Другая сторона жизни

      Лучи горячего солнца Вольной Марки настойчиво пробивались сквозь буйную листву, освещая пролегающий внутри нее тоненький, как ручеек, торговый путь. Чтобы у дневного светила было больше шансов, ему самоотверженно помогал легкий ветерок, приглаживая освежающим дыханием пушистые древесные кроны. Густой запах спелой листвы в этой живой арке был особенно сильным и насыщенным. Этим жарким днем ничто не говорило о давно наступившей осени. Лишь иногда с утра привередливый нос смог бы учуять слегка различимый в этих краях, только в это время года, отголосок морского бриза. По этой тоненькой проселочной дороге от Уайлдервейла медленно ехала одинокая повозка, которую тащил небольшой, но упрямый мул. Она кряхтела, как старая бабка, встречая каждый камень или неровности сельской дороги, но эти звуки исчезали, теряясь за стволами деревьев. Колымага выглядела поношенной и видавшей лучшие времена. Как и старый, ободранный по краям плащ извозчика, в который он был полностью закутан. Его тело, словно в дреме, покачивалось в такт движению повозки, а руки слегка придерживали вожжи. Рядом с ним сидел совсем юный мальчишка лет десяти от роду. Паренек привычно развлекал себя мурчанием какой-то песни себе под нос, озорно болтая ногами и аппетитно пожевывая травинку. Они вышли в путь с самого утра и уже успели преодолеть реку. Перед переходом гор Виммарка путники планировали остановиться, потому что им пригодится отдых. Хотя сейчас мало кто жаловался на переход через эту череду гор, но все еще слишком свежи были в памяти истории о пропавших без вести людях и не летающих через них птиц.       Возница, заметив впереди таверну, начал притормаживать, а вьючное животное ленно подчинялось, замедляя ход. После того, как упрямый мул был полностью остановлен, фигура в плаще ловко привязала вожжи к повозке и лихо спрыгнула на землю, колымага же откачнулась от него, глухо крякнув от недовольства. Капюшон незнакомца от неожиданно быстрого движения спал на плечи, и мужчина, что скрывался под плотной тканью, не стал накидывать его обратно. Он лишь слегка сощурился от яркого дневного света, доверчиво позволяя пробивающимся солнечным лучикам заиграть в его карих глазах и каштановых волосах. Затем он быстро обошел повозку и принялся сосредоточено отвязывать задний тент. С правой стороны от возницы тут же появился веснушчатый любопытный мальчик, чтобы не упустить ничего важного. Тугие кожаные ремни с трудом поддавались, но мужчина был настойчив и, закинув растентованную ткань на крышу, пустил внутрь телеги яркий солнечный свет, который осветил все внутренности, да так, что некто внутри вскинул руку, чтобы не ослепнуть. Из фургона навстречу двум любопытным носам вышел тяжелый чад давно не мытого тела и загнивающей плоти, но ни мужчина, ни мальчик не отшатнулись, оставаясь спокойно смотреть вглубь своей повозки. - Не беспокойтесь, мессир! – первым подал тонкий детский голосок мальчишка, - Мы не причиним вам зла. - Где я? – сипло ответил некто, безвольно опуская руку и продолжая болезненно щурить медовые глаза, на которых появилась скупая влага от яркого света. - Мы нашли Вас на дороге, - басом ответил возница, подавая своему спутнику воду, - вы были в бреду, все время повторяли, только одно слово «Киркволл». Я Марк Пласидити, этой мой сын Андрю. Мы дали вам лечебный отвар и взяли с собой. Мы очень рады, что Вы пришли в себя. - Спасибо, - зло буркнул некто из телеги, едва расцепив потрескавшиеся губы, презрительно осмотрел флягу, хотя его лицо и тело говорило об обезвоживании. Путник попытался ухватиться за борт тонкими пальцами с неостриженными ногтями, под которыми виднелась застывшая грязь, - не надо мне помогать. Зря вы не дали мне умереть… - мужчина, кряхтя, стал пытаться вылезти из телеги, а отец и сын смотрели на него с жалостью, не зная как быть в подобной ситуации. Они сочувственно наблюдали, как скиталец неуклюже вывалился из кабины, упав на колени. Мальчик решился помочь спасенному путнику встать, но тот лишь отпихнул ребенка. Теперь, когда дневной свет немилосердно освещал мужчину, он показывал миру весьма жалкое зрелище. Волосы, бывшие некогда цвета пшеницы, сейчас стали почти серыми от грязи, они спутались и спадали на плечи неравномерными паклями. На его лице, кроме застывшей маски глубинной тоски, появилась неопрятного вида борода, которая никогда раньше не отрастала дальше