Другая сторона жизни

«Я с трудом прихожу в себя и вжимаюсь в угол, будто бы это смогло меня спасти. У меня болят ребра и голова. Нос полон запекшейся крови, и во рту ее металлический привкус. Сконцентрироваться не получается, дыхание сбивается, и я хриплю. Тьма в моем углу столь густая, что кажется, будто ее можно есть. Да, очень хочется есть и пить. Когда я снова прихожу в себя, я чувствую, как от стен идет тепло, а каждый вдох дается мне с трудом. Жара, что стоит за пределами моего персонального чистилища, нарастает. Из последних сил я переползаю из угла и ложусь на пол, смутно радуясь тому, что не могу различать запахов. Скоро грядет полдень, и я буду вновь тушиться тут, как в духовке, без возможности что-либо изменить. Каменный пол прохладный. Я вспоминаю, как Анни каждое утро пекла замечательный хлеб, с хрустящей корочкой и мягкой теплой сердцевиной. Я сглатываю и издаю глухой стон. И каждое утро тот хлеб я запивал холодным молоком… От воспоминаний становится еще хуже. Ее больше нет. Желудок урчит, но слюны нет. На лбу выступает липкий пот. Мне так хочется пить, что сейчас я бы не побрезговал и водой из лужи. Или кровью. Ее же можно пить? Но я не способен поднять руку. Шершавый распухший язык не шевелится во рту. Поскорее бы сдохнуть. Но Создатель никогда не был ко мне милосерден, и я обречен. Я стараюсь сосредоточиться и запомнить каждый вольный день, как то единственное, ради чего стоит жить и оставаться собой, не превратившись в умалишенное животное. Моя раскалывающаяся голова соображает с большим трудом. Мысли такие же липкие, как и мое тело. Я злюсь на свое бессилие, а лица товарищей мелькают перед глазами расплывчатыми образами. Одно за другим. Про себя я называю их имена. Настоящие имена, которые они сами выбрали для себя. Они боролись за свободу. С-В-О-Б-О-Д-А! Такое сладкое слово. И за нее мне приходится платить со сторицей. Дверь распахивается столь внезапно, отчего жмурюсь, но сил на двигаться нет. А тем временем в маленькое помещение врывается яркий солнечный свет. Я пытаюсь сфокусировать взгляд на того, кто впустил сюда обжигающий легкие воздух. Голова начинает кружиться. Замечаю за ярким светом Хозяина. Он стоит, ухмыляясь, как воплощение зла и могущества. Его глаза и посох горят синим огнем. Но я так обессилен, что не способен даже думать о сопротивлении. А его магия тем временем уже трогает мое тело и сознание. Я чувствую жжение. Она кусает меня, как ядовитая змея. Магистр молчит и с наслаждением осматривает меня. Я его собственность. И я ощущаю, как голова становится легкой. Облегчение сменяется осознанием, что он вновь забирает мою свободу. Память становится уже не моей, а какой-то отстранено чужой. Все в округе блекнет, и чужая невидимая рука уходит, стараясь забрать с собой всю мою жизнь. Мою настоящую жизнь. Я цепляюсь за имена, как утопающий за соломинку. Мне нужно помнить!» Фенрис открыл глаза и резко вскочил. Его качнуло в сторону, одеревеневшие за ночь мышцы не слушались. Перед глазами все закрутилось, как антиванские танцовщицы в разноцветных юбках. Он поймал себя на том, что повторяет про себя имена погибших от его руки товарищей. Его дыхание сбилось, виски заполнились назойливым стуком. Мужчина машинально потянулся за фляжкой с водой, которую всегда держал поблизости и упал на колени. Он осушил ее почти полностью, остатки вылив на затылок. Спустя пару мгновений он осознал, что самый страшный кошмар почему-то вернулся вновь. Воспоминание о последнем дне на Сегероне. И его передернуло. Во рту снова был тот же металлический привкус. Мужчина закрыл глаза, снова лег. Он медленно восстановил дыхание, а попутно избавился от назойливого шума в ушах. Этот подарок от магистра встречал эльфа каждое утро и не отпускал до обеда. Головная боль и кошмары сделали за него выбор в пользу ночной жизни, хотя чаще всего ему самому выбирать и не приходилось. Но нужно было отдать должное времени