Другая сторона жизни

- Ты хоть целоваться-то умеешь? – спросила Эльза, хихикнув. Мерриль искренне не понимала, почему тот факт, что она не умеет целоваться, кажется кому-то забавным. - О, ты вновь покраснела, - грустно улыбнулась она. - Я-я... – стараясь справиться с волнением, промямлила эльфийка, - научусь, если надо. - Милая, - служанка с отроческой заботой провела рукой по ее темным волосам, которые заплетала все утро, – я должна сделать так, чтобы ты не краснела. Господин выбрал тебя. И, судя по моему опыту, твоя невинность его и привлекает. Как и многих мужчин. Но ТАМ так делать не стоит. Любые эмоции будут восприняты как слабость. - Что привлекает? – переспросила магесса, нахмурив брови, будто пропустила прочее мимо длинных ушей. - Твоя тонкая талия, - девушка жестко затянула корсет так, что Мерриль чуть не задохнулась, почувствовав резкую боль. Ученица смогла лишь слабо охнуть, в ее глазах потемнело, но ее служанка говорила дальше, - когда Господин использует свое право первой ночи, это будет не только проявлением власти, но и так же ритуалом, который открывает огромную силу обоим любовникам. Ты уже знаешь многое о магии крови. Но ты станешь особенной. Ты будешь благословенна. И наш Господин, разумеется. К долийке вернулось зрение, а Эльза мягко уложила между ее ключиц большой рубин, обрамленный в белое золото. И повернула эльфийку к себе лицом. - Ты готова? – спросила она серьезно. Мерриль в ответ лишь старалась сделать вздох. Она кусала губы, чувствуя, как ее ребра сжимает ужасно неудобное, но прекрасное платье. – Прекрати! – служка больно взяла девушку за плечи и заставила ее смотреть на себя. – Ты должна терпеть. И не думай потеть, макияж потечет. Возможно, что после этого бала он овладеет тобой! Сегодня особенная ночь. Ты помнишь, что ты должна будешь делать?! - Мерриль кивнула, но в ее глазах заблестели слезы. Физическая боль была отголоском ее чувств. С каждым днем волшебная Империя Тевинтер выпускала свои шипы, вгоняя их прямо под ногти. То место, где магов не угнетали никогда, было прекрасно. Но только тут всегда угнетали эльфов. Только недавно она стала подмечать, что слуги в этом доме пропадают бесследно. Она все еще хотела называть их слугами, но ведь в глубине души она всегда знала, что они невольники. А вот кем была она? Мерриль резко убрала руки своей служанки, сжав зубы до боли. - Не смей рыдать, долен! – в ужасе крикнула Эльза. - Не называй меня так! – огрызнулась она в ответ. - Если ты зарыдаешь, то у тебя будут красные глаза и распухший нос. Мне придется все делать заново. Вы опоздаете. Господин казнит меня, а тобой будет не доволен, – она сказала эту речь так буднично, что эльфийка захотела взвыть.       Теперь она знала, что Глориус умеет казнить и миловать. Мерриль сжала кулаки так, что ногти впились в нежную кожу ладошек. Стерпеть это не составило большого труда. Куда тяжелее было с демонами по ночам, что обещали ей свободу. Каждый вечер, закрывая глаза, она начинала бой за свой разум. Завеса в Империи была скорее словом, чем явлением, и выжить тут было сложно. Магистр приходил ей на помощь. Он научил ее справляться с тварями и только потом показал свой истинный лик. Глориуса интересовала лишь власть и желание обладать. Просить о помощи в Тевинтере то же самое, что вырыть себе могилу. - Не сломай ногти, мы слишком долго растили их, – сухо заметила служка, стряхивая с платья невидимую пыль. А магесса все думала, как в такой момент она могла говорить о ногтях. - Все готово.       Мерриль взяла себя в руки и направилась к зеркалу. Она шла, глухо шлепая босыми пятками по комнате. Но эльфийка знала, скоро ее заставят надеть туфли. Уже давно эта мысль не казалась ей столь чудовищно нелепой. Древнее Имперское зеркало внешне было очень похоже на элювиан, но вот только последний, сколько она не билась, не отражал ничего, кроме ее беспомощности.       