мелкой щетины. А его когда-то дорогая черная мантия с поперечными застежками, большинство которых теперь безвольно болтались на нитках, была порвана в нескольких местах. Перья волшебной птицы, раньше горделиво венчавшие его плечи, уже не раскачивались, переливаясь на ветру, они были или переломаны или выдраны, образуя безобразные плеши. Мужчина, тяжело вздохнув и даже не посмотрев на своих спасителей, начал подниматься на ноги, опираясь на свой посох, и, не попрощавшись, прихрамывая, попытался удаляться прочь. - Пожалуйста, останьтесь с нами! Мы знаем, что в Киркволле беда, но не стоит отчаиваться! – за пару шагов нагнав беглеца, отец семейства попробовал взять его под руку, - Эта Хоук уже давно сбежала из города и многим нужна Ваша помощь, - его открытое загорелое лицо выражало крайнюю озабоченность. - Эта Хоук?! – отщепенец разражено гаркнул в лицо Марку, отстраняясь, и неожиданно его медовые глаза вспыхнули синим огнем. Чтобы справиться с новым приступом ярости, он схватился за голову и снова рухнул на колени, крикнув странно глубоким голосом во все горло, – Убирайтесь! - Вы же спасли мне жизнь! – слегка хмыкнул носом недалеко стоящий мальчишка, сведя брови домиком. - Я спас жизнь? – убрав руки с лица и беспомощно опустив их на колени, смотря вдаль, ответил мужчина, словно терзаясь. - Вы спасли моего сына, мессир Андерс, - стараясь сохранить спокойствие, говорил Марк, - Мой сын был смертельно болен, но теперь, благодаря Вам, Андрю здоров. Вы сказали нам уходить из Киркволла, и мы ушли. Теперь мы торговцы и ведем кочевую жизнь. - Спас жизнь, - никак не отреагировав речь своего спасителя, продолжил отступник, все еще стоя на коленях. По щеке мага скатилась скупая слеза, оставляя за собой влажный след и исчезая в нечесаной бороде. С момента его кровавого триумфа мести минуло два месяца. Осень в очередной раз пришла, как по расписанию, даже не спросив, ждал ли ее кто-нибудь.       Отступник вспоминал, как он неторопливо бродил по пыльным улицам Киркволла, раздумывая над своим планом восстановления справедливости. Андерс отчетливо понимал, что ему катастрофически не хватает времени, ведь дух внутри него все больше поглощал его сущность, оставляя за собой лишь темные пятна в его памяти. Мужчина останавливался только для того, чтобы посмотреть на весело играющих детей в церковном дворике. Но маг не мог больше радоваться вместе с ними, ему казалось, что все зависит только от него. И он решился только потому, что и терять ему было нечего. Теперь, когда его любимая женщина чуть была не изнасилована в казематах, он смотрел на все иначе. Он решил, что лучше быть жестоким, чем пытаться прикрыть свое бессилие покрывалом ненависти. Даже если бы старшая Хоук отказала ему в помощи, он бы все равно осуществил свой план.       Но что он получил взамен? Теперь рядом с ним нет и не будет его любимой женщины, он потерял цель в жизни, и рассчитывать ему было не на кого. Удивительно, но первое время, когда Хоук выгнала его, он не ощущал себя несчастным, сквозь призму последних событий ему казалось, что только для него незаметно открывалось внутреннее устройство бытия. Лишь когда маг через пару недель вернулся в Киркволл, к его удивлению все шло своим чередом: люди шли по своим делам, рабочие восстанавливали церковь, храмовники все так же охраняли казематы, а треклятое солнце заходило на западе. Ему показалось, что никакого общественного отклика не последовало. Андерс даже не поверил своим глазам. Он погубил десятки людей, а церковь стоили заново! Ничего не изменилось. Только вот дети больше не играли на улицах. Они помогали взрослым восстанавливать город. К тому же, как он выяснил из досужих разговоров, во всех бедах люди обвинили Хоук. Эти недочеловеки были неисправимы. И это было самым тяготящим его ощущением, реальность расползалась по швам, как будто старая тряпка так, что даже штопать ее бесполезно, можно только стоять и смотреть. А он не хотел смотреть. Отступник вновь покинул Киркволл, просто пойдя по первой попавшейся дороге, перебарывая голод и жажду. Он решил, что если на него нападут разбойники, то он не будет сопротивляться, а просто даст им прикончить себя. Андерс только тогда неожиданно понял, что буря не грянет и никто не ждал нового мессию. Все это было только в его голове, одержимой местью. - Мессир? – обратился к нему Марк, выдергивая мужчину из воспоминаний - в Киркволле все