Жар-Птица

- Игорь! Игорь, что случилось? Игорь распахнул глаза, не понимая, что его разбудило - то ли взволнованный голос, то ли как будто приглушенный, но всё же такой явный свет огненных волос Сережи, его глаз, в которых безоблачное летнее небо заиграло золотыми солнечными бликами. - А... Сереж, ты... Ты... Гром протянул руку, будто вслепую касаясь волос Сергея, и только тогда выдохнул, похоже, окончательно просыпаясь. - Ничего. Просто сон приснился. - Кошмар? - тонкие пальцы обеспокоенно коснулись нахмуренного лба. Игорь вдруг смутился. - Почему кошмар? Я что, кричал? - Ты... - Сергей запнулся, подбирая слова. - Не кричал, нет. Ты плакал. И прятал при этом слезы, но я же чувствую... Я никогда не слышал, как плачет цербер и, честно говоря, не хотел бы слышать снова. Как ножом по сердцу. У самого же Игоря сердце ёкнуло. Неужели он скулил, как беспомощный щенок из-за какого-то сна? И Сергей всё слышал? Хотя, что от истинного скроешь... - Что тебе снилось, Игорь? - взглядом словно пытается разогнать тучи в любимом взгляде. И Игорь сдается. - Ты, Сереж. Ты мне снился. Только ты там другой был. Совсем другой. Не Жар-Птица, а... - он запинается, но всё же продолжает. - Крылья, всё тело - каждое перо черное. Как у ворона. - Черное? - изумленно переспрашивает Сергей. Игорь кивает. - Да. Но еще хуже то, что я с тобой таким сражался. Ненавидел тебя. Тебя, Сережа! Я чуть не убил тебя. Связал. Позволил посадить в клетку. И это было правильно. И больно. Так, словно самому себе голыми руками сердце вырвал. - Игорь, - Сергей протягивает руку, и там мгновенно покрывается огненно-золотистыми перьями. - Смотри, они такие же, как раньше. Ни одного черного. Видишь? Игорь молчит. Гладит благоговейно любимую руку, целует плечо. - Сережа, я бы всё равно тебя любил, каким угодно. И с черными перьями. Веришь? И не в перьях даже дело. Меня в этом сне другое напугало. То, что я сделал. Я дрался с тобой, Сереж. Я тебя отверг. Я посмел отказаться от тебя... Да как я даже во сне помыслить мог... - Ну что ты, Игорь, успокойся, - золотые крылья ласково обнимают, прогоняя прочь темноту и призраки недавнего сна. - Это ведь сон. всего лишь сон. Наяву мы никогда не станем врагами. Мы истинная пара, и никто нас не разлучит, никто и ничто. Даже черные перья. Или те, кто пытался одеть меня в них... - Одеть? - Игорь непонимающе смотрит на него. - В черные перья? Ты о чём, Сереж? - О том, что не ты первый видишь меня черной Птицей, - Сергей вздохнул. -Со мной это однажды было. Не во сне, наяву. Давно, еще до того, как мы с тобой познакомились. Я тогда только недавно перебрался в Питер, осваивался, может, где-то допустил промашку... Но обо мне узнали. - Кто? - нахмурился Игорь. - Группа Темных из Ирландии. Сказать по правде, настоящая банда. Называли себя "Детьми святого Патрика". Гречкин в сравнении с ними - невинный агнец. - Неужели? - скептически хмыкнул Игорь. - Ну Гречкин, по крайней мере не похищал меня, не вывозил в Ирландию и не пытался заставить работать на себя, напоив Темным Пламенем... - Что?! - Игорь побледнел. - Темным Пламенем? Тебя?! Он лишь слышал о подобном ритуале, и при одной мысли об этом у него, Темного, мороз пробежал по коже. Поить Темным Пламенем Жар-Птицу, пытаясь изменить саму ее суть, окрасить тьмой ее солнечные перья... - Они пытались сделать меня Темным. Или убить. Собственно, им только это и оставалось, если бы очернить меня не получилось. И, подозреваю, так бы и было. Я терял силы, но не чернел. Ни одним пером. Если бы Олег тогда не успел вовремя... Я до сих пор не понимаю, как он ухитрился всё выяснить и найти меня так быстро. Ведь я ослабел настолько, что даже зов не в силах был послать, - Сергей усмехнулся. - Олег и сейчас ничего толком объяснить не может. Нашел - и всё. А может, просто вспоминать не любит. И правда ведь ужас. Я тогда месяц в себя приходил. Погода тогда в Питере ужасная стояла... - Постой, а эти ирландцы? - нахмурился Игорь. - Что с ними стало? Сергей пожал плечами. - Кто-то из них вроде бы даже выжил. Кажется. Я не уверен, мало что помню. Но что Олег был в настоящей ярости - это совершенно точно. Игорь только головой покачал, представив себе какой должна быть чистейшая ярость оборотня, спасающего пусть даже не истинного, но друга, почти брата. А вот он тогда был далеко. И даже представления не имел о том, кто его истинный. И что ему пришлось перенести. - Сережа, - шепнул он. - Ты прости меня. - За что? - За всё. За то, что тогда меня рядом не было. И за сон этот глупый тоже. - Глупый, - повторил Сергей, улыбаясь. - Глупенький Игорь... Рука погладила по щеке, лаская нежными пальцами, золотистыми перьями. - Ты со мной здесь, сейчас. И мне больше не страшно вспоминать об этом кошмаре. А ты не должен бояться своего. Я люблю тебя, Игорь. И я не погасну, не потемнею, пока ты рядом со мной. Ну же, Игорь, - жаркие руки обвили шею, привлекая ближе. - Напои меня. Напои меня своим пламенем, мой истинный. И счастливо простонал, ощутив, как жадно припали к нему губы Игоря, опаивая, незримым пламенем, светлым или темным - но истинным. Тем, в котором точно сгорят без следа все кошмары, случавшиеся во сне или наяву. Тем, от которого перья Жар-Птицы точно не потемнеет, лишь засияет ярче. И в Петербурге станет светлее даже в эту белую ночь.