеньора. -Рад видеть вас, Рамон. Дверь закрылась и Салазар передал свёрток на руки Карлосу, в котором среди одеяла и пелёнок выделялось пухлое личико спящего младенца. Адмирал не лгал на счет прелести малыша, что вызывало у деда улыбку. В душе Лесаро что-то зашевелилось, щекоча изнутри и пробуждая игривость. -Здравствуй радость моя. Тебя все ждали. - лейтенант тихо произнёс это над самым лицом малыша. Передав сына Армандо поспешил поздороваться с начальником крепости за руку и помочь жене, задвигая за ней массивный стул и усаживаясь напротив. Диас приоткрыл дверь, обращаясь к стоящим с другой стороны солдатам, что чуть позже внесли в столовую одно из кресел с высокими подлокотниками. Именно его было решено использовать как колыбель, а освободивший руки лейтенант сел по левую руку от капитана, рядом с дочерью. -Примите мои поздравления капитан Салазар, рождение детей в наше непростое время это большая радость. -Благодарю. Рамон кивнул ему, переводя внимание на адмирала. -Надеюсь путешествие было приятным господин адмирал. -Я бы не сказал что оно отличалось от тех, что были до него, но новость о появлении Алваро на свет и предложение стать его крёстным принесли огромное удовольствие. В столовую зашли немногочисленные женщины, что прислуживали в крепости выполняя роль кухарок, прачек и швей. Они оставили на столе готовые блюда и аккуратно наполнили тарелки господ. Сам приём пищи прошел в тишине, после которого последовали разговоры мужчин о тактике, новых орудиях, что были поставлены семейной фабрикой Лесаро и обмен новостями, что касались города и всей империи. Скучающая и молчащая Доротея была выручена проснувшимся сыном и сопровождена одной из служанок в отдельную комнату. Русая заняла одно из кресел, откинувшись на его спинку и уже привычным движением ослабила завязки корсета, освобождая гудящие железы от его давления. Ребенок резво присосался к предложенной груди, вытягивая питательную жидкость. К счастью медика самые страшные и неприятные моменты в этом деле остались позади. Ярко-голубые глаза Алваро смотрели на мать и его собственные руки одна из которых сжимала один из её пальцев, а вторая мягко похлопывала по женской коже. Вскоре малыш погрузился в сон и приведя себя в порядок медик вернулась в общество мужчин. Возвращение в ставший почти родным дом было радостным, пусть и время было поздним. Уложенный в приготовленную колыбель Алваро рефлекторно чмокал, вызывая у капитана приступ беззвучного смеха. Армандо в который раз за прошедшие три месяца с умилением наблюдал за мальчиком. Несмотря на время далеко за полночь он занимался подписанием некоторых документов, но большая часть его внимания всё же была обращена к сыну. За спиной мужчины послышались тихие шаги, что неспеша приближались к нему, поверх тонкой рубахи на его плечи легли женские руки, одна из которых вплелись в чуть влажные волосы, заставляя его отложить перо и откинуть голову назад, принимая поцелуи. Обожаемая супруга перехватила вектор его взгляда, отрывая от спящего малыша и перетягивая на себя. -Мне кажется я не закончу работу. - его тихий бас окончательно провалился, голос начал хрипеть - Я не мог оторваться от Алваро, а сейчас я не смогу оторваться от тебя. -Я думаю Оскар подождет пару часов свои бумажки. У него и так их слишком много. - шепот пощекотал его ухо выдыхаемым воздухом. Губы забрали в свой плен мочку уха, всасывая и тут же отпустив переходя на кожу шеи. - Прости мои капризы, но я не хочу ждать. -Конечно, моя госпожа. Ваши желания для меня закон. Пальцы сжали ткань рубахи, потягивая вверх, заставляя его таким образом подняться со стула, его руки легли на тонкий лён приталенной ночной рубашки, оглаживая его по линии талии. Звуки поцелуев, шлепки кожи и сдержанные стоны смешались с треском горящих в камине дров, жар чувств заполнил их естество, исчезая с приходом усталости и сна. Комната погрузилась в предрассветную темень, огонь очага погас и вновь зажегся после криков малыша. Разбуженные родители устало передвигались по пространству, пытаясь в полу-сонном состоянии продлить время своего отдыха. Уже в обеденное время в старом доме количество народа увеличилось в несколько раз, и пока более-менее взрослая часть общалась на принятые в обществе темы дети частично носились по проходной, гоняясь друг за другом, играя в подвижные игры. Вернувшийся в любимый дом Карлос с нескрываемым удовольствием общался с собравшимися детьми. Последний раз семейство в похожем составе собиралось на праздновании свадьбы Армандо и Доротеи чуть больше года назад. В гостиной стояла приятная атмосфера, молодые люди смеялись от рассказываемой прибывшим Маркосом истории, утирая выступившие слёзы. Сидящие на одном из диванов рядом с молодой женой лейтенант потягивал из бокала сангрию и наблюдал единственным глазом за веселящейся молодежью, иногда переводя внимание на подбегающих внуков, особо его трогала картина того, как подростки нянчились с младшими. Вся эта веселуха стихла на обсуждении предстоящих крестин на новости о том, что адмирал вновь принимает участие в жизни семьи, и пока обсуждалось всё это он чувствовал как по его руке скользят пальцы Шмидт. Карлос чуть повернул голову, дабы увидеть её задумчивый взгляд в никуда. Британка всё ещё пыталась влиться в жизнь семьи с её огромным количеством шумной ребятни, к которой она пыталась привыкнуть в обществе молчаливой Констанс, что жила в этом доме. Маленький Салазар, что