22:34 Я заеду в субботу вечером
От самоуверенности и наглости у Вадика вырывается присвистывание. Королева не ледяная, а какая-то кондиционерная, обдающая то холодом, то жаром в рандомном режиме. И либо парень реально настолько уверен в себе, либо уже понял, насколько сильна симпатия с другой стороны.22:34 ?
Вадим выдыхает, читая отправленный спустя секунду, будто забытый вопросительный знак. Сложно, наверное, спрашивать, когда в силу жизненных условий привык сам устанавливать правила, места и время встреч. --Black Atlass — Return to Love
Алтан медленно делает глоток вина, вытягивая ноги. Он одет в смешную яркую футболку с геометрическим принтом и ультракороткие (да даже трусы длиннее, ходил бы лучше в них) черные шорты, и этот комплект никак не сочетается с царственным видом, который парень принимает. Впрочем, на глотке распитие спиртного кончается. Алтан как-то пусто смотрит на вино, прежде чем отставить его на стол и посмотреть уже на Вадима, который удобно подтягивает его ступни к себе на колени и легко поглаживает. — Я вложился в программу по лесовосстановлению, — говорит парень, продолжая обсуждение новостей о лесных пожарах. — Но нихрена это не поможет после такого масштаба выгорания. Он усталый и разморенный в тепле гостиной; последняя пара у Алтана была почти до восьми, и теперь он отходил от тяжелого дня у Вадика дома, при свете нескольких неярких теплых ламп по периметру комнаты и из совмещенной с гостиной кухни. — Это уже что-то, — комментирует тот. Рука медленно и осторожно ползет к чувствительной коленке, оглаживает внутреннюю сторону и спускается обратно к лодыжке. Кожа под его пальцами гладкая и без единого волоса, и Вадим готов выть от того, какую красоту заполучил. Алтан будто полностью поглощен беседой, но его ноги чуть напряжены и подрагивают на каждую смену движений, что выдает цель визита, как на золотом подносе. — Тебе не по херам, это главное. Он смотрит Алтану в глаза, а там на дне горит огонь сильнее, чем в лесах Сибири. Ладонь ползет по бедру. Чужое дыхание на миг сбивается, реснички хлопают чаще, а по коже вырастают мурашки. Алтан под ним смотрится просто великолепно, когда отводит взгляд в спинку дивана и неуверенно водит пятками по Вадимовым щиколоткам. Невозможно милый. Сладкий, как зефир. Вадим пробует на вкус его шею, наслаждаясь тем, как парень бьется под ним, прижатый к широкому дивану, и тихонько хнычет. Он ведет носом от ключицы до уха, маленькими поцелуями очерчивает по контуру, чтобы в конце прикусить. Алтан сдавленно пищит, и Вадим понимает, что готов выебать его прямо здесь, при включенных новостях. Он отстраняется, мягко кладет пальцы на выделяющуюся скулу, чтобы обратить на себя внимание. — В спальню, — выпаливает Алтан, смелее давя разведенными ногами мужчине на бедра и ерзая на подушках. Он текучий, как вино, раскрасневшийся и распаленный. Совершенно развратный даже в своем пестром прикиде и, кажется, просто безумно желающий хорошенько кончить несколько раз. Они неловко приподнимаются, чтобы Вадим перехватил высокое стройное тело, будто несет девушку; парень теряется, случайно дает рукой ему по лицу, но в итоге устраивает руки за чужой шеей, смотря Дракону в лицо. Дверь спальни мягко прикрывается за ними, когда Вадим укладывает юношу на кровать, а затем включает прикроватную подсветку. Сегодня он хочет видеть. Алтан смотрит на то, как Дракон скидывает одежду, лежа с разведенными ногами, и взгляд у него мутный, будто выпил не половину бокала, а бутылку, и от него так фонит жаждой, что мужчина почти теряет контроль. Когда отдаются так, чуть ли не вслух говоря «вставь мне уже» и смотря с