Сначала долийка бездумно смотрела перед собой. Незнакомка, что уставилась на нее, несомненно, была красива. Она хлопала длинными ресницами, и Мерриль захотела потрогать холодное отражение, чтобы убедиться в реальности происходящего. Тончайшая талия в тёмно-красном корсете пышного платья. Бордовые розы в черных волосах. Узкие плечи, утонченные запястья и гладкая кожа. Она с трудом смогла разглядеть собственные черты в этом безупречном образе. Ее кожа и без того бледная стала загадочно мерцать изнутри. И только тут она поняла, что валласлин изчез. В глазах девушки отразился ужас, а руки сами потянулись к лицу. - Нет!!! – закричала Эльза в отчаянье. Мерриль тяжело выдохнула и снова посмотрела в зеркало. - Безупречно, - ледяным тоном заявила она и отвернулась.       Все время ей отводили роли, на которые она не была готова. Она стеснялась чужих глаз, но буквально с каждым годом взглядов, направленных на нее, становилось все больше. Ее передавали из рук в руки, будто стараясь избавиться. От родителей в чужой клан, оттуда в город цепей, а теперь она в столице Тевинтера и десятки тысяч чужих взоров смотрят на нее, ожидая ошибки.       Творцы сделали ее магом, но осуждали магию крови. Хранительница сделала ее первой, а потом отказалась от нее. Эльфинаж не смог принять ее. Мерриль всегда отрицала свою незаурядную роль. Она вдруг со злой усмешкой вспоминала свой первый бал. Тогда долийка не смогла перестать волноваться, что споткнется о свой или чужой подол пышного платья. Или хуже того, захихикает в неподобающий момент с важными гостями. Она истощила себя постоянными тревогами из-за своей стеснительности и сосредоточения такого количества чужого внимания. Только тут она осознала, какой гигантский подвиг ей предстоит, и живот мигом скрутило от дикого страха. Главный бал осени. Архонт. - Воды, - сипло попросила она, и служанка тут же принесла бокал. Магесса двумя пальцами изъяла жидкость и натренированным движением отправила ее в рот. Она понимала, что макияж должен прослужить долго. - Хорошо вышло.       Тут Мерриль слукавила, вышло просто восхитительно. Видел бы Глориус, возможно даже похвалил. Не все его уроки прошли даром. Она вообще считала, что все было не зря.       Девушка молча вышла из комнаты и с поднятой головой направилась к лестнице. Позади нее тихо семенила служанка с туфлями. Мерриль оттягивала момент обувки как могла. Когда двери на втором этаже открылись, Эльза подала магессе ненавистный предмет женского туалета и эльфийка безропотно влезла в них. - Привет, дорогуша! – обратился магистр к своей ученице, грациозно спускаясь с лестницы. В ответ она поприветствовала его глубоким реверансом. - Когда мы прибудем во дворец, и придет время приветствовать Архонта, постарайся лучше, - недовольно заявил мужчина, сложив губы в тонкую линию. - Да, учитель, - она в ответ склонила голову.       Магистр, как всегда, был хорош собой, темно-бордовый балахон с капюшоном струился шелком. Черные кожаные сапоги демонстрировали отточенную походку. Обтягивающий жакет выставлял напоказ прекрасную форму, а массивная цепь из белого золота дополняла образ. На их одежде был вышит белой нитью герб его дома. Их образы дополняли друг друга и показывали принадлежность к определенному кругу Альтуса. В Тевинтере все показывало принадлежность. Все было чьей-то собственностью.       Он не прекратил наставления даже в карете. Весь путь до дворца она продолжала слушать и пытаться запомнить огромную вереницу имен союзников и врагов. Их ранги, статусы, количество учеников. Но вся речь учителя в итоге превратились в голове у девушки в чудную вязь, которая плелась из пестрых лент. Дворец потрясал своей историей, напыщенностью и красотой. По правую сторону виднелся Серебряный шпиль, а по левую Круг Магов Минратоса. Самые древние сооружения в Тедасе будоражили воображение любого, кому посчастливилось узреть их величие. Одна лишь Мерриль не обращала на это никакого внимания. Они въехали на главную площадь Минратоса, где много веков назад была казнена Андрасте. Все в округе было пропитано магией. Специально заряжаемые камни освещали округу, создавая приятные глазу световые иллюзии. Множество виспов кружили в танце, ледяные и огненные фигуры приветствовали гостей. Не говоря уж о том, какое количество невидимых рабов шныряли повсюду.       