Граттаж

Слоуролл – преднамеренное медленное решение с сильной рукой. В покерных кругах многими покеристами воспринимается как неэтичный поступок. Два дня спустя - Рассказывай, - мрачно протянул Кайло, едва дверь машины захлопнулась, - Что моя Рей натворила? Кардо, уже сутки маявшийся, как подступиться к капо, удивленно покосился на своего друга. Тот только невесело усмехнулся. Подручный примчался в аэропорт, хоть никогда этого не делал. А поскольку нигде ничего не полыхало, и проблем в Семье не было, значит вопрос был личный. От этого было странно тепло - у него обычно не было личных вопросов, кроме картины. И неприятно холодно. Ведь если бы проблемы не были серьезными, Кардо бы не сидел с таким одновременно трагичным и торжественным видом. Она попала. Она точно где-то попала. - Слила трех regime, - сухо ответил Кардо, вертя в руках папку. Кайло помрачнел. Это был публичный косяк, не из тех, на которые он, в силу эмоций, имел права закрыть глаза. За такое мягко не пожуришь или не промолчишь. Porca troia! - Vai avanti (1), - кивнул он, потирая переносицу. Как можно за двое суток слить трех regime, что это за косая математика? Рей совсем спятила? Это была случайность, хладнокровный план или пощечина ему за “кисоньку” после секса? Эта великолепная женщина была способна на все. Только ход ему не понравился, поскольку придется отвечать. В этот раз придется. - Нам понадобилось заключение о подлинности одного из пейзажей Моне. Ну тех, которые мы… позаимствовали из закрытой коллекции того француза, помнишь? Кайло кивнул. Ещё бы не помнить. На самом деле, кроме бостонского музея, у них было очень мало громких дел, ведь ограбление знаменитых галерей - это лишь десять процентов преступлений в сфере искусства, даже ФБР признавали эту статистику. Остальное похищалось из частных домов. Без шума и фанфар. С кровью убитых охранников. Единственное, что семья Рен отказывалась грабить - это церкви. Итальянцы все же были набожными, потому и у них были свои табу, потому те восемь процентов краж они не захватывали. Теряя деньги, но не веру. Покупая отказами индульгенции своим грешным душам. - И, естественно, мы обратились к Рей, поскольку обычно она давала нам контакты. - Кардо говорил отстраненно, нарочно употребляя слово “обычно”, чтобы у капо не возникло вдруг подозрений, что это он решил подставить его суку. К счастью, та тварь ошиблась сама. - Её контакт оказался провальным. Не успели наши парни приехать, как их повязали вместе с картиной, и теперь нам будет стоит огромных денег выпутать их оттуда так, чтобы не подключилось Бюро. Но деньги… - ...ничто, по сравнению с репутацией, - мрачно закончил за подручного Кайло. Такой провал заставит многих клиентов, предпочитающих “покупать” полотна из чужих коллекций несколько раз подумать, прежде чем обратиться к семье Рен. - Что говорит мисс Палпатин? Кардо внутри заулыбался. Не Синьора. Мисс Палпатин. - Утверждает, что понятия не имела, что её контакт - подсадная утка. - Скорее всего, не лжет, - потер подбородок Кайло, понимая, что именно сейчас она бы не стала настолько бездарно играть. Девчонка ошиблась. Просто ошиблась. Банально, просто и так не вовремя. Она устала и потому споткнулась, что было дурным знаком. Но самое ужасное, что вместо руки помощи ему придётся принять к ней меры, отключив все эмоции. Per l'amor di Dio! (2) Кайло подумал о том колье из чёрных бриллиантов, которые должны были оттенить ее красоту, как кисти Рафаэля и игра темных красок оттеняли красоту Маргариты Лути. Это не был подарок в стиле тех, что он - да даже не он, а Кардо - покупал лапочкам. Это было просто подношение его Психее. Как в старинные времена. Он, собственно, только поэтому и прилетел - чтобы пару часов перед вылетом в Италию побыть с ней. Забронировал столик в ресторане, где забыв о сезонности, по его настойчивой рекомендации нашли цветы цуккини. Приказал прислуге отполировать в доме до совершенства абсолютно все. Он впервые решил переступить все правила. Кайло не просто хотел Рей, он хотел ее в своём доме. И вот ее оплошность решила все и ему нужно было забыть, что он - влюблён, потому что главной ролью в его жизни была та, которую он играл изо дня в день. Капо семьи Рен. - Как она? - Вопреки правилам, спросил Кайло. - Ты же понимаешь, что ее никто и пальцем бы не тронул, - заверил его Кардо, хоть правда, слегка скрытая вечерними тенями, была не совсем чистой. То, что произошло ведь было случайностью. Он просто оттолкнул ее - кто виноват, что стерва упала. Небось ещё и нарочно, дабы потом пожаловаться капо на его грубость, но он быстро напомнил ей, почему этого делать не стоило. - Потому мисс Палпатин в порядке. Сейчас, как всегда, в музее. В связях с Бюро замечена не была. Да и в связях ещё с кем-то - тоже. Кайло кивнул. Кому-то такая фраза могла показаться дерзостью, но на самом деле она имела смысл. Кайдел ему изменяла ещё до того, как он взял ее в жены, потому Кайло не привык доверять женщинам. Хотя Рей была слишком хороша для измены. Дальше флирта не заходила. - Ее трогать все так же запрещено. - Но, Кайло… - Запрещено, я сказал, - мужчина слегка повысил голос, заставляя подручного умолкнуть. - Но имущество - можно. Ее дом. Взорви его к чертям. Камня на камне не оставить. Nulla di intentato (3), - добавил он уже на итальянском, как бы припечатывая. В контраст будущему пожару, слова были аж покрыты льдом. Кайло стиснул кулаки, повторяя себе, что правила есть правила. Что для regime, что для Синьоры, что для лапочки, что для капо. Какие бы роли они ни примеряли, подчинятся обязаны были. Если Рей ошиблась - она заплатит. Огонь выжжет её грех. И его единственный шанс на то, что у них что-то выйдет. Ведь это было жестоко по отношению именно к ней - лишать девушку дома. Того, где все было красиво. Особо цинично это было после секса. Будто взяв, что нужно, он мог особо не волноваться по поводу её эмоций. La vita fa schifo, vero? (4) И ему об этом нужно Рей напомнить. Что жизнь - такое cazzo. Она и так это знала. Потому прижалась к нему в машине, дав ему то, чего он не имел. Саму себя. А он просто оттолкнет её. - Кайло. Мне предупредить её? Забронировать номер в одном из наших отелей? Дать время собрать вещи? - Кардо откровенно не ожидал, что мужчина пойдёт на это. Сломает себя, закроет глаза на одержимость идеей «своей женщины» и отдаст приказ. Который несомненно пойдёт на пользу Семье, но никак не самому Кайло. Та сука не простит. - Нет. Рей придется справляться самой, чтобы заслужить уважение. И, уверен, у неё прекрасно выйдет. Но, Кардо, у меня есть небольшая просьба. 1 - продолжай 2 - да твою ж мать 3 - камня на камне 4 - сучья жизнь, не так ли? *** - Папочка! Папочка, привет! – Лея взвизгнула, когда Энакин вышел из машины и, спрыгнув с качели, с помощью которой пыталась поймать за хвост падающее за стену дома солнце, кинулась к отцу со всех ног. Уставший мужчина тут же поймал дочку в объятия и слушая, как быстро стучит её – его! – сердечко, счастливо улыбнулся. Дети были его отрадой. Увы, они не совсем были не тронуты злом этого мира – все же ходили в школу вдоль улиц, полных насилия – но их смех все ещё звучал чисто. Поцеловав Лею в висок, Энакин отпустил её, позвал Люка, но тот лишь отмахнулся – был слишком занят, гоняя старый, почти сдувшийся мяч со своими друзьями. Мужчина только рассмеялся – мальчишки во все времена были такими мальчишками. Это Лея, к большому сожалению Энакина, росла тихим, замкнутым ребенком без друзей, Люк же вечно был в центре игр, споров и драк. Словом, характером весь в него. Держа дочь за руку, Энакин вошел в лифт, слушая её беззаботное щебетание и что-то угукая в ответ. Вздохнул, нажал на не сожженную кнопку. Он так радовался, что давал своим детям это – хотя бы спокойный, чистый дом. Где