Мой друг и мой враг

Всё было предельно просто. Давиду нужно было целовать кого-то, когда он находился на эмоциях после выступлений, а так как Томас этого не хотел, точнее хотел, но страдал от этого, Вик въехала бы ему по лицу за такую выходку, и вообще целовать её было бы не круто, потому что она девочка, а вся фишка поцелуев Дамиано заключалась в том, что они должны быть бунтарскими, то есть между парнями, то единственным подходящим по всем параметрам кандидатом оставался Итан. Чёртов Итан, который нравился ему самому, которого хотелось целовать не из-за вредности, а просто так. Почему они не могли нормально начать их знакомство и дружбу? Зато теперь флиртовать было легче, Торкио всё равно бы воспринимал это как насмешку, и их отношения нельзя было ещё больше испортить. Парень решил попробовать целовать Итана уже на следующем концерте, но у судьбы на него имелись другие планы, причём самые ужасные. Это произошло в раннее субботнее утро, после того как они договорились репетировать весь день. В квартире Дамиано первой появилась Вик, и пришла она мягко говоря очень рано, на часах было только шесть утра. Вокалист, матерясь и ругаясь, отправился открывать непрошенному гостю, готовясь накричать на него и прибить за столь не подходящее время прихода, но когда он увидел Викторию, стоящую на пороге всю в слезах, с бледным, убитым, не живым выражением лица, то сразу же оставил все свои планы. Она, не прекращая рыдать, уткнулась лбом ему в плечо и так и застыла. — Что случилось? — совершенно не тактично спросил парень, пытаясь её приобнять, понимая, что произошло что-то серьёзное, потому что Вик плакала редко, да Давид вообще не помнил, чтобы она когда-нибудь плакала. — Её больше нет… Я не могу так… Это… Господи… Она умерла… это слишком жестоко, — принялась всхлипывать Виктория, не отрываясь от его голого плеча. Сердце Дамиано оборвалось. До этого ему не приходилось иметь дело со смертью близких людей, но он понимал насколько это ужасно. Вик продолжала рыдать, из всего этого набора слов у вокалиста получилось вычленить имя её матери. Дамиано усадил девушку на диван и принёс ей стакан воды. Он не знал, что делать в такой ситуации. Давид просто сидел рядом и молчал, даже не мог придумать, кому позвонить, кого позвать, чтобы он помог успокоиться девушке и ему самому. Томас был ещё более эмоциональным и нестабильным в таком плане, а Итан — знаком с ними от силы месяца два. Но их всё равно нужно было предупредить об отмене репетиций и ближайшего концерта, который состоялся, уже нет, через два дня. Дамиано отошёл в соседнюю комнату, набирая Томаса и говоря о случившемся сначала ему, тот всхлипнул в трубку и сбросил, как и предполагал Давид, Раджи было тяжело. Перед звонком Итану вокалист долго медлил, ему в телефон этот номер забила Виктория, сам Давид никогда бы это не сделал. Да и Итан, наверное, тоже, а зачем? Дамиано не знал, возьмёт ли тот неизвестный номер. И вообще, имел ли Давид право беспокоить его. Сам вокалист чувствовал себя бесхребетным и беспомощным, потому что не мог успокоить подругу, а хотел попросить сделать это практически незнакомого человека. — Да, — Торкио снял почти сразу. — Привет, Итан, — Давид не узнавал свой голос, — Это Дамиано, я… — парень запнулся. — Что такое, Дамиано? — вполне будничным тоном спросил барабанщик. — Мне нужна твоя помощь, точнее нам нужна. — Давид не мог поверить, что делает это. — У Виктории умерла мама, и, чёрт, я не знаю, как ей помочь. Приходи, пожалуйста, ко мне в квартиру. Репетиции не будет и концерта тоже во вторник. Просто нужно её поддержать. Я совсем в этом плох. — признался Дамиано. — Да, уже еду, — коротко ответил Торкио, отключаясь. Давид возвратился в гостиную к Вик. Та нашла где-то его спрятанную бутылку алкоголя и во всю отпивала прямо из горла, надеясь заглушить свою боль таким способом. Дамиано забрал алкоголь из её рук, сам вливая его в себя и заглатывая залпом. Через двадцать минут в дверь уже стучал Итан, кажется, он бежал. Давид молча открыл ему и кивнул на гостиную, сам следуя за парнем и останавливаясь у входа в неё. Давид даже забыл переодеться, он всё ещё ходил в свободных спальных шортах на голое тело, но всем было на это плевать. Итан сразу же подошёл и присел рядом с девушкой, обнимая её и шепча что-то на ухо, успокаивая, подбадривая. Давид смотрел на них и сам тихо глотал слёзы. У Торкио получилось успокоить девушку, и Дамиано немного завидовал его такой способности. Вскоре в квартиру ворвался и заплаканный Томас. Он не мог оставить друзей в такое тяжёлое время. Раджи подбежал к подруге, так же как и Итан обнимая её. Давид почувствовал себя здесь лишним, почувствовал, что ничего не может сделать, снова, поэтому он отошёл на кухню, доставая вторую бутылку из запаса своего алкоголя и вливая содержимое в себя. Он неловко ухватился за горлышко, и та выскользнула из его рук, падая на пол и разбиваясь. Дамиано присел на корточки, чтобы собрать осколки, матерясь про себя, естественно он порезался первым же из них. — Чёрт, сука, — Давид взглянул на окровавленную руку, продолжая своё занятие. Он ощутил движение воздуха, и через секунду напротив него опустился Итан, чьи волосы были немного растрёпаны, так и хотелось убрать несколько прядей у него с глаз. — Осторожнее, — Торкио принялся помогать собирать осколки, — Ты как? Что за дебильный вопрос? Дамиано даже не знал, что ответить, при чём он тут был вообще? — Хуёво, а что, не видно? — огрызнулся он, — Мне не нужна помощь, иди лучше к Вик. — Да ладно, — в таком же тоне ответил Торкио, — Сказал парень, истекающий кровью из-за разбитой бутылки алкоголя. — Они собрали все осколки, и Давид протёр пол тряпкой и подошёл к раковине, собираясь промыть руку. — Дай посмотрю. — проговорил Торкио, не дожидаясь приглашения, и схватил ладонь Дамиано, осторожно смывая кровь и следя, чтобы в ране не осталось никаких инородных предметов. — Отстань, — попытался отбрыкнуться вокалист, но его держали слишком крепко, а сопротивляться не было сил. — У тебя есть аптечка? — Дамиано помотал головой, — Какой-нибудь одеколон? Второе нашлось без затруднений, и Торкио обработал им рану, чему же опять Давид ужасно сопротивлялся и постоянно дёргался из-за неприятных болевых ощущений. — Да хватит уже, — Давид отдёрнул руку, он почему-то чувствовал, что не заслуживает такой заботы. — Тише ты, — осадил его Итан, — Я тебе если что помогаю. Слушай, ты чувствуешь вину за то, что ничего не можешь сделать. Но ты можешь. Просто побудь рядом с ней. Ей нужна такая поддержка. — Спасибо, — буркнул Дамиано, направляясь в гостиную, а Итан тяжело вздохнул и налил себе воды. У него тоже было желание приложиться к бутылке, но он держал себя в руках. Торкио наконец начал замечать под обилием сарказма и ненависти в его сторону, нормального парня, который может быть хорошим другом и не только.

