Перерождение из огня, вот что изменит этот загнивший старый мир.
***
Зов. Он стучит в голове и орудует в сердце.
Кусланд не привыкла к тому что ее жизнь двигается в хаотичном порядке. У нее всегда был план. Даже если не работал план <А>, то срабатывал <B> или в крайнем случае <С>. В любом случае игра всегда велась на ее поле и по ее правилам, даже если игроки думали иначе. Она обладала всем что нужно для жизни в Ферелдене, к которой ее готовили и родители, и учителя. И теперь в сухом остатке, у нее не осталось тузов в рукаве. Она планировала свои визитом убить сотню зайцев. Вернуть свой меч, навестить парочку старых союзников и, если получится как-то использовать Хоук, завершив сделку с Треумвератом. А Мариан ловко ускользнула от нее в лапы магистра. И пусть Кунари были на их стороне. Пока там Стэн. Или Аришок-Стэн. Да и сторона эта была ничьей. Но козырь есть козырь, как не назови, ведь Кунари не забывали долгов. Хотя и чувство долга у них было весьма запутанное. И она использовала его для нападения на остров Ас Веланис для Алистера. И вот она меняет планы на ходу и переигрывает свою роль вновь и вновь, ведь Защитница, которую так хотели заполучить Тевинтерцы и кунари, беременна! И, конечно, тут же исчез из виду старый враг, но дивный туз - Архитектор. Все что она смогла, это уговорить его не иметь дел с Тевинтером и его магистрами. Ценой жизни своих людей. И где этот мерзавец, со своими изощренными понятиями и добре, и зле и получилось ли вообще заключить кровавую сделку, было вообще не понятно. Но женщина точно знала, что это Порождение Тьмы где-то рядом. Он в Империи или под ней. А вот как его найти. Как связаться с этим созданием… Больше людей у нее не было, чтобы их жертвой узнать что либо. Зевран, тот на кого она никогда не ставила, смог справиться со всем в лучшем виде, что делало его до одури сексуальным. Женщина даже планировала распять его на любой поверхности, после ухода из Ферелдерена. И что опять? Начнем с того, что за ней охотятся Серые Стражи. Орден совсем не вовремя решил сойти с ума. И причины этого безумия ей в итоге тоже придется понять, и влезть в них по самые уши. Ведь их действия вообще не поддавались логике. Запела скверна. Ну, запела, что теперь. Она же справилась, прогулялась до Авернуса получила рецепт своей отсрочки. Кое-кто прогулялся на глубинные тропы и не вернулся. Личное дело каждого. Но ловить, избивать, пытать Победительницу Мора? Отличный план. Дайте два. Ее до глубины души возмущал сам факт, что, бывшую Командора и Королеву, из-за отказа подчиниться пытались сломать всеми способами, какие были доступны. Причем изощренно и жестоко. В самые худшие моменты, она думала, что лучше бы ее убили. Если бы не Страуд, она точно сгнила в той темнице. Как и многие до нее. Она видела их тела и вдыхала смрад гниющей оскверненной мертвечины. И последнее, что совершенно не входило в ее планы – Алистер. Он снова был рядом. Бывший муж был неприступен и зол и, это как не странно, возбуждало. Самодостаточный взрослый мужчина. То, что она сделала, уйдя от него, было шедевром. И это бесило. Ведь она планировала или умереть или не видеть его больше. Ну или увлечься кем то более подходящим для ренегата. Она так устала, что это мешало ей сосредоточится и принять какое-либо решение. Женщина превратилась в орудие, которое только и делало что рубило. И это коробило ее суть. Поэтому, она стала открытой для атак врага. Когда ее зацепило в первый раз, она удивилась. Тилани с быстро смогла залечить ей рану, но неудобство осталось, ведь она была магом другой специализации. В самый разгар другого боя с охраной особняка, Алистер со всей силы ударил ее об каменную стену. Доспех из драконьей чешуи затрещал, под натиском его тяжелых лат, а что-то внутри у нее хрустнуло. Она ахнула, а в его своевременно подстеленный щит пришелся удар горящего болта. Ему это действо, кажется даже понравилось. - Не зевай! – с яростью бросил он и отпрянул. Она же, еле устояв на ногах, быстро бросила под ноги дымовую гранату и ушла в тени. Ей нужна была передышка и то самое зелье. И как раз его-то она и отдала Бетани, чтобы не выпить раньше времени. Ну теперь ее нужно было найти и срочно. После боя, они обошли помещения так и не найдя следов присутствия Хоук. От отчаянья она решила, выйти на балкон. По пути, она заметила, что темнота в одном из углов помещения, рядом с покосившейся входной дверью, качественно отличается от темноты в остальных углах. То есть везде было просто темно, как и положено ночью в пустом, неосвещенной комнате. Для зорких разбойничьих глаз это не проблема: все, что требуется, запросто можно