***
Начало октября выдалось тёплым и солнечным, что не могло не радовать. Сириус долго ждал выходных, ведь в эту субботу — пятого октября — у них с Римусом была годовщина отношений. Подарок он придумал ещё летом, когда гулял по магазинчикам Лондона с Джеймсом, а в начале сентября нашёл одно прекрасное местечко, где и хотел устроить сюрприз. Ожидание было для него мучительным, хоть он, к удивлению, не подавал никаких признаков того, что что-то планирует. Мародёры заранее договорились, что этот день Римус и Сириус проведут наедине, а Питер и Джеймс пойдут гулять с девочками и Фрэнком в Хогсмид. Лунатик сладко спал, как неожиданно над его головой что-то взорвалось. Подскочив, он увидел перед собой Сириуса, а по правый бок его кровати стоял Джеймс с хлопушкой в руках. Тут-то Римус и понял, что стало источником шума, и заметил, что вся его кровать была усыпана конфетти. В обычный день он, скорее всего, поворчал бы на этот счёт, но сегодня рушить атмосферу ему не хотелось. — Доброе утро, Луни, — мягко сказал ему Сириус и притянул его в объятья. — Доброе… — сонным голосом ответил ему Римус. — А сколько сейчас времени? — Полдевятого, — ответил ему уже Джеймс. — Ага, а Сохатый вообще с семи на ногах, — добавил Сириус, — всё никак не может успокоиться из-за того, что сегодня почти весь день проведёт с Лили. Римус усмехнулся, и, заметив отсутствие одного из своих друзей, спросил: — А где Хвост? — Не знаем, — ответил ему Джеймс. — Он проснулся час назад, быстро собрался и ушёл, сказав, что ему нужно куда-то по одному «очень важному делу». — Так, ладно, Луни, ты пока собирайся, завтракай, а мне нужно отойти по кое-каким «важным делам». — С этими словами Сириус вскочил с кровати и вышел из комнаты. Когда уже все ученики Хогвартса собирались в Хогсмид, наконец-то вернулся Питер — уже вместе с Марлин и Доркас. Они вместе с Джеймсом и Римусом стояли и ждали остальных. Вскоре к ним вышли Лили и Мэри, а после присоединились Алиса, Фрэнк и Сириус. Выйдя за территорию школы, Блэк, быстро попрощавшись со своими друзьями, потащил Римуса за собой в сторону Запретного Леса. Когда они прошли опушку, где у ребят часто проходили уроки по Уходу за Магическими Существами, и зашли в самую чащу леса, Римус начал сомневаться в разумности этой идеи. Сириус лишь фыркнул на его слова, сказав, что у него всё под контролем. Через пятнадцать минут ходьбы Блэк надел на своего парня повязку на глаза, попросив не подглядывать. Римус крепко схватился за руку Сириуса, боясь его потерять. Через две минуты крепкие руки обняли его за талию, а в ухо прошептали тихое: «Снимай». Люпин осторожно снял повязку, и его глаза неожиданно ослепил яркий свет, что очень удивило его, ведь в чаще Запретного Леса даже в солнечные дни царил полумрак. Впрочем, привыкнув к свету, он увидел, что они были на какой-то опушке, где было маленькое озерцо, а по его берегу росли красивые полевые цветы. — Ну как тебе? — спросил Сириус. — Тут чудесно. Как ты нашёл это место? — задался вопросом Римус. — Да мне как-то ночью не спалось, и я решил Бродягой по лесу побегать, — ответил ему Блэк. — Совершенно случайно наткнулся на это место — и вот… — Сириус махнул рукой. — Подумал, что тебе понравится. — Спасибо тебе. — Римус аккуратно взял его руку в свою. — Мне здесь очень нравится. — Я рад. — Сириус повёл Люпина ближе к озеру. Там Римус увидел красно-белый клетчатый плед, лежавший около берега, на котором стояла плетёная корзинка. — Не хочешь перекусить? Так они просидели два часа, наслаждаясь звуками природы, изредка прерывая их короткими комментариями. Неожиданно Блэк, словно вспомнив что-то важное, хлопнул себя по лбу и достал из своей сумки небольшой проектор звёздного неба, который в темноте отображал на стенах и потолке все существующие звёзды и созвездия. Люпин прижал его к себе, благодаря за такой чудесный подарок, и ребята снова погрузились в безмолвие. Римусу очень нравилось это ведь, в отличие от Сириуса и Джеймса, он предпочитал тишину и спокойствие, поэтому был очень благодарен Блэку, что тот не стал устраивать в их годовщину очередное шоу. Люпин усмехнулся от своих мыслей, вспоминая то, что произошло ровно год назад. Римус сидел в их комнате и читал книгу: кажется, это было произведение Адама Сильвера, «Они оба умирают в конце». Внезапно дверь раскрылась, и тишину прервал весь запыхавшийся и взъерошенный Джеймс: — Лунатик, Лунатик! Срочно в гостиную! Там тако-о-ое! — запыхавшимся голосом сказал он. — Сириус он… в общем… скорее… помоги! Люпин не помнил, чтобы он когда-либо бежал с такой скоростью. От спешки он три раза споткнулся на лестнице, а под конец и вовсе проехался по ней своей задницей. Встав, он огляделся вокруг. В гостиной было тихо и темно, как вдруг появился луч света, словно от прожектора. Он ослепил Римуса на минуту, если не больше, и когда тот снова смог видеть, он увидел, на кого же был направлен луч — на Сириуса в костюме-тройке, как и в их первую встречу в Хогвартс-Экспрессе. Его волосы были зализаны назад, но образ приличного парня из аристократичной семьи рушили подведённые чёрным карандашом глаза и ярко-красные