соседи через тонкую стену не трахались и не слушали музыку, смущая, а затем развращая любопытную детскую психику. Сам Эни отлично помнил, чем такое заканчивается – ты в четырнадцать сам однажды оказываешься через ту стенку и, покуривая косяк, занимаешься первым сексом с полупьяной шестнадцатилетней девкой, которая уже давно опытней тебя и выглядит так, будто ей – все двадцать пять. А через пару лет она вдруг становится твоим первым трупом. Жизнь любит замыкать круги в странных местах. Потому хорошо, что ему хватило денег на имущество в подобном месте и на то, чтобы оплатить обучение детям в хорошей школе. Жаль, что дорога туда была усеяна не тем, чем нужно, но полностью защитить же нельзя. Ему не хотелось воспитать принцессу. Точнее, хотелось, но такую, с силой духа. Потому что в Люке это было от рождения, Лея же… в кого была Лея – не ясно. Падме ведь была совершенно не такой. И пусть за эти возможности для своих близнецов он никогда не имел случая съездить в семейный отпуск, что всегда провоцировало дома грандиозные скандалы с разбитой вдребезги посудой – не важно. Он был таким отцом, каким умел. И старался быть лучше, год за годом отказываясь работать Четвертого Июля, чтобы съездить с детьми в какой-нибудь парк, где они разбивали палатку на ночь, ели хот-доги, жарили зефир и пускали воздушных змеев. Большего пока он себе позволить не мог, особенно с тех пор как спутался с Семьей Рен. Но зато Энакин всегда предвкушал эту поездку. Вот и сейчас, когда на улицу смело обрушилось лето, заставляя всех задыхаться, он планировал как будет здорово им втроем – Падме обычно демонстративно поджимала губы от такого мещанства и, ссылаясь на работу, оставалась дома. К счастью для всех них. - Папочка, я хочу кушать, - с детской капризностью протянула Лея, когда они вошли в квартиру. - Ну, милая, придется мне помочь, - рассмеялся Энакин, привычно не задаваясь уже про себя вопросом, отчего жена не приготовила ужин. У них в семье все было не так, как у людей. Многое зависело от настроения Падме. Порой, придя домой, его ждала семья, еда и тихий вечер. Чаще какой-либо прием отсутствовал. «И почему ты не дашь мне развод?» - в который раз подумал Энакин, заходя на кухню. Заглянул в морозильник, нашел замороженную лазанью и подумал, что вечер становится куда лучше. Забросив еду в микроволновку, он, слушая мелкие, такие наивные секреты дочери, вместе с ней накрывал на стол, стараясь мыслями быть здесь и сейчас. Не автоматически угукать, а слушать, хоть у него было столько проблем и невольно он возвращался ко всему тому дерьму, которое вокруг творилось. - Лея, нет, нельзя, - он покачал головой, увидев, что дочка, пользуясь тем, что он задумался, тащит на стол бутылку с газировкой. Откуда эта дрянь вообще взялась в доме? Потом подумал, что человек, который кормит ребенка готовыми полуфабрикатами вряд ли должен запрещать колу. Покрутил головой, думая, может приготовить пасту, но в холодильнике, кроме молока и увядшего базилика, ничего не было. На любимые Леей и Люком спагетти с сыром не хватит. И понял, отчего Падме даже не вышла его встретить. Это была демонстративная реакция на то, что он вчера не заехал после работы в магазин и не закупился. Черт. Но он вернулся глубоко за полночь и всё уже было закрыто, а круглосуточный маркет был слишком далеко. «Да уж, отец года», - подумал Энакин, обещая себе, что после ужина обязательно съездит в магазин. Пока Лея выкладывала вилки, а он вытряхивал, обжигая пальцы, лазанью из картонной упаковки, на кухне появился пыльный Люк, с глазами горящими энергией. Он всегда таинственным образом чуял появление еды и материализовывался. - Лея, позови маму. - Но маму нельзя отвлекать, когда она пишет, - тут же напомнила девочка, и Энакин зло скрипнул зубами. Маме, кроме работы было бы хорошо хоть изредка вспоминать о своих детях, а не только упрекать его, какой он дерьмовый отец, вечно горящий в своей проклятой полиции. - Лаааадно, - протянул Энакин, стараясь улыбаться весело, а не зло. – Люк, иди умойся, пожалуйста. Тщательно. Иначе, никакого десерта. - А какой десерт? – Тут же заинтересовалась Лея. Энакин оглядел пустую кухню, а потом подмигнул дочери. - Как на счет бананового мороженого? Ммм, что скажете, мои джедаи? Устроим небольшой набег на кафе на углу? - Есть, генерал Скайуокер, – тут же отдал ему честь сын и с улюлюканьем поскакал в ванную. Энакин рассмеялся. Поесть мороженого в эту духоту – кажется, к ночи пойдет гроза – прекрасная идея. Он обожал проводить время со своими детьми. Возиться с ними, играть, смотреть как они ладят между собой и познают мир. Ему так с ними повезло. Они у него росли славными, не испорченными и… очень недолюбленными, к сожалению. Потому что ни он, ни Падме не могли уделять им достаточно времени. Возможно, поэтому и близнецы так любили все эти выходы на мороженное или в кино. Моменты, когда мама или папа – всегда порознь – были рядом. Энакин, убедившись в том, что Лея таки смирилась с отсутствием колы, вздохнул и зашел в комнату, служащую Падме кабинетом. Жена сидела за столом, а вокруг, словно щекоча совесть, лежали фотографии убитой Паолы. Вот значит, о чем она писала. Вот так «везение». Наверное, стоило объяснить жене, что вот это вот – не лучшая тема, никакой Убийца из коридора Вудворд не перебрался из Детройта в Нью-Йорк, чтобы душить проституток, но с другой стороны, такое заблуждение прессы ему было на руку. Да, общественность будет давить, чтобы маньяка быстрее поймали, но это лучше, чем то, что ниточки приведут к тому, кто на самом деле убил Паолу, и за это убьют его. В лучшем случае. В худшем же… что ж, семья Рен всегда была жестока и предпочитала приносить детей в жертву. - Падме, поужинаешь с нами? – Опираясь о косяк, спросил Энакин. Жена развернулась и насмешливо посмотрела на него, сузив свои прекрасные глаза: - Боже, никак нам сегодня выпала честь и это ты поужинаешь с нами? – Ядовито перефразировала Падме, поднимаясь. – Каким ветром в такую рань тебя занесло домой? - Прекрати, - поморщился мужчина, который за последнюю неделю и правда, каждый раз возвращался очень поздно. – Я не в духе ругаться, ладно? У меня много работы и я очень устал. Падме пожала плечами и спустя пару минут вся семья сидела за столом. Дети весело поглощали лазанью, которая не была их любимым блюдом – кому вообще могла нравиться картонная на вкус еда? – но награда в виде мороженого работала неплохо. Энакин, который устал так, что было все равно, что съесть - размышлял о своем, пытаясь придумать, как же ему сделать из убийства Паолы висяк, когда пресса стараниями его же жены, раздувала вокруг резонанс. Что было и хорошо, и хреново. Он посмотрел на Падме – та даже не прикоснулась к ужину. Поймав на себе взгляд мужа, она отвернулась к окну. Энакин подавил очередной вздох. Это было невыносимо для них всех. Даже дети, ощущая напряжение между родителями, перестали жевать и с опасением смотрели на них. Энакин выругался про себя. Они так часто с Падме ругались – к сожалению, на глазах у Люка и Леи – что те тонко чувствовали момент, когда вокруг собирались грозовые тучи и испуганно затихали. Их дети, к сожалению, были травмированы их нездоровыми отношениями, разорвать которые Падме не хотела, а он – не мог. Они были слишком погружены в свои карьеры, и для каждого развод был бы катастрофой. Падме лишилась бы источника для своих потрясающих журналистских расследований, а он – шанса стать руководителем своего департамента, поскольку начальник терпеть не мог «не семьянинов». И, если порой Энакин готов был послать все к черту, то Падме за свою успешную карьеру держалась зубами. Это было даже смешно – она, взлетев достаточно высоко, презирала его всей душой за непрестижную работу и при этом на нем держался весь её успех. И потому они