А еще на площади виднелись множество карет и лошадей. На брусчатке от такого количества животных стало грязно. В зависимости от статуса гостя карета или лошадь могли останавливаться в определенном месте. Глорус злорадствовал, его род был весьма уважаемым, хотя боевой магией он не обладал. Они даже не запачкали обувь, подойдя к парадному входу. В отличие от многих, кому повезло меньше. Большинство из тех, кто шел через площадь, творили магию прямо на улице, стараясь избавиться от нечистот. Големы тяжелым, неживым взглядом встречали всех входящих в залы. Разумеется, никто бы не посмел зайти во дворец с оружием, но стражи проверяли каждого, чтобы, в том числе, указать на их ничтожность.       Как показалось девушке, они целую вечность здоровались с другими приглашенными. Мерриль то падала в реверансе, то слегка клонила голову. Она совершенно не понимала кто эти люди, просто научилась реагировать на интонации и речь своего учителя.       Потом все гости прошли в центральный зал, где ахнула даже магесса. По стенам, словно на Глубинных Тропах, струились лириумные жилы. - Они правда настоящие? – возбужденно спросила девушка. - Да, не смей их касаться, - шепотом заворчал магистр. На их разговор обернулись двое, по чьим лицам читалась заинтересованность.       Он много раз говорил эльфийке держать язык за зубами, и ей стало стыдно, она не сдержалась. Девушка почувствовала, как краснеет. Один из обернувшихся усмехнулся. Но дальше эта сцена пойти не успела, потому что глашатай стал объявлять появление Архонта. Все до одного гости упали в низком поклоне, а титулы и достижения главного магистра все изливались на присутствующих.       Мерриль почувствовала, как все тело начало сводить судорогой. Боль от сжатых под корсетом мышц и ребер была нестерпимой. К горлу подступила тошнота, в глазах потемнело, а в ушах стало звенеть. Ей сразу захотелось оказаться у огня в своем клане, услышать родные песни, съесть наваристую похлебку. Но туда дорога для нее была закрыта. Она подумала вдруг, что Халамширале вот-вот состоится Арлатвен. Фенрис сказал ей это с таким презрением, на какое только был способен. Девушка никогда не желала ему зла. Она в принципе не желала никому зла. Раньше. Сейчас она бы с радостью убила глашатая, чтобы он заткнулся. С удовольствием выяснила, кто сшил это проклятое корсетное платье, и скормила бы его ядовитым паукам. Магесса не успела насладиться своими мыслями, как одернула себя. Глориус предупреждал, что мыслить нужно только позитивно, иначе можно запросто обратить на себя гнев стражи Архонта. Когда семья главного магистра вошла в зал и села на трон, все выпрямились. Она с удовольствием отметила, что несколько девушек упали в обморок. Их наверняка накажут. Архонт объявил начало бала, и по залу громыхнула музыка. Стали формироваться пары и паркет превратился в разноцветный калейдоскоп нарядов и лиц. - Разрешите мне пригласить столь утонченное создание на танец? – самодовольно спросил один из тех наглецов, что подслушал их разговор до речи глашатая. - Нет, - резко ответил Глориус, – ее первый танец принадлежит мне. Пока у нас более важное дело.       Мерриль откланялась, и они вышли в смежный зал. Говорить о том, что девушке удавались самые утонченные и изощренные заклинания с легкостью, а вот элементарный вальс с титаническим трудом, было бы просто глупо. Сколько не бился магистр с учителем танцев, выписанным из Орлея, толку было ноль. Пришлось просто признать, что обе ноги у эльфийки левые. Слуги разносили изысканный алкоголь и закуски. Белое вино с кровью блондинок, красное вино с кровью брюнеток, розовое, разумеется, с кровью рыжих. Империя не просто строилась на крови, она дышала ею.       