конверсы. Сириус стоял на одном колене с букетом из люпинов и ромашек в правой руке. Из колонок начала играть музыка, а Блэк начал петь: — «Ты — моя звезда удачи, потому что, где бы ты ни был, ты светишь только для меня. Даже когда я просто думаю о тебе, меня бросает в жар, и мне нужен твой свет… и ты знаешь это, малыш»¹. Песня остановилась, и Сириус заговорил: — Римус Джон Люпин! Иногда мне кажется, что я влюбился в тебя ещё тогда, в поезде, когда ты послал Нюниуса, а иногда я думаю, что это произошло, когда мы с Фаби и Гиди красили миссис Норрис в красный. — От волнения он произносил свою речь так быстро, что Римус едва успевал понимать его. — Я надеюсь, даже если ты не испытываешь ко мне тех же чувств, что и я, мы всё равно сможем остаться с тобой друзьями. — Сириус прервался, но сразу же продолжил: — В общем, ты… согласен быть моей звездой удачи, блять… ты согласен быть моим парнем, спутником моей жизни, быть вместе со мной и в горе, и в радости, и что там вообще, блять, ещё говорят? — быстро выпалил Блэк. До Римуса ещё пятнадцать секунд доходило значение слов Бродяги, и когда он понял, то его глаза широко раскрылись, а рот приоткрылся от удивления: — Я… я не хочу оставаться с тобой друзьями, Сириус… — ответил он тому через пару секунд. Сириус шумно выдохнул, а его глаза забегали по гостиной в растерянности, но Люпин быстро прервал его грустные мысли: — Я хочу быть твоим всегда и навечно. Сразу после этого Римус притянул Блэка к себе и нерешительно коснулся его губ, не поцеловав, а лишь прижавшись к ним. Бродяга не сразу понял, что произошло, так как не ожидал такого решительного шага от Лунатика, но через мгновение уже ответил на его прикосновение, приоткрывая рот. В этот момент казалось, будто их души воссоединились, создавая полностью сложенный паззл в их головах. Через пару секунд Сириус и вовсе овладел всей ситуацией, не стесняясь управлять своим языком. Они смогли оторваться друг от друга только через несколько минут, как тут же по всей гостиной зазвучали громкие хлопки. Резко загорелся весь свет, по всей комнате разлетелись конфетти-сердечки, и Римус увидел, что за всем этим представлением наблюдали Джеймс и Питер. Он тут же покраснел, но был рад, что Поттер выгнал всех остальных из гостиной, и больше этого никто не видел. Сохатый и Хвост принялись поздравлять ребят, а на фоне всего праздника всё ещё звучала Мадонна: «Давай, сияй, небесное светило! Я знаю, ты собираешься озарить все вокруг…»¹ Сириус расположился на коленях у Римуса, который гладил его по голове. Они мило разговаривали ни о чём, как вдруг на противоположном берегу озера задрожали ветки деревьев. Блэк и Люпин испуганно переглянулись и достали волшебные палочки для защиты. Через мгновение ветки отодвинулись, и ребята увидели большое белоснежное существо с золотыми копытами и витиеватым рогом. Это был единорог. Он осторожно, но всё также величественно, подходил к озеру, видимо, чтобы утолить жажду. Но, заметив вдалеке людей, тут же остановился. Мальчики убрали палочки и сделали несколько шагов назад, не желая мешать этому прекрасному существу. Увидев, что они не собираются напасть на него, единорог благодарно склонил свою голову и принялся пить из озера, всё ещё держа уши востро. Когда он закончил, ребята вернулись к своему месту пикника, но вот сам единорог не спешил уходить. Он отошёл назад к деревьям и аккуратно лёг на траву. Сириус и Римус боялись спугнуть его, поэтому продолжали сидеть, лишь тихо наблюдая за ним. Но через несколько минут единорог снова поднялся на ноги. Мальчики подумали, что он решил уйти, но он пошёл по направлению к ним. В этот момент ребята боялись даже шелохнуться, а единорог, не дойдя до них пару шагов, осторожно прилёг рядом. Он находился так близко, что стоило протянуть руку — и можно было коснуться его морды. Но мальчики этого делать не стали. Единорог, не заметив в них никакой угрозы, осторожно коснулся носом руки Римуса. Тот и вовсе оторопел, ведь единороги избегали людей, а тем более, мужчин², однако он аккуратно коснулся его в ответ. Единорог, казалось, был вовсе не против и через пару минут и Римус, и Сириус бережно поглаживали то его морду, то белоснежную гриву. За всё это время они не обмолвились ни словом: боялись спугнуть это потрясающее существо, да и в такой ситуации гораздо лучшим решением было раствориться в тишине. Солнце уже начало заходить, когда единорог встал, отряхнулся и, мягко склонив голову на прощание мальчикам, ушёл. Когда Сириус и Римус пришли в себя после такого приятного шока, время близилось к восьми вечера. И Люпин наконец заговорил: — Знаешь, а у меня для тебя ведь тоже есть подарок, — привлёк он внимание Сириуса. — Правда? — с интересом посмотрел на него Блэк. — И что же это? — Для этого нам придётся вернуться в Хогвартс. Возвращались назад они тихо и неспеша. В Школе их встретили Джеймс и Питер. Ребята поинтересовались, как у них прошёл день. Питер рассказал, что какие-то слизеринцы решили публично высмеять их, но Марлс и Лили кинули в них Силенцио, заставив замолчать. «О да-а, да здравствует гёрл-пауэр!» — воскликнул на