Can you feel my heart?

Как оказалось, Ханджи не только не переставала удивлять Аккермана, но и намертво засела у него в голове. После недавней миссии Леви внезапно осознал, что едва ли не всё свободное время думает о четырёхглазой. Мужчина думал о ней, даже протирая поверхность деревянного стола. Сопляки убрали вполне сносно, но Леви как всегда не мог заснуть, а перед предстоящей вылазкой в голову лезли не самые приятные мысли, поэтому капитан, уставший сидеть без сна и без дела, решил пройтись тряпкой по обеденным столам. Конечно, ему по званию не положено заниматься такой работой, но это хоть немного отвлекало. Единственной, кого Леви не мог выкинуть из головы не при каких обстоятельствах, с недавнего времени стала Ханджи. Конечно, четырёхглазая и раньше была важной частью его жизни. В конце концов, они оба служили на благо человечества и имели общую цель. Им не раз доводилось работать в команде, и Эрвин однажды подметил, что Зое единственная, с кем Леви смог сработаться. Аккерман и сам это заметил. Более того, после недавней миссии его уровень командной работы с Ханджи вышел на новый уровень. И, кажется, не только он, что очень пугало. Пугало? Вот уж этого ему не хватало. Леви не понимал, чего он так боится: того, что он всё сильнее сближается с женщиной или же странного чувства теплоты внутри, которое испытывал, находясь рядом с ней? Сильнее всего конечно устрашало умение Ханджи появляться в самый нужный момент. Как сейчас, например. Аккерман услышал топот у себя за спиной, и сразу понял, что это она. Леви мог отличить шаги очкастой от множества других – быстрые, торопливые, почти невесомые. Во время своих бессонных ночей он часто слышал, как очкастая топочет у себя в кабинете, очевидно возясь с каким-нибудь экспериментом. Несмотря на то, что Ханджи не отличалась грациозностью, её походка была удивительно лёгкой, в противоположность размеренной, тяжёлой и спокойной поступи самого капитана. – Вот ты где! А я тебя ищу! – радостно воскликнула вошедшая в зал Зое. – Я боюсь представить, зачем тебе это понадобилось, – бросил Аккерман. Он повернулся к очкастой, продолжая протирать стол, и заметил, что она что-то прячет за спиной. – Я не видела тебя на ужине. Ты так был озабочен чистотой и порядком, что забыл поесть? – спросила командир, подойдя к нему ближе. – Возможно, – На самом деле Леви так задумался из-за Эрвина, что действительно пропустил ужин. Капитан, конечно, не особо нуждался в еде в силу выносливости организма да и с чувством голода привык мириться с самого детства, но всё же идти на вылазку с пустым желудком не хотелось. – Так я и думала. И как мы стену то вернём с голодным Леви? – усмехнулась Ханджи. – Но я предвидела, что ты будешь где-нибудь сидеть один и давиться чаем, поэтому сберегла для тебя мяса, – с этими словами командир вытащила из-за спины тарелку, на которой красовался большой стейк. Аккерман поглядел на аппетитный кусок, после чего поднял глаза на очкастую. "И чего она привязалась? Опять что ли заботиться пытается?" – подумал Леви, изогнув брови от удивления. Но его желудок вдруг предательски заурчал от приятного запаха, тем самым доказывая своему обладателю, что забота Зое пришлась кстати. – Я конечно знаю, что еда тебе не особо нужна, но всё-таки ты бы поел перед вылазкой, – произнесла женщина и, немного смутившись, поставила тарелку на стол. Заметив недоумение брюнета, Зое решила, что зря прибежала его кормить, словно мамочка или ещё кто. Леви того и гляди может что-то не то подумать. Ханджи и сама не знала, зачем