был принесён дворецким, был отдан на руки отцу, от которого перешел на руки Карлоса. Малыш надул губы, смотря на окружающих его людей, которых плохо видел, и реагируя на голоса вокруг ответным гулением. Справа на пол на одно колено встал Сэломон, мягко стараясь засунуть палец в маленький кулачок, на что младенческое личико приобрело удивленный вид. Голубые глаза Алваро пытались сфокусироваться на человеке, что трогал его конечность, а немного погодя и вовсе забирал из рук деда. Пока второй по старшинству сын уносил младенца прочь, в проходную где носились дети, лейтенант мельком осмотрел супругу. Последнее время Ана все чаще срывалась и вела себя раздраженно, почти злобно, но сейчас он видел лишь задумчивую нерешительность. Шмидт, что по началу невероятно радовалась его постоянному пребыванию недалеко от дома в последние полтора месяца пребывала не в духе, а сейчас же просто сидела рядом, натянуто улыбаясь когда звучал смех и вздрогнула, стоило лишь ему сжать кулак ту руку, что она накрыла своей. Лесаро решил отложить все выяснения на потом, в то время как сама британка лишь спокойно наблюдала за всеми вокруг, останавливая свое внимание на медике. За прошедший год Ана не раз пыталась наладить отношения с семьёй, но несмотря на все её старания испанцы продолжали держаться настороженно и чуть в стороне по отношению к ней. Сыновья Карлоса особого интереса у неё не вызывали и сами не стремились к общению, как и их жены, Доротея ещё на свадьбе обозначила свою позицию и всячески старалась избегать её общества, хотя вызывала у британки интерес. Из всех женщин семейства Лесаро свободно общалась с ней лишь одинокая в своём быту Констанс, что сидела левее лейтенанта. Чуть погодя вернулся Сэломон, что всё ещё держал на руках малыша, что пускай пузыри и вызывал этим приступ умиления у взрослых, продолжающих свои разговоры о насущных делах. Шмидт присмотрелась к младенцу, что прошел по рукам всех родственников и вернулся к родителям, останавливаясь в объятьях отца. Нет, он был совершенно не похож на капитана, имея больше сходства с Карлосом и Маркосом, и при этом чем-то напоминал мать. Её взгляд снова скользнул по Доротейе, что казалась белой вороной среди остальных присутствующих женщин. За обедом и разговорами время подошло к закату и дом опустел. Карлос и Армандо продолжали заседать в гостиной, а Ана бесцельно бродила по дому в очередной раз осматривая комнаты и не нарочно заглядывая в ту, где жила молодая семья. Она видела, как стоящая к ней спиной Доротея передавала ребёнка тетушке и быстро скрываясь из вида, а плохо слышащая Констанс перевела взгляд на Шмидт, покачиваясь вместе с ним и кивками подзывая подойти. -Они такие хорошие когда маленькие, а когда вырастают от них нет покоя. Из нас троих ощутил это сполна именно Карлос, нам с Маркосом досталось куда меньше, но все же мы благодарны ему за то, что дал нам возможность жить с ними. - женщина всегда была рада рассказать какие-нибудь истории, пусть и давалось ей это с трудом из-за её здоровья. Она молча передала ребенка девушке и своим медленным шагом скрылась за дверью, оставив пораженную Ану наедине с ним. Прежде ей не приходилось иметь дело с настолько маленькими людьми и она была совершенно растеряна, не зная что делать дальше. Малыш определённо имел хороший аппетит, отчего его вес заставил непривыкшие руки быстро устать, потому и был аккуратно уложен в колыбель, что представляла из себя небольшое деревянное корытце с резными закругленными стенками, что подвешивалась на специальной тяжелой подставке. Она слышала, как в комнату вошли мужчины, говорящие друг с другом в пол-голоса, обсуждая служебные вопросы. Армандо сел на пуфик, Карлос встал рядом с супругой, беря её за руку и устраивая её кисть на своём согнутом локте. Настала пора вернуться домой. Чуть позже они ехали по мощеным дорогам Кадиса. Карету мелко трясло от неровной кладки и особенностей колеи. Руку дочери посла сжимал супруг, что выглядел менее задумчивым и более расслабленным чем прежде, но на этот раз он обратил на себя внимание. -Последнее время ты особенно молчалива. - солдатская скупость даже на сухие слова сменилась внезапной внимательностью и некоторым беспокойством - За последние несколько дней ты не сказала ни слова о том, о чем ранее не могла молчать. О каком пламени любви и желания можно было говорить, когда в душе зрели тревога, страх и ревность. Шмидт прекрасно понимала чем Карлос занимался на службе, но лишние мысли все равно вылезли в самый не подходящий момент, даже тогда, когда для них не было повода. Особенно эти жгучие чувства проявлялись в обществе его детей. Она не стала отвечать, просто отвернувшись и всматриваясь в темноту города за окном, получая поцелуй тыльной стороны руки и поправляя ткань нового платья пальцами другой. С возвращением дочери, зятя и внука Карлос чувствовал себя лучше и это радовало девушку, вот только это же заставляло ревновать и от того Ане было тяжело смотреть как он дарит улыбку не ей. Лейтенант с самого начала их совместной жизни был сдержан и собран, почти что напряжен до степени натянутой струны, в то время как в обществе семьи или друзей был противоположно спокоен и расслаблен. Сейчас же он вёл себя не так, как обычно и ломал её привычную картину мира. -Ана? - впервые он сам желал контакта, обвивая её талию руками и прижимая к себе. Да, это должно было вызвать у неё радость и ликование, но вместо них британка