Ну вот правда, Тош, скажи сейчас по честному...Ты в себя-то сам веришь?
Руки сжались в кулаки.Нет.
Я закусил губу и, вновь отгоняя мысли, достал телефон с наушниками. Не знав наверняка, откроюсь ли я себе сегодня, но с музыкой это протекало гораздо легче. Выбор пал на «Way down we go-Kaleo». Что ж, иронично. Я спустился к воде (благо в Петербурге набережные позволяли) и сел на каменные плиты, уже согревшиеся от яркого солнышка. И кто там говорил, что в Питере вечно идут дожди? Мне было проще уходить в себя под музыку, потому что я умел выбрать треки, которые своим смыслом могли меня загрузить так, что я не просто погружался в себя, а стремительно тонул со всем, что тяжким грузом лежало на моих плечах. С первых строчек меня выкинуло в другое измерение, пока я гипнотизировал взглядом лениво раскачивающиеся волны. Кажется, во мне опять просыпалась жалость к самому себе. Вот, посмотрите на меня, я бедный и несчастный, так романтично страдаю на Воскресенской набережной Петербурга, меня никто не любит, мир жесток, людям плевать друг на друга, а я один-единственный такой весь из себя лучик света в этом темном царстве. Тош, серьезно? Ну повёл себя Павел Алексеевич как мудак последний, и что? У него есть право выбора, он свой выбор сделал, и не в его обязанностях поступать так, как ты сам ожидаешь от него. Мама заставляет тебя танцевать? Тебе уже не 5 лет, чтобы тебя за ручку водили на занятия. Ты уже взрослый парень, и каждый день, приходя в зал, ты делаешь свой личный выбор. Ты всегда признавался самому себе, что танцы тебе нахер не сдались, но это всё поверхностно. Они нужны тебе, нужны как воздух, только ты не слепил из них то, чего хотел бы. А за тебя никто и не слепит, ты не в курсе? Ты опять ждёшь идеальных условий, удачных обстоятельств, лишь бы на себя ответственность не брать и не рисковать, а то, боже мой, вдруг будет больно. Ты чего боишься? Боли? А со своими защитными механизмами тебе не больно? Вот сейчас ты, хочешь сказать, сидишь тут счастливый? Тебя эти механизмы ещё в бóльшую яму загнали, дружище. Хватит бояться жить на полную. Бояться боли, проигрыша, предательства, осуждения...всегда и на всё говори «да». Всегда создавай условия сам, не жди чуда с неба. За тебя никто эту жизнь не проживет, amico. Закусив губу, я резко вспомнил нового знакомого.Арсений.
У меня давно не было ни к кому такого интереса. Желания узнать человека как можно больше, разобрать его характер по полочкам, открыть все потайные дверцы души, узнать историю жизни, увидеть все его умения. Он очень круто танцует, а главное, душой, пуская в себя музыку. Я чаще видел очень техничных, но пустых танцоров, которые не вкладывают в танец ничего, кроме физических усилий. А он...языком танца словно рассказывает истории, погружая зрителя внутрь какого-то волшебного мира. Я даже не знаю почему, но...я правда хотел бы тренироваться у него. Это странно, я же бальник, но, мне кажется, это был бы бесценный опыт. Определённо, нельзя упустить эту возможность, тем более Арс сам мне предложил ходить к нему на группы. Хотя, у меня есть к нему много вопросов...хочу верить, что в скором времени он их исчерпает. Рано или поздно. Будучи погружённым в свои мысли, я даже не заметил, как дошёл до бара. После тяжёлого внутреннего диалога я был бы рад провести время со старым другом, болтая на отвлечённые темы. Как минимум, мне было до жути интересно, как у него дела с переездом в Италию. Я зашёл в бар, и Дима сразу же заметил мое появление. Оставив бокал у сменщика, он ринулся ко мне с распростертыми объятиями. — Шест, здарова! Так давно не заходил, — крепко обнял он меня, словно мы не виделись полжизни. — Ciao caro, — со смехом ответил я, прекрасно зная, что он меня понимает. Я даже больше скажу, именно Димка вдохновил меня начать учить итальянский, потому что...