разглядеть. А вот в том демоническом углу оказалось не просто темно, а черным-черно. Темнота была не обычным отсутствием света, а вполне самостоятельным явлением, чуть ли не материальным предметом. Казалось, ее можно потрогать, такой она была плотной. И явно магической. За этой защитой что-то прятали. Она подошла ближе и попросила Алистера снять чары. Он легко спустил свою силу, и женщина узнала его. Элувиан. В спальнях магистра стоял закрытый портал. Элисса старательно запоминала все о чем говорила Морриган. А она рассказывала, что все порталы разные и требуют разных ключей, но как не удивительно именно этот Элувиан оказался тем, которым нужно. Она знала всего один ключ и он сработал! Получалось, что и само зеркало не дремало. Толи это был "Фелденский экземпляр", толи Кусланд везло, как не в себя, толи еще что-то, но все присутствующие, не могли поверить, но в нужный момент после нужной фразы, без запинки произнесенной на эльфийком, древний артефакт послушно зарябил, словно от множества подброшенных в воду камней, а потом его твердь дрогнула и заблестела лириумным свечением. Женщина захотела бы прямо сейчас нырнуть внутрь, и даже сделала шаг, но Алистер мягко взял ее за плечо. - Нет, куда ты собралась? Ты помнишь зачем мы тут? Где то за их спинами, Тилани едва устояла на ногах, приходя в экстаз. Ее восторг был такой силы, что она даже стала что-то шептать на тевинтерском. Варрик же смачно выругался, про дерьмо и зеркала. А Кусланд могла лишь думать о том, что дочь Флемет, снова была так близко, будто Кусланд дышала ей в затылок и ощущала запах ее волос. И ее ребенок. Наследник престола. Будто бы украденный у самой Элиссы. Она было обернулась и хотела всем сказать, что ей только взглянуть. Буквально на секундочку! Никто не заметит, как она вернется, ведь ей нужно знать, что там за завесой блестящего переливающегося серебра, но все глаза смотрели на нее с нескрываемым ужасом. Ее стали выдавать глаза, это она увидела в отражении проклятого зеркала. Зов. Конечно он возвращался. Вначале он просто стучит в голове и орудует в сердце. А потом вытесняет все что когда-либо было дорого. Оставляя только скверну. Она поняла, что выглядит безумной.***
Сначала вы видите его голову. Над пригорком возникает истекающая слюной собачья морда, существующая будто бы сама по себе; после — тяжелые лапы, одна, вторая, третья и четвертая, несущие туловище — восемьдесят пять килограммов живого веса. Мабари, более метра в холке и длиной полтора метра, замечает в траве спящего человека. Одним прыжком мабари оказывается перед человеком и с любопытством поднимает уши, вытаскивает язык роняя слюни и громко сопит. Он слышит, как дыхание человека углубляется и размеренное сердцебиение учащается. Женщина приоткрывает один глаз и косится на гиганта; пес склоняется над ней и обнажает полную зубов пасть. Она смотрит на него и улыбается. Тот оттопыривает зад и задирает свой маленький хвост, готовясь к атаке. И вдруг, вместо того чтобы бежать, женщина принимает такую же позу и прыгает вперед, обхватывая при этом его морду руками. Начинается игра. Удивительное дело — провести день, сровнявшись ростом с собакой, это коренным образом способно поменять человеческое представление о знакомых вещах. Все, казалось бы, людям незнакомым и иным. Кто такой мабари? Послушный раб? Только вот пес уверен, что все вещи, которые окружают его, принадлежат ему. Как люди во круг него. Идет снег. Светает. Это значит, что у Хвоста есть около трех минут на то, чтобы собраться и выйти во двор замка, прежде чем снег истопчут другие. Его человек, неуклюже бредет по глубокому снегу, а пес несется вперед огромными скачками, оставляя не глубокие отпечатки. Женщина плюхается в сугроб, и тупо махает руками. Мабари падает недалеко и извивается, лежа на спине. Она не смогла унюхать сразу, а вот пес безошибочно правильно определил, что под снегом и валяется на разложившихся останках какого-то мелкого животного. Мабари привыкли сначала действовать и только потом — думать. Они инстинктивно защищают себя, свое потомство и территорию, и люди не всегда способны предсказать, когда это произойдет в следующий раз. Да, собаки не всегда беспрекословно следуют человеческим правилам. Люди каждый день обращают внимание на звуки, где они находятся. Но собаки слышат и слушают иначе, они способны узнать то к чему обычно человек не прислушивается. Неразборчивые голоса людей вдалеке; звуки шагов, поднимающихся по лестнице; под кем-то скрипит деревянный стул; бьется сердце. Но слух мабари острее, он способен различать царапанье ручки по бумаге в противоположном конце комнаты, услышать, как