это Сириус. Римус вёл всех за собой, потому что он, по его словам, нашёл какую-то заброшенную комнату, которая могла им помочь. После истории Питера они пять минут слушали тирады Джеймса о том, как прекрасна Лили, а потом поведали свой рассказ о Единороге. Как только они дошли до той самой комнаты, Римус открыл замок с помощью заклинания Алохомора, и, войдя в глубь комнаты, Мародёры увидели там старый диван и камин. Этот камин Люпин настроил уже заранее, и сейчас с помощью Летучего пороха они с Сириусом могли телепортироваться в нужное место. В очередной раз попрощавшись со своими друзьями, они вместе залезли в камин, и Римус проговорил место назначения. Оказались они в каком-то ветхом, заброшенном доме. Лунатик повёл Бродягу за собой, сказав, что до нужного места им идти ещё пять минут. Выйдя из дома, Сириус заметил, что сейчас они были в каком-то маггловском городке. Несмотря на то, что было уже темно, они встретили около пятнадцати человек, пока шли (Бродяга от скуки начал их считать). Вскоре они пришли на какую-то пустую, широкую дорогу, где, кроме них, находился ещё один парень, который тут же направился к ним. — Помнишь, как ты мне рассказывал о своей прогулке по Лондону этим летом вместе с Джеймсом? — заговорил Римус. Сириус угукнул. — Тогда ты сказал, что впервые увидел мотоциклы и захотел узнать, как они работают. — Сириус снова подтвердил это тихим мычанием. — Так вот, знакомься, это — Джек, он мой давний приятель и живёт недалеко от моего дома. — В этот момент Блэк понял, что находился он сейчас в Илкли³ — родном городе Римуса. — Он готов ответить тебе на все вопросы по поводу устройства мотоцикла, и даже прокатит тебя на нём. — Привет! — Джек протянул ему руку. — Ты же Сириус, да? — Сириус кивнул. — Приятно познакомиться. Ну, так что конкретно тебя интересует? Сириус разговаривал с Джеком около часа, расспрашивая его о различных особенностях работы мотоцикла. Римус всё это время тихо стоял и с улыбкой наблюдал за ним. Джек предложил Сириусу прокатиться вместе с ним, на что второй с радостью согласился. Проехав тридцать километров туда-обратно, Блэк начал упрашивать приятеля Римуса научить его ездить тоже. Это заняло ещё два часа. Конечно, Сириус успел выучить только основы, и смог самостоятельно прокатиться лишь на небольшой скорости, но этому он был уже несказанно рад. Вернувшись, он напрыгнул на Римуса с благодарностями, а Джек стоял в паре метров от сладкой парочки, посмеиваясь. На прощание ребята дружно обнялись, и Блэк и Люпин вернулись в Хогвартс.***
Через два дня после годовщины мальчиков настало время пранка Мэри. Дейв Уильямс — так звали того парня, с которым флиртовала Мэри, — хорошо умел обращаться с техникой, поэтому он нужен был Макдональд для реализации своего плана. Она договорилась с ним о небольшой помощи взамен на одну прогулку по Хогсмиду в ту же субботу после исполнения задуманного. Задача Уильямса заключалась в установке уменьшенных музыкальных колонок по территории всей школы так, чтобы они были соединены между собой, и звук в них не прерывался. Более того, он должен был успеть всё это сделать в течение одной ночи. Утром вторника Римус сообщил Мэри о том, что очки снялись в девятый раз и пора приводить её план в действие. Всё началось неожиданно — как раз в стиле Макдональд. По всей школе раздался сигнал тревоги, из-за чего все ученики и профессора сбежались в Большой Зал, как и было им сказано на учениях. Все были напуганы и шокированы, стоял неумолимый гул, среди которого можно было различить многочисленное «что случилось?» Мэри быстро созвала своих соучастников и обсудила последние детали плана, после чего каждый встал на свою позицию. Махнув рукой Дейву, Мэри размяла шею и приготовилась к перформансу. В мгновение свет погас, и повсюду мелькали еле заметные блики от диско-шара, как в каком-нибудь баре восьмидесятых. В ту же минуту заиграла музыка, и по всему Большому Залу раздался звонкий голос Мадонны: — Позируй! Позируй! Танцуй вог! Танцуй вог! ⁴ Глаза всех учеников и учителей обратились к четырём факультетским столам, на которых четверо людей — два парня и две девушки — стояли в костюмах, слово находились сейчас на вог-балах⁵. Их тела начали изгибаться в танце, а руки двигались так, словно творили историю. — Не важно, белый ты или темнокожий, парень или девчонка! Если звучит музыка, она подарит тебе новую жизнь. Ты — суперзвезда, да, именно так, и ты это знаешь! ⁴ Разные факультеты, разные люди, но вместе они творили искусство, они творили вог⁶. Быстрые и жёсткие движения руками, в каждом из которых нужно помнить об изящно согнутых кистях. Плавные, но эффектные падения. Красивая походка, напоминающая модельную, но, на самом деле, куда более выразительная и экспрессивная. — Танцуйте вог! О, давайте, пусть ваше тело движется в такт! О, давайте, пусть ваше тело просто отдастся ритму! О, давайте… Танцуйте вог! ⁴ — Поворот, поворот, падение — последние строчки песни были спеты, а танец закончен. Свет тут же внезапно включился. — Хватит развлечений. — По всему Залу раздался не менее звонкий, но более жёсткий голос Макгонагалл. — Чья