спокойно, но им нужна Ваша помощь. Отступник поднял затравленный взгляд на торговца и покачал головой. Ведь этот человек тоже убежден, что Хоук является убийцей и преступницей, даже не догадываясь о том, кто сейчас стоит перед ним на коленях. В голове мага всплыли медовые глаза любимой Бетани, светлой и честной девочки, которая всегда поддерживала и помогала ему. И даже ей он не решился рассказать всю правду об их отношениях со Справедливостью. Ведь голос духа давно и с легкостью затмевал сознание мага, выпихивая мысли носителя в небытие. Но улыбка любимой девушки заставляла его хоть на время, но забывать об этом, принося облегчение и даря видимую только ему поддержку. Мужчина часто вспоминал, как после экспедиции на глубинные тропы к нему в лечебницу ворвалась Мариан с глазами, пылающими ярче, чем тысячи горящих церквей. Девушка была в ярости, она требовала от него подземные карты города, чтобы попасть в казематы и вытащить оттуда сестру. Но чем Андерс тогда мог помочь обеим сестрам, если он уже тогда не мог помочь сам себе? Он вспоминал, как успокаивал Хоук и как позже, уже самостоятельно, пытался найти выходы к подполью, ведь оно есть везде, просто нужно быть настойчивым. Он так же никогда не забывал свою первую удачную попытку пробраться в казематы и найти Бетани. Это был его миг, пусть и не гласного, но успеха, и он был им окрылен. А принцесса, которую Андерс героически пришел спасать, в надежде завоевать сердце старшей Хоук, напрочь отказалась уходить, ведь дракон был все еще не побежден. Он потратил несколько лет, чтобы убедить ее, что она достойна свободы не меньше, чем старшая сестра. Он даже не заметил, как полуулыбки и пурпурные щеки младшей Хоук стали для него роднее всех на этом свете. Он помнил, какой нежностью и трепетом был наполнен каждый миг проведенный рядом с ней. Ведь это он подстроил пожар в хранилище амулетов, и с его легкой руки несколько магов сбежали. Так он смог скрыть от всех свои истинные мотивы. И тогда он смог незаметно и безнаказанно подменить филактерию с кровью любимой женщины на кровь крысы. А так как парочка сбежавших глупцов стали магами крови, при этом оставшись в Киркволле, то его подмена оказалась незамеченной.       Отступник несколько лет тщетно пытался донести до старшей Хоук всю трагедию сложившейся ситуации, но потом, смирившись, он уже ничего не стал ей рассказывать, так как не видел смысла. Ведь став Защитницей Киркволла, она предпочла свою сестру и его самого дикому и неуравновешенному тевинтерскому рабу, который люто ненавидел магов и магию. Только по настоянию Бетани он не бросал Хоук, помогая ей исполнять ее и чужие просьбы. Каждый раз, втягивая ее в историю, отступник старался сделать так, чтобы старшая сестра наконец-то открыла свои зашторенные глаза и поняла, что же ей должно быть дороже всего на свете. Безусловно, Мариан помогала ему и даже старалась быть справедливой, но он чувствовал в ее действиях фальшь. Она должна была хотеть освободить сестру, но смирилась с этим, словно скинув с себя ответственность. А после смерти их матери, Андерсу показалось, что старшая сестра с радостью забудет про Бетани, наконец-то вдохнув полной грудью. Не то чтобы он совсем умолял ее помочь, все же она помогла ему уберечься от многих глупостей и ошибок, только вот за свободу магов она не очень радела. Андерс окончательно понял, что Мариан все устраивало после того, как она помогла бывшей долийке в розысках демона и убийстве хранительницы, это его приводило в бешенство. Хотя тем временем они с Бетани стали прекрасной командой, ведь заточенная магесса была лучшим информатором, будучи одной из любимейших учеников Орсино. А отступник с помощью младшей сестры смог подавать Защитнице все в том свете, который был им выгоден.       