***
—Мастер Дилюк… — неуверенно произнесла девушка, подходя тихо со спины к красноволосому. — Ни к чему этот официоз, Джинн, — хриплым измученным голосом ответил ей мужчина. Та лишь вздохнула и закусила губу, думая над словами, которые хотела сказать. — Ты приходишь сюда каждый день… — она встала слева от Рангвиндра, который почти не мигая смотрел на холодную могильную плиту. Красивой гравировкой на ней было написано имя похороненного и эпитафия. На уже немного осевшей земле лежал букет из водяных лилий и травы светяшки. — «Когда кровь дракона превратится в вино, а под ногами перестанет похрустывать горный снег, мы встретимся вновь.» — прочитал он, нахмурившись еще сильнее. — Он никогда не любил холод. Да и в принципе мало что любил. Они долго молчали, просто глядя на неподвижный камень. Иногда приходили люди, желающие навестить своих умерших родственников или друзей, возлюбленных… Дилюк лишь усмехнулся, когда Джинн положила свою руку на его плечо, стараясь хоть чем-то поддержать. Прошло уже много времени с того дня, но траур по всеми обожаемому капитану некоторые несли до сих пор. И хоть в таверну все так же приходили люди, веселились и орали песни, атмосфера стала другой. Частыми гостями стали Розария и Венти. Если раньше девушка заходила сюда с одинаковой периодичностью два раза в месяц, а бард и того реже, то за последние три недели эти двое чуть ли не через день заваливались к нему. Весь город был потрясен этим печальным известием, но все старались избегать говорить о Кэйе в присутствии Дилюка. Тот ходил словно зомби, его мучили кошмары. Один и тот же сон каждый раз. Он бежит к синеволосому, зовет его, но никогда не успевает спасти. А тот лишь с улыбкой смотрит на Рангвиндра, вновь и вновь умирая на его руках. Красноволосый стал больше работать, изматывая себя, искал повод сразиться с нечистью, в надежде остудить кипящую внутри безысходность. Он потерял последнего родного человека, он чувствовал вину, что не спас, что из-за неспособности мыслить трезво потерял последние секунды, способные сохранить жизнь тому единственному, кто поддерживал его на плаву. Потеряв Кэйю, он потерял смысл жить, потерял самого себя. — Он бы не хотел, что бы мы раздули из этого трагедию, как считаешь? — вновь тихо заговорила девушка, наконец возложив на могилу сесилии, которые до этого держала в руках. — Может ты и права, — пожал он плечами, в который раз перечитывая строки на памятнике. Он усмехнулся горько, наконец разворачиваясь к выходу с кладбища. Действующий магистр поспешила за ним. — Тебе лучше отдохнуть, — на безучастное мычание она никак не отреагировала, привыкла. — Нет, правда. Ты в последний раз давно высыпался? Твои синяки под глазами уже больше моих, разве это дело? —Не начинай, прошу, — вздохнул мужчина, потерев переносицу. Кошмары не давали ему хорошо выспаться, как бы тот ни старался. Поэтому он и старался загрузить себя настолько, чтобы при очередном истощении просто провалиться в темноту без каких либо сновидений. — До встречи, Джинн. Они разошлись каждый в свою сторону. Девушка ушла в штаб Ордо Фавониус, где ее уже ждала Барбара, а Дилюк направился в таверну. Он обязательно отдохнет, прислушавшись к совету магистра. И ему помогут друзья Кэйи. Когда красноволосый появился на пороге своего же заведения, все на секунду стихло, но затем вновь наполнилось звуками. Мужчина кивнул Чарльзу, стоящему за барной стойкой, и направился к уже пришедшим Розарии и Венти. Те недоуменно взглянули на владельца винокурни, но тут же на лице барда вновь появилась легкая улыбка. — Неужели это сам Дилюк Рангвиндр! — тихо воскликнул он, отпивая из своего бокала. — Не ожидал, что вы присоединитесь к нам. — Хах, я и сам не знал. Но уж лучше так, чем в одиночку. Под