эта была идея? — Моя, профессор, — тут же отозвалась Мэри, смотря в глаза своему декану. — Что ж, мисс Макдональд, я надеюсь, вы впредь не станете нарушать школьную дисциплину и извинитесь перед всеми за прерывание уроков… Если бы кто-то сказал, что Минерва не была восхищена таким прекрасным танцем, то он бы нагло соврал. Всё ещё находясь под впечатлением, Макгонагалл не хотела снимать баллы с танцоров, несмотря на столь грубое нарушение учебного процесса, но Мэри вдруг ей ответила: — Извините, профессор, но вог — прекрасный танец, который впервые дал такое яркое видение темнокожих членов ЛГБТК-сообщества. — Она гордо приподняла голову, а её глаза неожиданно столкнулись с какой-то чудесной девочкой в толпе, смотревшую на неё восхищёнными глазами. Спохватившись, она тут же продолжила: — Так что да, я не считаю это нарушением школьной дисциплины, даже если Вам кажется иначе. И я не собираюсь ни перед кем извиняться, — твёрдо сказала она. Макгонагалл опешила от такой дерзости. От её восторга не осталось ни следа, он сменился быстро растущим возмущением. — Я не сомневаюсь в изысканности и великой истории этого танца, мисс Макдональд. Но за прерывание учебной деятельности и ложный сигнал тревоги, я снимаю двадцать баллов с Вас… — Она сделала выразительную паузу. — И по десять баллов с каждого танцора. А теперь я всех прошу разойтись обратно по кабинетам.***
На обеде Мародёры устроили собрание вместе с Мэри. Они решили, что в счёт Макдональд пойдёт не только двадцать снятых с неё баллов, но и тридцать баллов, которые сняли с других танцоров, ведь это давало Гриффиндору преимущество в факультетском соревновании. Они уже решали, кто будет следующий, как вдруг неожиданно к ним присоединилась Марлин: — Итак, я тоже хочу принять участие в споре. — А ты откуда… — возмущённо начал Сириус. — Мэр… — Он посмотрел на неё строгим взглядом. — Ну, простите, она моя лучшая подруга, я не могла не рассказать ей о своей задумке, — ответила она ребятам. — Думаю, у нас нет иного выхода, кроме как согласиться, — сказал Джеймс. — Да! — радостно ответила ему Марлс и, выдержав паузу, продолжила: — Кстати, я буду участвовать не одна, а вместе с Доркас, — указала она на невдалеке сидящую Медоуз. — Хэй, ребятня! — Их разговор прервали Гидеола и Фабиола. — А ну, рассказывайте, что это вы задумали? — спросила Гиди. — Ага, мы заметили маленькие камеры напротив песочных часов, так что это? — поддакнула ей Фаби. — Я же говорил, что нужно было сделать их невидимыми… — тихо сказал Римус. Мародёры кратко рассказали Пруэттам, Марлин и присоединившейся Доркас о своём пранке и соревновании, а также об условиях спора. Все, разумеется, беспрекословно согласились участвовать, а близняшки похвалили Мародёров за такую задумку. Через пару дней об этом знали также Алиса и Фрэнк. Ребятам пришлось определить порядок выполнения пранков. Он выглядел так: Гидеола и Фабиола, Фрэнк, Питер, Марлин и Доркас, Алиса, Сириус, Джеймс, Римус. Загадывать черёд дальше они не спешили, ибо было непонятно, спалят ли их до этого момента. Ещё через пару дней Римус на дежурстве встретил Пруэттов, решивших сбегать на кухню. Сняв с них пять баллов, он напомнил о том, что это восьмое снятие, и что завтра они должны быть готовы к своему пранку. Это стало весомым аргументом для близняшек, чтобы вернуться в свою комнату, с нетерпением ожидая следующего дня. Утром в Большом Зале Мародёров встретил гигантский волшебный фейерверк. Драконы, состоящие целиком из зелёных и золотых искр, плавали под потолком, с грохотом изрыгая пламя; ядовито-розовые огненные колёса пяти футов в диаметре с угрожающим свистом проносились мимо, как летающие тарелки; ракеты с длинными хвостами из ослепительных серебряных звёзд метались по коридорам, отскакивая от стен; шутихи выписывали в воздухе нецензурные слова; повсюду, куда ни глянь, точно бомбы, взрывались хлопушки — и вместо того, чтобы сгореть и с шипением потухнуть, все они словно набирали силу и начинали вытворять что-то совсем уж немыслимое. Посреди лестницы, оторопев от ужаса, застыл Филч. На глазах у Мародёров одно из самых больших огненных колёс, решив, по-видимому, что внизу негде развернуться, понеслось к нему со зловещим «Вз-з-з-з-з!». Завопив от страха, он шарахнулся в сторону, а колесо вылетело в окно прямо за ним и усвистело в сторону Запретного Леса. Тем временем несколько драконов и большая летучая мышь, за которой тянулся пурпурный дымовой след, через дверь Зала вылетели в коридоры. — Скорее, Филч, скорее! — взвизгнул профессор Колдуэлл, их преподаватель по ЗОТИ, которого прислало Министерство и который никому из учеников не нравился. — Если им не помешать, они заполонят всю школу… Остолбеней! Из его палочки вырвался луч красного света и угодил в одну из ракет. Вместо того, чтобы замереть в воздухе, она взорвалась с такой силой, что прожгла дыру в картине с ведьмой, замечтавшейся на зелёной лужайке; та успела отскочить как раз вовремя и пару секунд спустя втиснулась в рамку соседней картины, где несколько волшебников, занятых игрой в карты, поспешно вскочили, чтобы освободить ей место. — Не