таким нетерпением, невозможно оставаться сосредоточенным и холодным. — Разденешь меня? — просит Алтан, приподнимаясь на локтях. Вадим разденет. Он ставит колено на кровать и легко шлепает по открытому бедру, вынуждая двигаться вглубь к изголовью, и вскоре косы рассыпаются по подушкам. Дракон не спешит; ведет ладонями от щиколоток к коленям, от них — по бедрам, сдавливая пальцами твердые мышцы, и рассматривает все, что не смог в прошлый, обжигающе-страстный, но смятый раз. У Алтана красивые изгибы тела и сухие мышцы, красиво проявляющиеся при движении. Его бедра стройные, и шорты приятно скользят с них вместе с бельем. Его член каменно стоит и забавно затрудняет движение ткани, после задорно отскакивая и покачиваясь под собственным весом. В целом, этого достаточно, чтобы Вадик не выдержал и накрыл рельефную коленку широким движением губ. Он оставляет медленные глубокие укусы на крупно дрожащих бедрах, не настолько сильные, чтобы остались синяки, но достаточно настойчивые, чтобы наслаждаться полукружиями зубов на чужой коже. На внутренней стороне чужих бедер нет места, которого бы не коснулись губы Вадима, и он поднимается выше, целуя в сгиб у гладкого лобка. Алтана подкидывает, его нетерпеливые руки уже оглаживают чужой затылок, а до уха доносятся влажные всхлипы, которые совершенно точно старательно и безуспешно давятся. Вадим поочередно целует яички, поднимается губами по длине; чужой пресс под его ладонью ходит ходуном, Алтан уже не способен ровно лежать, бесконтрольно дергаясь на касания. — Свяжи меня, — вдруг выдает он, когда Дракон уже готовится развести податливые ноги. — Руки. Я хочу. — Сколько в тебе алкоголя? — уточняет Вадим. Одно из главных его правил — получить четкое осознанное согласие, не подстегнутое стимуляторами, из-за которых потом абсолютно все жалеют о принятых решениях. — Пил только здесь, — сбито шепчет Алтан, оглаживая драконовы руки. — Пол бокала? Вадик кивает. Парень и до вина был дурной, кидал долгие взгляды и отворачивался, будто пойманный на подглядывании. Да и такое количество алкоголя для парня в метр восемьдесят — ничтожное, при прочих равных неспособное затуманить сознание. — Хорошо. Сейчас будет, — он поднимается, чтобы уйти в гардеробную, где в отдельном шкафу, спрятанном просто под облицованную пластиком стенку, расположился дежурный набор инвентаря. Смазка разных видов предусмотрительно лежала в тумбе у кровати, там же были резинки для себя и партнеров, но сессии вне Клуба Вадим проводил редко. Потому в его распоряжении сейчас было не слишком много всего, но для Алтана хватит и пары вещей на первый раз. Новый моток уже подготовленной веревки приятно ложится в ладонь, возвращая знакомые ощущения. В обычной жизни Дракону уверенности было не занимать, но в рамках Темы он чувствовал себя действительно на своем месте, как на любимой работе. В последний момент он прихватывает интересную вещицу, купленную пару месяцев назад и так и не пущенную в ход. Спустя несколько минут Вадим возвращается в спальню, где Алтан уже успел самолично стянуть футболку и теперь лежал, водя пальцами по прессу и груди. Бесконечно красивый. Слишком разгоряченный и желанный, чтобы Дракон не думал о том, чтобы забить на все и взять его прямо так. Он присаживается на кровать, раскладывая перед лицом повернувшегося набок парня предметы: короткий моток черной веревки и упакованную еще игрушку, которая тут же увлекает чужое внимание. — Это что? — Алтан берет в руки упаковку, пытаясь понять, что ему принесли. — Ты ведь слышал про кольца? — спрашивает Вадим, оглаживая стройное бедро. Парень кивает, подозрительно косясь на очень уж