испытывала раздражение и желание оттолкнуть мужчину, что буквально ластился к ней. - Помнишь, ты говорила мне о своих фантазиях? Шмидт раздраженно разорвала кольцо его рук, всем своим видом показывая своё недовольство. -Ты пьян, это отвратительно. -Я бы сказал, что я выпил, но не пьян. -Это одно и то же. -Ана, успокойся. - его пыл и желание отхлынули в один момент и повседневная напряженность частично вернулась, проявляясь в нотах голоса - Хорошо, я не стану настаивать. В ту ночь он впервые в жизни спал отдельно от жены в северной гостевой комнате на втором этаже нового дома, что не вызывало у офицера никаких проблем, зато доставило неудобств британке, что чувствовала себя отвратительно. Она не спала до восхода солнца, кипя желанием найти мешок для битья и выместить на нем свои чувства. В первый день декабря в город пожаловала Екатерина, супруга адмирала Переза, что прибыла на крестины маленького Салазара, и Ане довелось примерить на себя роль хозяйки небольшого праздника, что устраивался в доме лейтенанта. Народа было не много, потому и празднование проходило спокойно. После совершения таинства гости расположились в гостиной их небольшого дома и разговоры испанцев лились словно река, иногда прерываясь на угощения и позволяя Шмидт замечать многие вещи - французская маркиза большую часть времени молчала, иногда улыбаясь в ответ на шутки или коротко отвечая на вопросы, Маркос находился в своей тарелке и просто болтал, иногда замолкая и давая собеседникам ответить, Карлос изредка поправлял или подначивал брата или зятя, что был немного напряжен. Армандо видел и ему явно не нравилось, как адмирал смотрел в сторону Доротеи, что держала малыша на руках, а молчащая Констанс слушала весь этот балаган, разводимый старшим братцем. Всё это наводило на определённые мысли. Единственным человеком, который был в стороне от всего этого был сам виновник торжества - большую часть времени Алваро спал среди одеял, абсолютно не обращая внимания на веселье вокоуг. Малыш пару раз переходил с родительских рук, но пробудился от сна он лежа на коленях крестного начав агукать и стараясь выбраться из тепла своего кокона, ухватив первое, что попалось под руку. Адмирал позвал несколько раз его по имени, пальцем щекоча щеку и играя с его руками, стараясь выпутать их из своих длинных кудрявых волос. К вечеру компания разошлась и дом погрузился в свою обычную тишину. Ана, пролежав в постели некоторое время, встала, направившись вниз, на второй этаж дома, где и находились две гостевые спальни. Две недели проведенные порознь с Карлосом наложили отпечаток в виде тоски, что набирала силу и становилась невыносимой. Она открыла дверь заглядывая в темную комнату, где на кровати спал офицер, накрытый тяжелой тканью гобеленового покрывала, его лицо слабо освещалось горящим в камине огнём. Дверь тихо закрылась за её спиной и Шмидт прошла по помещению садясь на край кровати, проводя кончиками пальцев по коротким кудрям. Мужчина шумно вздохнул и промычал что-то сквозь полу-сон, нехотя открывая здоровый глаз и поворачиваясь на спину. Он мельком глянул на жену, вытаскивая из-под одеяла обе руки, протягивая их к ней, этим жестом приглашая в свои объятья, что она с радостью приняла улегшись на мужскую грудь. Наслаждаться его теплом пришлось не долго, девушка подняла голову задавая вопрос: -Пойдём в нашу кровать? Карлос вздохнул, отвечая скрипучим после сна голосом. -Я не хочу вылезать, пол одеялом теплее, чем в проходной. Британка поднялась, отрываясь от супруга. По его скулам прошлись холодные пальцы, один из которых погладил зашитое веко. -Тогда я могу остаться с тобой? Карлос тепло улыбнулся, отползая от ранее занимаемого края, уступая супруге нагретое место и спасая от холода кольцом рук, вместе с наброшенной на её тело тканью. Последний год он всё меньше ловил себя на том, что навязанная жена его раздражала. Сказывалось смирение, переросшее в привычку. Сомневаться в том, что офицер попросту привык к девушке не было никакого резона, да и сомнение это опровергалось банальной логикой. Люди ко всему привыкают, даже к подобным ситуациям. Утром лейтенант поднялся с кровати ещё до рассвета, приводя себя в соответствующий вид надеванием формы, парика, повязки и шляпы, оставляя Ану в одиночестве досыпать в кровати гостевой спальни. Прибытие в крепость было началом нудной деятельности. День начался с привычного оформления большого количества бумажек, совещания, построений и начавшегося с этого бесконечного круга. Привычным стало ещё и то, что жизнь в гарнизоне требовала некоторой изобретательности когда дело касалось солдат. Требовалось чем-то занять команды, что не были задействованы в охране и городских патрулях. Закончив очередную писанину лейтенант поднялся со стула, потягиваясь и оглядывая зарывшегося в копировании документов писаря, что возился с бумагами и журналами. Время подходило к четырем часам дня и во всю шла пересменка, которую требовалось хоть немного контролировать, в чем и состояла задача офицеров младших чинов, но и его присутствие не было лишним. Лесаро вышел из помещения, проходя по коридорам в сторону арсенала, где парни получали оружие в данный момент. Дежурный отряд стоял всем скопом в узких проходах в утепленных плащах, ведь холод декабрьских ночей ни кто не отменял. Последующее время до восьми вечера Карлос провел в обществе капитана и парочки других офицеров, что в отличие от них оставались на ночное