Мой друг и мой враг

Прошёл месяц, и жизнь ребят потекла полным ходом. С потерей было сложно справиться, но Виктория не чувствовала себя одинокой и разбитой, потому что рядом были друзья. За это время они особенно сблизились с Томасом, а вот Итан и Дамиано ради неё пытались сдерживать себя и не ругаться, не ссориться. В общем, жить дружно, что получалось у них, мягко говоря, с трудом. Наконец у них состоялся концерт, где собралось не так много слушателей, но они всё равно были рады, что смогли вырваться и выступить перед людьми. Итан, как обычно, на сцене проникся голосом Дамиано, начиная смотреть на него по-другому и воспринимать его как авторитетного талантливого певца, но Давид поспешил перечеркнуть все эти впечатления, подходя к нему после последней песни, притягивая к себе и страстно целуя. Сказать, что Итан охренел, — ничего не сказать. Он был шокирован, и рад, и недоволен, и взбешён. Торкио пытался не показывать на сцене вид, что что-то не так, но, как только они вошли в гримёрку, барабанщик со всей силы приложил Дамиано к стене, угрожающе нависая над ним. — Что это было?! Не смей больше никогда так делать, — возмутился Итан. Томас, увидев это всё на сцене, очень расстроился. Он понимал, что его друзья не виноваты, но он всё равно начал обижаться и ещё чувствовал боль. — А что, боишься что понравится? — нагло протянул Дамиано, опять опасно близко притягиваясь к Торкио, — Или уже нравится. Давид проскользил ладонью по его телу, задевая чужой пах. Итан выругался, ударяя его по руке и поспешил удалиться. Конечно ему нравилось, и возбуждён он был. Барабанщик списывал это всё на шалившие гормоны в таком, как у него, молодом возрасте. И ни в коем случае причина не заключалась в Дамиано, которого за все его выходки хотелось нагнуть и выпороть, чтобы он перестал шутить и липнуть на каждом шагу. В какой-то другой реальности это и случилось бы, но здесь Торкио был не такой. Он не имел права наказывать Давида за то, что сам не мог сдержаться. К тому же Итан знал, что где-то глубоко-глубоко внутри в вокалисте сидит нормальный хороший человек, который нуждается в ласке и заботе, поддержке и одобрении. Время летело слишком быстро, а в группе практически ничего и не менялось. Они попали на шоу X Factor, разрывая публику и жюри своими песнями. Это сплачивало — командная работа, общие переживания. Они искренне улыбались друг другу, обнимались, вместе ждали оглашения результатов. Это была целая объёмная глава их жизни, но пролетела она как одна секунда. Раз и всё. Они уже популярны, они получили признание, они заняли второе место. Это был почти единственный вечер, когда они, празднуя, говорили друг другу только хорошее, только комплименты. Расходиться не хотелось, и они остались все в одной комнате. Итан никак не мог заснуть, долго блуждал по помещению, затем вышел на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. Голова раскалывалась от переживаний, да ещё причёска у него была какая-то мудрёная, сильно фиксированная, от этого тоже всё тянуло и болело, и когда Итан почувствовал в своих волосах чужие пальцы, осторожно перебирающие их и массирующие затылок, виски, то желал, чтобы это никогда не прекращалось. Он понял, что это пальцы Дамиано. Но думать об этом он особо не мог. Давид был окрылён эмоциями, пьян и, наверное, немного слетел с катушек. — Идите спать, простудитесь там, — крикнула Виктория, беспокоясь за них, но Торкио не хотел никуда уходить. — Сейчас, Вик, — откликнулся Дамиано, не прекращая своего занятия. А Итан настолько расслабился и выпал из реальности, что не уследил, как с его губ сорвался блаженный стон, на что Давид никак не отреагировал. Торкио понимал, что пора расходиться и не верить, что Дамиано вдруг стал таким добрым и хорошим, потому что завтра эти руки, которые делают ему приятно, будут причинять боль. — Нам пора, — Итан наконец нашёл в себе силы отстраниться, а дальше произошло нечто совсем уж странное. Дамиано наклонился к нему, целуя в щёку и шепча на ухо. — Ты огромный молодец, — Торкио не нуждался в похвале, но ему всё равно было приятно. Только в Давиде сто процентов это всё говорил алкоголь, так что Итан даже не надеялся на что-то подобное. Его обняли, а потом наконец они направились внутрь. Барабанщик никак не мог выкинуть из головы такого Дамиано. Как же хотелось, чтобы вокалист всегда оставался таким, но нет. В мире чудеса не случаются, увы. На следующий день Итана опять встретил Дамиано-мудак, заставляя себя ненавидеть. И честно, Торкио получал некое мазохистское удовольствие от подобного общения, от обращения этого человека с собой. Прошло уже больше года, но барабанщик иногда всё ещё чувствовал себя так, будто пришёл в эту группу вчера. Его окружали всё такая же добрая Виктория, всё такой же тихий и отстранённый Томас и всё такой же вредный придурок Дамиано. Только в последнее время тот, кажется, начал исправляться. У них с Давидом был один-единственный поцелуй на сцене, вокалист больше не экспериментировал, засасывая всегда бедного Раджи. И Итану было даже как-то грустно, потому что ему понравилось и он хотел ещё, пусть и пытался всеми силами это отрицать. Но если бы Дамиано поцеловал его вновь, Торкио бы не нашёл сил сопротивляться.

