Стой, стреляют!

      — Слав? — позвал Дерябин.       — М-г-м, — я дал о себе знать и дрожащими руками взял очередную пульку, чтобы зарядить оружие.       Главное сейчас было сохранять дистанцию между нами, мыслить ясно, так как я не горел желанием оправдываться за свое «боевое» состояние перед боссом.       — Слава, команды «заряжай» не было, но, так и быть, сделаю исключение, поскольку мы на тренировке и вокруг никого нет, — строго отозвался Лекс. — Запомни, что на любых соревнованиях это сразу же дисквал, когда касаешься оружия без команды. Без обсуждений. — Я прицелился и задержал дыхание. — Сосредоточься и попробуй воспроизвести все действия, о которых я говорил ранее, – шаг за шагом.       Блядь, вот спасибо! Теперь я думаю, насколько он был близок и как пару минут назад прерывисто дышал мне в затылок. Такими темпами мне явно не удастся избавиться от возбуждения, а скрывать его становилось всё труднее…       Я выстрелил по мишени.       — Отлично, Слав! — похвалил босс. — Девятка на час. Продолжай в том же духе.       Я скрежетал зубами от злости, что меня так штормит от него. Интересно, ему действительно фиолетово? Ведет себя как ни в чем не бывало, совсем не замечая, что является источником моего нестабильного состояния. Возможно, за моей злостью скрывалась банальная обида, что он не чувствует того же, что я не имею той власти над ним, какую имеет он надо мной. Но опять же, если вспомнить вчерашний вечер, могу поклясться: между нами ощущалось странное напряжение, касающееся лишь нас двоих… либо я, как всегда, принимал желаемое за действительное, игнорируя рациональность.       — Еще важный момент, — не унимался Дерябин, — постарайся представить, как прожимаешь спуск вдоль канала ствола.       — Неужели судье положено знать такие нюансы? — кинул в ответку.       Было видно, что Лекс полностью отключался от внешнего мира, когда дело касалось стрелкового спорта. Я не знал наверняка, но предполагал: клуб был его детищем, которому он посвятил себя всецело. Вот он стоит здесь, отдавшись своей роли тренера, ничего не замечая вокруг, не отвлекаясь ни на что, кроме тренировочного процесса, а меня это бесило.       — Судье положено изучать специальную литературу, чтобы быть в курсе любых нюансов, — босс был слишком серьёзен.       — Х-м-м… — Я вновь прицелился чуть ниже мишени и выстрелил. — Товарищ начальник, да с таким рвением и багажом знаний вы сами стали бы неплохим стрелком! Может, пришло время задуматься, чтобы расширить круг своих возможностей?       Так и подмывало слегка позлить, подразнить начальника, намекнуть на детали, связывающие его с личностью Джона Константина, – в моих планах было все-таки вывести Лекса на чистую воду. Но еще больше хотелось, чтобы он именно прокололся, а не всего лишь буднично узнал, что я в курсе.       Дерябин никак не прокомментировал мои следующие несколько выстрелов, продолжая молча пялиться на то, как я обращаюсь с оружием. Его молчание вкупе с пристальным взглядом начало тяготить, и я слегка занервничал – более, чем обычно. Ощутимый дискомфорт, естественно, сказался на выстреле.       — Хват должен быть глубоким, — наконец-то Лекс подал голос. — Помни, что руке следует плотно облегать рукоять и большому пальцу тоже следует работать! Он не должен висеть в воздухе, как у тебя сейчас, — и кивнул на пистолет, голос звучал твердо и уверено. — Слава, пользуйся еще и головой! Она для чего тебе дана? Ты единый механизм.       — Ну пиздец! — я психанул. — Раз такой умный, может, покажешь мастер-класс?       