Сладкое золото

— Что, прости? Наверное, среагировать он должен не так. Точно, совсем не так. Но по-другому Вадим в данный момент не может и не хочет — он в полнейшем непонимании. Алтан на него не смотрит, занимаясь изучением, видимо, вмятин от своих коленей на ковре. Сказал херню и доволен — самое точное описание их отношений. — Алтан, — вкрадчиво обращается Дракон, вставая перед Нижним на колено. — Я не злюсь, я просто хочу пояснений. Парень рвано набирает воздуха, будто готовится вывалить на партнёра все не озвученные чувства, дёргает пару раз головой, приоткрывает рот, заламывает ухоженные брови… и ничего не выдаёт. Только скребёт друг о друга двумя пальчиками. Вадик вздыхает. — Поговорим, когда у тебя появится настроение не игнорировать вопросы, — обещает он и выпрямляется, упираясь руками в колени. Ему попадались громкие, попадались тихие, попадались болтливые и совсем молчаливые, но чтобы не утруждаться даже подать какой-то сигнал на несколько реплик Верхнего — никогда. — А сейчас пойдём в гостиную, у меня есть мороженое. -- — Ролевые игры, — громогласно выдаёт Алтан после получаса молчания, да так неожиданно, что Вадик роняет ложку, ставит на плечо зелёную каплю фисташкового мороженого и в недоумении её слизывает. — Ура, контакты с пришельцами вышли на новый уровень! Теперь мы общаемся целыми фразами! — весело заключает мужчина, смотря на то, как из героини сериала вытаскивают пулю. — Расскажешь, что ты имел этим в виду? — Если продолжишь вести себя как дурилка картонная — нет. — Я не картонная! — Вадик обиженно округляет глаза. — Да и если два сапога — пара, то… — Дурилка здесь одна, — вздыхает Алтан и обречённо отправляет ложку в рот. Растопив мороженое на языке и проглотив, он обращает взгляд на Вадима. — Пока ты меня торопил и обижался, что я с тобой не говорю, я решил не бросаться необдуманными объяснениями, тем более что их у меня не было, — он указывает ложкой на готового уже возмутиться Дракона, и тот вовремя затыкается. — Я просто не умею стоять на коленях перед человеком, с которым ем мороженое и смеюсь с тупых видео про животных. И да, они реально тупые, не смей меня перебивать. Так вот, — Алтан устремляет свой взгляд в плошку, будто поясняет что-то мороженому. — Мне стало неприятно и неудобно, и я почувствовал себя… плохо. Это было не как сессия, а как просто удары, и это было унизительно, и сначала я думал, что это моментное ощущение, но оно только усиливалось. И я понял, что я так не могу. Не знаю, встану ли вообще теперь перед кем-нибудь на колени, — парень стреляет глазами в вадимову сторону, и тот делает мысленную пометку на будущее. Если это будущее вообще теперь будет. — И ты решил, что меня можно сделать не мной, если разыграть сценку, — подытоживает Вадим за Алтана, продолжая внимательно следить за происходящим на экране, чтобы скрасить горечь разговора. Не ставить партнёра на колени — условие вполне выполнимое, но отсекающее довольно много интересных и удобных поз. А как красиво смотрелось! — Ну, формально мы будем вообще в другой вселенной, и всё, что случится в ней, останется в ней. А мы обычные останемся здесь. В реальности. В мозгу у Вадика щёлкает и будто начинает работать водяное колесо, льющее порции мыслей. — Ты не хочешь, чтобы Тема вообще хоть как-то пересекалась с нашими отношениями? — медленно спрашивает он, непривычно осторожно формулируя вопрос. Парень кивает, смотря куда-то ему в коленку. — Тогда что насчёт Клуба? От наших личностей ничего не остаётся и начинается другая жизнь. — Там всё равно будем мы, — грустно поясняет Алтан и наконец смотрит Вадиму в лицо. В тёмных глазах застыла вся серьёзность планеты Земля. — Это, ну, как поиграть… в изнасилование? — на мерзком слове Вадим морщится, не особо желая слушать о подобном в контексте Темы. — Мне такое не интересно, но некоторые практикуют, — торопливо оправдывается парень, мазнув взглядом по чужому лицу. — В общем, вроде всё случилось, но