заклинайте их, Филч! — сердито крикнул Колдуэлл, словно это была инициатива несчастного смотрителя. — Не буду, профессор! — пропыхтел Филч, хотя ему, сквибу, легче было бы проглотить шутихи, чем наложить на них заклятие. Кинувшись к ближайшему чулану, он вытащил оттуда метлу и принялся махать ею, пытаясь сшибить шутихи в полёте. Не прошло и минуты, как прутья метлы вспыхнули. Мародёры решили, что с них достаточно; смеясь, они пригнулись, пробежали немного по коридору до гобелена, за которым была известная им потайная дверь, и, нырнув туда, обнаружили за ней Фабиолу и Гидеолу: слушая вопли противного Колдуэлла и всё такого же противного, но более родного Филча, близняшки давились от хохота. — Эффектно, — ухмыляясь, тихо сказал Джеймс. — Очень эффектно… Пожалуй, доктор Фейерверкус может с лёгкой душой отправляться на покой… — Да, недурно, — прошептала Фабиола, вытирая слёзы, от смеха выступившие у нее на глазах. — Надеюсь, теперь он попробует применить к ним заклятие Исчезновения… От этого их сразу станет в десять раз больше. Пиротехнические изобретения близняшек продолжали гореть и носиться по школе до самого вечера. Хотя они причиняли немалый ущерб — особенно разрушительны были хлопушки, — других преподавателей это, похоже не волновало, большинство из них заперлись в своих покоях и не выходили до следующего дня. — Мерлин, как же мне уже надоели эти Пруэтты, — промолвила профессор Макгонагалл, когда один из драконов, с рёвом изрыгающих клубы пламени, залетел в класс, где она проводила урок. — Мисс Браун, будьте так любезны, сбегайте к директору и поставьте его в известность о том, что у нас в классе находится сбежавший элемент волшебного фейерверка. В конце-концов оказалось, что директор отсутствовал в школе весь день и профессорам пришлось самим решать эту проблему. Когда отзвенел последний звонок, и гриффиндорцы с тяжёлыми сумками направились в свою башню, Мародёры с огромным удовлетворением увидели растрёпанного, закопчённого Колдуэлла: мокрый от пота, он выходил из класса профессора Флитвика. — Благодарю вас, профессор! — послышался тонкий, скрипучий голосок Флитвика. — Конечно, я и сам мог бы загасить все эти ракеты, но у меня не было уверенности, что я имею на это право. И он с лучезарной улыбкой закрыл дверь за Колдуэллом, который был крайне недоволен этим происшествием. Макгонагалл, сразу увидевшая почерк близняшек, сняла с Гриффиндора тридцать очков. Возможно, она сняла бы и больше, если бы ей не доставляло огромного удовольствие недовольное лицо Колдуэлла. Вечером Фаби и Гиди чествовали в гриффиндорской гостиной как героев. Даже Лили пробилась через возбуждённую толпу, чтобы их поздравить. — Очень качественная работа, — восхищённо сказала она. — Спасибо, — ответила Гидеола. Она выглядела удивлённой и польщённой одновременно. — Это Фантастический фейерверк «Фокус-покус». Жаль только, что мы израсходовали весь свой запас, — теперь всё снова придётся начинать с нуля. — Но дело того стоило, — добавила Фабиола, подмигнув Лили.⁷***
Следующим должен был быть Фрэнк. Он заранее попросил Сириуса и Джеймса похулиганить на ЗОТИ, чтобы нужный ему момент настал вовремя. Когда урок закончился, с Гриффиндора сняли очки в девятый раз. Следующим уроком была Астрономия, на которую профессор Синистра попросила принести копию семнадцатой главы из учебника, так как он сам был довольно объёмный, а нужды в нём на уроке, в основном, не было. В начале урока профессор попросила всех достать свои копии, чтобы знать, с кем на уроке она могла взаимодействовать. Она была в меру строгой, поэтому те ученики, которые не приносили нужные приспособления к уроку, вместо занятия занимались уборкой кабинета под тихие смешки своих одноклассников. Аврора подошла к Фрэнку, чтобы проверить, принес ли он то, о чём она просила. Стоит отметить, что Фрэнк был прилежным учеником, поэтому профессор лишь вскользь просмотрела его парту. Но, не заметив на ней листочков, спросила: — Вы принесли семнадцатую главу, мистер Лонгботтом? — Конечно, профессор Синистра, — с этими словами Фрэнк полез в сумку и, вытащив нужный предмет, поставил его на парту, — вот. На столе вместо листов стояла массивная бутылка виски «Chapter 17»⁸. Брови Авроры полезли вверх от удивления, и она решила уточнить: — Я просила принести на урок семнадцатую главу, мистер Лонгботтом. — Ну так вот же, — невозмутимо ответил Фрэнк, — семнадцатая глава. Ваш запрос, конечно, выдался мне в небольшую копеечку, — протяжно добавил он, а по всему классу послышались смешки, — но для Вас, профессор, мне ничего не жалко. — Очень смешно, мистер Лонгботтом, но я просила принести копию семнадцатой главы учебника, а не виски. — А-а… — протянул Фрэнк, — так Вам распечатка нужна? Ну, давайте я быстро сбегаю и распечатаю фотографию этого прекрасного напитка. Синистра тяжело вздохнула, не зная, как реагировать на такие действия от одного из самых спокойных учеников, и сказала: — Принимайтесь за чистку телескопа, мистер Лонгботтом. И минус десять очков с Гриффиндора.***