дежурство. Уже находясь на пути домой мужчина был готов остановиться у набережной, дабы выйти и окунуть кипящую голову в холодные солёные воды прибоя, но передумал и всё же дотерпел до прибытия домой. В проходной его встретила постоянно живущая в доме Люсиа, что забрала его внешнюю одежду и начала рассказ с перечня сделанных домашних дел, заканчивая тем, что Ана отправилась в старый дом и осталась там в компании Констанс которая плохо себя чувствовала. Таким образом она хотела помочь ухаживающей за тётушкой Доротейе, что отправила Армандо с сыном сюда. Лейтенант не имел нареканий на этот счет - если дочь посчитала нужным отправить их в другое место, значит всё действительно было серьёзно. Молодой капитан был отправлен экономкой во вторую, южную, спальню, где сейчас была открыта дверь и горел свет, он продолжал свою работу с бортовой документацией, зачитывая её вслух несмотря на то, что Алваро явно давно спал. Салазар обратил внимание на стоящего в дверях Карлоса только когда тот подал голос. -Армандо, он спит. - капитан подпрыгнул на месте от неожиданности и тяжело вздохнул, гулко хлопнув себя ладонью по груди - Не засоряй ребенку разум, ни одна преемственность поколений этого не стоит. С этими словами он вошел в небольшую комнату, останавливаясь рядом со вставшим с кресла зятем. -Доротея отослала нас как только донье Констанс стало плохо. Я безмерно благодарен Люсие, она быстро нашла кормилицу для Алваро на короткое время. -Она говорила что-то о состоянии Констанс? -Нет. Лесаро тяжело вздохнул, потирая лицо руками. Он понял что не сможет уснуть из-за волнения, потому кивнул на стопку, что стояла на полу рядом с Армандо. -Помочь? -Буду благодарен. Оставив ребенка на попечение экономки мужчины забрали документы и спустились в гостиную. С рассветом в дом вернулась Ана. Шмидт выглядела уставшей и разбитой, она еле стояла на ногах когда сообщила им о смерти женщины. Сидящий на диване капитан пораженно закрыл глаза и с некоторым беспокойством повернул лицо в сторону Карлоса, открывая глаза и с волнением смотря на него. Узнав о смерти сестры лейтенант упал на собственные колени закрыв ладонями лицо. Он понимал что из-за своего слабого здоровья женщина могла отправиться на тот свет в любой момент, но это не меняло факт утраты близкого человека. Рыдания с хрипом и стонами выходили из его груди. Теперь, когда горячо любимая сестра отправилась на тот свет он и Маркос остались вдвоём. Офицер начал бояться за жизнь брата, ибо не хотел оставаться один в своём поколении. Ана сквозь слёзы на ватных ногах подошла ближе, поднимая и прижимая голову супруга к низу своего живота, стараясь этим действием хоть немного успокоить мужчину на плечо которого легла рука Салазара. *** Спустя несколько дней после похорон Констанс по дороге в Мадрид неслось две кареты, в одной из которых ехала молодая семья. Находящиеся в трауре Лесаро и Салазар молчали, лишь маленький Алваро агукал и гулил, ходя по рукам родителей и иногда переходя на руки Маркоса. Дорога была утомительной и холодной, отчего малыш в свой первый же день в столице простудился, что доставило родителям немало хлопот и волнений. Через день Лесаро облегченно вдохнула садясь в кресло и несильно раскачивая пальцами люльку - жаропонижающий отвар сработал и Алваро почувствовал облегчение. Её голова разрывалась от криков горластого ребенка и чуть отступившего страха. За заботами она не заметила как наступил вечер, обращая внимание на это лишь тогда, когда в комнату вошел Себастьян, что нёс в руке канделябр с горящими свечами. -Сеньора, капитан вернулся и ожидает вас в кабинете. Я буду здесь некоторое время и могу присмотреть за ним. -Спасибо Себастьян. Майор встала и передав дворецкому свой пост покинула детскую, быстрым шагом проходя по коридору в сторону кабинета супруга. Тяжелые двери открылись, пропуская внутрь барышню в вишнёвом платье на которую обратил внимание офицер, что до этого раздраженно крутил в руке серебряный набалдашник трости, задумчиво сверля взглядом портрет родителей. Лесаро быстро закрыла за собой тяжелую створку, подходя ближе и утопая в объятьях мужа. -Здравствуй, радость моя. - басистый голос был тихим, скручивающим живот в приятный узел. Она промычала приветствие утыкаясь в широкое плечо носом, спустя несколько мгновений кольцо рук чуть ослабло и Доротея смогла оторваться от него, осматривая лицо любимого мужчины, что в свете камина и свечей приобретало более глубокие тени, от чего тот казался старше. -Как себя чувствует Алваро? -Он плакал большую часть дня, но сейчас спокойно спит. Я рада, что смогла помочь ему. Армандо тихо вздохнул с облегчением, притягивая её руки к своим губам. Супруга не в первый раз за все семь лет их знакомства вызывала в нём невероятное чувство восхищения. Эта женщина имела свою некоторую силу, что не была видна внешне и по-своему очаровывала, но явно поугасла от физической и эмоциональной усталости. -Хорошо. Я нашел няньку, завтра вы сможете познакомиться. Кормилицу я ещё не смог найти. -Ничего страшного, мы вполне можем прожить эту неделю без её услуг, но мне всё равно придётся вернуться на службу. -Да, я знаю. В условиях работы заботиться о ребенке было бы невозможно и Армандо прекрасно это понимал, тем более он понимал опасность, что представлял из себя госпиталь для слабого организма младенца. Салазар сильнее прижал к себе супругу, наслаждаясь теплом и ощущением её тела, в это время взгляд