я нихера не понимал, когда он резко переключался на иностранный язык посреди диалога. Я видел его уставший взгляд, но все равно горящие глаза. Он адово мечтал переехать в Рим вместе со своей девушкой, и я всячески его в этом поддерживал. Он был моим личным сортом вдохновения. — Какими судьбами? У тебя разве нет учебы до трёх часов дня, а потом тренировки? — удивился друг, ослабив хватку. — Да, я пока на скамейке запасных у Павла Алексеевича, ничего серьезного. Я все равно танцевать буду, пока другие танцы и у другого тренера, — расплылся я в улыбке. После того, как я разложил в голове по полочкам все свои эмоции и чувства, стало намного легче разговаривать о произошедшем. И я был доволен решением, которое принял. — Ты, конечно, сегодня рановато, но проходи. К полуночи точно дома будешь, — махнул мне он рукой в сторону барных стульев, пройдя за стойку. — Ой, да хоть всю ночь тут тусить буду. Мама уехала, на учебу я забил. Я же не буду ЕГЭ сдавать, ты знаешь? — решил я выдать все новости разом, чтобы потом как можно подробнее расспросить друга о его жизни. — Да ладно! А чего так? — натирая бокал, поинтересовался он. — У мамы пока лишних денег нет на учебу, а я не хочу идти на бюджет куда-то в вуз у параши. Мадрэ предложила за год накопить денег и потом записаться на сдачу ЕГЭ ещё раз. В школе я уже договорился, мне надо просто сдать русский, чтобы получить аттестат. Такие дела, — закончил я свои откровения, подперев голову рукой. Димка знал, что я люблю. Поэтому через пару мгновений передо мной стоял бокал белого. — Для разогрева, — подмигнул он. — За тебя, caro. А теперь рассказывай, как жизнь твоя, — поднял я бокал вверх, ожидая его длинного, но интересного рассказа. — В общем и целом... — начал друг, пока я делал внушительный глоток.***
На душе кошки скребли. После встречи я вышел встревоженный. Всё-таки с Антоном мы расстались не на самой приятной ноте. Хоть он и держался молодцом, где-то в отблеске глаз я видел, что ему было очень больно. Мало ли, что он мог натворить. Возможно, такой поступок показался бы странным со стороны, а ещё больше подозрительным, но интуиция подсказывала, что мне нужно было как-то связаться с Шастуном. Узнать, что он в порядке, не более. Сев в машину, я набрал Добровольского. Спустя пару гудков он поднял трубку. — Мы же все обсудили, Арс, — голос казался замученным. Занят, наверно. — У меня просьба есть одна. Скинь мне номер Антона, — попросил я. — А что, приглянулся? — усмехнулся Паша. Да, в юмор он пытался, но выходило далеко не всегда. — Мне надо скинуть ему расписание групп по контемпу, — импровизировал я. С детства научившись правдоподобно врать, я умело использовал этот навык. — Заманил моего ученика в свою порноиндустрию? Ладно, сейчас скину. Только не пудри ему мозги, что твои танцы лучше бальных, а то совсем решит бросить во время перерыва, — пошутил тренер, вызвав у меня лишь злость. Парнишке было очень паршиво после их разговора, а Паша шутил над этой ситуацией. — Ни в коем случае, — сухо ответил я. — Ну ладно, до скорого, я тут занят немного, — сбросил он вызов, не дождавшись моего ответа. Ну и черт с ним. Через минуту мне пришёл номер Антона. Я без раздумий записал его как «Gattino». Все-таки было в нем что-то от кошачьих. Немного помявшись, я набрал новый контакт. Гудки. Ни ответа, ни привета. Я решил позвонить ещё раз. Снова ничего. Уже немного разозлившись, я позвонил в третий раз, пообещав себе, что должен в любом случае связаться с ним. — А-а-лло, служба разбитых сердце-е-ц, — немного путаясь в буквах, ответил пьяный голос. — Антон, ты там...где ты вообще? —поняв, что он в нетрезвом состоянии, решил я уточнить его местоположение. — А кто это-й? — отозвался младший. — Арсений. — А-а-а, Арс, привет! Buongiorno, grazia, molto bene, все дела! Я в ба...