были в капкане. Жаль, что Падме знала слишком много о его делишках с мафией и эти знания пользовала против него, не позволяя ему ни уйти, ни развестись. Она была цепкой, когда хотела. И даже порой делала вид, что её страшно оскорбляют его загулы – сейчас они как раз были на очередной стадии, когда Падме не хотела сквозь пальцы смотреть на проституток в его постели. Будто она в эту постель собиралась с ним ложиться. Но он знал, что это пройдет. Обычно её хватало на пару месяцев, потом Падме получала очередное признание и они все дышали свободней. Он имел подобие других отношений на стороне – пусть и купленных, она – свои фанфары. Мысли, невеселые, усталые и полные банального, примитивного желания заняться сексом, которого не было уже так давно, перебились звонком телефона. Энакин словно очнулся и отложив вилку, потянулся и взял трубку. Звонили с работы – второй детектив сломал ногу на задержании и его срочно вызывали на ночное дежурство. - Выезжаю, - коротко бросил мужчина и с сожалением посмотрел на незаконченный ужин. Незаконченный не в смысле недоеденный, а просто прерванный. Падме вдруг фыркнула, но кое-как удержалась от язвительного комментария. Удивительно просто. Не успел он подняться и поцеловать детей в макушки, как Лея расстроенно протянула: - Папочка, а как же мороженое? - Её глазки наполнились слезами, ведь она вела себя примерно, а он подвел её. Бедная его девочка, никак не могла понять – почему за хорошее поведение папочка наказывает её и бросает? Вот как ей было объяснить? Что проблема не в ней, если он всегда так поступал? Обещал и уезжал. - Да, Эни, как же мороженое? – Насмешливо повторила Падме. Она не торопилась утешить дочку. Пусть её муж видит, что происходит с их детьми, когда он не держит слово. Её слез он долгие годы не замечал. Как и не замечал пропущенных ужинов, дней рождений, посиделок, выходных. Пусть хоть на Лею посмотрит. - Падме. – Он вздохнул. – Своди их в кафе. Пожалуйста. - У меня материал горит! – Возмутилась женщина, закатывая глаза. – Ты тоже должен уделять время своим детям! Я не могу все время ими заниматься, у меня есть работа, от которой пользы, кстати, уж побольше, чем от твоей. - Началось, - покачал головой Энакин, глядя на часы. – Лея, маленькая, не плачь, пожалуйста, папа на выходных сходит с тобой в зоопарк. Я обещаю. - Она уже взрослая девочка и знает, что никуда ты не сходишь. Тебе твои трупы и проститутки важнее, - хмыкнула Падме, а потом смягчилась, глядя, что дочь рыдает навзрыд. Уже не из-за мороженого, которое девочка перехотела, а потому, что папа и мама снова из-за неё ругались. За то, что она раскапризничалась. - Я больше не буду, - тут же прошептала она, - я буду хорошей. «Блядь», - устало подумал Энакин, осматривая на секунду всех их со стороны. Ненавидящую его Падме, заплаканную Лею и угрюмо молчащего Люка. То, что он не капризничал, было только хуже в этот момент. Энакин знал, что из таких детей вырастают молодые парни, ненавидящие своих отцов. Парни, связывающиеся с дурной компанией. - Ты и так очень хорошая, принцесса. Просто у меня много работы, - присев рядом с дочерью, обнял её Энакин. Его сердце в который раз разбилось. Боже. Как он себя ненавидел в эту минуту. Как и во многие другие. – Прости, Лея. Прости меня. - Я очень люблю тебя, папочка, - шмыгнула носом девочка. - Лея, успокойся, пойдем мы кушать мороженное. Сейчас папа уедет, мы доедим и пойдем. – Заворковала Падме, а потом бросила на Энакина уничтожающий взгляд. – Бога ради, убирайся скорее, - прошипела она. Но не успел мужчина дойти до двери, как жена, что-то вспомнив, догнала его. - Да куплю я продукты, - огрызнулся он, не успела Падме заговорить с ним. – И свожу её в зоопарк. Что ещё? - Нам нужно оплатить балетную школу для Леи. - Какую школу? – Не понял мужчина, обуваясь. - Балетную, Эни, балетную. И футбольную секцию для Люка. Мы договаривались, что они с июля туда пойдут. Тебе счета, может, факсом в департамент прислать – там ты хоть обратишь на них внимание? - А мы это потянем? - осторожно спросил мужчина. Балетная школа – уже звучало очень дорого. Он и так вкалывал на ту основную школу, теперь ещё и танцы. Боже. Ему что, нужно совсем себя со свету сжить? – Может, повременим? Или ты тоже можешь оплачивать на свои гонорары что-то больше, чем маникюр и дорогую одежду. Падме, я не могу вытянуть всё. Он устало посмотрел на безупречную жену. Ему так нужен был дома партнер, а не враг. По барабану уже на любовь, которая сгорела. Хотя бы немного понимания! Хотя бы чуть-чуть. - Энакин, это твои проблемы. - Холодно заметила жена, рассматривая своё красивое, явно новое кольцо, стоящее, как семестр обучения в балетной школе, на которую вот у него ресурса уже не было. - Если ты не зарабатываешь достаточно – может, ты начнешь брать деньги у мафии, раз ты на них работаешь, а? Все равно ты по уши в этом дерьме – почему бы не получить хоть немного выгоды? - Потому, что так я сохраняю остатки самоуважения, - рявкнул Энакин, ненавидящий этот тон и подобные темы. Ему уже пришлось пережить то, что он перестал быть честным полицейским, теперь Падме не унималась, постоянно находя все новые и новые статьи растрат. Она видела, как живут жены тех копов, которые были посговорчивей, и теперь задалась целью заставить мужа быть менее идейным. Кого интересовала идейность, когда Лея хотела пуанты и танцевать? - А, ну ясно, - сухо пожала плечами женщина и Энакин, абсолютно разбитый, вышел из дома. Сдержавшись, не хлопнул дверью – чтобы не расстроить Лею ещё сильнее. Сев в машину, с минуту тупо смотрел перед собой. Балетная школа. Балетная школа. Балетная школа. Готов ли он пересечь ещё одну черту, чтобы его принцесса была счастлива? Заводя мотор, Энакин, увы, знал ответ. И оттого было так тошно. Ударив по рулю, мужчина зло засмеялся, преисполненный ненависти к миру. Он всегда опасался быть застреленным, а в итоге его повесят на шелковых лентах от пуантов. Но это не важно. Все не важно. Даже что он в итоге окажется лишь продажным копом. Потому что ничто в мире не стоило слез Леи. Но менее мерзко не становилось. И, ощущая усталость, мужчина поехал на дежурство, думая о том, что хотел бы просто с кем-то поговорить. Не важно о чем. Просто увидеть, что его кто-то слушает. Чтобы вспомнить каково это - просто разговаривать. Не орать, не спорить, не доказывать. Но вокруг него смыкалась лишь привычная тишина. И шум полицейской радиоволны, которая глушила отчаяние, в котором Энакин тонул. *** Рей стояла, скрестив руки и бесстрастно смотрела на руины того, что ещё утром было её убежищем. Выйдя из такси, она даже не изменилась в лице, поскольку знала, что у неё забрали даже это - право на гнев или горечь. Это там, в музее, застигнутая врасплох звонком полиции, девушка разрешила себе всхлипнуть так, будто в неё пуля попала. Предварительно положив трубку. Закусив костяшки пальцев, она, прижавшись к стене, плакала без слез и лишних звуков. Просто тряслась от боли, задыхаясь. Её дом, её прекрасный дом. Обставленный, обжитый, облюбленный. Место, где жила её душа. Сейчас же она просто стояла и смотрела. Даже не пытаясь обнять себя, чтобы не казаться слабой - игра-то продолжалась. Вскинув бровь, Рей заставляла себя смотреть, как бы ни хотелось отвернуться. Смотреть и впитывать. Всю гарь, копоть, дым, остатки пожара, обломки былой жизни, состоящие из гравюр, фрезий, любимых винтажных подсвечников и фотографии родителей. Пламя поглотило все. Кайло. Кайло поглотил все. Рей стиснула кулаки. “Подонок”, - подумала она с яростью, сотрясшей её до основания. А потом, к огромному удивлению подошедшей - такой бесполезной - охраны, которая не могла защитить девушку от жестокого капо, тихонько рассмеялась. Выражая противоположную нормальности реакцию. Каждый день последние пару