пришла. Потому что ощущала себя обязанной и хотела вернуть долг? Потому что хотела поблагодарить его за помощь или же просто пыталась заботиться? Нет, в этом чувстве, которое зародилось внутри Ханджи с недавнего времени по отношению к Леви, было нечто другое. Нечто странное и ещё непонятное для самой Зое, но что-то более возвышенное и невероятно тёплое. Во многом она пришла просто, потому что захотела увидеться с Аккерманом. – Ну, не есть же одному, – произнёс капитан, подняв взгляд на женщину, отчего та пришла в шок. – Я думала, ты любишь одиночество, – с удивлением произнесла командир. – Четырёхглазая, ты ведь поняла меня, – цыкнул Аккерман, давая понять, что второй раз приглашать её не будет. Леви, выражаясь его лексиконом, охренел сам от себя, но он действительно не хотел, чтобы Ханджи уходила. – В таком случае я принесу нам чаю, – радостно воскликнула Зое. Она вернулась с двумя чашками и присела рядом с капитаном. Леви выглядел так, будто бы первый раз в жизни ел мясо. Впрочем, зная, где он вырос, Ханджи могла предположить, что это действительно так. – Ты хотя бы жуй, – слегка усмехнулась командир и сделала большой глоток чая. – Не умничай, – бросил в ответ Аккерман. – И всё же ты выглядишь напряжённым, то есть ещё более напряжённым, чем обычно, – проговорила Зое, разглядывая капитана. – Ты так подробно меня изучить успела? – настороженно спросил Леви, потянувшись к кружке с чаем. – Ну, я ведь тебя не первый год знаю. Да и у меня наблюдательность учёного, знаешь ли... – Я понял-понял, заканчивай с этим. – Это из-за Эрвина? – спросила женщина, посмотрев капитану в глаза. Леви едва не подавился куском мяса, когда встретился с ней взглядом. Аккерману показалось, что очкастая видит его насквозь. Она конечно умна, и у неё четыре глаза, но это уже перебор. Однако Леви вдруг понял, что с Ханджи он может поделиться своими переживаниями. Просто потому что это Ханджи. – Он упрямый говнюк, – процедил Аккерман. – Я всё пытался отговорить его ехать с нами, но он ни в какую. Засранец. Даже угрожал ему ноги сломать. – Ты ведь понимаешь, что он и со сломанными ногами туда поползёт. Это же Эрвин. – произнесла командир задумчиво. – Кто бы говорил, – съязвил Леви. – Сама со сломанным плечом скакала. Ещё и лекцию о разнице между девиантами и обычными развела. – Это был мой звёздный час! – всполошилась Зое. – Вот ведь парочка целеустремлённых болванов, – цыкнул капитан. – Не удивлён, что Эрвин выбрал тебя своим преемником. – Не напоминай. Я до сих пор в шоке, – произнесла Ханджи и отвела взгляд. Она ни с кем не говорила об этом. Впрочем, говорить то было не о чем, ведь приказы начальства не обсуждаются. Если Эрвин сказал ей возглавить разведкорпус в случае его смерти, Зое обязана будет это сделать. А хочет она этого или нет, уже неважно. – Не скромничай, четырёхглазая. Нужных качеств тебе хватает, – сказал Леви, заметив странную неуверенность во взгляде Ханджи, который она старательно отводила. Аккерману было странно видеть её такой. Очкастая хоть и не отличалась замкнутостью и холодностью, как он сам, но всё же редко выставляла на показ свои личные чувства, и Леви вдруг понял, что практически не знает её настоящую. – Ты так считаешь? – Зое подняла на него свои большие, чайные глаза, в которых отражался огонь факела и делал их ещё ярче и красивее, по мнению капитана. Аккерман понял, что она ищет у него поддержки. Леви и сам чувствовал, что хочет помочь ей, но, к своему стыду и сожалению, он не знал, как это сделать. – Я предлагал Эрвину, чтобы ты руководила