***

Давид чувствовал себя последней мразью потому что: во-первых, он не мог держать себя в руках, постоянно ссорясь с Викторией, во-вторых, он знал о чувствах Томаса и издевался над ним, всё равно целовал, играл с парнем, хоть и не испытывал ответной любви, и наконец, в-третьих, он никак не мог разобраться с Итаном — стать с ним хотя бы друзьями. А ещё лучше завоевать его, сделать своим, жить вместе долго и счастливо, в общем, тупые детские мечты, которые никогда не исполнятся. Было же видно, что Торкио его ненавидит. Давид плохо разбирался в людях, но все ответные грустные и злые взгляды барабанщика видел хорошо, слава Богу, зрением его не обделили. Они решили отгородиться от мира на несколько недель и вместе творить. Пролетел уже один день, а Итан прятался где-то в комнате, Вик ходила вся заведённая, а Томас рубился в приставку, желая, чтобы от него отстали. Да, им всем нужно было отдохнуть от X Factor-а, но Дамиано не думал, что будет такой разброд и шатание. — Так вот ты-то мне и нужен, — в гостиную вбежала Виктория, прыгая на диван, где сидел Дамиано, а потом настраиваясь на серьёзный тон. — Ты когда уже прекратишь, а? — Ты о чём? — не понял вокалист, делая самое удивлённое и невинное лицо, какое только мог. — Не тупи, Дамиано, — Виктория посмотрела на него, укоризненно качая головой, — Чёрт, и почему в такого придурка, как ты, влюблена вся наша группа?! Девушка задала риторический вопрос, который поверг Давида в очень сильный шок. Неужели Томас был всей группой или… Нет, не может быть! — Ты влюблена в меня? — вполне логично спросил он, хоть и хотелось спросить: «Итан влюблён в меня?». — Была несколько лет назад, но это уже не важно, потому что я люблю другого человека, — Вик тяжело вздохнула, — Когда ты уже прекратишь издеваться над Томасом? Он испытывает к тебе чувства, не всем так везёт, а ты просто играешь с его сердцем и постоянно разбиваешь его. — Я делаю что могу, — пошёл в атаку Дамиано, хоть и понимал, что девушка права, — Я не обязан чувствовать что-то в ответ. — Хотя бы перестань целовать его перед всеми, знаешь, какой он разбитый после выступлений?! — повысила голос Виктория. — Ну что мне сделать, подойти к нему и сказать: «Прости, Томас, ты классный и всё такое, но я не люблю тебя, а сую язык тебе в глотку просто для тренировки и чтобы побесить Итана!» — таким же голосом ответил Давид, слыша от двери удаляющиеся шаги, — Чёрт. Он понимал, что это долетело до слуха или Томаса, или Итана, и оба варианта были ужасны. Виктория поспешила за ним. Миниатюрная фигурка Томаса мелькнула около входной двери. И вокалист побежал, чтобы оправдаться и попросить прощения, но Раджи, как только заметил его, закричал. — Отъебись, Дамиано, просто отстань, хорошо? Я всё понимаю, и я не злюсь. Только оставь меня в покое, мне нужно побыть одному, — Раджи вышел на улицу, быстрым шагом удаляясь от дома и прыгая в бассейн прямо в одежде. — Если с ним что-то случится, это ты будешь виноват, мудак, — Виктория толкнула его плечом и побежала к воде, чтобы вытащить похоже собравшегося топиться Томаса. Тот всегда был слишком драматичен. Девушке хотелось успокоить его, защитить от безжалостных чувств, укутать своими, заменить ему Дамиано. А тот не знал, что ему делать, он не хотел больше никому докучать в этом доме своим присутствием и пошёл в бар, чтобы хорошенько напиться и забыться. Но спиртное ни хрена не помогало заглушить внутренние терзания совести. Он почему-то не мог нормально напиться, в голову лезли слова Виктории, образ убитого горем Томаса и Итан. Дамиано нужно было что-то покрепче и посильнее, но наркотики он принимать не собирался, потому что это добавило бы ещё проблем, приводить кого-то домой он тоже не желал, тогда бы все бы его посчитали вообще бессердечной тварью, да он и сам не мог получать разрядку с незнакомым человеком. Ему не хотелось заводить кого-то на один раз, это было слишком больно и нечестно по отношению к другим, да и к себе тоже. Его толкнул кто-то в плечо, не собираясь извиняться, и Дамиано это разозлило, он резко развернул мужчину к себе, запуская кулак в его лицо. Давид, конечно же, понимал, что боец из него не очень, и если тот решит ответить, то он потом костей своих не соберёт. Естественно, незнакомец был взбешён, и в следующий же момент вокалист получил ответку прямо в нос, а затем ещё и под рёбра. Дамиано никогда не думал, что это так больно, но он упивался этой болью, потому что она помогала забыться, он ещё раз пнул мужчину на этот раз ногой, и тот не заставил себя долго ждать, ударяя так, что Давид осел на пол. Видимо, у незнакомца тоже не задался день, потому что он не спешил останавливаться. Оставшиеся удары пришлись на рёбра и ещё чуть-чуть на лицо. Дамиано расслабился, даже не пытаясь защищаться, он только закрыл глаза и нервно хохотал, как ненормальный. Незнакомец наконец угомонился, быстро уходя с места происшествия, а Давид сплюнул кровь и так и продолжил лежать на полу клуба, глотая свои собственные слёзы и смеясь во всё горло.