Урок Чар. Повсюду скрипели перья, были слышны еле заметные перешёптывания, кто-то спрашивал ответы на вопрос, а кто-то и вовсе обсуждал новые сплетни. Но Питеру было не до этого: он собирался с силами и храбростью, чтобы воплотить в жизнь свой план. Сегодня утром Римус сообщил Петтигрю, что очки снова снялись в девятый раз, и Хвост, заламывая пальцы уже десятую минуту, решался на его исполнение. Момент, и Питер всё-таки встаёт с места, поднимается на парту, ловит понимающий взгляд Мэри и кричит: — Можно чуточку вашего внимания? Можно чуточку вашего внимания? Я прошу настоящего Слима Шейди встать. Повторяю, я прошу настоящего Слима Шейди встать. У нас есть одна проблема…⁹ Джеймс и Сириус решили поддержать друга и уже вовсю размахивали руками пытаясь танцевать. — Моя задница на твоих губах, моя задница на твоих губах! — продолжал кричать Питер. — Если мне повезёт, ты её поцелуешь. Это послание, которое мы доносим до маленьких детей, И хотим после этого, чтобы они не знали, что такое клитор.⁹ Петтигрю заметил, что профессор поднял свою палочку, и в следующую же секунду Хвост замолк. Флитвик наложил на него заклятие Силенцио. По классу прокатился гул разочарования. — Ну-ну, ребятки, размялись — и дальше продолжаем решать тест, у вас осталось десять минут до конца урока, я бы посоветовал вам поторопиться! — обратился он к классу. — А вам, мистер Петтигрю… — Хвост смотрел на профессора с надеждой в глаза, но Флитвик, кажется, растолковал его взгляд неправильно. — Спасибо за блестящее выступление, хоть я и не одобряю озвученные слова, но это было забавно. — И Филиус рассмеялся своим тоненьким голоском. Римусу, который сидел рядом с Питером, казалось, что тот сейчас расплачется, но, благо, он быстро взял себя в руки и продолжил горбатиться над своим свитком, так и не заработав себе дополнительные баллы для победы.***
Марлин и Доркас придумали свой пранк ещё давно. Но для его исполнения попросили Питера им помочь. — Почему нам нельзя просто взять две обычной жабьей желчи, вместо того чтобы искать одну желчь крупной жабы? — сказал Питер, читая ингредиенты для создания Амортенции. — Да я-то, блять, откуда знаю, Питти? Это продвинутая программа шестого курса, а мы смею напомнить пока на пятом, — ответила ему Доркас. — А почему пока? — спросила Маккиннон. — Да потому что нас могут выгнать к чертям подальше из-за нашего фокуса! — Не паникуй, Дорки, все будет хорошо, — принялся успокаивать её Пит, — мы с Мародёрами уже пятый год устраиваем пранки, и никто нас пока не собирался выгонять! — Ух, ладно… — Медоуз успокоилась и сразу переключилась на важную тему: — И где нам достать это всё? — В кабинете у Слизнорта, конечно! — ответила ей Марлин. — Так, ключевую воду и тысячелистник можно добыть в Запретном Лесу, а всё остальное — только у нашего моржа, — подтвердил Петтигрю. — Мы с тобой, Питти, тогда сходим в Запретный Лес, а Марлин — к Слизнорту. — Доркас принялась командовать. — А почему вечно я исполняю самые сумасшедшие части плана?! — возмутилась Марлин. — Потому что ты из нас самая бесстрашная, любимая, — ответила Медоуз и поцеловала её в лоб. — Ну-у… ладно.***
— Хо-хо-хо, мой голубчик, где же вы подхватили такие большие фурункулы? Неужто мисс и мисс Пруэтт тестировали на вас свои странные конфеты? Я же говорил Вам не брать у них ничего из рук! — Слизнорт разговаривал с каким-то третьекурсником со Слизерина. — Это уже пятый раз за две недели, мистер Рэксон! Пора бы запомнить… Ну, ладно, ступайте к себе в башню, время уже позднее, я тоже пойду спать. Профессор Слизнорт проводил своего гостя и заперся в своих покоях, пока Маккинон времени зря не теряла и уже открывала кладовую зельевара магическим ножом, который в свою очередь она одолжила у Сириуса, а Блэк получил его от своего дяди Альфарда в качестве подарка на пятнадцатилетие. Повернув нож два раза, Марлин отворила дверь и зашла в маленькую комнатку, настолько плотно заставленную шкафами с различными зельями и ингредиентами для них, что, казалось, без этих бутыльков и склянок она бы была размером с квиддичное поле. Маккиннон не стала разглядывать помещение и решила свериться со списком и побыстрее найти нужные ингредиенты: яйца пеплозмея, тысячелистник, майоран, ключевая вода, крысиные хвосты, отвар травы душицы, лакричный пион, желчь крупной жабы, сок желчи крупной жабы, лианы дремодена. Доркас и Питер уже успели сходить в Запретный Лес и достать ключевую воду и тысячелистник, поэтому работа Марлин упрощалась. Она сразу же нашла лакричный пион и лианы дремодена, чуть позже увидела склянку с отваром травы душицы, но всё усложнили лишь яйца пеплозмея: их Маккинон искала полных десять минут. Это было многовато для незаметного проникновения, поэтому, как только она нашла их, сразу поспешила скрыться подальше от кладовой. Ингредиенты были собраны и оставался последний вопрос — кто будет варить зелье. Ведь Амортенция создаёт непреодолимое влечение к тому, кто сварил зелье. Но вопрос отпал, как только Питер предложил на должность зельевара Лили. — Нет. — Ну, Лили-и. Пожалуйста! — взмолилась Марлин. — Слизнорт поставит мне «Тролль», если я не сдам ему эту чертову Амортенцию, а ты же знаешь, что я не ничего не понимаю