не похожий на эрекционное кольцо предмет. — Это чтобы ты не кончил сразу же, как я к тебе прикоснусь, — Алтан, ясное дело, смущается, опуская глаза в кровать. По нему видно, что он и впрямь был готов дойти до оргазма за несколько минут, но раз они запланировали играть, то можно немножко продлить веселье. — Эта модель мягче, ее можно регулировать и быстро снять, если почувствуешь дискомфорт. Распакуй. Алтан с интересом приподнимается, услужливо поданными тонкими ножницами подцепляя тугую пленку. Еще одно правило Дракона — не использовать игрушки на нескольких людях. После окончания отношений или даже после единичных сессий подобные вещи отправлялись в руки нижних, а сам Вадим закупал новые или работал с тем, что ему приносили сами партнеры. Потому Алтан долго возится с упаковкой, в конце концов доставая нечто больше похожее на браслет, чем на инвентарь для секс-игр. Он раскладывает по ладони лассо с несколькими бусинами-креплениями, после вопросительно глядя на Дракона. — Я все покажу, — заверяет тот, разматывая веревку. — Ляг так, как ты хочешь, чтобы я связал тебя. Парень медлит, задумчиво смотря на лассо; передает его в чужие руки и устраивается на подушках, убрав наверх руки. Ничего необычного или неудобного, в качестве бонуса — возможность видеть действия Верха. Вадим ободряюще гладит по коленке, пока забирается полностью на кровать и складывает веревку в нужное положение. — Ты точно хочешь этого? — Да. — Стоп-слово? Парень задумывается. За нетерпением и страстью он, похоже, успел забыть основные принципы. Дракон дергает углом рта, понимая, что единственный более-менее осознающий реальность в этой комнате — он сам, и то наполовину. — Пепел. — Повтори. — Пепел! Каркающий крик наполняет помещение, наотмашь бьет по ушам. Колено под пальцами подрагивает, выдавая нестерпимое возбуждение и нервозность. — Хоть у нас и есть стоп-слово, пусть будет одно правило: ты можешь использовать любые знаки, если тебе неприятно. Когда ты скажешь «хватит», я все прекращу, когда ты скажешь «не надо», я не буду продолжать, — Вадим нависает над парнем, пристраивая веревку на его запястьях. Обматывает несколько раз, затягивает крепче, пропускает концы меж запястий, чтобы сделать удобное крепление для привязывания. — Мне оставить так или привязать? Алтан смотрит ему в грудь, несколько раз глубоко выдыхая. — Привяжи. Но если мне… — …если тебе станет плохо, этот узел распускается тремя движениями. Алтан выдыхает, расслабляясь, и отдает руки в полную власть Вадиму, который за неимением других вариантов привязывает концы веревки к маленьким кроватным светильникам, что вкручены в спинку. Ему не сильно нравятся подобные вещи, да и биться головой о них утром не так уж приятно, но иногда эти резные крепления служили хорошим инвентарем. Он отстраняется, оглядывая картину: Алтан со сцепленными над головой руками, от которых по обе стороны отходят натянутые веревки, смотрит с вызовом, но его пальцы подрагивают, а мышцы напряжены. Проверяет узлы на крепкость и инстинктивно пытается выбраться, что естественно для человеческой природы; тем более, для его природы. Дракон кладет руку на гладкую грудь, ведет с нажимом ладонью вниз и натыкается на лужицу смазки, успевшую накапать из все еще стоящего члена. Он кончиками пальцев скользит вокруг, проходится по сгибам бедер и щекочет мошонку, получая брыкания и сдавленный писк; когда нет возможности контролировать процесс, все ощущается сильнее от осознания безысходности и беспомощности. Перед тем, как затянуть лассо у основания члена, Дракон водит игрушкой по длине, оглаживает головку силиконовыми проводками и