недель она, просыпаясь бодрой и отдохнувшей, мысленно благодарила Кайло за то, что он щедро дал ей это - покой, которого девушка так давно не знала. Дал, чтобы в одну секунду отнять и дать почувствовать насколько она в его власти. Наказал её за то, что она имела глупость ему довериться. Если секс с Кайло её одурманил аж настолько, что она, впервые в жизни забывшись и немного расслабившись, ошиблась - блядь, как же ошиблась - его эмоции не захлестнули. Но она была всего лишь уставшей, очень сильно уставшей девушкой, которая разрешила себе не проверить контакт. Не потому, что думала, что ей все можно, а просто так, что размечталась о чем-то. Была влюблена и нетерпелива в ожидании своего капо. Выбирала шикарное белье в магазине, и поэтому дала тот контакт, которым пользовалась всегда, не проверив дополнительно, что нужно было делать от случая к случаю. Что ж, белье теперь было на ней. А квартиры больше не было. Капо вернулся и расставил все по местам, разнося вдребезги всю её жизнь. Напомнил ей, что нельзя расслабляться. Нельзя влюбляться. Нельзя верить в то, что у неё будут беззаботные сутки, когда можно быть с тем, кто дорог и не скрывать этого. Без оружия. Но она не успела опустить свой топор, как её обезоружили против силы. В момент, когда она готова была сложить все сама. “Лучше бы ты убил меня, чем отобрал дом, - ощущая, как слезы стискивают горло, думала Рей, сжимая кулаки все сильнее и с удовольствием ощущая, как ногти раздирают кожу. Становилось лучше. Боль была предпочтительней, потому что привычней. Боли она не опасалась. Это счастье, владевшее ею последние двое суток, было пугающим и вызывающим панику. А боль. Что ж, это просто боль. Доказательство того, что она все ещё жива. “Все к лучшему, все равно этот дом опорочен”, - пыталась успокоить себя Рей. Безопасность её убежища, правда, осквернили ещё вчера ночью. Она спала, убаюканная Дебюсси, которому поверила впервые не свои печали, а прекрасное настроение. Танцующая босиком по спальне. Смеющаяся. Сгорающая от нетерпения увидеть Кайло, который звонил и тихо говорил в трубку “завтра встретимся, кисонька, завтра ты на сутки - вся моя”. Она едва не ляпнула - “хоть навсегда, только, пожалуйста, быстрее, пока я ещё здесь, пока я все ещё жива, я так хочу ощутить все это”. Веселая, она уснула, ощущая охрану за дверью квартиры. В безопасности. Она была в безопасности. Кайло Рен хорошо охранял свою кисоньку. А потом грубые, сильные руки выдернули её из постели. Такую сонную. Ничего не соображая, но чуя опасность, Рей тут же сгрупировалась. Но перед ней был лишь Кардо. Абсолютно спокойный и ухмыльнувшийся, глядя, как она надевает халат, чтобы скрыть свои стройные ноги, поскольку шелковая пижама была короткой. - Ты невероятно стыдлива для шлюхи, - хмыкнул Кардо, бесстрастно глядя на полураздетую девушку, такую уязвимую в своей сонливости. Укутанную в безопасность, которую он легко разрушил. Смотрел, давая ей время немного очнуться, а сам пытался понять - та Мадонна, что она запросила, как цену - это намек на то, что она хочет быть женщиной Кайло? Он допрашивал Рей планомерно и спокойно, потому что, на самом деле, какие-то три regime были ничем, но он знал, что раскрутит эту проблему так, что девушка заплатит. Она отвечала четко, не задумываясь, даже морщась, и Кардо понимал почему - подозревала, что Бюро ей уже не доверяло, как раньше, если контакт был подставной, а она - ни сном, ни духом. - Мистер Кардо, я понятия не имела, - в который раз сказала Рей, зевая. - Оставьте меня в покое. Приедет капо - он со мной будет разбираться. - Послушай, - поймав ее за руку, и больно выкручивая её, прошептал Кардо, притягивая девушку к себе, - мы оба знаем, что хоть ты просишь святой рисунок, сама ты просто шлюха, просто обходишься дороже. Подумаешь, продалась за пару миллионов, а не побрякушки, но факт остается фактом. Ты просто ничего не значащая проститутка, потому не выебывайся и не надейся, что Кайло спустит это с рук. - Идите вы к черту, - рассмеялась Рей, стараясь смехом оградить себя от грубых слов. В ответ на слова, он оттолкнул девушку и та, не удержавшись, упала, сдирая руку об угол тумбочки. Кардо удивился, что её так легко сбить с ног и решил, что это - нарочно. Чтобы потом вызвать сочувствие у Кайло, который будет в гневе на её провал. Он ненавидел испорченную репутацию. Не издав ни звука, девушка просто прижала к себе руку и, ощущая во рту привкус крови - она прикусила изнутри губу - покосилась на Кардо. Он был просто очередным ублюдком на её пути, не более. Просто ублюдком. - Ты ему и слова не скажешь, ясно? Во благо себе. Потому что он тебе не поверит. Ни за что не поверит. Я - его доверенное лицо, а ты просто девка, которая раздвинула перед ним ноги в надежде урвать что-то. - Он довольно ухмыльнулся и ушел, оставив после себя запах дыма, коим всегда пахло мужское самодовольство. Рей задумчиво слизнула кровь, стекающую к локтю. Поморщилась. Она вляпалась, но была уверена - капо не поступит с ней плохо. Уверена не как игрок - как женщина, ощущающая, что он увлечен, а значит защитит. А теперь она издевательски над собой смеялась. Да никому не было до нее никакого дела. Существовала лишь власть, Семья и… да, уравнение всегда будет не в пользу проститутки. Тряхнув головой, Рей развернулась в сторону такси. - Мисс Палпатин, проводить Вас в отель? - Поинтересовался Викрул, который раньше состоял телохранителем при Кайло, но был временно отдан в её распоряжение. Тот, кто прикроет от пули, но подержит покрепче, если капо захочет, например, развлечься пожестче, а она будет против. Тот, кто дежурил у её дома и, наверное, тот кто установил бомбу. - Нет, я не в отель. Я в бутик. Видите, все сгорело и мне нужны новые духи. - Духи, мисс? - Да. Духи. А потом помада и чулки. - И оставив ошарашенного телохранителя за спиной, она подняла руку, останавливая такси и время. *** Рей даже не вздрогнула, когда на пороге её номера возник Кайло. Она даже не пошевелилась. Как сидела на диване, поджав колени, так и осталась сидеть. Не поднимая головы и не отрываясь от книги, которую читала. Очередная бесцеремонность её не покоробила и не вызвала не единой эмоции. Он так часто вторгался в нее, когда хотел и как хотел, разрушая личные границы, что сил уже не было. Потому девушка просто читала, отметив, что мужчина пришел не с пустыми руками, а картонной коробкой. Забавно, что ровно в такую же коробку влезло все, что удалось спасти с пожарища. То есть, ничего, кроме разбитой гордости и пары бутылочек с унижением, которое она пила вместо того чая, что ей принесли. Ничего не осталось. Совершенно ничего. Кроме вопроса - охрана за дверью, которая и пальцем не пошевелила, когда где-то там пылал её дом, защищала или просто держала под контролем и в плену, чтобы она не сбежала от капо? Кайло остановился, налетев на стену равнодушия. Поежился. За окном плавился от жары асфальт, но в номере Рей разливался холод, отражающий, видимо, настроение девушки. Холод и просто одуряющий запах смородины, захватывающий с головой. Саму Рей, одетую только в черный свитер, спадающий с одного плеча, температура, видимо, устраивала. Он хотел что-то сказать, когда заметил, что её босые ноги испачканы кровью. Покрутив головой, Кайло наткнулся взглядом на белый заварник, разбитый у тумбочки. Вот откуда пахло смородиной. Она, наверное, заказала успокоительный чай, а ей по иронии принесли нечто, ассоциирующееся с ним, и в порыве ярости она выместила свое разочарование хоть на фарфоре. - Рей, - тихо позвал Кайло, не сводя взгляд с её босых, порезанных стоп. Вспоминая нагретый песок того пляжа, где он обрел свои первые шрамы. Сицилия настигла и её. Настигла и обожгла, но девушка даже не замечала этого. Если у неё не болели порезы, если Рей не ощущала боли – а явно не ощущала, раз не бинтовала их – значит душа её была изрезана в разы сильнее. Им. Cazzo, cazzo, cazzo! - Рей, - уже настойчивей протянул Кайло и девушка подняла глаза, не понимая, почему бы ему не оставить её в покое. Неужели он не понимал, что ей не хочется сейчас развлекать его? С другой стороны, она ведь была лишь amante и то, что она ощущала в расчет не бралось. Имели значения лишь желания капо. - Добрый вечер, мистер Рен, - бесстрастно улыбнулась девушка, поднимая глаза. – Спасибо, что заехали. Хотите чаю? Или заказать кофе? Ужин? Кайло, присаживаясь на стул, покачал головой. Он предпочитал не брать ничего из рук любовниц. Особенно тех, у которых он сжег дом. Даже не дом, нет. Убежище. Гнездо. Очаг. - Меня? – Все так же равнодушно спросила Рей. - Прекрати. Я приехал сказать, что мне жаль. - Квартиру-то? – Она деланно удивленно вскинула бровь, - не берите в голову. Я ошиблась и меня наказали. Правила непреложны. К тому же, под грушей мне имущество не очень-то пригодится. Все нормально, не стоило утруждать себя. Голос Рей звучал тихо и ровно. Внутри она думала, как планомерно и расчетливо Кайло лишал её всего – одежды, сердца, дома и… безопасности. То единственное, во что она так наивно поверила тогда, прижавшись к нему в машине. То, что сгорело в огне и въелось в кожу гарью, запах которой она не смогла смыть даже простояв час под душем или окутав себя цитрусово-соленым ароматом. Потому, что попало в самую душу. - Я всё исправлю. – Спокойно ответил Кайло, понимающий, что исправить можно не всё. - Сначала amante, теперь – содержанка? – Ощетинилась Рей, побарабанив пальцами по голым коленям. – Вы не можете сжечь мою квартиру, а затем купить новую. В Семье этого не поймут, потому grazie, я всё исправлю сама. У неё были деньги на новую, может, более скромную квартиру. Желания не было. Она столько раз собирала свою жизнь по кусочкам, что была обессилена. Знала, что утром всё пройдет и она, полная желания завершить свой план, возьмет себя в руки, но сейчас ей ничего не хотелось. Кроме покоя. Однако, и это Кайло забрал, вынуждая с ним общаться. Неужели нельзя было проявить немного эмпатии? Ему так сильно хотелось защитить свою совесть, что он даже не подумал, что ей нужно время, чтобы восстановиться. - Правила, правда, непреложны для всех. Для всех, ты понимаешь? – Он попробовал посмотреть ей в глаза, но девушка смотрела куда-то мимо, поверх его головы. Усмехнулась краешком губ. - Что же потеряли Вы? - Абсолютно все, потому что власть - это не когда всё можно, а когда ты обязан подчиняться правилам, которые самому могут быть неприятны, - честно ответил Кайло, думающий, что его дом – тот, персональный, духовный – тоже сожгли. Сожгли под корень. Или он сам сжег? Семья всегда требовала жертв и он принимал правила. – Обман и мошенничество смываются только кровью или огнем. – Добавил мужчина, пытаясь объяснить, что всё же спасал ей жизнь. - Что ж, Вам потери к лицу, мистер Рен, - она скользнула взглядом по его шраму, задаваясь вопросом, когда он появился. – Они сделали Вас сильнее. Возьму с Вас пример, mio capo! В конце концов, есть люди, которые, ошибаясь, платят куда больше, Вы правы. – Она пожала плечами. – Например, Паола. Вы ею наигрались и были не столь великодушны. - Smetti di (1), - поморщился Кайло, подумывая, что зря отказался от чая. Даже если бы там был яд, беседа была отравлена презрением и разочарованием куда сильнее. – Ты – не лапочка и сама знаешь это. Chiunque io sia, tu mi piaci (2) Кайло сказал эти слова и неожиданно рассмеялся. Показывать это действиями и проговаривать про себя было не одним и тем же, что сказать подобное, глядя Рей в глаза. Человек, привыкший говорить лишь угрозы, впервые за многие годы кому-то сказал иное и подумал – Dio, как же правильно это звучало. Хоть чертовски неподходящее время он выбрал, но Кайло хотелось дать ей это. Слова. Которые вряд ли бы помогли, на самом деле. - Нет, - покачала головой Рей и мужчина подумал, что, возможно, она права. Он всё же лгал. Не договаривал до конца. Не давал чувству более правильное название, удерживая их обоих на этой грани, где была лишь симпатия, а не то, что владело им уже которую неделю. Опасно владело. – Мужчина, которому нравится женщина, не стал бы унижать её, мистер Рен, потому единственное, что Вам нравится – это власть. Над Семьей, над миром, надо мной. Власть сжечь мой дом и небрежно бросить мне статус amante, например. В Вашей воле было бы сказать, что я – девушка, но Вы четко показали миру и мне, что Вам нужно лишь тело для удовольствия… - Какая девушка? – Нахмурился Кайло - Да обычная девушка. Которая нравится. За которой Вы ухаживаете. Вам достаточно было сказать это и меня бы никто не тронул пальцем, но любовница звучит куда слаще для Вас. Поэтому не стоит с трагичным лицом рассказывать, что Вы потеряли абсолютно всё, потому что обрели Вы куда больше. И именно поэтому Вы принимаете жертвы во имя этой власти, ведь не хотите потерять её. Рей эмоционально взмахнула рукой, широкий рукав свитера соскользнул и Кайло увидел глубокую царапину на бледной коже. Казалось, что раны, что он нанес своим приказом, просто проступали на ней. - Всего лишь царапина, - проследив за его взглядом, равнодушно протянула Рей. - Зацепилась, когда из такси выходила - так меня ошарашил ваш огненный сюрприз. - Ясно, - поджав губы, протянул Кайло. Рей про себя усмехнулась. Кардо-то ведь был прав. Он, поверив в такую херню, ни за что бы не поверил в иное. Слишком доверяет своему подручному и ни капли - ей. Хоть дорог капо был им обоим. Странно, что она понимала логику поступков Кардо, а он её - нет. Она знала, что подручный, действительно, переживает за друга, ей же никто не выдавал кредит доверия, только презрения. Всего лишь шлюха, ведь так они все думали? Но она ещё станет Мадонной и заставит каждого молится на неё, стоя на коленях и не поднимая глаз. Она неожиданно отложила книгу и подошла поближе. На секунду поморщилась и Кайло понял – порезы все же заболели. Но, видимо, едва ощутимо. - Давайте не будем притворяться, ладно? Мы оба знаем, что именно Вам нравится, - подойдя к нему, ухмыльнулась Рей, поднимая руки и распуская волосы. Слегка ероша их пальцами. Сейчас она, как никогда, была воплощением той девушки с балкона, которая была одета скорее в контраст тени и света, чем в полупрозрачный халат. Глядя на широкие петли свитера, сквозь которые он легко видел бледное, прекрасное тело, Кайло думал, что души Рей он все так же не мог разглядеть. Только очертания груди, черное белье и почти не скрытые ничем ноги. - Так правило нарушено же, - задумчиво протянул Кайло, скользя по Рей взглядом и всякий раз возвращаясь к израненным ногам. – Ты обменяла себя на безопасность. Его улыбка стала оскалом. Ничто не было бесплатно и сейчас, когда Рей не горела, а была скована холодом и нежеланием, но все равно предлагала себя, что было очень показательно. Не было там, под совершенной игрой, ничего, кроме расчета. Пока он говорил о чувствах, Рей просто вела свою игру. Но это не значило, что подобный расклад ему был по душе. Он сможет заставить её любить себя. - Мы не обсудили особо условия, правда? – Девушка забралась к нему на колени. Как тогда, в клубе. Только от неё продолжало веять морозным утром, никак не знойным сицилийским закатом. И вместо цитрусовых, она пахла лишь пепелищем. В насмешку над ним. – Вы обещали безопасность извне, а не внутри Семьи. «А, так я все ещё тебе нужен», - мысленно хмыкнул Кайло, размышляя о том, что раненая его решением Рей сегодня ошибалась в своей идеальной игре, поскольку с каждой фразой только выцарапывала на нем то, что она ничего к нему не чувствовала. Особенно в эту секунду, когда насмешливо оправдывала его же жестокость. Презрительно щурясь. Играя в