Я опустил оружие на стрелковый стол и полностью развернулся к нему. Нижние конечности затекли от непривычно долгой статики, пришлось пару раз переступить с ноги на ногу, чтобы снизить дискомфорт. Дерябин стоял со скрещенными руками на груди, весь такой невъебенно серьезный, с хладнокровным лицом, однако взгляд метал молнии.       Во мне, как правило, эмоции долго не засиживаются и всегда быстро находят выход. Сейчас внутри меня всё кипело! Нашелся тут, блядь, командир со своими ЦУ! Хотя, если подумать, то я всегда так реагирую, когда меня пытаются поучать: весь организм кричит и противится. Что ж, из положительного в сложившейся ситуации можно вынести мою спавшую эрекцию.       — Ну? — подливая масла в огонь, вздернув бровью, я отошел в сторону, уступая своё место.       На лице босса промелькнуло легкое замешательство, потом настороженность, словно он что-то обдумывал, взвешивал и как бы боролся сам с собой, прежде чем решиться.       — На сегодня тренировка окончена, — наконец Дерябин вынес свой вердикт. — Ты устал и напряжен, дальше заниматься бессмысленно – только руку перегрузишь.       Подойдя, он стал убирать стрелковое место, а я, шокированный, стоял в сторонке и наблюдал за ним. Во мне всё похолодело, будто целым ледником накрыло… Мысленно костеря себя за свою нестабильную психику да вспыльчивый, необузданный характер, я соображал, как можно сейчас разрулить ситуацию, чтобы совсем не похерить то зыбкое, что уже связывало нас.       — Лекс, давай помогу, — я подошел к нему в надежде, что моя помощь будет принята.       — Я почти закончил, — остановил меня босс. — Сейчас прогуляюсь до установки, сниму мишень и погашу свет в стрелковой галерее, так что можешь идти. — Он выразительно на меня посмотрел, а я похолодел от понимания безысходности. — Не нужно ждать и терять время, тебе лучше заняться сайтом. Вся информация должна быть опубликована сегодня, мы и так опоздали со сроками.       — Ты же говорил, что завтра край.       Это было плёвым делом, поэтому один день для меня непринципиален, но я хотел знать причину смены решения.       — Я передумал, так что не подведи, Слав.       Он натянуто улыбнулся и пошел вдоль стрелковой галереи. Надо признать, я облажался…       — Тогда я ушел. — А что ещё оставалось добавить? — На связи!       — Отпишись, как только статьи и итоги соревнований появятся на сайте.       Так и не обернувшись, Дерябин поднял вверх правую руку в знак прощания и начал отдаляться.

***

      Фраза «Это какой-то тотальный пиздец» сопровождала меня на протяжении всего дня. Про то, как Лекс мягко послал меня, я старался не вспоминать, но злился на себя за свою топорность и опрометчивость. Провозившись с сайтом не более двух часов, сообщать начальнику о сделанной работе не спешил, раз за разом возвращаясь к событию несколькими часами ранее.       Я долго гипнотизировал смартфон, пока из подворотни все-таки не вылезла мысль завязать со всем, отпустить… и если уж решиться на столь отчаянный шаг, то вот прямо в эту самую минуту. Изначально я ввязался в игру без ориентиров, у которой не может быть логического конца… прыжок в неизвестность. Даже сам себе не могу ответить на вопрос, готов ли к последствиям, которые могут настигнуть, продолжи я вести эту запутанную историю. Блядь! Разве я мог закрутить роман с таким мужчиной, тем более с собственным боссом? Ни в коем случае себя не принижаю, просто мы… разные. Я даже не догадываюсь, о чем он думает! Да и что кривить душой: очевидно, я единственный артист в этом представлении, поскольку начальник кажется всего лишь любопытствующим сторонним зрителем.       