на практике никто никому не причинил вреда и вообще всё было понарошку. Если тебе не нравится мой пример, можно посмотреть на военные реконструкции, там убивают, но вс... — Я тебя понял, — мягко, но убедительно прерывает Дракон, понимая, что дальше, наверное, будет только некрофилия. — Люди получают эмоции, которые не хотели бы испытывать по-настоящему, найдя хорошую замену, — он дожидается глубокого кивка, с сожалением смотрит на тающее мороженое, но чёрт с ним, со сладким. Проблема, что, как он думал, могла привести к разрыву отношений и эмоциональным травмам, имела по-гениальному простое решение. К тому же, нашёл его сам Алтан. С этим можно продолжать работать. Ему не нужно распутывать клубок неприятностей. — И ты уже придумал, во что именно хочешь поиграть? — В плен? — Алтан сжимает руками миску и возит ложкой по остаткам мороженого. — Ты сможешь меня связать, и там много чего можно придумать, и будет нестрашно, если всё вдруг получится жёстче. — Со мной не будет жёстче, чем установлено до сессии, — твёрдо и почти обиженно уверяет Вадим, приподнимая брови в осуждающем жесте. — И я не буду воздействовать на тебя сильнее, чем при любой обычной сцене. Ты должен помнить об этом, чтобы не бояться, когда я войду в роль, — он заглядывает во встревоженные глаза напротив и продолжает: — И также ты должен помнить, что молчание в критический момент — худшее, что ты можешь предпринять. В первую очередь, для себя. Алтан, по привычке, сразу не отвечает. Перекидывает хвост на другое плечо, проводит по нему несколько раз рукой, приглаживая топорщащиеся кудри. — Я уже объяснил, почему так получилось, — тихо оправдывается он, но Вадим в таких вопросах принципиален. — А я могу тебе объяснить, что может случиться, если ты продолжишь всё замалчивать, и тебе станет ой как жутко, — намеренно давит Дракон, отставляет своё мороженое и придвигается ближе. — Когда Верхний задаёт тебе вопрос, особенно после стоп-слова, тебе нужно кооперироваться и взаимодействовать. Для меня твоё слово — сигнал, что тебе невыносимо плохо и ты хочешь срочно всё закончить, а возможно и попросить о помощи. Как думаешь, что со мной происходит, когда я волнуюсь и пытаюсь выяснить, в чём дело, а ты только молчишь и даже на меня не смотришь? — Алтан кидает на него быстрый взгляд, в котором плещется страх. Ощутимо вздымается грудь от частого дыхания. — Если ты чувствуешь себя слабым, хочешь закрыться и поговорить позже, тебе нужно об этом сказать. «Вадим, я не могу собрать мысли в кучку, давай поговорим, когда я приду в норму», «Вадим, я хочу обняться и молчать и вообще не думать ни о чём ближайший час» и прочее, и прочее. Мы можем просто тихо сидеть, но я должен знать, что в данный момент тебе ничего не угрожает и ты способен выдать хотя бы что-то осмысленное, чтобы тебя не нужно было приводить в сознание или откачивать, — на последнем слове Алтан нервно сглатывает и подбирается. — Бывает, что у людей кружится голова, или они задыхаются от волнения и эмоций, и в этом случае стоп-слово означает «закончим или закончусь я». Для таких целей лучше вообще использовать другое слово, нужно будет, кстати, задуматься… если ты действительно хочешь продолжить, а не пытаешься сейчас загладить надуманную вину. Парень медленно качает головой, почёсывая предплечье. — Я хочу, чтобы ты связал меня и высек плетью, и ещё чтобы я плакал и не помнил, где я, и ещё чтобы ты прижал меня и вытрахал, пока я буду просто тихо лежать, — выпаливает Алтан с закрытыми глазами и затыкается так быстро, что Вадим явно слышит в конце фразы свист. — Но я не могу пускать сопли под человеком, которому мне потом смотреть в глаза и с которым мне… что-то строить. Но я хочу. Без лишних слов Вадим притягивает Алтана, позволяя спрятаться у себя на груди. Дракон внутри воет от мыслей о скулящем у стенки сабе, но не он, а Вадим сейчас радуется, словно избавился от жуткой тянущей боли, преследовавшей столько времени.