адвоката, она была отнюдь не завуалированным обвинителем. - Развлечемся, мистер Рен? – Прошептала она, в точности цитируя фразу, с которой лапочки начинали свою работу. И его аж передернуло от этого. Но он понимал, зачем Рей это делает. Унизив её статусом amantе, он ведь принизил самого себя, показывая, что не играет на равных с такой женщиной. Кайло положил руки на талию Рей. Ничего не делая. Просто придерживая, чтобы не свалилась, но девушка приняла это за другой сигнал. Обвила руками шею и поцеловала. Горячо. Страстно. Касаясь языком нёба. Лаская. Затягивая. Заманивая. Даря то, чего ему не хватало. Ощущение, что ты любим и все происходящее - лишь плод великих чувств, а не расчета. И тем больнее было знать, что всё это ложь, от которой он, как наркоман, не сможет отказаться. Сжигая сегодня свой последний шанс на её чувства, теряя Рей раньше, чем успел обрести, он все равно знал, что никогда уже не отпустит. Лишь усиливая её неприязнь. Как, оказывается, любой человек мог быть уязвим перед чувствами. А она действительно, была чертовски хороша и ему, правда, её хотелось взять. Не поднимаясь со стула. Но сегодняшние карты не давали Кайло получить удовольствие. Ему хотелось встать из-за стола и просто побыть с ней, понимая, что Рей нужно это. Немного поддержки, которой ей не у кого было попросить. Показать, что сейчас он не капо, принимающий решение наказать ошибающегося члена Семьи, а лишь мужчина. Возможно, её мужчина. - Что не так, ммм, мистер Рен? – Промурлыкала девушка, когда Кайло отстранил её. Плавно качнула бедрами и воздух аж задрожал от того, как их нервные окончания соприкоснулись. – Вы ведь за этим пришли, правда? Почему хмуритесь? Вам меня… мало? – Она игриво пробежалась тонкими пальцами по плечам. Прикосновения были резкими, не теми ласковыми и мягкими, к которым Рей его приучила - приручила, diavolo, - всякий раз по-особому поглаживая. – Я могу позвонить на ресепшн. В холле таких отелей всегда есть ещё… девушки. Давайте пригласим кого-то ещё? Вам какие больше нравятся – брюнетки или блондинки? Она деланно задумалась, а затем потянулась рукой к телефону, но тут же Кайло поймал её за запястье. Впервые поймал сильнее нужного, но Рей даже не вздрогнула. Все так же улыбалась, хоть рука была та, что ей выкрутил Кардо и боль была просто адская. Но скользнув взглядом по мигом покрасневшей коже, она только сверкнула глазами. Кайло никогда не узнает, что ей тоже может быть больно, нет. Её чувства к нему, любые - от страсти до презрения - она готова была показать, но боль… нет, боль была только её имуществом, которое нельзя было ни сжечь, ни отнять. Потому девушка потянула ладонь Кайло на себя и приложила её к своей шее. Прижала с такой силой, что её пальцы аж побледнели. - А может, сделаем это так? Вас так ведь больше заводит, мистер Рен? – Шептала она, продолжая стискивать собственные пальцы и начиная потихоньку хрипеть. Кайло резко отдернул руку - это было невыносимое зрелище - и раздраженно взмахнул ею так, что со стола упало всё – от телефона до той коробки, что он принес. Что-то жалобно звякнуло, но они оба даже не вздрогнули. Просто продолжали буравить друг друга ледяными взглядами, несмотря на то, что тела их аж горели от желания. Забавно было ощущать, как Рей меняла свою температуру, однако, не настроение, нет. - D'accordo, ne ho abbastanza (3), - рыкнул он на девушку, - Никак. Я, cavolo, никак сегодня не хочу! Послушай, кисонька, немедленно прекрати паясничать и спрячь свои когти. Ты, в самом деле, влетела, и я сделал все возможное, чтобы мы выглядели в рамках тех приличий, в которых бы я не потерял власть, а тебя уважали, как женщину, несущую ответственность, как и все, за свои поступки. Ты не в религиозное братство входишь, где позволяют подставлять щеку и поют о любви друг другу, ты - нравится тебе или не нравится - часть моей Семьи, а в ней очень жесткие правила. Но смотри, я здесь. Рядом. Пытаюсь поддержать тебя! - О, я должна быть очень благодарна за такую честь? - Просто не веди себя так. Я – не животное, Рей, которое живет только первобытными инстинктами. «Я – тоже человек!» – добавил он про себя, думая, что скорее не «тоже», а «всего лишь». Всего лишь человек. Влюбленный и не знающий, как помочь ей остановить кровь, потому что и у него рядом с ней все старые раны странным образом открывались и он ничего не мог с этим поделать. Чувства были все той же болью, что и много лет назад. Ничего не изменилось. Особенно, очередные безответные чувства. Но он сам её выбрал. Сам. - Вот это новость, - вдруг язвительно протянула Рей. – Надо же. Рей видела, как темнеют от гнева глаза капо и понимала, даже почти разделяла с ним это чувство, ведь она знала, сколько боли могут доставить чужие грубости. «Тварь», «сука», «шлюха» - так её звали в его Семье. Она слышала. И ранилась. И продолжала улыбаться. И не давала Кайло милосердных слов, что он не чудовище. Усугубляла, загоняя отравленные слова между ребер и прокручивала их, заставляя себя улыбнуться. Чтобы ему было больнее. Чтобы она перестала, наконец, что-то чувствовать, ведь он лишил её дома. «Она просто обиженная женщина», - тут же дернул себя Кайло, ощущая, как хочет свернуть ей шею за эти слова, но даже не шевельнулся. Он сжег её дом, она пыталась сжечь его. Но он не сделает ей больно. С неё хватит на сегодня. Рей все равно проиграла. Стараясь отвлечься, Кайло бросил взгляд за плечо и зацепился за книгу, которая упала, когда девушка поднималась. Упала, позволяя ему сейчас прочитать название. «Роберт Ресслер. Любить Монстра» (4) - О, ФБР прислали тебе инструкцию, как меня приручить? (5) – Зло рассмеялся он, неприятно задетый. Само сочетание глагола «любить» и «Монстр» звучало насмешкой. Почему Рей читала именно это и именно сейчас? Потому что… любила? Любила его? Порой – два-три раза – Кайло думал, что так и есть. Что она влюблена. Потому что иногда ловил на себе такие странные взгляды, когда Рей была уверена, что он смотрит в другую сторону. Впервые мужчина увидел это в тот день, у бассейна, когда он говорил с лапочкой. Увидел и долго пытался вспомнить, что это за взгляд такой, но ничего не находил в голове. Какая-то странная мягкость и тепло во взгляде, от которого он и сам согрелся. И лишь через пару дней, ужиная с Кардо и его женой, и видя как та смотрит на его подручного, он вдруг сообразил. Взгляд влюбленной женщины. Вот что тогда было. Вопреки любой логике. Она смотрела на него так всего пару раз, но это было именно то, что позволяло Кайло верить ей, невзирая на то, что всё внутри протестовало и напоминало: Рей – лишь профессиональная лгунья. А всё же… И сейчас эта книга словно подкрепляла тот взгляд и… уничтожала. «Любить Монстра». Если в ней что-то и жило, то лишь тёмное, мрачное и отрицающее нормальность. Ему не хотелось, чтобы в нем любили монстра. Он верил, что его женщина сможет рассмотреть больше, хоть Кайло понимал, что не дал Рей ни малейшего шанса себя разглядеть, да и то, что она была его Синьорой, абсолютно не означало, что он – её мужчина. - Всего лишь дополнить комментариями. - Из личного опыта, eh? – Продолжал ухмыляться Кайло, находящийся сейчас на высшей стадии блефа. Чуть выпрямился и их лица оказались на одном уровне. Глаза в глаза. – Расскажи мне, расскажи – каково это – любить монстра? Тебе это нравится? Возбуждает? Пугает? Рей затаила дыхание. Она могла сказать, что это иронично, ведь они связаны и выбор невелик. Или спросить у него то же самое. Но… - Понятия. Не. Имею. – Четко отчеканила она каждое слово, сжигая всё второй раз за день. Потому что для неё он не был Монстром. Невзирая на злость, что она испытывала, Рей видела лишь очень сильного человека, который привлек её именно тем, что умел принимать решения. Кайло постарался не поменяться в лице. «До чего