изумленные взгляды посетителей Доли ангелов мужчина почти залпом выпил бокал своего самого знаменитого вина, а после закашлялся, вызывая на губах служительницы собора легкую улыбку. Но помогать себе Дилюк не разрешил, резко подняв ладонь и пресекая движение барда в свою сторону. Вторая попытка была куда успешнее, а после опустошения первой бутылки он решил сыграть по крупному, несмотря на то, что уже сейчас он еле стоял на ногах и почти не связывал слова в предложения. Чарльз с тоской смотрел на своего босса, пока нес полуденную смерть. Он был твердо уверен, что все не настолько плохо, но один только факт того, что мужчина решил утопить своего горе в алкоголе, употребление которого презирал, показывал, как плохо ему было. —Спасибо, — кивнула бармену Розария, принимая из его рук напиток. Дилюк тут же протянул к бокалу руку, но промахнулся и чуть не упал на пол, благо Венти поддержал его. По всей таверне уже шли перешептывания, и это злило сидящих рядом с Рангвирдом людей. Копейщица зло взглянула в сторону совсем уж громкой компании, и те стыдливо отвели взгляд. — Э-эй… мо… моё. Дай, — все еще не унимался обладатель пиро стихии, неуклюже потянувшись за крепким алкоголем. — Нет, — вновь пресекла его попытку девушка, поднимаясь из-за стола и взглянув на Венти, мол «следи», и он кивнул. Служительница собора, удостоверившись в том, что ее поняли правильно, подошла к барной стойке. — Ему хватит, нужно чтобы он проспался хорошо. Отведите его куда-нибудь. Бармен лишь кивнул, мысленно соглашаясь с ней. И сделать это нужно было как можно скорее, потому таверну пришлось закрыть раньше времени.***
В подобном темпе проходили дни владельца винокурни. Он просыпался, заканчивал работу с отчетами, затем шел сражаться с монстрами, а по приходе домой поздней ночью напивался. И каждый раз, открывая глаза от яркого солнечного света, он обреченно вздыхал. Он не понимал, как быть дальше, поток мыслей каждый раз приводил его к тому, что смысла просыпаться каждый день больше нет. Как и сил. Все тяжелее было вставать на ноги, голова нещадно болела, но он раз за разом продолжал поглощать любимое вино Кэйи, несмотря на его непомерную крепость. Мужчина считал, что таким образом он сможет еще раз, хоть мимолетно, но прикоснуться к последнему человеку, который удерживал его на плаву. К тому, кто и был всей его жизнью. — Эльзер, в моем кабинете письмо, — обратился он в один из дней к своему помощнику. — Если сегодня я не вернусь домой, вскрой его, — сначала фраза Рангвиндра была не совсем понята, слишком неожиданной казалась, но затем мужчина увидел кивок и направился к входной двери. — Славно. Но покинуть помещение ему не дала Аделинда. Горничная мягко, но печально улыбнулась, привлекая его внимание прикосновением к локтю и своим спокойным голосом: — Мастер Дилюк, что бы вы предпочли на ужин? — она знала, какой сегодня день, и видела состояние своего босса, а потому не хотела, чтобы он покидал сегодня винокурню. Словно чувствовала что-то плохое. — Не переживай насчет этого, — попытался он улыбнуться ей в ответ, но лицо его было таким вымученным, что выглядело это невероятно печально. — Отдохни сегодня, ладно? Больше препятствий на своем пути мужчина не заметил. Лишь завывающий холодный ветер заставлял кутаться плотнее в сюртук. Весь ноябрь было холодно, но сегодня погода расстаралась особенно сильно. Дождь всю ночь тарабанил по стеклам окон, а наутро даже ледяной рисунок покрыл их. Благо, что снег не выпал, это было бы плохим подарком вселенной на день рождения его возлюбленного. — Привет, Кэйа, — с улыбкой произнес Дилюк, подходя к могиле каэнрийца. — С днем рождения. Одинокая слеза расчертила щеку напополам, но красноволосый тут же стер ее со своего лица. Он не хотел бы, что