и смерти этого ублюдка, жуткие сны не посещали его довольно давно. Взяв свои чувства под суровый контроль, и посадив их на поводок, как саирабаза, Фенрис вновь открыл глаза. И перед ним в благодарность открылась чудесная марчанская природа. Свежий и бодрящий воздух легко проникал в ноздри, обдавая их приятной прохладой. Через слегка тронутые желтизной кроны пробивались лучи утреннего осеннего солнца, бегая яркими лучиками по мягкому зеленому мху. На этот раз эльф с удовольствием встал и подставил свое лицо солнцу. Страх ушел, оставив лишь горечь. Данариус мертв. Это не повторится. Тем более, что скоро он овладеет навыками храмовников. Подаренная Элиссой книга оказалось очень полезна. Полезнее, чем все книги, что давала ему Хоук. Мужчина оглянулся, и оказалось, что панике поддался лишь он один. Вокруг царило лесное умиротворение. Пели и трещали птицы, перебирая все возможные мелодии на все возможные лады. На месте вчерашнего костра осталось пепелище. Ни одной женщины по близости не наблюдалось. Рядом с ним остались только лошади, так щедро дарованные с королевского плеча. Копытные весело фырчали и пожевывали все, до чего могли дотянуться, не обращая на него ни малейшего внимания. Тевинтерец стал делать утреннюю гимнастику, помогая крови разогнаться и побежать быстрее, ведь лириум от разогретой крови жалил куда менее злобно, а мышцы приятно подчинялись. Назойливая тупая головная боль сначала перешла в резкий стук, но воин не сдавался, повторяя круговые движения. Он тянулся сильнее и быстрее, заставляя окаменевшее за ночь тело вновь быть гибким. И в какой-то момент он победил, боль ушла. Обычно она уходила со скандалом, как проворовавшийся орлесианский купец с рынка. Безусловно, лес помогал ему. Пусть он никогда не был частью эльфийского народа, но все его естество радовалось обступившей его изумрудной листве. Теплый мягкий мох под ногами приятно щекотал пятки, а пушистые кроны успокаивающе шумели над головой. Он чувствовал, как сила приходила к нему от самой земли. Было время, когда Фенрис даже попытался носить обувь, как городские эльфы, но это лишь доставляло больше неудобств, чем преимуществ, и, вдобавок, значительно увеличивало шансы врага на успех. Как бы он не хотел откреститься от больших ушей и стать человеком, все это было лишь маской и фальшью. Глупо было бы не признавать этого. Мужчина прошелся к реке, чтобы умыться, но остановился, как завороженный, не в силах сделать шаг. Уже много лет он продолжал, сначала тайно, а теперь и явно любоваться своей женщиной. Хотя даже фраза «своя женщина» все еще звучала в его голове дико. А вслух это говорить было бы просто нелепо. Мариан упражнялась вместе с Бетани. Стоя рядом друг с другом девушки двигались в такт, они словно мягко и плавно переливая воду из одной руки в другую. Вначале упор на левую ногу, затем перенос точки опоры и упор на правую ногу. Их руки тянулись к солнцу, затем медленно огибая тело, опускались к земле. Они были как две стороны одной монеты. Даже цвет их кожи был разным, загорелая разбойница и молочно-белая волшебница. Чародейка отрастила волосы уже до лопаток, а пацанка-хулиганка снова подстригла их коротко. Сухое поджарое и жилистое тело старшей сестры, в котором она владела каждой мышцей и мягкое округлое и женственное тело младшей сестры, в котором бурлила магическая сила. Столь разные сестры Хоук. Знание о том, что их сердца бьются в унисон, огорчало эльфа. Мариан всегда была привязана к семье, теперь это стало буквально жизненной необходимостью. Первое время после речи Кусланд он был ошарашен. Хотя слово «ошарашен» в недостаточной форме отражало всех его эмоций. Боль, страх, злость захлестывали и мешали думать трезво. И если говорить правду, первое время он думал матом. И теперь в его голове только и пульсировал вопрос, почему Хоук не доверяет ему? Неужели после стольких лет он так и не заслужил даже капли доверия? Бывший