Доротеи упал на стоящий на полу портрет. -Я так и не придумала куда его пристроить. Капитан оглянулся останавливая свой взгляд на лице отца, смотря на него с предостережением и напряжением. -Это не так важно. - он отступил на пол-шага назад, отбрасывая трость на пол, поворачивая голову назад и заглядывая в ярко-синие глаза жены - Я соскучился по тебе, последние дни были тревожными для нас обоих. -Я тоже. Они мягко потерлись кончиками носов, вновь прижавшись друг к другу и наслаждаясь этим. Губы медика растянулись в улыбке когда сквозь многочисленные слои одежды она почувствовала его крепнущее возбуждение, что обещало приятное время препровождения. Ближе к полудню следующего дня в особняке Салазара появилась ещё одна женщина - двадцатипятилетняя Эльвира Жиль, что могла бы стать няней для Алваро по совету нескольких из офицеров. Хозяева поместья встретили её на месте будущей работы, а точнее в детской, куда её проводил Себастьян что старался не краснеть в присутствии симпатичной барышни, которая осматривала убранство дома. Дворецкий открыл перед ней дверь, пропуская в теплое помещение, где спиной к двери на кресле сидела Доротея, держащая ребенка на руках. -Сеньора Эльвира Жиль прибыла, господин. -Благодарю Себастьян. Дворецкий мелко поклонился и быстро вышел, оставляя их в компании друг друга. Салазар встал с пола, ведь ранее стоял пред женой на коленях, скрываясь таким образом от вошедших. Глаза Эльвиры блеснули, когда она увидела капитана. -Добро пожаловать в наш дом, сеньора Жиль. - Салазар приветственно-сдержано улыбнулся женщине, привычно быстро осматривая с головы до ног, оценивая её внешность. Темноволосая, худосочная, имеющая симпатичное лицо, но неприятная по первому впечатлению и моральным ощущениям. Такой Эльвира предстала перед офицером, вызывая некоторый интерес таким сочетанием приятного и не очень. Лесаро поднялась со своего места приветственно кивая, в ответ на это брюнетка присела в реверансе, через секунду присаживаясь уже на стул, на который указывал мужчина. За два часа разговоров Доротея морально извелась из-за того, как муж смотрел на сидящую перед ними девушку. К сожалению воспоминания о предыдущей измене не желали покидать её, несмотря на прощение возлюбленного присутствовал страх повторения этого события. После ухода Эльвиры за пределы дома офицерского поместья Доротея, накормив и уложив в кровать сына, вышла во внутренний двор. Несмотря на холод она не задумывалась о последствиях для собственного здоровья, медика волновала лишь возможность того, что дорогой муж резко плюнет на всё и решит пойти погулять. Пальцы коснулись острых листьев красного цветка растущего на клумбе, укалываясь о его тупые шипы. Двери ведущие во внутренний двор хлопнули, по плоским каменным плитам застучала трость. Майору не требовалось оглядываться, она и без того знала о приближении супруга, что встал рядом и со вздохом переложил своё тяжелое пальто на её плечи. -Слишком холодно для прогулок без верхней одежды, ты так не думаешь? -Может быть. - тихо и задумчиво, словно в никуда, ответила она - Я не думаю сейчас об этом. -Я вижу. - Армандо взял её правую руку - Но я помню те страшные истории о воспалении легких, что ты мне рассказывала и не желаю тебе такой участи. Взгляд синих глаз наконец оторвался от странного вида цветов, переходя на его лицо. Капитан положил левую руку на её талию, притягивая к себе в долгие объятья, которые были прерваны его вопросом. -Я принесу твой плащ и мы сможем прогуляться. Что скажешь? Положительный ответ в форме кивания головой был получен. Салазар нехотя выпустил супругу из объятий, зашел в дом и вернулся спустя несколько минут, возвращая себе своё пальто и покрывая женские плечи её меховой накидкой. Во время прогулки Лесаро не покидала её прежняя задумчивость, что настораживала его. -Тебе понравилась Эльвира? Этот вопрос заставил спящее внутри неё негодование проснуться и слабо проявить себя. -Признаюсь честно она не произвела на меня должного впечатления. Возможно она прекрасная няня, но я не уверена в её… Честности и честности её намерений. Проводя возлюбленную по кипарисовой аллее Армандо задумался. Мужчина не видел существенных препятствий чтобы нанять Эльвиру, ведь её услуги были им на руку. Рекомендовавшие эту девушку капитаны были ей довольны, да и его подозрительный червь молчал, скрываясь где-то в своих глубоких норах. -Ты думаешь она подосланная? Они остановились посреди аллеи и Доротея неверяще всматриваясь в его глаза несколько мгновений, вздохнула, но ничего не сказала. После этой короткой остановки супруги продолжили свою прогулку, медленно все ближе подходя к новой постройке - соколиной башне. Лесаро одолевали вопросы, возмущение и греховная ревность, но она упорно продолжала держать рот на замке всю дорогу. Оказавшись в постели спустя несколько часов она беспокойно прижималась к его боку, проводя кончиками пальцев по коже груди. Несмотря на её сомнения в выборе няни он всё же послал Эльвире письмо с новостью о том, что ей был назначен испытательный срок, и, вероятно, радовался этому. Лесаро чуть подняла голову, взглядом проходя по шраму на щеке и слабо улыбаясь пришедшим воспоминаниям и мысленно ужасаясь тому, как быстро пролетело время и всё изменилось. За время совместной службы они настолько привыкли друг к другу, настолько много говорили о тех или иных вещах, что душевные терзания становились острее и больнее от осознания