бы кто-то видел его слезы, хватало жалости от тех кто был с ним тогда. Воспоминания того дня до сих пор порой напоминали о себе. Вот он смотрит в еще не закрытые глаза каэнрийца, а вот уже несет его труп на руках, бережно прижав к груди… Мужчина сел возле железной оградки прямо на выложенную камнем дорожку и уперся виском между двумя прутьями. —Снег скоро выпадет… — вновь заговорил он, не в силах больше смотреть на холодный могильный камень, потому его взгляд бегал по трещинкам на дорожке. — Вот было бы здорово вновь сыграть с тобой в снежки, как в детстве. Ты так забавно ворчал, — владелец пиро стихии тихо засмеялся, а после достал бережно хранимую бутылочку полуденной смерти. — Смотри что я тебе принес. Рангвиндр сделал глоток прямо из горла, а после поморщился, спешно выдыхая. Он пробормотал что-то себе под нос о том, какая же это все-таки гадость, но тут же вновь приложился к бутылке. Еще долгие минуты он сидел у железного заборчика прикрыв глаза и вспоминая различные моменты из жизни, глухо смеялся и изредка делал новый глоток. Выпитое дало в голову, и теперь зияющая пустота внутри ощущалась еще более давящей. — Когда под ногами перестанет похрустывать горный снег… Хах, а знаешь что? Я растоплю для тебя весь снег в мире, веришь? Это будет достаточным подарком? Чуть пошатываясь, мужчина поднялся на ноги и поставил недопитую бутылку прямо на могилу рядом с букетом свежих лилий. Голова кружилась, но он упорно шел вперед. Сам не знал куда и зачем, но шел. Огонь разгорался в груди все сильней, но виновата ли была в этом выпивка? Со своим клеймором наперевес Дилюк вторгался в лагеря хиличурлов, громил все их постройки, а после уходил искать следующий, где он снова и снова сражался с противниками, вымещая все свое горе на них. Он уходил все дальше, сил оставалось все меньше. Но он снова и снова ввязывался в бой, рассекая огромным мечом все на своем пути. Получив много незначительных ран из-за собственной неосторожности, красноволосый стал терять способность быстро реагировать на атаки. Хотя… По правде сказать он и не хотел уходить из-под них. Он уже решил все для себя, но из-за неуверенности в правильности подобного поступка продолжал идти вперед, нарываясь на новые неприятности и думая, что вот сейчас все и случится. Только остатки рыцарской гордости не позволяли пропустить удар нарочно. Лишь когда солнце садилось за горизонт, а кровь из самой глубокой раны упала на белый снег, еще не тронутый подошвой его сапог, он наконец принял окончательное решение. Ему повезло набрести на поселение похитителей сокровищ чуть выше подножия горы. Обычно они не водились здесь, неужели нашли новую побрякушку? Дилюку не было до этого дела. Лишь жажда сражения и желание наконец закончить свои страдания руководили им сейчас. Все произошло за считанные секунды. В пылу битвы мужчина неуклюже развернулся, непреднамеренно подставляясь под кинжал одного из метателей, который тут же рывком глубоко вспорол кожу на груди, а затем ловя еще один куда-то в спину. Лезвие было настолько острым и вошло настолько сильно, что даже многослойная одежда не спасла его. Резкая боль и сильная слабость заставили вскрикнуть и осесть на колени, но на губах его была измученная улыбка. — Я растоплю весь снег мира для тебя своей кровью, — хрипло зашептал Дилюк, наконец закрывая глаза. Белоснежный ковер и правда стремительно краснел. И выглядело это так, будто цветы расцвели за секунды. Он добился, чего желал, и потому последний его вздох был счастливым: — Я иду к тебе, моя любовь, жди. Алый закат последними лучами освещал красивую поляну, яркая кровь, пропитавшая снег, становилась багряной в этом свете, а бездыханное тело Рангвиндра так и осталось нетронутым в сверкающем оранжевом свечении.