Жар-Птица

Жир. Отвратительный скользкий жир. Бехтиев, с которым пришлось воевать за дворец Разумовских, у Сережи ассоциировался именно с этой субстанцией. Мерзкий кусок жира. Даже в голодное детдомовское детство Сережа не мог видеть в супе или втором куски этой гадости. Это Олег лопал любое мясное, и к жиру относился весьма спокойно. Волк он Волк и есть. А Разумовский даже смотреть не мог. А сейчас приходится не только смотреть, но общаться. После долгих мытарств, кучи денег и килограммов потраченных нервных клеток сегодня Альберт пообещал подписать документы на передачу бывшего казино «Золотой Дракон» в собственность миллиардера Сергея Разумовского. В свое время здание пережило революцию, гражданскую войну, блокаду, но Бехтиев оказался страшнее всех бедствий. И вот дело за малым. Окончательное решение проблемы. Альберт поставил условие – встреча без охранников, один на один. Пришлось оставить Олега, который был очень недоволен таким раскладом. Мол, без охраны к такому мерзавцу соваться – себя не ценить. - Думаешь, я с ним не справлюсь? Олеж, плохо же ты обо мне думаешь. Выходной у тебя завтра волче. Ублажай свою… Елену Прекрасную, точнее, Киру Зубастую. Сергей порой подтрунивал над Кирилом, правда, по-доброму. В офисе Бехтиева охранников было полно. «Как мух на навозной куче», - невольно пришло в голову сравнение. Разумовский знал, что в случае его, пошлет зов Игорю. Бехтиев радушно пригласил его в «малую гостиную». Она напоминала, по мнению Разумовского, не гостиную, а пошло обставленный будуар. Альберт разлил по бокалам дорогое вино. - «Мадам Клико», - хвастливо сказал он, - урожая 1917 года. Революция, в вина делали, вот как! Знаешь, Сереж, во сколько оно мне обошлось. Раритет, так сказать! Но специально ради особого случая берег. Разумовский пригубил вино. - Может, «Вдова Клико»? – осторожно поинтересовался он. - А, вдова, мадам! Одно слово – баба! И Альберт противно заржал. Он уже был изрядно пьян. И манеры, далеко не идеальные, стали совершенно отвратительными. - Сережа… а помнишь Сад Грешников? Вот красивый ты… А красота самый страшный грех. Ты как думаешь, а? Улыбка Бехтиева заставила передернуться от отвращения. Словно в детдомовском супе попался кусок жира. Он выбрался из объятий дорогого кресла, поодшел к Разумовскому, потрепал по щеке – словно девочку по вызову. Птица внутри расправила крылья и гневно захлопала ими. Альберт ни о чем не догадывался. Он стал гладить Сергея то по плечам, то по бедрам. Тот пытался отойти, избегая телесного контакта, но Бехтиев снова и снова оказывался рядом. - Ну что ты, как девственник? – шептал он, потеряв последнее самообладание и думая явно не головой, - можно подумать, от тебя убудет. - Я бы попросил вас подписать документы, - как можно спокойнее ответил Разумовский, - и разойдемся миром. - Э, нет!- погрозил пальцем похожим на сардельку Бехтиев, - Хитрый какой! Я-то подпишу, а ты будешь хорошим мальчиком. Порадуешь дядю Альберта, ладно? Согласия он не ждал, да оно и не требовалось. Жирный привык получать все по первому требованию. На желание самого Разумовского ему плевать. И, едва ручка коснулась бумаг, которые перекочевали в папку, Бехтиев полез в штаны Сергею. Беззастенчиво лапая его и не давая даже отойти. Он загнал Сергея в угол – в прямом и переносном смысле. - Уберите руки, - попросил тот, еле сдерживаясь. - Будь хорошим.. мальчиком, - шептал Альберт, обдавая его перегаром, - все равно отсюда не выйдешь если не порадуешь меня. Охрана не выпустит. «А, вот как?» Раздался звон, а следом за ним – крик Бехтиева. Сергею показалось, будто он оглох на время. Поэтому и не слышал звука выбиваемой двери. Охранники ворвались в помещение. Подхватили под руки воющего Бехтиева, который прижимал руки к лицу. Между толстыми пальцами текла кровь. - Лопнула лампа, - пояснил ситуацию Разумовский. Осколки лампы дневного света и вправду разлетелись по всей комнате. Разумовский едва успел послать зов Игорю. *** И только оказавшись дома, в жилой части башни «Вместе», Сережа понял, что выиграл – только вот цена оказалась высокой. По закону никто не придерется – лампа лопнула, из-за перепадов напряжения, несчастный случай. Он, Сергей Разумовский, не при чем. Это подтвердил и майор Гром, прибывший на место происшествия. Но ему ли не знать, что Светлым дорого обходятся «темные» дела. Даже тогда, когда совершаешь их в порядке самообороны. Сережа скорчился над унитазом – его выворачивало, словно пришлось-таки съесть жир, который насильно пихали в него. Игорь стоял рядом, убирая длинные рыжие пряди, чтобы не запачкались. И не знал, что делать – то ли искать резинку для волос, то ли бежать в аптеку. - Сбор трав на кухне на второй полке справа, - отдышавшись, сказал Разумовский, беря из рук Игоря бутылку минералки без газа,- столовую ложку на стакан кипятка. Даже воды невозможно выпить пару глотков – все идет обратно. Наконец, мокрый взъерошенный Сережа сидит на кухне и пьет мелкими глотками горьковатый отвар. Игорь сидит рядом. Единственное, что он может, это держать руку на плече Разумовского. На большее Сережа явно не согласится. Он от прикосновений шарахается - слишком свежо в памяти то, как беззастенчиво лапал его Бехтиев. Пока справиться с собой не получается – нужно время. Время на то, чтобы прийти в себя. - Знаешь, если бы Лиза увидела меня сейчас, то сказала бы, что я наглотался пыли и заболел, - усмехается Разумовский. - Хорошо, что она пока в «Радуге» с Лешей, - успокаивает его Гром. Игорь сидит рядом с Разумовским, пока тот не заснет. А когда Сережа просит его лечь и согреть его, устраивается со спины, обхватывая того за талию. И вскоре оба спят.