в зельеварении… В конце концов ты можешь попросить Ню… Снейпа тебе помочь. Ты же знаешь, он тебе не откажет. — Маккиннон слегка толкнула Эванс. — Ты же не отстанешь, да, Марлс? — обречённо спросила Лили. — Ладно. Когда оно тебе нужно? — Сегодня вечером. — Я постараюсь. Разумеется, Лили не хотела варить это зелье, поэтому она решила принять предложение Марлин и отправилась к Северусу. И что, что они не общались всё лето, хотя и живут совсем рядом? Он в любом случае поможет ей, и Эванс это прекрасно знала. — Конечно, Лили, всё, что угодно, — ответил ей Снейп. — Может… сходим в Хогсмид на этих выходных, как в старые добрые? — Ох, Северус, я уже договорилась с девочками, прости, но спасибо за помощь. — И, поцеловав Снейпа в щеку, она упорхнула на следующий урок Чар. Нюниус даже не стал задавать лишних вопросов, как только Лили подошла к нему, его мозг отключился и остались лишь старые, терзающие сердце чувства. Он был на всё готов ради неё, но всё это было больше схоже на одержимость, а нежели на добрую, невинную влюбленность. Тем же вечером Северус передал Лили пять бутыльков с Амортенцией, а Эванс передала их Маккиннон. Марлин и Доркас без проблем пробрались на кухню, и подлили зелье всем ученикам Слизерина, начиная с пятого курса. Следующим утром две гриффиндорки пришли самыми первыми на завтрак ради того, чтобы увидеть результат своих трудов. Вот, заходят почти все курсы Слизерина и потихоньку рассаживаются на свои места. Еда уже на столах, так что начало шоу не за горами. Минут десять так и ничего не происходило, и девочки уже начали волноваться, может, зелье не сработало, как вдруг на стол Слизерина вскакивает их префект Рабастан Лейстрендж с пятого курса и, идя прямо по столу с едой, чуть ли не наступая каждому в тарелку, встает перед Северусом Снейпом. Смотря на него сверху вниз, он прижимает руку к сердцу и начинает: «Как вечна на небе солнца позолота, так прочна любовь и верность младшего Лейстренджа! Брось, красавец, старанья и заботу и не пой ты нежных песен Рабастану. Служит имя Северуса мне оплотом, неразлучен Северус с Рабастаном. Потому-то, синьор, оттого-то для других закрыто сердце Рабастана!»¹⁰ Он пел, не попадая в рифму, так, словно ему медведь на ухо наступил. К концу своего выступления он наклонился к Снейпу и, схватив того за загривок, страстно поцеловал. Большой Зал ахнул, как вдруг начали вставать и другие слизеринцы — старший брат Лейстренджа, Регулус Блэк, Бартемиус Крауч-Младший, Эван Розье и многие другие парни. На девушек почему-то действие зелья совершенно не подействовало, и Маккиннон подумала, что в этом наверняка замешана Лили. Но сейчас это было неважно, за столом факультета Слизерин творился сущий кошмар: некоторые, последовав примеру Рабастана, решили тоже исполнить некое подобие серенады, причём вставали петь только те парни, у которых слуха не было вообще, а слизеринки думали, что на них подействовало какое-то проклятье. Представьте: десятки самых различных серенад, на самых разных языках, распевались в одно время тут и там; другие же парни пытались просто засосать Снейпа, а какому-то смельчаку даже удалось расстегнуть рубашку Нюнчика наполовину, и сейчас, кажется, он оставлял на его груди смачный засос. Северус не выдержал: — Отвали, уёбок! — И, пнув шестикурсника Слизерина ботинком прямо в лицо, он вскочил из-за стола, оглянулся и, заметив одновременно смеющихся и перешептывающихся Лили, Марлин и Дорки, провёл большим пальцем по своему горлу, прищурив при этом свои чёрные глаза. В мгновенье он оказался у выхода из Большого Зала, но его новые поклонники явно не хотели оставлять его, поэтому пятый, шестой и седьмой курс Слизерина рванул за ним к выходу. Все кричали имя Северуса и признания ему в вечной любви. Как только двери за ними закрылись, в Большом Зале стал слышен только истеричный смех, и даже профессора не могли остановить свой поток эмоций от такого красочного шоу. — Что ты сделала с Амортенцией, Лили? — спросила Доркас — Вы знали, что если произнести заклинание «Sine puellis»¹¹ над готовой Амортенцией, то зелье будет работать только на парней? — Но как ты узнала, что зелье нужно было для пранка? — смеясь, продолжила уже Марлин. — Очень просто: до того, как вы попросили меня сварить зелье, я помогала профессору Слизнорту с его дополнительными учениками, и, если я не ошибаюсь, ваших имён там не значилось. — Сучка Лили Эванс вернулась! ¹² Слизнорт помог Снейпу спрятаться, отправив остальных слизеринцев на уроки, которые постоянно срывались перешёптываниями о любви к Северусу. А в середине первого урока Барти и Рабастан даже устроили поединок за сердце Нюниуса. Благо, противоядие готовилось быстро, и декан Слизерина уже после первого урока дал его всем пострадавшим ученикам. После того, как действие Амортенции окончательно снялось, Снейп вышел из своего укрытия и первым делом отправился к Слизнорту, чтобы сообщить о том, кто подлил это зелье. Тот сразу же нашёл виновников — Марлин и Доркас (ведь про Лили Северус, разумеется, ничего не сказал) — и снял с них баллы. Таким образом, счёт Гриффиндора увеличился на сорок очков.***