ты сегодня ужасно играешь», - подумал он, думая, что девушка решила отобрать у него даже это – любовь к монстру, отрицая любые свои чувства к нему. И если минуту назад он бесился, что она любит монстра, то теперь был бы не прочь не задавать вопрос и не разрушать хоть какие-то её чувства к себе. Чувства, которых она всё так же не имела и, кажется, больше не собиралась отрицать. - Не играй со мной, лапонька, - прохрипел он низким от ярости и разочарования голосом. Рей, скрестив руки на груди, хмуро посмотрела на капо. - Я ещё даже не начинала, - равнодушно бросила она. - Ты всё равно проиграешь. - Кайло, как мог, пытался образумить Рей. Неужели она не понимала? Серьезно, не понимала? Сожженный дом не научил девушку тому, что игры заканчивались плохим финалом? - Сядьте со мной за стол - и посмотрим кто проиграет, - огрызнулась девушка, глядя на длинную царапину, оставленную допросом Кардо. - Пустите, мистер Рен. Потому,что пока Вы лишь удерживаете меня, как в тот вечер, у себя на коленях. А я не лапонька и не кисонька. Я - игрок, но видимо, Вы так не любите проигрывать, что принижаете тех, кто может дать отпор. Его руки соскользнули с талии Рей.Он заебался. Как же он заебался от этого всего. Неужели Рей не понимала, что ему не хотелось с ней играть не из-за страха унизить свое тщеславие, а просто потому, что не хотел. Не хотел быть с ней за покерным столом. Вот за обеденным - это да. Но… что ж, взорви она его дом - он бы вообще не разговаривал. Просто бы замучил до смерти за такое. По сути, Рей это с ним и проворачивала. Мучила. Чисто по-женски. Вгоняя коготки в душу и раздирая её каждым справедливым словом или признанием, вроде того, что монстра не любят. Он хотел столкнуть её с себя, подняться и уйти, когда пальцы, напоследок очерчивающие тело, зацепились за шрам. Мужчина нахмурился и вернул руку на бедро. Тогда, на балконе, он касался его со внутренней стороны, сейчас же… Рей вздрогнула и попробовала отстранится, мигом понимая, что впервые обнажена. - No, no, lasciatemi andare! (6) – Пытаясь защитить свои тайны, тут же зашипела девушка. В её глазах мелькнула паника, но вторая рука Кайло крепко сжала локоть девушки. Не сводя взгляда с Рей, он скользнул пальцами чуть под свитер, продолжил изучать шрам, который имел круглую форму и острые, зазубренные края. Затем, к своему полнейшему ужасу, ощутил ещё один совсем рядом. Рей снова дернулась. Но, когда он прикоснулся к третьему, она обреченно вздохнула и отвернулась, просто разрешая ему продолжить делать то, что ему хотелось. В груди что-то загорелось, обжигая. Наверное, сердце. Странно, что она не выдохнула дым. Закрывая глаза, она ощущала это вторжение в свою жизнь, в себя и закусила губу. Он пригрозил ей сломать пальцы, если она ещё раз погладит его по волосам, сам же Кайло пересекал черту и касался запретного. Того, что болело. “Тебе мало сегодня, правда? Решил ранить и этим?” - подумала Рей, ощущая себя такой уставшей. Кайло накрыл шрамы ладонью и неожиданно притянул Рей к себе. Обнимая её. Он знал откуда берутся такие шрамы. Они были результатом того, когда в тебя стреляли. С очень близкого расстояния. Практически в упор. И то, что они были сделаны там, на бедре, указывало, что выстрелы были сделаны в воспитательных целях – чтобы причинить боль, но не задеть важных органов. У него самого был такой же. На плече. Подарок от отца на шестнадцатилетие. Первый и последний день рождения, когда он развлекался на вечеринке, устроенным капо в его честь. Стараясь забыться, что грешен с самого первого дня появления на свет, которое убило его мать, он позволил себе лишнего, и после пары бокалов ему было удивительно легко и весело. Он много смеялся и ощущал себя достаточно счастливым, что бывало очень редко. После вечеринки отец вызвал его в кабинет. И в подарок к ключам на первую машину оставил ещё и рану, переросшую в шрам, который должен был напоминать ему, что вести себя всегда нужно сдержанно и подобающе. Наверное, с тех пор он смеялся только с Кайдел. Потому что думал, что она его понимает. А потом, много лет спустя - с Рей. Уже не веря, что может быть понят хоть кем-то. Просто смеялся потому, что ему было порой хорошо. Всё в его жизни было либо ложью, либо болью. Наверное, так и бывало, когда родился уже убийцей. Странно, что его зацепило то, что Рей могла любить Монстра. Он ласково погладил девушку там, где ей оставили увечья. Три. Целых три. У него был всего один. Пользуясь тем, что Рей прижата к его плечу, он опустил глаза, прикидывая, что шрамам чуть больше десяти лет. Отняв от двадцати восьми – возраста Рей – пару цифер, он вздохнул. Ей было, возможно, меньше, чем ему тогда. Или тоже шестнадцать. Захотелось закурить. Да, ему доводилось слышать, что в старых Семьях воспитание было хуже, чем у его отца, но, чтобы настолько? Porca troia, не странно, что порезы на стопах не болели, если она пережила вот это. Ему хотелось что-то сказать ей, но для запоздалого сочувствия он был слишком… Монстром. Были слова, которых он совершенно не знал, а обещать безопасность уже было потраченной картой. - Ecco, sei contento adesso? (7) – Тихо, куда-то в плечо, спросила Рей. - Spero che ti sei presa vendicatа (8), - протянул Кайло, зная, что у него отнюдь не риторическая фраза. Ему было важно знать, кого он впускает в свою жизнь: охотника или всё же жертву? То, что она дергалась при прикосновении к шрамам, ещё ни о чем не говорило. Его тоже слегка трясло раньше, когда шрама касались. Просто потому, что такие следы были слишком личными. То, что Рей хотела вырваться, показывало лишь то, как мало людей она подпускала настолько близко. При этом шрамы могли быть предметом силы. Неожиданно девушка отстранилась, и на её губах играла злая улыбка. - Si. Отомстила. Это сказало о многом. Значит, их оставил не тот, на кого он думал. Но кто бы это ни был, он уже мертв, хоть отравленное дерево продолжало цвести, пусть мятежный плод и откатился далеко. Взяв девушку за запястье, Кайло поднес ладонь к губам и поцеловал её окровавленные местью руки, ощущая наслаждение. С каждым новым фактом он влюблялся все сильнее. Потому, что если Рей была той, кем была, она, в отличие от него, нарушала правила и пачкала руки. Боже, это определенно его пара. Всё так правильно складывалось. Кроме пепелища да обломков её дома. Не станет ли он следующим? Не сгорит ли его Дом? Ощущая, как дурная кровь Рей начинает опасно дурманить, Кайло мягко столкнул с себя девушку и поднялся. Стиснул зубы. Ему нельзя было брать её сегодня, иначе это только усугубит трещины, которыми покрывались ещё не начавшиеся отношения. Он, как умел, пытался делать хоть что-то правильное. Потрахаться здесь, среди отельного номера, как с другими, было бы подтверждением слов Рей о том, что он лишь берет. Он мог подождать, когда она попросит сама – а она обязательно попросит. Без этой обиженной демонстративности. Когда ей что-то понадобиться от него, а ей, как и всем, понадобится. И тогда он сможет играть на своих условиях. - Я улетаю в Италию сегодня ночью, - сказал Кайло и девушка, вернувшаяся на свой диван, вскинула бровь. - Счастливого полета, мистер Рен. - Ты полетишь со мной? – Внезапно предложил он. Это был порыв. Чистейший воды порыв. - А что, в Италии уже закончились проститутки, что Вы свою из Америки берете? – Усмехнулась девушка, внутренне содрогнувшись. Приглашение было… лестным. Почти протянутой рукой… которую он мог погладить, а мог сломать. Лучше держаться подальше. Пусть они существуют только в постели, иначе все улетит в тартарары, она и так туда скатывалась на всех парах. Становилась слабой из-за влюбленности. Хотела, чтобы он… да ничего она не хотела. В таких мыслях даже признаться самой себе было страшно. Сразу сжималось все внутри. Она просто amante и ей нужно