растет цветок и как переговариваются мыши в стенах. Язык ужасно избаловал человека. Мабари же никогда не ответят так, как людям хотелось бы — законченными фразами со смысловыми ударениями. Люди не обращаю внимания на запахи. Органы обоняния в сравнении с органами зрения поставляют небольшую долю получаемой нами за день сенсорной информации. Для людей, вызвавшихся в зал и разгоряченных битвой, все представляет собой фантасмагорическую смесь цветов, поверхностей, движения, теней и света. Ну, если они принюхаются, то смогут лишь слегка почувствовать запах крови и, может быть, металла — но только если он исходит из близких вещей. Мабари же чувствует все. Любое изменение в пространстве. Если человек заметил запах, то лишь потому, что он ему приятен или неприятен. Двуногие не чувствуют подвоха, для них запах не источник информации. Они видят мир, а собаки его чуют. Вселенная собаки похожа на слоеный пирог из запахов. И она ничуть не беднее нашего мира зрительных образов. Как правило, люди не понимают, что и почему делают их псы. Ангор понял, что двуногий стоящий в другом конце комнаты и что-то кричавший, готовится, а атаке. Он учуял в воздухе свежесть, за которой всегда следовала вспышка. Он боевой пес и знал это наверняка. Для него, как и для любой собаки люди слишком медленные. Они будто бы двигаются как черепахи, и он прыгнул вперед. Но и враг тоже оказался быстрым. Пес быстро понял, что враг целится в ЕГО человека. И лишь почувствовал удар. Боли не было. Он летел обратно, уже не ощущая своего тела. Звуки вернулись лишь на секунду, когда его женщина взяла его морду в руки и со слезами снова что-то говорила. Ласково, как умела только она, пусть даже на своем тарабарском. Любить ее было лучшим в его жизни. Наверное, и она говорит ему о любви. Огромная комната, по которой бегают множество его братьев и сестер. Пахнет лошадьми и сеном. Он самый большой и легко заваливает всех своих собратьев. Он ест первый и мама его очень любит. Игры становятся все интереснее, а азарт обогнать всех все яростнее, когда он нашел кость. Он отгоняет всех не давая подойти. Пусть их много, но он уверен, что справится. Вдруг дубовая дверь открывается и внося с улицы незнакомые запахи. Мама встает и идет ко входу, пришел ее человек. Мы его тоже все любим и кидаемся на встречу, я иду в конце и несу свою добычу с собой. Но человек оказывается пришел не один, с ним еще кто-то. Она заходит, освещенная солнечным светом, от нее пахнет любовью. Она стоит и смотрит на нас внимательно. Я понимаю, что, несмотря ни на что я должен оказаться рядом первый. Я бегу, сшибая всех и прыгаю на нее. Она подставляет руки, удерживает меня, хоть и шатается, а еще она смеется.Я буду любить тебя вечно!
Она издала звук, похожий наполовину на смех, наполовину на рыдание. Женщина? Ферелденка? Серый Страж? Теперь эта битва стала личным. И этот магистр заплатит за смерть ее волкодава, друга и брата. Маг протянул руки, выпустив вперед широкий круг огня, но Кусланд уже двигалась. «Назад, эта тварь моя!» крикнула она, надеясь, что ее услышат. Она бросилась навстречу струе пламени, чувствуя, как оно обжигает ее щеки, и направив свой рунный шедевр на его грудь. Алистер, вызвал силу храмовника и бросился защитить Элиссу от огня. Маг естественно не был дураком и перенаправил удар. Воин почувствовал сильный порыв жара, прежде чем пламя ударило его. Он едва успел еще раз вызвать свою ауру, и защита выдержала. Но силы магов Тевинтора была огромной. Даже со своими умениями, он прогнулся под натиском, и боль от огня, ожегшего его кожу, была агонизирующей. Его зрение помутилось, и он почувствовал, как уходят последние остатки силы внутри него. У Кусланд была своя сила, та же сила, которой обладали все Стражи. Сила, которую боялись. Умри, но сделай. Не смотря на боль, ее клинок оказался в груди мага. Поток его маны мгновенно прервался, последовала яркая вспышка, и магическое пламя погасло. Разбойница внимательно смотрела ему в глаза. Она не просто отнимала жизнь. Сейчас она упивалась чужой смертью, это был пир на костях. Кровь потоком вырвалась у мага из рта. Он медленно отступал, пошатываясь. На его накидке мгновенно проступило алое пятно. Он шокировано смотрел на Кусланд, будто бы ее не должно там быть. Потом в его последний миг он яростно взглянул на Эллису, и его лицо исказилось. Он умер, упав к ней в ноги. Она обернулась, а Тилани уже бежала к ней с зельем. Все ее лицо было в ожогах. От бровей и ресниц ничего не осталось. Но глаза Кусланд были спокойными. - Убить магистра! – Приказала она. ** Часть текста Горовиц Александра. Собака от носа до хвоста.