Позже он, Бетани и госпожа Селби из порта руками Мариан сделали много добра, но только и этого было несравнимо мало. Вообще он мечтал когда-нибудь забрать любимую женщину подальше от глаз и рук ненавистных храмовников. Но к действиям его привела та ночь, которая навсегда прочно застряла в его голове жутким воспоминанием, мешая стать свободным. Он не мог остановиться, размышляя, что если бы он пришел к ней на минуту позже. Ведь тогда его ласковая Бетани уже лежала бы под омерзительным и вонючим ублюдком, чье имя будет проклято на веки. И только сладкое воспоминание о том, сколько Рыцарь-Командор искала этого выродка, доставляла ему удовольствие, потому что сам момент расправы, к сожалению, остался для Андерса очередным темным пятном. А на провалах в памяти маг старался не концентрироваться, потому что это приводило к диким головным болям и более ни к чему, поэтому он предпочел вспомнить тот момент, когда шесть лет назад перед ним стояла Мариан. Все еще страстно желавшая вернуть сестру и злобно раздувая ноздри, шипя от ярости. Но он был беспомощен, он был очередным отступником, недавно прибывшим из морового Ферелдена. Тогда он еще до боли в груди боялся, что за ним в погоню поедет Страж Командор Кусланд, и его бренное тело разорвет на мелкие тряпочки от одного ее взгляда. Но его не стали искать скорее всего из-за того, что не только он считал прибывшего ей на замену выскочку Элиона предателем и глупцом. Андерс был уверен, что именно по его идее к нему приставили Ролана, и всем Стражам было суждено умереть. Хотя сейчас вся его прошлая жизнь казалась небылицей, а все его суждения ересью. Теперь все стало иначе, теперь он всего лишь глупец, который стоит на коленях перед торговцами на проселочной дороге. Нет ни Стражей, ни Защитников, ни Справедливости, только пыль дорог … и детский крик.       Который заставил мага рефлекторно обернуться и увидеть, что на его так называемых спасителей напали местные разбойники. Андерс, набивший не одну шишку сложной жизнью беглеца, даже не успел сообразить, а дух мести уже взял вверх. Тут же с неба на наглецов, решившихся нарушить его мысли, обрушился огонь, пожирая кожу и доспехи нападавших. Маг, защищая отца и сына, стараясь оттеснить свору бандитов, пустил по дороге ледяные молнии, разбивая их силовыми атаками. С его губ слетали заклинания, а с кончиков пальцев срывались разгневанные силы природы, унося с собой чужие жизни. Натренированный отступник играючи расправился с десятком придорожных бандитов, чередуя заклинания и умения, он не смог сдаться и умереть. Дух, что взял вверх, смотрел на свою месть спокойно, лишь ощущая несовершенство человеческого тела, которое давно нуждалось в отдыхе и лечении. Справедливость увидел, как маленький мальчик с кинжалом наперевес азартно обыскивает трупы и от столь премерзкого зрелища уступил место истинному владельцу тела. Андерс тоже никогда не жаловал мародеров, но Кусланд была хорошим оратором и объяснила необходимость данного мероприятия в лицах. Благодаря ей презрение сменилось брезгливостью. Ну а Хоук была бедна, поэтому брезгливость за несколько последних лет уступила место равнодушию. - Папа! – деловито, совсем не по-детски, крикнул мальчик, расширив глаза и протягивая вперед, словно стараясь убрать от себя на расстояние вытянутой руки, клочок бумаги. Отец семейства недовольно оторвался от снимания сапогов с трупа, подошел к сыну, развернув записку и весьма быстро ее прочитав. На мгновение он задумался, а затем с улыбкой изрек: - У нас начинается новая жизнь! Ты знаешь, малой, а нам все-таки повезло! – при этом глаза Марка засверкали, а улыбка расползлась по лицу, словно оскал. - Что там? – огрызнулся мальчик, снимая пояс с мертвеца. - Героиня Ферелдена преставилась! – довольно ответил он, хищно ухмыляясь. - Постой, - нервно сглотнул мальчишка, вставая на ноги, - значит, мы можем вернуться домой? - Не просто вернуться, на этот раз мы будем куда умнее, - смакуя каждое слово, улыбаясь во весь рот, говорил он. А вот Андерс на тот момент только что с трудом справился с эмоциями и кинулся к мужчине, бесцеремонно отняв бумагу. Дрожащими пальцами он впился в нее, стараясь сфокусировать взгляд: «Братец, начинай верить в Создателя! Он не остался глух к нашим мольбам. Не зря я остался в Денериме, не зря терпеливо ждал столько лет. Пусть К и Д мертвы, я все построил заново. Тебе пора возвращаться. Королева-Героиня-Страж, короче, это самозванка издохла, а наш король слишком слаб, чтобы справиться с нами. Жду тебя с нетерпением!»       Маг на мгновение потерял возможность слышать. Он отказался верить, что ЭТА женщина может умереть. Но известие словно открыло его глаза заново, и он начал судорожно соображать, что делать дальше. В таком случае получается, что Хоук тоже смертна, а за ней, скорее всего, охотится весь Тедас. Отступник, переполненный эмоциями, повернулся к счастливой «семье», а на него испуганно уставились четыре глаза. Он не решился что-то говорить им, просто решил, что ему срочно нужно попасть в Киркволл. И помыться.