раб. Как говорили в Империи: «Рабам следует доверять своему хозяину. А хозяину же отказаться от всякого доверия к рабу». Его на мгновение полоснули воспоминания о кривой улыбке Данариуса. Мужчина с трудом выгнал из головы магистра и заменил его воспоминаниями о Мариан. Да, что греха таить, он сам тогда впустил глупую ведьму к ним в каюту. На самом деле он бы дал согласие на все что угодно, лишь бы его женщина дышала, улыбалась и жила. Даже свою жизнь. Девушки повернулись боком, и только тогда он увидел то, чего не замечал прежде. Слегка округлившийся живот. Мариан утверждала, что Элисса чокнулась окончательно и все это чушь, но сейчас его тело сковал приступ паники и он оцепенел. Серая была не в себе, но не в это раз. И любое красноречие меркло перед случившимся фактом. А Хоук не желала признавать правду, но в данном случае она будет все очевиднее с каждым днем. Мужчина поиграл желваками. Ситуация становилась все поганее. Получалось, что они идут в Тевинтер, чтобы разбить заклинание. Заклинателем была глупая ведьма Мерриль, которая и поехала в Империю, для того, чтобы научиться снимать свою проклятую магию. Такое могло случиться только с Хоук. Потому что настолько везучего человека он еще не встречал. Раньше мужчина втайне мечтал, чтобы Мерриль сожрали демоны. А сейчас он этого боялся. И еще он с ужасом думал о том, что за существо росло в утробе его женщины. Магия крови слишком опасный путь, чтобы ждать от нее добра. Потому что любая магия это проклятие. - Ты же все видишь, да? – спросила Элисса из-за спины. Эльф обернулся, кивнул, не смотря ей в глаза. Надо было отдать ей должное, она подошла беззвучно. - Поговори с ней. Она не должна идти первой, я тоже с легкостью увижу любые ловушки, - но мужчина перебил ее недослушав. - Послушай, ты можешь объяснить, почему ты бросила все и уехала с нами? – на сей раз, он вцепился в Стража глазами, как мабари в кусок мяса. - Кажется, я уже объясняла, разве нет? – попыталась отмахнуться Кусланд. - Объяснила, так же как и сейчас… - ядовито пробурчал Фенрис, не отводя ледяного взгляда. - Почему это так важно? – Элисса нахмурилась, явно готовясь к обороне. - Потому что мне важна твоя мотивация. Я прикрываю ее спину, – мужчина обернулся и посмотрел на Мариан, - я должен быть уверен в ЕЕ безопасности. - Мое утверждение про Ферелден не достаточно убедительно, верно? – с иронией переспорила она. Мужчина, не оборачиваясь, покачал головой. Между тем Хоуки закончили утреннюю гимнастику и со смехом стали обливать друг друга водой из ручья. - Недостаточно… - почти прорычал он сквозь зубы. А сестры тем временем взялись дружно наливать воду в котелок. Со стороны теперь казалось, будто две юные путешественницы собираются готовить похлебку, а не варить зелья. - Фенрис! – позвала Бетани, - Помоги нам. - Я сама могу донести, - громко зашипела Мариан в ответ. - Наш разговор не окончен, - тихо рыкнул эльф, и, не оборачиваясь, быстрым шагом ушел помогать женщинам. День пролетел быстро, будто мгновение. Рядом с Хоук так было всегда. Они готовили еду, делали запасы и разбирали карты. Ему даже пришлось учувствовать в спорах о дальнейшей дороге, но победила Хоук. В прочем Элисса почти не участвовала в обсуждении, вставляя только редкие замечания и только по делу. Мариан и Бетани после ужина убежали к ручью умываться, а Фенрис развел костер. Серая будто сторонилась эльфа, чем только злила его. - Продолжим? – утвердительно обратился к ней мужчина. - Чем обязана? - она вскинула брови, а в ее светлых глаза отражались искорки от костра. - Мы не закончили разговор, - настойчиво продолжил он, оглянувшись на Хоуков. - Да, я помню, - бесцветным тоном ответила она, - Фенрис, ты же был рабом, верно? – буднично спросила она, и мужчина резко обернулся, уставившись ей в лицо. Вопрос был неожиданным. Но по ее бесстрастному лицу плясали тени голодного пламени. Эльф лишь кивнул. – Понимаешь, если ты хочешь