Съесть что-либо в столь узком платье Мерриль не смогла, даже если бы захотела. Пить на пустой желудок было бы верхом глупости, даже для нее. За последний месяц она твердо усвоила, что такое утонченный вкус в Тевинтере. В какой-то момент девушка замечталась, пока Глориус вступил с очередным важным магистром в научные споры. Такого количества лести на квадратный сантиметр она и представить себе не могла. К ней подошел маленький эльфийский мальчик, с валласлином на лице. Он разносил шампанское. Мерриль из-за всех сил старалась сохранить самообладание, но боль хлестанула ее по лицу такой силой, будто бы перед ней вновь стоял ее клан. - Госпожа, - тонким голосом, словно струящийся ручеек, говорил эльфенок, - отведайте. – Она сама не заметила, как рука сама потянулась к подносу. В горле у нее стоял ком размером с Расколотую гору. А на душе заскребли оборотни. Она не заметила, как сделала глоток. А дальше все превратилось в неузнаваемую карусель. Мир закружился и стал мерцать, он пульсировал и изменялся. В голове зазвучали давно забытые строки песен ее народа. Она вдруг перестала дышать…       И неожиданно перед ней возник оскалившийся Ужасный Волк. Она не успела вдохнуть, а он вдруг превратился в человека, только с волчьей пастью. Этот человек своими огромными руками сграбастал ее за плечи, сжимая так, что костяшки пальцев побелели.       - Ай, больно! Отпусти! – взмолилась эльфийка. Он встряхнул ее еще раз. - Мерриль! – взревел он, - нельзя быть такой дурой!       Морда Фен’Харела стала превращаться в лицо, и он встряхнул ее еще раз. Руки, которыми он сжимал девушку как в тисках, задрожали пронизывающей до костей дрожью. - Я тебя убью! – севшим от ненависти голосом прохрипел мужчина, показавшийся смутно знакомым. – Своими руками! Сию секунду! – И долийку затрясло. Сознание вернулось к ней. В ее душе бушевали паника и отчаяние, ведь ее глупо очаровали. Сколько раз Глориус предупреждал о коварстве главного в году бала, но она слушала в пол уха. Тут же она поняла, что срочно нужно сохранить лицо. Этому ей было еще учиться и учиться, но все же взять себя в руки она смогла.       Украдкой Мерриль оглядела гостей: нет, ни испуга, ни возмущения на лицах она не нашла. Только на некоторых читались признаки беспокойства или наоборот злорадства, но и те были искусно скрыты. - Жива? – печально спросил Глориус с блуждавшей улыбкой. - Просто поверить не могу, что кто-то мог пасть так низко, - ошарашено говорила она, унимая тошноту. - Ты не почувствовала вмешательства? – вскинув брови спросил магистр. Она покачала головой. Он обнял девушку, но не для того чтобы показать свою любовь, а чтобы говорить с ней приватно. - Тут каждый враг, нам нужна новая сила. Я думал подождать с ритуалом, но ждать уже некогда. - А я боюсь, - прошептал она. - Ну, так не бойся! - улыбнулся он, отстраняясь. - И кстати, так ты будешь намного ближе к своей цели.       Остаток вечера ее учитель был рядом. Он знакомил ее с очередным сумасшедшим количеством людей, из которых она так толком никого и не запомнила. Глупо было полагаться на ее девичью память.       Прибыв домой, он наказал слугам готовить ритуал. Не зря главный бал устраивался в ночь осеннего равноденствия. Мерриль выкупали, напоили необходимыми настойками и чувствовала себя она намного лучше. Когда ее переодели в шелковую рубашку, она едва не задохнулась от волнения. — Спокойнее, леталин! — Эльза с тревогой посмотрела на другую служку. — Кажется, ей нехорошо. Думаешь, она выдержит? Их голоса доносились до долийки, как сквозь вату. Она уже не чувствовала ног. - Выдержит. Если с бала вернулась, все выдержит.       Каждый шаг давался с трудом. Вокруг пахло тенью и гвоздикой. Только одна мысль заставляла девушку идти к цели - Мариан ждет помощи. Ее сердце колотилось, как бешеное, а ладони вспотели. Она почти слышала, как стучит по ребрам сердце, дыхание перехватило. Не в силах поднять взгляд на Глориуса, она смотрела невидящими глазами прямо перед собой. Дальше все произошло так быстро, что девушка не успела начать сопротивляться или даже пикнуть. Она лежала на мягкой кровати магистра, повсюду горели свечи и словно туман окружал их.       И только тут, когда он навис над Мерриль, полный кавардак в ее голове, наконец, исчез, и мысли пришли в порядок. С первым же его прикосновением она поняла, как глупо было бояться этого ритуала. Все нелепости исчезли с его первым толчком. По ее венам побежала чистая магическая сила, усиливаясь с каждым его движением. Юное тело долийки откликалось на каждое движение. Вздохи стали глубже. Она, заглянув в его сияющие ликованием глаза, она наконец-то осознала, что не только он добивается сегодня своего. Магия, которая парила в воздухе, даровала такую силу, что остальное стало неважно.