Я устало вздохнул и потер глаза рукой. Из соседней комнаты доносились звуки телека и голоса родителей. Всё! Хватит! Я принял решение забить, покончить с этим шоу для всеобщего блага, но, конечно же, в первую очередь, чтобы перестать ежедневно изводить самого себя. Уф! Даже показалось, что с этой секунды и чувствовать стал себя по-другому – обновленно, будто груз с плеч свалился. Выдохнув с облегчением, я совершил вызов, чтобы наконец-то сообщить Дерябину рабочие моменты.       — Слушаю, — отозвалось в трубке.       — Алексей Викторович, еще раз добрый день. — Я слегка нервничал, но сейчас не свойственное мне волнение скорее всего можно было списать на официально-деловой тон. — Все новости и материалы размещены на сайте.       — Да, я листал новостную ленту где-то час назад, и информация была опубликована.       — Не получилось сразу доложить, — пояснил причину своей задержки – не рассказывать же про сеанс самокопания?       — Ничего страшного, — произнес Лекс. Голос был привычным: ровным, мягким, без тени металла или строгости.       — Тогда если больше нет задач, то не буду отвлекать, — начал я, пытаясь закончить разговор.       — Слав, — после недолгой паузы произнес Дерябин, — ты сегодня занят?       — Э-э-э…       — Вспомнил про обещание, клятвенно данное тебе на вечере, — усмехнулся он. — Если забрать тебя, скажем так, часиков в шесть, нормально?       Я завис… Только что усердно проделанная работа по вставлению мозгов на место потерпела фиаско. Сейчас я стоял перед выбором: красная или синяя таблетка? Что выбрать? Мучительную правду реальности или блаженную ложь иллюзии?..       — Да, в шесть нормально, — на одном дыхании протараторил, опосля догоняя, что всё еще в игре.       — Тогда до встречи, — ответил Лекс и закончил разговор.

***

      Черная Тойота Прадо вальяжно припарковалась ровнехонько в шесть вечера возле моего подъезда.       — Привет, — я забрался внутрь авто и захлопнул за собой дверь.       В салоне было тепло, витал тонкий аромат парфюма, тихо играла музыка.       — Привет, — Лекс улыбнулся. — Не против, если по пути заскочим за кофе?       — Нет, — ответил как можно ровнее, несмотря на нехилый такой внутренний нервняк.       Мы неторопливо двигались по вечерним проспектам, но я не обращал внимания на маршрут или красоты улиц, так как был в волнующем предвкушении, как гребаная Золушка в ожидании чуда от званного бала с принцем.       Небольшая кофейня располагалась возле моста с прекрасным закатным видом на город. Дерябин, сам того не осознавая, дал мне передышку своим недолгим отсутствием, которой я воспользовался, чтобы немного расслабиться и привести себя в чувство.       — Угощайся! — Он поставил кофе в подстаканники. — Ну что, — босс выразительно посмотрел на меня, переключая селектор в режим драйв, — готов?       — Ага, — без колебаний согласился я, понятия не имея, к чему.       Внедорожник вырулил к многоквартирному элитному дому. Основными признаками «элитности» были современная детская площадка, парковые миниатюры, система рельефного освещения и высокий кованый забор, окружавший весь периметр новостройки. Когда до меня наконец-то дошло, что мы достигли пункта «Б», я малость запаниковал.       «Интересно, какую программу мне уготовил Лекс?» — размышлял я, пока Дерябин парковался. Естественно, фантазия со скоростью света рисовала исключительно интимное развитие событий, дополняясь красочными пошлыми картинками. Пульс неистово лупил в висках! Я честно пытался отогнать нелогичные мысли и воззвать себя к разуму, но тщетно – ничего не выходило. И тут вспомнилось очередное мамино психологическое чтиво. В голове всплыл отрывок о принятии ситуации: чем больше кипишуешь, тем активнее мозг начинает усугублять проблему и сигнализировать о резком выбросе в кровь катехоламинов. Распластаться в обмороке перед начальством вовсе не хотелось, поэтому я мысленно послал всё на хуй, сказав себе: «Давай, Слава, поздно сжимать булки! Будь что будет! Я принимаю ситуацию такой, какая она есть!» Подозреваю, что сработало самовнушение, тем не менее стало отпускать. Не знаю, заметил ли Дерябин мою припадошность, однако виду не подал. Казалось, что он тоже витал в своих мыслях…       Лифт выпустил нас обоих на каком-то высоком этаже, и, несмотря на непонятки, я все так же следовал за Лексом уже на пути к квартире.       — Мое скромное жилище, — сообщил он, открывая дверь и запуская нас внутрь. — Не стесняйся!       Для вида я помялся с минуту в прихожей, затем вслед за хозяином прошел в просторную гостиную. Это была шикарная эксклюзивная квартира, отвечающая современным требованиям. Чего стоило только огромное пространство (квадратов сто, не меньше), стены «под кирпич» и окна-витрины.       — Присаживайся, — Дерябин кивнул на диван молочного цвета, растянувшийся вдоль стены. — Мне нужно пару минут. Буду на кухне.       Я не мог считать эмоции босса и понять, чего ожидать, ведь Лекс всё время находился в движении, не стоял на месте ни секунды. Оставалось лишь терпеливо предвкушать, когда он начнет диалог.       Услышав шум воды из-под крана, я обернулся и был приятно удивлен, что могу лицезреть Дерябина через раздаточное окно между кухней и гостиной, пока он хозяйничал в кухонной зоне. Не успел опомниться, как передо мной на низком журнальном столике материализовались бутылка вина с двумя высокими бокалами, плоская тарелка с сырной нарезкой и оливками, а также плитка темного шоколада. Лекс наконец остановился, выдохнул и уселся рядом, щелкая пультом, оживляя висящую на стене плазму.       Вино было насыщенно-рубинового цвета с терпким вкусом. На голодный желудок самое действенное средство для неформальной атмосферы и легкого, непринужденного общения.       — Ну вот, — Дерябин вытянул ноги и сделал жест рукой, — один из вариантов моего времяпрепровождения. — Он сделал глоток вина, поставил бокал на столик и усмехнулся: — Черт, со стороны выглядит жалко.       — Нет! — поспешно вскрикнул я. — Это точно не похоже на официальное скучное сборище!       — Серьезно? — улыбнулся босс, потом задумался на несколько секунд. — Я обожаю смотреть фильмы. Глотаю их пачками. Иногда кажется, что у меня прям зависимость, — он фыркнул. — Люблю колесить по ночному городу, потом, где-нибудь припарковавшись, заскочить в кофейню за вкусным кофе и свободно расслабиться дома. Вот как сейчас. — Он вновь потянулся за бокалом. — Мне нравится тишина и спокойствие после рабочего процесса, словно перестаешь вечно куда-то спешить и находишься в моменте. Начинаешь замечать вещи, которые в упор не видел. — Он взглянул на меня. — Ты странно на меня смотришь.       — Я… мне показалось, что я накосячил сегодня в тире. — Мои щеки предательски запылали жаром… — Ты казался расстроенным. Извини…       Хотелось хоть как-то оправдать свое идиотски нелепое поведение.       — Тебе не за что извиняться, — шумно выдохнул Дерябин, обновляя бокалы. — Во мне всегда просыпается злость на себя, когда вспоминаю, чего лишился. Никак не могу ее обуздать. — Он устремил взгляд куда-то в пространство между полом и телеком. — Я стрелок, — признался Лекс, — спортсмен. Был. Хотя спортсмены бывшими не бывают.       Закусив губу, я молчал, пытаясь не спугнуть момент. Несмотря на малоприятную и, судя по всему, неохотную тему разговора, он держался свободно и выглядел расслабленным.       — Не просто любитель, — босс грустно усмехнулся. — Я с восьми лет начал заниматься, как только отец привел меня в секцию. Жил стрелковым спортом, ездил по городам, участвовал в различных соревнованиях. Проигрывал. Побеждал. Дорос до мастера, — в голосе был слышен азарт. — До аварии, — Лекс замолчал, покачивая в руке вытянутый бокал, затем одним глотком осушил его.       — Если не хочешь, то можешь не откровенничать тут, — предложил я. Голос от долгого молчания стал чуть хриплым.       — Всё до жути банально… плохие погодные условия… водитель не справился с управлением… — Он перевел взгляд на меня. — В итоге перелом шейки плеча с последующим металлоостеосинтезом. — Поставил бокал и взял кусочек шоколада. — Теперь статика – это не про меня, а без нее можно попрощаться с высокими результатами.       Интересно, должен ли я испытывать жалось в этот момент? Смотреть большими грустными глазами, чтобы кошки еще пуще скребли душу? Или, может, как-то должен приободрить его? Похлопать по плечу, например, и уверить, что всё обязательно утрясется. Не исключено, что люди сами не верят в эти штамповые фразы, которое произносят. В определенных моментах, когда применяется негласное общепринятое правило для таких высказываний, я всегда туплю и действую, полагаясь исключительно на собственные ощущения. Так вот сейчас я чувствовал огромную искреннюю благодарность. Хотелось спросить о многом. Развить тему. Копнуть глубже. Но не в данный момент.       — Спасибо, что поделился, Лекс, — позволил себе слегка улыбнуться в знак признательности.       — Прошло уже семь лет… но, — его губы изогнулись в ухмылке, а ресницы дрогнули, — всё же я нашел выход продолжать вариться в этом котле. Открыл стрелковый клуб.       — И у тебя охрененно получилось! Просто потрясно! — Я допил второй бокал, поставил на столик и снова облокотился на подушки.       Голова приятно утопала в мягкой набивке. Кадры в телевизоре беззвучно сменяли друг друга, и я прикрыл глаза. Выпитое вино бежало по венам, меня охватило ощущение покоя, никогда не испытываемое до встречи с Лексом. Забавно, но иногда алкоголь помимо расслабления помогает еще и посмотреть на ситуацию под другим углом, а где-то и заглянуть глубже… будто отключаются защитные механизмы.       Оказывается, дело было абсолютно во всём! В уважении, в хорошем отношении как к человеку. В его поступках. В физической красоте Лекса, его пластике, запахе, голосе… Внезапно мир, такой большой и интересный, сузился до одного человека. Остальные люди будто немного расплывались рядом с ним, как на фотографии плохого качества. Чувство зарождалось в моей груди и раскрывалось так медленно, что поначалу я даже не замечал его. Это была еще не любовь, но что-то куда более серьезное, нежели страсть или физическое влечение. Более глубокое, настоящее…       — Да, это здорово! — согласился Дерябин, вырывая меня из водоворота мыслей.       Всё еще расслабленный и не отрывая голову от подушки, я повернулся и наткнулся на его пронзительный взгляд.       Одна из любимых вещей в моей жизни – это первый поцелуй. В нем есть нечто особенное, говорящее о будущем опыте, который еще только предстоит узнать…       Несколько секунд в тишине мелькал его блуждающий взгляд, а вздох проиграл целую мелодию. Он вытянул руку и, коснувшись моего подбородка, большим пальцем провел по нижней губе… По моему телу прокатилась волна дрожи. Можно было почувствовать его дыхание, сладкий шоколадный запах порока. Секундной паузой он предоставлял мне право выбора, но, не наткнувшись на сопротивление, ресницы медленно опустились, а его губы накрыли мои. Я подался вперёд, следуя за терпко-сладким вкусом, закрыл глаза, и пропасть затянула меня в водоворот безвозвратно…       Он целовал так, как делал, наверное, всё в жизни: с мастерством и упорством. Поцелуй не был робким, он ощущался смелым и глубоким. Дыхание слилось в одно, а губы уже не хотели отпускать.