быть хорошим правителем, ты обязан поступать только так и не иначе… - Только не говори мне, что ты сравниваешь протирание штанов на троне и… – он замолчал, насупился и собравшись с мыслями после глубоко вздоха, продолжил, - то, что прошел я! - Нет. – твердо заявила женщина, оборвав его злобу. - Я лишь говорю, что ты хорошо понимаешь рамки дозволенного. Так вот у меня этих рамок тоже было предостаточно! И поверь, участь правителя не так сладка. – она сделала знак рукой, что не закончила, потому что Фенрис уже смотрел на нее исподлобья, - Я не сравниваю рабство с... протиранием штанов, как ты выразился. Да, я не знала рабства, как и моя страна. Но совсем недавно мы освободились от орлесианского ига. И, между прочим, я не только протиранием задницей трона была занята. Я была вынуждена принимать решения, которые хочется забыть. Целая страна, жизни тысяч и тысяч зависят от твоего взгляда или кивка, понимаешь? Просто поверь, что я хорошо понимаю, что такое быть не свободной, даже в мыслях. - Это ничего не объясняет, - все же разозлился он. Эльф подумал, что она, рожденная в знатной семье и в любви, знает о рабстве?! И обругал ее про себя весьма красными словцами, подхваченными в Тевинтере. - Ты ведь не отстанешь, да? – женщина посмотрела сквозь собеседника и ее глаза кажется, загорелись. - Нет. - эльф опять обернулся, но Хоуки пока не собирались возвращаться. - Хорошо. – нахмурилась она, сложив губы в тонкую линию. - Что ты знаешь о зове Серого Стража? - Он происходит, когда Серого Стража одолевает скверна и его срок подходит к концу. - Значит почти ничего, - холодно, почти с презрением ответила она, запрокинув подбородок, но опустив глаза на огонь, отчего ее лицо стало высокомерным. - Он лишает сна и дарует безумие. Ты превращаешься в чудовище. Мор лишь ускоряет процесс. Я была слишком близка к безумию. – она резко замолчала, будто обдумывая дальнейшую речь. – Я думала, что пришло мое время. Он запел для меня! Понимаешь?! – Элисса подняла глаза, в них стояли слезы, а ее взгляд был пронизывающим, - я не смогла пойти в эти чертовы тропы и покончить с собой! Я столько приложила гребаных усилий, чтобы выжить, чтобы сохранить свою жизнь, а мне отмерили всего десять треклятых лет! Это, демон раздери, не честно! Я не заслужила такой участи… - она сглотнула, поборов ком в горле. Над костром воцарилась тишина, теперь Фенрис слышал только пение сверчка и потрескивание поленьев. - Мне жаль, - сказала за их спинами Мариан. - Поверь, мне жаль сильнее, - язвительно ответила Элисса и резко вскочила, - с Вашего позволения я прогуляюсь. - Постой, - неожиданно вмешалась Бетани, - а почему ты ушла? Зову не важны расстояния. - Умная у тебя сестра, - ухмыльнувшись, огрызнулась Страж. – Я услышала зов не одна. Нас было много. Многие Стражи Ферелдена. И даже говорят Орлея. У меня были свои ученые с разными задачами, один из которых выяснил, что данный зов отличается от зова древних богов. Я связалась с Андерфелсом, мне порекомендовали следовать к ним. Но к тому моменту мой разум уже попевал романсы. Я уже почти разучилась спать. Архитектор рекомендовал мне покинуть страну. Но уйти одной без видимой цели я не могла. Вы просто вовремя попались мне под руку. - И тебе стало легче? – с надеждой спросила магесса. - Да, - бросила она через плечо и исчезла в лесу. - Попались под руку? – недовольно фыркнула Хоук, не обращаясь ни к кому. Фенрис же переваривал полученную информацию, подбрасывая сучья в костер. - Здорово, конечно, что ты выяснил ее тайны, но тебе не кажется, что ты поступил жестоко? – вдруг спросила Хоук, изогнув бровь. - Что? – от неожиданности он не заметил, как в его руках вспыхнул очередной прутик. - Не обязательно было давить на нее. Элисса итак открылась бы нам, когда была бы готова к этому, – осуждающе сказала Мариан. - Года через три или через шесть? – иронично спросил эльф, закатив глаза. В этот момент пламя уже