Следующая по очереди должна была быть Алиса. Но к реализации своего пранка она решила приступить заранее, сразу после Марлс и Дорки. Вечером воскресенья, когда все уже отдыхали и никто не был занят учёбой, она пробралась во все спальни девочек пятого курса, заколдовала их учебники, а когда все спустились к ужину, быстро проделала тоже самое в комнатах мальчиков. Она также попросила нескольких знакомых с других факультетов проделать то же самое, дав им заклинание, которое нужно было прочитать. Учебники всех пуффендуйцев пятого курса заколдовала Эммелина Вэнс, а когтеврана — Лия Паркер, которая, хоть и была только на четвёртом курсе, без проблем смогла пробраться в спальни пятикурсников. Единственная сложность заключалась в Слизерине, ведь Алиса не знала никого, кто согласился бы на это. Но Лия ответила, что эту проблему она тоже решит. Фортескью не знала, как та хочет это сделать, но доверилась своей подруге. Ночью она пробралась в кабинеты Астрономии, Трансфигурации, Маггловедения, Ухода за Магическими Существами, Истории Магии и Изучения Древних Рун, чтобы заколдовать ещё и учебники учителей. Именно эти предметы были у них завтра, поэтому первым делом Алиса направилась туда. Успешно справившись со своей задачей, ни разу не попавшись, она внезапно встретила в коридоре Римуса, который был на дежурстве. Но он с пониманием отнёсся к этому и только пожелал ей удачи и вернулся в Башню. На первом уроке, Трансфигурации, профессор Макгонагалл попросила открыть свои учебники на странице 74, параллельно открывая свой. Какое же удивление было у неё и у всех остальных учеников, сидящих на уроке, когда внутри книг были совершенно не то, что они ожидали. Вместо параграфов там были типичные фанфики разных рейтингов, но главной особенностью было то, что все имена героев были заменены на имена учеников и даже профессоров. У каждого внутри помещались разные клишированные истории любви между Макгонагалл и Дамблдором, Флитвиком и Хагридом, Поттером и Слизнортом, Лили и Снейпом, Сириусом и Фрэнком, Паркинсоном и Трюк и так далее. Ребята начали искать фанфики со своим участием, и кто-то ухахатывался от этого, а кто-то — крайне оскорблялся. Почти никто не понимал, кто это сделал, и снять это заклятие тоже ни у кого не получилось. Макгонагалл приказала всем успокоиться, отложить учебники и продолжила урок уже без них. Этой же ночью Алиса пробралась ещё и в кабинет Чар, Нумерологии и Прорицания, заколдовав учебники и там. Теперь появились фанфики ещё и про Хагрида и ненавистного всем Колдуэлла, Макгонагалл и Сириуса, Рабастана и Джеймса, Фрэнка и Помоны Стебль, Римуса и Синистры, Розье и Паркинсона. Второй день подряд ученики не прекращали перешёптываться о написанных внутри учебников фанфиках, из-за чего баллы часто снимались у разных факультетов. К вечеру с Гриффиндора сняли очки уже в девятый раз, а профессора всё ещё не знали, кто это делал и как снять заклинание. Ночью Алиса продолжила заколдовывать учебники профессоров, дабы её пранк длился как можно дольше. Она уже успешно побывала в кабинете ЗОТИ и Травологии, направляясь сейчас к кабинету Слизнорта. Провернув необходимые махинации, она вышла из кабинета, как вдруг услышала по правую от себя сторону какое-то шебуршание, из-за чего быстро накинула капюшон мантии себе на голову и побежала обратно в Гриффиндорскую Башню. Следующим утром за завтраком Алиса беседовала с Мародёрами, которые быстро догадались, что это её рук дело, как вдруг к ней подошла профессор Макгонагалл с Розье, в руке которого был телефон. — Я не хочу слышать никаких отговорок, мисс Фортескью, я знаю, что это Вы заколдовали учебники. — Сэтими словами Эван протянул ей телефон, где было видео, как она выходила вчера ночью из кабинета Слизнорта. — Не стану тратить время на нравоучения, я думаю, Вы сами всё понимаете. Я приказываю Вам снять заклинание со всех учебников. И, к сожалению, вынуждена снять шестьдесят очков с Гриффиндора. Вы, конечно, здорово всё продумали, но лучше бы пустили свои способности на что-то более полезное. Но на Гриффиндорских часах счёт, наоборот, увеличился на шестьдесят очков, что увидели все находящиеся в Зале люди. — А это ещё что такое? — Макгонагалл уставилась на Алису. — Это наших рук дело, профессор. — Римус виновато опустил голову, как и все Мародёры. Макгонагалл укоризненно посмотрела на них, подошла к часам и сняла заклятие, которое мальчики наложили больше месяца назад. — Я обратно отнимаю у Гриффиндора шестьдесят очков, — сказала профессор. — И ещё шестьдесят с вас всех. Надеюсь, такого больше не повторится. Мисс Фортескью, пройдёмте со мной, пожалуйста. Уже на ужине ребята подвели итоги: десять баллов у Фрэнка, пятнадцать — у Питера, двадцать — у Сириуса, двадцать пять — у Джеймса, тридцать — у Гидеолы и Фабиолы, сорок — у Марлин и Доркас, пятьдесят — у Римуса, шестьдесят — у Алисы. — Итак, мы все в течение следующего месяца делаем домашку за Алису, а Фрэнк… — Джеймс глянул на него яркой улыбкой. — Угощает нас всех в эти выходные в Хогсмиде. Ребята дружно крикнули «У-у-у» и рассмеялись, попутно поздравляя Алису с победой.