бусинами-фиксаторами. Алтан дергается, вытекает еще одна капля смазки, капризно сводятся длинные ноги. Поэтому надевание кольца не вызывает проблем. Вадим не зажимает сильно, чтобы не напугать и не сделать больно, лишь чуть затягивает, чтобы усмирить кровоток. Кидает взгляд на электронные часы на тумбе, отмеряя двадцать минут. Парень следит за каждым его движением, когда Дракон тянется к ящику, доставая оттуда смазку и презервативы. Он прогибается, развратно разводит ноги, потирается задом о чуть сбившееся одеяло. Вадим одной рукой приподнимает над кроватью Алтана, а второй сдергивает одеяло на пол, опуская парня уже на простынь, предусмотрительно не обычную, а на резинке, чтобы не сбивалась в процессе. — Я могу? — спрашивает он, проводя еще сухими пальцами меж ягодиц. Алтан утвердительно мычит и пытается потереться о его руку, но Дракон лишь щелкает по бедру, вызывая недовольное мычание, и подтаскивает парня ближе к себе, чтобы полностью раскрыть и поднять вверх колени, стремясь прижать их рядом с чужой грудью к кровати. В такой позе видно все: прижатый к животу член, охваченный у основания пестрым браслетом, сжимающийся вход, пытающиеся ерзать бедра. Дракон поджимает губы, чтобы не приблизиться к гладкой коже прямо сейчас, сорвавшись с намеченного плана в угоду любимому делу. Оральный секс был одной из самых приятных для него практик как в Теме, так и вне ее, но сегодня у них немного другой курс. Смазка пахнет сладко и характерно; черт знает, зачем Вадим выбрал именно ее, имея под рукой не ароматизированную. Пространство наполняется тяжелым восточным ароматом, который настолько подходит Алтану, что все ощущается как пребывание в гареме, будто ему позволили ночь с лучшим наложником хана. Лампы заливают золотом оливковую кожу, когда парень выгибается и стонет, насаживаясь на два пальца. Он прикрывает глаза, сгибает связанные руки и заламывает фигурные брови — в точности так, как Вадим представлял. Мягкие шелестящие стоны срываются с тонких губ с каждым толчком; смазка хлюпает, отбивая в ушах пошлый ритм. Дракон ускоряется, начиная методично вбиваться до упора, и слышит первый стон в голос от готового разрыдаться Алтана. Когда он сгибает пальцы и начинает с нажимом массировать простату, парень принимается надсадно стонать сквозь зубы, словно собирается умереть, а не кончить. Впрочем, кончить он тоже не сможет еще минут десять; восемь, если быть точным. Держать эрекционные кольца больше получаса нельзя, но и двадцати минут Алтану будет достаточно, чтобы стать абсолютно безумным и представлять из себя заливающуюся слезами перевозбужденную кашу. Спустя полминуты Вадим перестает его мучить, видя, как парень хватает ртом воздух. Третий палец входит легко, Алтан, кажется, даже не замечает этого; однако Дракон трезво оценивал свои размеры, чтобы остановить растяжку на подобной мелочи. Он льет еще смазки, потому что предыдущая порция успела застыть, и приставляет ко входу средние и указательные пальцы обеих рук, осторожно проскальзывая ими внутрь; приближается к напряженному члену, отвлекая от тяжелой растяжки поцелуями по длине. Алтан длинно надрывно стонет, срываясь на хныканье, и принимает пальцы с такой покорностью, что вызывает сильное восхищение даже у видавшего виды Вадима. — Хочешь кончить до или после того, как я тебе вставлю? — миролюбиво интересуется он, чуть двигая пальцами внутри и не особо надеясь на внятный ответ. Алтан издает некий… звук, больше похожий на плачущее рычание, явно показывая, что он думает обо всех Вадимовых предложениях. Когда Дракон ослабляет петлю, снимая кольцо, Алтан медленно выдыхает и стонет уже не надрывно, подается