подобралось к его пальцам, и он обжегся. - Fasta vass, Venhedis! – выругался он и молниеносно выкинул прутик, приложив пальцы к земле. - Нельзя так, Фенрис, – все еще злилась Хоук. - Все складывается довольно удачно, разве нет? – зашипел мужчина, - даже если Серая шла в Андерфелс, наши пути совпадают еще довольно долго. Сильный соратник, это всегда хорошо. В чем проблема, Хоук? Мариан присела рядом и потерлась щекой об его плечо и он на мгновение перестал ершиться и с нежностью посмотрел на ластившуюся женщину. - Ой, я и забыла, что мне нужно пересчитать птиц в лесу, - улыбнулась Бетани и упорхнула, не дождавшись комментариев. - У тебя действительно умная сестра, Хоук, - сипло сказал он. - Угу, - кивнула она, уставившись на огонь, – как думаешь, что теперь Эллиса о тебе думает? - Мне абсолютно все равно. Главное, чтобы ты была в безопасности. - Я и так в безопасности. Она неплохой человек, я чувствую это. Просто заносчивый и высокомерный. Но это не проблема. Почему ты так зол на нее? - Я не злюсь, Хоук. Совершенно. – Сказал он, спокойно поцеловав ее в макушку. - Тогда в чем проблема, Фенрис? – ласково замурчала она, оторвавшись от костра и уставившись на него. - В тебе. Я не понимаю, почему ты ничего не сказала мне? Почему ты говоришь о доверии к ней и не доверяешь мне? – обиженно пробубнил эльф, отвернувшись. На что девушка подскочила на ноги, - Не доверяю тебе?! – почти прокричала она, вытаращив глаза. - А как можно назвать все это? Вообще странно, что за столько лет ты так и не стала мне доверять. – еще обиженно бурчал он. - Фенрис, ты с ума сошел?! – она взъерошила волосы и покачала головой. – Я не хотела, чтобы ты нервничал по пустякам. Все проблемы решаемы. И я бы все решила. Понимаешь? - Честно признаться не совсем. - Я привыкла решать за всех. Я уже так давно все тащу на себе, что не умею жить иначе! Прости, если так обидела тебя, - с тяжелым вздохом говорила она. - думала, что делаю лучше. Мужчина опустил голову, переваривая услышанное, и над костром опять повисла тишина. - Ты ничего не скажешь в ответ? – спросила девушка. - Почему я, Хоук?! – сипло проговорил он, думая о том, что он бывший раб, и, значит, ее выбор был очевиден. - Почему ты что, Фенрис? – разозлилась она. - Почему ты выбрала меня? – с вызовом рыкнул эльф. - Я, честно, старалась не думать о тебе! – в сердцах бросила Мариан. Но выдержав его взгляд и сдвинув брови заявила, - с того самого момента, когда я встретила тебя и услышала твой голос, я поняла, что попала, жопа ты ушастая! А после нашей ночи, я еще и пропала. – все тише говорила Хоук. - Раньше я решала с кем быть и что будет дальше, но наша встреча решила все за меня. Я не властна над собой. Даже если бы я хотела что-то изменить, то не смогла бы. - А если бы ты смогла, ты бы отказалась, да? – язвительно спросил он, сузив глаза. - Что за странные вопросы? Нет, не отказалась бы! – взбесилась девушка. - Ты уже уходил и все бросал! И я не отказалась, помнишь?! Чего ты хочешь добиться?! - Ничего, - мужчина опустил глаза. - Зачем ты мучаешь меня? – немного успокоившись, спросила она. - Просто я идиот, Хоук. Фенрис никогда не был идиотом, но когда мужчина влюблен, он становился тем, кого презирал и ненавидел. Он был зависим. Он приложил столько усилий, чтобы вырваться из рабства, остаться в живых и начать новую жизнь. Хоук постучалась в его сердце совершенно случайно. Мужественно и отчаянно защищая свою семью и друзей, она напомнила ему, каким бы он хотел видеть себя. В её глазах не было ни страха, ни отчаяния. Она была готова на всё. И постепенно она завладела его сердцем и разумом, не ведая о том, что подтолкнула его к переменам. Подтолкнула к шагу, который изменил его жизнь. Он всегда спрашивал ее совета, потому что его интересовало ее мнение. Теперь ему показалось, что вместе с советами он переложил на нее ответственность за свою жизнь. А это означало, что ему нужно что-то менять.