возможности его измены, с этими тревожными мыслями обострялись её ревность и волнение. Несмотря на горячую нежность, любовь и привязанность, что медик испытывала к Салазару, она не могла быть уверена в том, что муж не начнет крутить шашни за её спиной. Горькие думы о том что она наскучила супругу уже вызывали панику, пусть пока тихую и сидящую внутри. Уснуть ночью так и не удалось, ибо приходилось несколько раз покидать постель для того чтобы накормить младенца, и с каждым возвращением в постель паника усиливалась. К десяти утра Эльвира вновь переступила порог их дома, а к вечеру дурное настроение Лесаро начало выходить наружу. После спокойной дискуссии с мужем и обсуждения разногласий она сдалась, замолкая и уходя из его поля зрения дабы просто не злить своим присутствием. Укладывались спать они молча, попытки ласк со стороны капитана были пресечены уходом медика в детскую. Это оказалось правильным для неё решением - пролив слёзы и обняв сына Доротея всё же смогла уснуть прошедшие двое бессонных суток, частично накрывшись небольшим детским одеялом. Такие упаднические настроения не радовали отца молодого семейства, но о их причине он догадался лишь спустя три дня. Уже на четвертый день в детскую вошла другая женщина в компании Себастьяна. Сидящая в кресле Доротея поспешно прикрыла оголенную часть тела и кормящегося ребенка мантильей, что лежала на её плечах. -Сеньора, капитан прислал новую няню к вам на знакомство. Из-за спины Себастьяна вышла пятидесятилетняя женщина в темном платье, быстро приседая перед ней в реверансе. -Добрый день госпожа, меня зовут Рита Массип, мои услуги в качестве няни посоветовал вашему мужу капитан Гарсия, я работала его племянниками. - она вынула небольшую бумажку из кармана, что был спрятан среди складок юбки - Я говорила с сеньором Салазаром некоторое время назад, он попросил меня передать вам записку. Девушка кивнула ей, забирая из её рук бумажку на которой хорошо знакомым почерком были описаны заслуги женщины и обещание разговора вечером. Уснувший Алваро выпустил грудь изо рта с тихим чмоком. -Благодарю вас Рита. Его зовут Алваро. - придерживая одной рукой ребенка она убрала от его пухлого личика шерстяную ткань, нянька подошла ближе, забирая малыша у матери. Сидя в постели вечером Доротея обдумывала её разговор с этой женщиной, что родилась в деревне недалеко от столицы, и сорок лет своей жизни провела в заботах о чужих детях. Рита никогда не была замужем, никогда не имела собственных отпрысков и получила какое-никакое образование, сидя на уроках рядом с маленькими аристократами. Лесаро одновременно восхищалась и сочувствовала крестьянке. Эти сочувственные мысли были прерваны поздно вернувшимся Салазаром, что раздраженно хлопнул дверью, тем самым закрывая её. Итоги последнего совещания явно были не утешительными. Мужчина расстегнул и рывком снял всю верхнюю часть костюма, оставшись лишь в штанах и обуви, и в таком виде проходя до кровати, после чего избавляясь и от них. Нырнув обнаженным под тяжелое одеяло он закрыл глаза, стараясь избавиться от ноющей боли что раздирала эти чувствительные органы. На все ещё собранные в привычный пучок волосы опустилась женская рука, что мягко вынула из их гущи немногочисленные шпильки, как только железки звякнули друг о друга он перекатился, устраиваясь между ног супруги. Её длинная рубашка была задрана, теплые конечности обвили корпус и пальцы рук прошлись по коже на широких плечах, ритмично надавливая и сжимая, доставляя этим немного боли и огромное облегчение для затекшей шеи. Доротея ни о чем не спрашивала. Это было не нужно, ибо она и без лишних напоминаний знала это состояние - моральная усталость накладывалась на физическую, что была вызвана долгим сидением на месте и умственным трудом. Армандо пристроил голову в её паху, обнимая бедро левой ноги и используя низ живота как подушку. Такое положение их тел заставляло его почувствовать себя более расслабленным, он не мог ни о чем думать когда занимал эту позу среди любимой теплой кожи, что окружала его талию и плечи. Нескольких минут тишины было достаточно для того, чтобы нагруженный ранее разум избавился от мыслей и немного отдохнул. Поцелуи начали свой путь с кожи у пупка, медленно поднимаясь вверх и доставляя наслаждение, как и последующие после них действия. Утро в поместье имело некоторую рабочую атмосферу, потому что началось с общения офицеров на тему будущего похода и переписывания завещаний. *** Карлос в очередной раз сидел в капитанском кабинете. Завтра будет его последний день работы в качестве лейтенанта крепости, потому следовало все оставшиеся дела закончить сегодня, даже если придётся спать на стареньком потертом диване в комнате офицеров. Ему не терпелось вернуться на борт "Марии", потому писал формально-необходимое прошение о переводе быстро и почти неразборчиво, после окончания писанины и высыхания чернил бумага легла на стол начальника, а сам он вышел из помещения на ходу одевая верхнюю одежду и направился в сторону внутреннего двора. Небо уже освещалось восходящим солнцем, прозрачный воздух нёс прохладу и запах весны, просыпающаяся от зимнего сна природа радовала глаз. По периметру квадратного двора ходили засыпающие солдаты, что через силу несли своё дежурство и считали последние минуты смены. Среди них стояли и двое подчиненных с которым лейтенант чаще всего контактировал. Мосс старался подавлять зевки, а Кортес откровенно пользовался