бедрами вверх, ища ласки. Вадим входит ровно в тот момент, когда парень теряет терпение, начиная крутить руками в петлях веревки, и все это сливается в одну вспышку: застывший от неожиданности Алтан, его побелевшие пальцы и открытый широко рот, его сжимающие член стенки, когда тот входит до упора. Чтобы Алтан феерично кончил, достаточно нескольких движений внутри и на его члене. Он сдавленно клокочет, не в силах выдать ни звука, пытается завалиться набок, пока безвольно трясется в крепко держащих руках. Сперма стреляет до груди, покрывая прозрачно-белесыми каплями сияющую от пота кожу и оставаясь расплавленными жемчужинами. От того, с какой силой Дракон вдавливает его в кровать, та жалобно бьется о стену на особенно грубых толчках. Так же жалобно бьется в его руках Алтан, гиперчувствительный после оргазма и слабо хнычущий на каждое проникновение. Вадим придавливает его своим весом, кончая, и прижимает к себе гладкие бедра, не в силах насытиться ощущениями. Он готов вгрызться в изнеженное плечо до мяса, почти оторвать кусок плоти, но держится, помня, что такого ему не позволяли. Он выравнивает дыхание долго, зарываясь лбом в чужую шею, сжимает бедра, отходя от бешеного оргазма, будто и сам побывал в кольце. Алтан водит пятками по его спине, и это отрезвляет, заставляя вынырнуть из уютного полумрака и заняться развязыванием его рук. — Ты как? — спрашивает Вадим, откладывая веревку на тумбу и стягивая с члена заполненный презерватив. Он достает салфетки и осторожно стирает с чужой груди семя, наблюдая за тем, как Алтан сам себе лениво растирает запястья. Тот не отвечает, отстраненно наблюдая за драконовыми руками, и, когда салфетки отправляются в урну, тянется всем телом, чтобы обнять. Они мягко опускаются на постель, и Алтан пристраивает лицо в сгибе Вадимовой шеи, неглубоко дыша. Видимо, сил в молодом теле не осталось совсем, но того, как парень нежно цепляется за него пальцами, Дракону достаточно, чтобы не предпринимать попыток затащить на кровать одеяло. — Все было хорошо, — наконец выносит вердикт Алтан, притираясь ближе. — Мне понравилось. — По тебе было видно, — заверяет Вадим, поглаживая гибкую поясницу. — Ты замечательный. Алтан застывает, услышав последнюю фразу; его пальцы на миг каменеют, дыхание останавливается, и весь он будто готовится получить удар. Но спустя долю секунды напряжение сходит на нет, и парень удобнее устраивается на подушках, оставляя Вадику пищу для размышлений на тему похвалы. В прошлый раз он тоже отреагировал на комплименты весьма неоднозначно. -- Они смотрят глупое романтическое кино краем глаза, пока Вадим расплетает Алтану волосы. Тот вооружился двумя расческами и флаконом масла, напряженно комментируя каждое движение. — Расплетай по одной. Смажь маслом, одного нажатия достаточно. Сначала гребнем, потом расческой, — командует он, садясь полубоком и явно не одобряя всю эту затею. — Я расплетаю узлы любой сложности, — напоминает Вадим, стягивая с косы простую черную резинку. Он действительно осторожен, и к расплетению второй косы Алтан уже относится менее враждебно, окончательно расслабляясь к третьей. Он прикрывает глаза, медитируя на банальные диалоги из телевизора, и этот жест кажется Дракону интимнее всего, что было этим вечером. В конце концов Алтан устраивается на его груди, не утрудившись снова связать волосы, чтобы не путались ночью. Слыша его мерное безмятежное дыхание, Вадим кое-как делает из черных волос нетугой хвост, чтобы с утра не слушать крики и обвинения Вселенной в том, что расческа ломается о непослушные кудри. И где-то в груди ощущает слишком теплое, слишком нежное чувство.