Спасая свое отражение

      Итэр бежал долго. Бежал, пока ноги не перестали держать, пока не упал в очередной раз и не приложился головой об землю. Перед глазами все еще стоял образ капитана кавалерии. В его глазах была растерянность, но не страх. Кэйа не боялся путешественника с самого начала, он доверял ему и искренне хотел помочь. Он открылся ему, показал то, чего вероятно не знал никто. Но пропитывающая белоснежную рубашку кровь вновь и вновь появлялась перед глазами. Итэр вскрикнул, ударив по земле кулаками, а затем замотал головой в надежде прогнать свежее воспоминание из сознания. Но повторяющаяся раз за разом сцена смерти друга не желала покидать его. Напряжение в руках заставило их дрожать, парень шумно дышал через рот, глаза были зажмурены. Внутри довольно мурлыкало нечто ужасное, все больше насыщаясь страданиями и болью своего носителя.       — Ненавижу… Ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу! — кричал он, срывая горло настолько, что спустя всего пару минут отчаянного возмущения мог только болезненно хрипеть.        Сознание больше не ускользало от юноши как в первые разы, даря спасительную темноту и краткий отдых от происходящего. Чем больше он боролся, тем больше проигрывал, а каждый проигрыш заставлял потихоньку привыкать к неприятному всплеску эмоций. Он остался один, совершенно один в этом мире. Обе страны были для него теперь закрыты, нигде теперь ему не было места. И эта мысль лишь сильнее сдавила страдающее сердце, причиняя невыносимую боль.       Бесчисленные скитания путешественника были бесполезны. Куда бы он ни пришел, его вновь одолевала жажда убивать, и пока порывы удавалось сдерживать, юноша покидал место своего привала. Нигде он не задерживался больше, чем на пару дней, и к людям перестал выходить и вовсе. Он лишь светлой тенью бродил по безлюдной природе городов, питался тем, что мог найти в открытом мире.       Целые дни беспрерывного странствования невыносимо утомляли, и на закате Итэр всегда останавливался, чтобы перекусить и отдохнуть. Солнце красиво освещало каменные пики леса Хуагуан, а птицы, лишь тёмными силуэтами появляясь на оранжевом небе свободно кричали. Парень им завидовал. В некоторые моменты, такие как этот, он невероятно скучал по своим друзьям, но чётко осознавал, что ему там рады не будут. Не тогда, когда он на глазах у них убил единственного, кто не побоялся того, во что он превращался. Итэр нахмурился, вспомнив мгновение, когда алая кровь окрасила его клинок и пропитала рубашку Кэйи, но быстро согнал это наваждение. Кэйа хотел помочь, действительно хотел. И они наверняка смогли хотя бы облегчить его состояние, но в тот момент демон в душе Итэра был сильнее. Кэйа был едва ли не единственным лучиком надежды на исцеление. Но внезапно цепочка его размышлений плавно стала перетекать совершенно в другое русло. От смерти друга он пришел к бывшему любовнику, который сейчас, спустя время, вызывал только глухую злость и неприятный холод в руках, а после и к жителям Ли Юэ. Они первые пострадали от той заразы, что вселил в него Альбедо, и тут же его впервые разоблачили. И кто? Сам адепт, защитник Якша! Брови путешественника нахмурились еще сильнее, ведь память услужливо подкинула ему историю жизни Сяо, однажды расказанную ему Мораксом. Определённо он видел некоторые сходства, но… он боялся просить его помощи, потому что ушел, не сказав ни слова, потому что чуть не покалечил при следующей встрече, потому что сбежал после. А еще он устал. Невероятно устал от всего, что давило на него все это время. И с тяжёлыми мыслями он улёгся спать, долго ворочаясь, но в итоге все же тревожно засыпая.

***

      Сяо чувствовал. Он буквально физически ощущал острую потребность помочь, спасти, ведь неприятный липкий холод, с ног до головы облепив видение, заставил раздражённо поёжиться. Адепт знал это ощущение, помнил гадкие противные голоса в голове, порой его трясло из-за вспыхнувших в голове образов или ночных кошмаров. И хоть внешне юноша был скуп на эмоции, то внутри него бушевал огонь.       И чем дольше охотник думал, стоит ли отвечать на немую просьбу помощи, отчаяние лишь сильнее обволакивало попавшего в беду. И он не мог больше сопротивляться, ведь смутные догадки давили на него, заставляя хмуриться сильнее обычного. Рывок в пространстве — и вот Якша уже стоял на скале, глядя на величественные пики каменного леса, а на горизонте последними красками догорал закат, медленно погружая мир в приятный полумрак. Охотник на демонов не понимал, почему оказался здесь, ведь ничего не напоминало ему атмосферу опасности, хотя зов абсолютно точно звучал отсюда. Но как только он повернулся в сторону дотлевающего костра, то понял, что он пришел туда, куда надо. Он увидел спящего Итэра, который иногда вздрагивал беспокойно и хрипел от боли. Весь его измученный вид вызывал только одно желание — спасти. Сяо считал, что обязан сделать это, обязан вернуть этот светлый лучик к настоящей жизни, а не бессмысленному существованию. В груди неприятно сжалось от этой картины, потому адепт бесшумно уселся рядом, стараясь не разбудить, и стал нежно гладить шёлковые пряди, так напоминающие ему золото. Он надеялся, что хоть немного сможет успокоить мечущееся в агонии сознание блондина. После стольких недель поисков он наконец смог поймать вечно убегающего юношу, так похожего на напуганного котёнка. Легкая улыбка тронула губы Сяо, а напряжение в груди наконец потихоньку пропадало, уступая место теплу, проникающему в каждый потаенный уголок души.       Они справятся, вместе они смогут, адепт был в этом уверен.