своим даром спать с открытыми глазами и проснулся когда один из сменщиков хлопнул дверью за спиной лейтенанта, выходя на место службы. Парень сильно зажмурился и тяжело вздохнул. Пересменка прошла без каких-либо проблем, потому молодые люди воспользовавшись свободным временем перед отбоем караулили дверь офицерского кабинета, дабы поймать там Лесаро. Жуткая усталость не помешала им чуть оживиться, дабы не качаться на ногах при разговоре с приближающимся одноглазым. Они вдвоём встали вдоль стены в привычной для себя манере. -Господин лейтенант, разрешите обратиться? Непривычно громкий и твёрдый голос постоянно волнующегося Мосса был редким посетителем стен крепости, от того у кивнувшего солдату офицера чуть заложило уши. Но вместо Октавио заговорил Даниэль Кортес. -Сеньор, по гарнизону ходят разговоры о вашем переводе. -Это правда, я возвращаюсь на "Немую Марию" в скором времени. -Есть несколько солдат кто хотел бы уйти с вами. Мы в их числе, но у нас есть одна проблема - мы не знаем нужных процедур. Карлос потел пальцами лоб, задумываясь на несколько мгновений. -Я поговорю с капитаном об этом и завтра на построении объясню как подать прошение. Солдаты дружно кивнули ему, поблагодарили и получив команду "вольно" ушли в сторону казарменных помещений, оставляя офицера работать дальше. Последующий день был загружен различными рабочими нюансами, в основном это была передача и подписание различных документов. Большая часть из них была передана ещё до заката, дела закончены и это позволило лейтенанту уехать домой во время. За последние почти два года новый дом приобрел своеобразный уют и обжитость над чем трудилась Шмидт, и за время службы в гарнизоне у Карлоса начало возникать теплое чувство к нему, желание вернуться. Лесаро переступил порог, за которым его встретила волна тепла и Люсиа, что уже привычно забрали верхнюю одежду, в доме было тихо. Ана обнаружилась в гостиной в компании одной из книг, девушка вздрогнула, когда на её плечи опустились его руки. Книга с историческими романами была забрана и отложена на столик, мужчина занял своё место на диване рядом с ней, целуя тыльные стороны женских рук. Эти знаки внимания были невероятно приятны ей, особенно на фоне того, что в ближайшие месяцы любимый мужчина будет чаще покидать их небольшое гнездышко. Приказ об отбытии "Немой Марии" в Стамбул пришел две недели назад и говорил о том, что в июне экипажу предстоит важная миссия - выкуп захваченных османами пленных и переправка их домой. В основном это были богатые испанские торговцы и горожане, попавшие в плен при абордаже или схваченные разбойниками, привезенные в этот древний город и переданные султанату в качестве рабов. Турки и испанцы часто неохотно шли на какие-либо сделки из-за разности религиозных убеждений, но и знатных людей оставлять в плену было нельзя, как бы хорошо к ним там не относились. Следующий день прошел в тянущемся, бесконечном спокойствии. Карлоса не дергали и потому он занимался тем, чем и весь прошедший год - следил за тренировками и хозяйственными делами, что выполняли вверенные ему солдаты. Мысли его всё чаще уходили в сторону недалекого будущего - через четыре месяца они вновь отправятся в плаванье и за это время им предстоит сделать очень многое, в этом числе была и скорая встреча офицерского состава. Перед окончанием своей последней смены он не спеша прошел по коридорам каменного строения, намереваясь закончить последнее дело. В узком пространстве у двери капитанского кабинета стояло двенадцать молодых людей из числа тех, кто изъявили своё желание перевестись на "Немую Марию" во время дневного построения. Сейчас они ожидали написания прошений другими их товарищами и полу-шепотом говорили о чем-то друг с другом. Они были примерно одного возраста и желали служить своей стране не только несением различных дежурств и упражнениями на плацу, что их дополнительно объединяло. Завидев подходящего офицера парни выстроились вдоль стены коридора. -Все написали? - буднично спросил их Карлос. -Пока только шестеро. - ответил ему Даниэль - Двое в кабинете сейчас пишут. Лейтенант кивнул. -Скоро я встречусь с капитаном борта и передам ему списки. Скорее всего вас вызовут в конце мая, так что не торопитесь покидать Кадис. Лейтенант прошелся взглядом по их лицам и скрылся за дверью. На следующий день на другом конце страны по дороге из Мадрида в Барселону ехала скромная карета, везущая трех людей в течении последних двух суток. Весенняя распутица всегда доставляла неудобства в этих местах, тем более с транспортом. Выехавшие ранним утром Салазар и Лесаро были вынуждены остановиться в нескольких часах езды от места последней ночевки из-за треснувшего деревянного колеса. Возница спрыгнул со своего места на землю, подбегая к пострадавшей части и осматривая поломку, а взволнованный Маркос частично высунулся из кареты. -Что случилось Сержио? -Колесо треснуло, господин. Оружейник медленно спустился с подножки, наблюдая за действиями кучера. На несколько мгновений из дверного проёма кареты показалось лицо капитана, что спряталась назад. Решивший помочь Салазар снял мешающие ему элементы одежды и спрыгнул на землю, чуть покачиваясь от неприятной боли в поврежденной лодыжке и помогая супруге выбраться. -Я помогу. Маркос, прошу вас, прогуляйтесь вместе пока мы не закончим. Мужчина кивнул ему тут же предлагая племяннице локоть. Возница полез в сундук под сиденьем, доставая необходимые