отыграть. Побыть в безопасности - очень относительной, отдышаться, набраться сил и сделать так, чтобы капо помог ей. Конечно, он убьет её, когда все узнает. Такое вранье смывалось уже не огнем, а лишь кровью. Стоило ли мечтать о том, о чем мечтать было нельзя? Этот капо был не для неё. Рей даже сейчас не была уверена, что не погубит всю его Семью. И Рей, так ненавидящей мафию, было даже слегка жаль. Хоть всё это было одинаковым злом, а Кайло был просто Верховным Лидером всего, всё же она замечала, что он практически всегда принимал справедливые решения. Даже в том, что касалось её. Она злилась, безумно злилась за сожженный дом, но… с ней поступали и похуже. Намного хуже. Правда, и безопасность никто не обещал... - О чём ты? – Нахмурился Кайло, улавливая ревнивые нотки в её голосе. – Я же дал тебе слово, что волноваться не о чем. Рей вдруг подняла на него глаза, перестав листать книгу. О! Это было весьма интересно. У него никого не было на Сицилии? Все три недели? Ни единая лапочка не развлекла её капо? - Мужчина, держащий свое слово, такая редкость, - она была так тронула этим, так неожиданно тронута, что тут же холодно рассмеялась, стараясь оттолкнуть от себя Кайло. Ей нельзя покупаться на такие слова. О безопасности он тоже говорил, а в результате ему наскучило. Не трахаться со шлюхами было капризом, никак не сдержанным обещанием. Но… проклятие, как бы ей хотелось, чтобы хоть это было правдой. Хотелось, чтобы была только она и никаких лапочек. Но капо не бывали верными. - Лучше бы Вы переимели всех девушек на Сицилии и сдержали другое слово, - разведя руками, будто желая охватить серый отельный номер, сухо заметила Рей. Кайло оглянулся. Да, совсем не её прекрасный геометрический бело-черный мир, увешанный гравюрами и уставленный зимними фрезиями. То, что утром ещё было для Рей настоящим, уже развеивал ветер и превращал в прошлое. А он? Его она тоже отправит в прошлое, забыв о безопасности? Ведь девушка нарочно сняла номер не в отеле, который принадлежал Семье, что было бы логичней, а, наоборот, подальше. Она вела себя не так, как тогда, когда покупала квартиру в его очередном Тетрисе. Может, потому, что поняла, что он безжалостен даже к собственному имуществу. - Хороший совет, Рей. «Надеюсь, ты этого не сделаешь», - грустно подумала она, но знала, что сделает. Уже не ради удовольствия. Просто потрахается, чтобы доказать себе, что её чувства и его чувства не имеют над ним никакой силы. И от этой мысли стало так больно, что она едва не завыла. Но продолжила бесстрастно улыбаться, уничтожая Кайло своим равнодушием. «Зачем я вообще спросил, ведь тебе, кроме охраны, ничего не нужно и ты, небось, только рада, что я уеду подальше и ты останешься при статусе, но без необходимости быть моей», - зло подумал он, думая, что не таким ему виделся союз с его женщиной. Пока между ними была лишь война. Безжалостная война. - Я вернусь через месяц, кисонька. - Так скоро? – Фыркнула Рей, а внутри все сжалось. Так долго, ей ждать его так долго, проклятие. Ждать и скучать. Зная, что он будет гулять и ни разу не позвонит, наказывая её за строптивое поведение. – Я обзаведусь новым жильем к тому времени, чтобы нам было… удобней. Или лучше остаться здесь? - Лучше попробовать остаться живой, - холодно заметил Кайло и, совершенно опустошенный, вышел, даже не наклонившись за прощальным поцелуем. В лифте зло треснул кулаками по зеркалу. Эта Психея сводила его с ума. Рей же отмерла и, морщась от боли в порезанных ступнях, подошла к той коробке, которую Кайло отчего-то посчитал важным ей принести. Присев на пол, она подняла крышку и вдруг внутри у неё все сжалось. В коробке он принес ей свое сердце, потому что там были все те гравюры из её квартиры, которые она посчитала сожженными. Гравюры и то фото, что было ей так дорого. Отдавая приказ сжечь дом, Кайло, тем не менее, приложил усилия и приказал спасти то, что было ей важно. Добавив пару новых гравюр, точно угадав какие именно она очень хотела. «К новоселью. Кайло». Ничего не в силах исправить, он все же пытался показать, что ему, действительно, жаль. И выдал себя тем, что ему очень хотелось, чтобы она звала его по имени, которое упрямо не звучало вслух. - Значит, ты – все-таки человек, - пробормотала девушка, разглаживая пальцами фото с родителями и делая на ней очередную зарубку. Ещё один день, когда Сноук был жив. – Как жаль, Кайло, как жаль, ведь мне-то нужно чудовище. И покачав головой, она убрала коробку под стол, а сама забралась в кровать. Так и не смыв кровь и не позволив себе накрыться одеялом с головой, хоть очень хотелось. Это было бы слабостью. Такой же, как любовь к Кайло. И глупостью, ведь Рей знала, что одеяло никогда не спасало. Если тебя хотели мучить, оно быстро предавало. Содрать одеяло было проще, чем что-либо, потому оно было иллюзией. Уложив голову на подушку, Рей прокручивала весь диалог, останавливаясь на фразе, что она ему нравится, и на том, что ей нужно чудовище. Это было странно, потому что до появления Кайло ей не нужен был никто. Сам же мужчина мрачно смотрел через окно на покоренный город, где жила непокоренная им девушка. В этот раз он улетал в Рим и думал, что мог, как любимый ею Рафаэль, купить для своей Форнарины виллу в Вечном Городе, осыпать её всем на свете, утащить подальше и… да только для Санти-то история купленной любви ничем не закончилась. Его любовь тоже была куплена. Эмоции Рей оплачены её же безопасностью, которую Кайло давал не ради того, чтобы она была с ним, а просто ради того, чтобы она… была. Дышала. Восхищала. И, увы, страдала. Он чувствовал, что девушка изранена и не мог понять, милосердно ли сохранять ей жизнь или эгоистично? Но Кайло знал, что хотел бы увидеть её без черного. Украшенную улыбкой. Его. Можно без красной помады. Без безупречной прически. Просто спокойную и счастливую. Достав сигарету и закурив, Кайло закрыл глаза. Когда в салоне заиграла вдруг старая-старая песня Leavin' on a jet planet, он рефлекторно коснулся запястья, но поскольку был не в рубашке, привычная прохлада запонок не помогла ему коснуться Рей. Вздохнув, он подумал, что солидарен с исполнителем. Впервые в жизни он ведь не просто не хотел улетать. Он ненавидел факт того, что ему нужно это сделать. Без поцелуя и улыбки. Но он был капо, у него не было семьи, но была Семья, а потому ему нужно было улететь, хоть от себя ни на реактивном, ни на обычном самолете, улететь было невозможно. И от неё, да. Психея стала его настоящей Душой, и потому, он, как в той песне, знал, что “every place I go, I think of you” и думал, что, возможно наступит то время, when I won't have to leave alone. 1 - прекрати 2 – каким бы я ни был, ты мне нравишься 3 – Ну все, с меня довольно 4 – Да! Да! Да! Мы знаем, знаем, что книга 2018 года, правда! И просим прощения за эту вольность, но уж очень-очень сильно она нужна нам для дальнейшего сюжета. 5 – имеется в виду то, что книгу написал агент ФБР Роберт Ресслер. 6 – нет, нет, отпустите меня. 7 – ну вот, теперь вы довольны? 8 – надеюсь, ты отомстила *** Что ж, а кто бы мог подумать, что мой опросник в инсте - такой буквальный, правда?))) И нажимая на огонь, вы спровоцировали пожар. Настоящий. Эх, а так могло все быть хорошо в этой главе - счастливая Рей, дождавшаяся своего капо, безумный Кайло, прилетевший к своей даме сердца. Но "хорошо" и эта история не ходят рядом. Даже близко не ходят. Зато мы увидели уже совсем иного Эни, правда? Оказывается, у него там тоже драмы и сплошное одиночество... Что ж, приятная среда вышла, ох приятная А песня-то, песня. Надеюсь, все узнали Ладно, попробуем после этого всего разобраться со ставками. Тим Кайло, тим Рей, что у вас на флопе? Тим Кардо, вообще советую пока держать покер фейс после такого))) Кто сделает рейз, а? Рейз любовь?