***

Похороны состоялись через два дня. Виктория еле держалась, ей повезло с друзьями, которые всегда были рядом, хотя Томаса самого нужно было успокаивать, Дамиано как-то неловко приобнимал девушку, а Итан во всей этой компании чувствовал себя чужим. К Вик подходили какие-то дальние родственники, сочувствуя её утрате, а она даже не понимала, о чём думать. У Де Анджелис не было идеальных отношений с семьёй. Не сказать, что она ладила с матерью, но та всё равно была важна для неё, и девушка не знала, как жить дальше. — Ты сильная, ты справишься, — сказал Итан, прижимая её к себе, и она поверила ему. Этот человек в последнее время стал для неё даже ближе, чем Дамиано и, возможно, Томас. Торкио, хоть и был практически одного с ней возраста, воспринимался Вик как старший брат, умный, заботливый и авторитетный. Он не имел взрывной характер и желание как-то отличиться, зато был спокойным, если дело не касалось Дамиано, расчётливым и понимающим. Виктории даже в какой-то момент показалось, что она хочет провести с таким человеком всю жизнь, но девушка испугалась подобных мыслей, потому что Итан заслуживал кого-то получше или хотя бы посдержаннее. Де Анджелис нужен был тот, кто не будет соглашаться с ней, а начнёт спорить, отстаивать свою точку зрения, пусть это приведёт и к ссоре. После похорон прошло несколько дней, и всё начало возвращаться в норму. Они по-прежнему не репетировали, но проводили время в одной квартире у Дамиано. — Ты как? — спросил Томас, замечая, что Вик просто лежит на диване, уставившись в потолок. — Нормально, — Виктория приподнялась, — Пора приводить всё в порядок. Нам нужно уже заниматься музыкой. Я хочу посвятить этому всё своё время. В школу больше не пойду. — Ты решила наконец её бросить? — Давид услышал их разговор из соседней комнаты. — Да, не хочу попусту тратить свою жизнь, и ещё, Дами, можно я у тебя поживу какое-то время? — попросила Виктория. Ей нужно было сменить обстановку и побыть рядом с другом. — Да, конечно, — Дамиано кивнул, немного удивляясь подобной просьбе, но он был только рад, что девушка желает остаться у него. Он подсел к Вик, откидываясь на спинку дивана и принялся что-то напевать. Эмоции всегда дарили ему вдохновение, неважно какими они были: положительными или отрицательными. За эти несколько дней Давид успел набросать тексты порядка четырёх песен. В комнату зашёл Итан, протягивая Вик какой-то травяной успокаивающий чай. Помещение погрузилось в неловкое молчание, потому что Дамиано замолк, просто изучая Торкио взглядом. Тот столько всего сделал для его подруги, что Итана следовало хотя бы уважать за это. Но вокалист не знал, как переключиться и общаться с барабанщиком нормально. Он не мог вдруг в один миг стать хорошим и подружиться с ним. Дамиано решил продолжать свои привычные с ним перепалки. Это было важно для него, потому что раздражённый и злой Торкио был слишком милым, и Давид не мог себя лишить подобной картины. Но рано или поздно, он пообещал себе, что исправится.