для ремонта инструменты и передавая их капитану. -Пойдем милая, не будем мешать. Девушка не стала противиться воле мужчин и позволила дяде увести себя вглубь чащи под его постоянную болтовню. Они гуляли по окружающему лесу около получаса, пока не вышли у берегам заросшей реки где Маркос неожиданно замолчал, неотрывно смотря в даль. -Дядя? - медик сильнее схватилась за его локоть - Дядя, что не так? Не сказавший ни слова оружейник перевел взгляд на неё. -Я… Я никогда здесь не был, но место… -Пойдём назад? Мужчина покачал головой, делая несколько десятков шагов вниз по течению и спотыкаясь об остатки сгнившего деревянного корыта. Трухлявое дерево взяло в свой плен его щиколотку, что очень быстро была освобождена одним несильным рывком. Высокая трава скрывала все, что находилось ниже пояса, но оружейник продолжил свой путь, скрывшись за темно-зелеными еловыми ветками. -Доротея! Иди сюда! - его голос был взволнованным. Медик поспешила прорваться к родственнику сквозь заросли, кое-где сквозь колючие ветки дикой малины или шиповника, и нашла его в оцепеневшем состоянии. Причиной этого были остовы деревянных и глиняных домов, частично скрытые высокой травой и молодыми деревьями, на вершине пологого холма высилась церковная колокольня с ввалившейся крышей. Оружейник прошептал что-то себе под нос и перекрестился, а девушка пыталась понять почему его настолько шокировала эта картина. Безусловно, это выглядело ужасно, но не настолько, чтобы вводить человека в ступор. -Дядя? Мужчина не оторвал взгляда от разрушенной деревни, но немного повернул к ней голову. -Знаешь, когда-то давно, еще до твоего рождения, от одной из моих любовниц я услышал рассказ о том, что в лесах недалеко от Мадрида живут люди, что были совершенно не похожи на нас. Она говорила, что они не были ни каталанцами, ни басками, ни французами. Даже не цыганами. - он набрал в грудь побольше воздуха и шумно выдохнул, вновь поворачиваясь лицом к разрушенному поселению - Когда я приехал и открыл оружейную лавку я видел их. Однажды к нам пришли двое мужчин в рубахах со странными узорами, один из них был светловолосым и большим. Рослый и огромный, больше Армандо на четверть. Второй был меньше и менее рослым, но тоже светловолосым, они покупали топоры и старались спросить моего работника о инструментах для деревообработки, говорили странно и между собой общались на другом языке. Через несколько лет твой отец отправился с какими-то служебными делами в Барселону и пропал. Должен был вернуться, но ни вестей, ни его самого не было. Тогда я второй раз видел их, но это были двое более молодых парней. Тоже светловолосые, светлоглазые, рослые и крепкие, Констанс тогда чуть не попала под копыта лошади одного из них. В тот же день один из моих знакомых офицеров сообщил мне, что Карлос нашелся. Вскоре брат приехал домой, а через два месяца опять уехал в том же направлении. Вернулся он уже с твоей матерью и невероятным рассказом. Маркос почесал глаза обоими руками, стирая выступившие от воспоминаний слезы и убирая залетевшую в глаз мошку. -Мы понимали какому риску подвергались в то время, ведь инквизиция еще вела борьбу с еретиками в то время и твою мать могли обвинить в чем угодно. Облегчение пришло только когда я получил от Карлоса письмо и я узнал что инквизиторы побывали в вашем доме, но поняв что ничего не найдут ушли. - он вновь тяжело вздохнул - После рождения Леандро Констанс сделала зарисовки со слов Евы и показала их мне. Там была эта улица. Когда мы вернемся домой я покажу их тебе. Все то время, что он говорил его взгляд гулял по стенам обрушенных построек, некоторые из них имели следы пожара. Закончив свой монолог Маркос прошел вперед, сминая высокую траву ногами в попытке подойти ближе к пепелищу одного из домов, от которого остались лишь несколько торчащих свай и глиняные кирпичи, что скрывались среди травы но быстро обнаружились носками сапог. Пробираясь так по этим зарослям они шли по широкой когда-то улице, заглядывая в пустые окна. Женское любопытство завело Доротею в дом, что стоял рядом с церковью, она прошла внутрь не обращая внимание на жалобный скрип половых досок. Лесаро осматривала большую комнату дома, что когда-то явно была хорошо обжита, но сейчас представляла из себя жалкое зрелище - несколько лавок были перевернуты, как и стол, закрывающие дверные проёмы тряпки, что ранее были занавесками, потемнели от времени и проникающей через дырявую крышу воды, посреди помещения стояла массивная печь, что внушала страх одним своим видом. Решившая ближе рассмотреть её медик сделала несколько шагов и успела лишь вскрикнуть когда гнилой пол провалился под её ногами. -Доротея! - вскричал взволнованный Маркос и вбежал в дом услышав шум. -Все хорошо дядя, я цела. Отряхивая своё бледно-голубое платье от пыли девушка оглядывалась по сторонам, различая стоящую на полках погреба глиняную и деревянную посуду странного вида, на вершинах горлышек которых лежала запыленная книга, которую она и схватила, тут же открыв первую попавшуюся страницу. Текст был написан по-испански. Нависший над провалом Маркос вновь окликнул её, протягивая руку. -Милая, пойдем. Наверное нас уже ищут. Доротея кивнула ему, хватаясь за руку. Пусть мужчине уже и было семьдесят лет, но он сохранил свою силу, с которой выдернул племянницу из подполы. Покинув опасное место они быстро вышли на дорогу, возвращаясь к починенной мужчинами карете в полном молчании.