а где я, Дим?...Я в баре! Тут прикольно, и музыка хоро-о-шая. Ещё одна стопка, и я пойду танц-ц-вать, отвечаю! — запинаясь, рассказывал мне Антон. — Figlio di putana, название бара, — прорычал я в трубку. Этот придурок решил напиться в стельку? — Цифры какие-то. Ди-и-им! А, ой, ты тут. Скажи название сего прелестного заведения...три на четыре? Блять, я че, на контрольной по матеше? Я не знаю! — разговаривал он с каким-то Димой, не отрываясь от телефона. Я знал этот бар на Чернышевской. — Я еду, — сухо ответил я. — Чево-й? — отозвался в трубке потерянный голос, но я сбросил вызов, заводя машину. Ну и придурок. Через полчаса я был уже у бара. Выйдя из Мерседеса, я влетел в заведение, ища глазами знакомый затылок. В 6 часов вечера народу было немного, поэтому я без проблем нашёл Антона и направился к нему. Заиграла песня «Из бара» от Нервов. Я её прекрасно знал. Очень иронично. — Антон, поехали домой, — положа ему руку на плечо, сказал я вместо приветствия. — Арс, дружи-ище...оста-а-а-вь меня на косяки... — резко поняв, что за песня играет, начал подпевать он, улыбаясь. — Так, вставай, — ледяным голосом ответил я. У меня был большой опыт общения с пьяными, и я прекрасно знал тактику. Сначала выйти из заведения как можно быстрее, потом нежности. Не наоборот. — Слишком по-о-здно вытаскивать м-ня из ба-а-ра, я уже... — подпевал он, не слыша меня. К нам подошёл бармен. — Вы его друг? — поинтересовался незнакомец. — Можно и так сказать. Вы, случайно, не Дима? — решил уточнить я. Мне нужен был кто-то, кто мог помочь вытащить этого придурка из бара. — Да-да, я. Извините за это, не уследил. Уходил на обед, а Шаст успел напиться. Я сменщику не успел сказать, что он от виски пьянеет, как сучка. Мы до этого спокойно болтали за бокалом вина, все культурно было. Его вообще одного оставлять нельзя, — виновато улыбнулся Дима, оправдываясь. — Да вот, пытаюсь не оставить его... — меня прервал вой под боком. — Оста-а-а-вь меня на произво-о-о-л, остав м-ня на алк-голь и прочье зло-о-о, — завывал Антон, явно тоже зная эту песню наизусть. Блять. — Он заплатил? — решил уточнить я, понимая, что некрасиво оставлять счёт неоплаченным. В ответ Дима лишь отрицательно покачал головой. Я положил на стойку внушительную сумму, рявкнув что-то по типу «без сдачи», пока Антон уже вцепился мне в руку и качал головой в такт, видимо, забыв слова песни. Это и к счастью. Я подхватил его за талию, чтобы у него не было шансов сопротивляться, и повёл к выходу. Дима крикнул вслед «Спасибо!», то ли из-за больших чаевых, то ли из-за того, что я хотел доставить его пьяного друга домой, в целости и сохранности. — Арс, а мы куда? — с грустной моськой спросил пьяный паренёк, слегка покачиваясь. — Домой, — коротко ответил я. — К тебе, ко мне? — решил поострить он. — А ты куда хочешь? — неожиданно для себя спросил я. Конечно, тащить пьяное тело к себе домой в мои планы не входило, но оставлять Антона одного в таком состоянии точно было выше моих сил. — Хочу...с тобой хочу. Мне так одиноко. А ты куда едешь? — посмотрел он на меня щенячьими глазками. Я опешил, но списал это на его нетрезвое состояние. — Я...тебя отвезу домой. И прослежу, чтобы ты был в порядке, — мягко ответил я. — Арс...с-с-пасибо. Ты...просто л-чший, — заикаясь, ответил Антон. В груди потеплело. Я усадил его на пассажирское сиденье и сел за руль, смотря в одну точку. Что-то внутри екнуло. Я почувствовал, будто та пустота, к которой за столько лет я уже привык, начала заполняться чем-то. Впервые за последнее время я не чувствовал себя одиноким. Справа от меня сидел пьяный паренёк с такой же пустотой внутри, тихо сопел, прикрыв глаза. Я благодарно улыбнулся, смотря на него. — Искал себя в таких, как я, с разбитой судьбой, — тихо прошептал я, наблюдая я за вздрагивающими чёрными ресницами. Нашёл?