завтрашней операцией вместо него, и он был согласен с тем, что ты бы прекрасно справилась, – произнёс капитан, подумав, что эта новость поможет Ханджи поверить в себя. – Впрочем, потом всё равно упёрся рогами и сказал, что едет. – Вот уж новости, а меня вы спросить не хотели? – усмехнулась командир, отпив чай. Но с другой стороны ей было приятно узнать, что и Леви, и Эрвин так высоко её ценят. А Леви так вообще ставит её на один уровень со Смитом, с человеком, которого он уважает больше всего на свете. – Не прибедняйся. Я уверен, ты бы справилась, – произнёс Аккерман и посмотрел женщине прямо в глаза, тем самым давая понять, что говорит совершенно серьёзно. – Что-то ты меня уж совсем захвалил. Всего то надо было тебя подкормить! – рассмеялась Ханджи. Но на самом деле ей правда стало легче от слов Леви. Она успокоила себя тем, что, даже если ей однажды придётся нести бремя главнокомандующего, этот чистюля будет рядом, чтобы помочь. В конце концов, они всегда были вместе, и Зое уже не могла представить свою жизнь без его вечно недовольного лица, шуток про запоры и его странной, но приятной заботы. – И правда. Не зазнавайся, четырёхглазая, – бросил Аккерман, чувствуя, что при виде вновь счастливой Ханджи, ему самому становится хорошо. – И всё же не похоже это на тебя, – усмехнулась Зое, продолжив потягивать чаёк. – Я даже слышала, что ты недавно улыбнулся. – Тч. Мелюзга разболтала? – Леви закатил глаза. – А ты бы мог повторить это для меня? – с лисьей ухмылкой спросила женщина. Её глаза сверкали и бегали. – Пока что ты меня снова раздражаешь, так что вряд ли, – бросил Аккерман. – Ах, какая жалость! Ну ладно, возможно, мы доживём до того дня, когда ты снова улыбнёшься, – продолжила дразнить капитана Ханджи. – Тогда уж постарайся не умереть, – медленно произнёс Леви, вновь заглянув ей прямо в глаза. Его взгляд был таким серьёзным и...искренним, что Ханджи едва не подавилась чаем. Она не помнила, чтобы Аккерман когда-либо проявлял подобную откровенность. – Я серьёзно, четырёхглазая, кончай меня так пугать, – добавил капитан в надежде, что смысл его слов дошёл до неё. – Ха-ха, ну теперь у меня появился стимул не умереть и увидеть твою улыбку. А ещё... Давай поспорим, что однажды ты обязательно улыбнёшься из-за меня! – выпалила Зое, по-детски сверкая глазами. – Ты меня слишком бесишь, поэтому этот спор бесполезен. Но если тебе так хочется, я согласен, – ответил Аккерман. – Договорились! Ох ну и поздно уже! – женщина широко зевнула. – Ты спать не собираешься? – Я ещё раз протру столы, а ты иди, ложись, – произнёс капитан, заметив в глазах Зое усталость. – Ладно, спокойной ночи! И спасибо тебе, – Леви вздрогнул, почувствовав, её руку на своём плече. Он даже не успел возмутиться или подумать, чистая ли у очкастой ладонь, но ему почему-то не хотелось, чтобы та её убирала. – За что? – изумился Аккерман. – Да за всё! – улыбнулась Ханджи и, потрепав его по плечу, направилась к выходу. – Взаимно, четырёхлазая. – ответил Леви так, чтобы Зое услышала. Она улыбнулась ему ещё раз и вышла. Глядя ей вслед, Аккерман подумал, что эта женщина всё ещё не перестаёт его удивлять. Леви предположил, что её существование одна из немногих причин, почему он до сих пор способен улыбаться. Аккерман цыкнул, осознав, что скорее всего проиграет четырёхглазой в этом дурацком споре, но вдруг понял, что будет рад этому. А Ханджи тем временем направлялась к себе в комнату и ощущала, как внутри продолжает расти то самое странное чувство теплоты, которое ей определённо нравилось.