Can you feel my heart?

— Всё готово, — усталым тоном произнесла Ханджи, когда колёса к телеге были привинчены. — Можем отправляться, — дремавший до этого Леви поднял на неё взгляд. Капитан сделал вывод, что смотреть на мир всего одним глазом крайне неудобно. Но даже так капитан мог заметить, как она измучена. — Тебе нужно поспать, — произнёс Леви. — Ты на ногах не стоишь, — пояснил он, отвечая на удивлённый взгляд женщины. — Что? О чём ты? Я в порядке. В полном порядке, — наигранно бодрым тоном проговорила командор. — К тому же у нас совсем мало времени, мы должны...Нам надо, как можно скорее... — Зое бормотала какие-то однотипные фразы, пытаясь убедить Леви и саму себя, что она нисколечко не устала, но у неё попросту заплетался язык от переутомления. — Послушай, — капитан решил прервать поток отговорок очкастой. — Если конец света неизбежен, ничего не изменится оттого, что ты сейчас поспишь пару часов. Но, если ты будешь уставшей, не сможешь нормально сражаться и трезво мыслить, а твой острый ум нам нужен, как никогда. Так что не спорь со мной и отдохни, — последние слова Леви выделил особенно чётко. Он и забыл, какой упрямой может быть эта женщина. — Ладно, ты прав. Но силы с тобой спорить у меня всегда найдутся, — съехидничала Ханджи и, постелив на землю свёрнутый в двое плащ, просто упала на него. — Тч, неужто ты... — Леви цыкнул и уже хотел бросить ответную остроту, но повернув голову, заметил, что женщина мгновенно заснула. — снова превращаешься в старую, добрую четырёхглазую, которая любит действовать мне на нервы? — усмехнулся Аккерман, поглядев на неё. "Вот упёртая. Сразу вырубилась, а врала, что не устала." — цыкнул мужчина. Капитану вспомнились старые, как оказалось, беззаботные дни, когда он чуть ли не за шиворот вытаскивал очкастую из лаборатории, чтобы она в очередной раз не пропустила ужин, забывшись в своих экспериментах. Приподняв голову, он заметил, что плащ совсем не покрывал её спину. "Тч. Заболеет ведь" — Аккерману стоило немалых усилий поднять здоровую руку, но он всё-таки сумел накрыть женщину частью одеяла, под которым лежал сам. Пусть конец света приближался с ужасающей скоростью, сейчас, в это мгновение Леви был по-настоящему рад тому, что Ханджи спит и ей тепло, а значит, он сам может на секунду расслабиться. В измятой рубашке, бледная, похудевшая, лохматая Ханджи показалось ему такой красивой. И почему он раньше не замечал её красоты, когда оба его глаза были целы? Теперь он уже никогда не сможет разглядеть её красоту в полной мере. Никогда не посмотрит на самого дорогого для него человека полноценным взглядом. Леви поразился тому, как из "чёртовой четырёхглазой" Ханджи вдруг превратилась в женщину, которую он любит. Впрочем, она всегда оставалась единственным человеком, не перестававшим его удивлять.

***

Прошло чуть больше часа с тех пор, как Ханджи заснула. Леви тем временем продолжал разглядывать звёзды и думал о своём. Аккерман ухмыльнулся при мысли о том, что время подумать у него появилось лишь, когда он оказался в полном телесном изнеможении. Капитан чувствовал, что силы постепенно возвращались к нему. Вероятно, он скоро сможет ходить. Конечно держать клинок тремя пальцами будет проблематично, но бывало и хуже. Возможно, он всё-таки исполнит приказ Эрвина, и тогда душа Леви наконец успокоится. А что потом? Смогут ли они победить, даже если Зик сдохнет? Смогут ли они всех спасти и выжить при этом? Впервые Аккерман задумался о будущем. Впервые его взволновал факт собственного выживания, ведь у капитана появился человек, ради которого ему хотелось жить. Гораздо больше Леви волновало, выживет ли она. Аккерман понял, почему он так долго и упрямо противился этому чувству к Ханджи - Леви попросту боялся потерять её, сильнее чем кого-либо другого в своей жизни. Что если ему снова придётся делать выбор? Вся жизнь капитана состояла из бесконечных выборов, и Аккерман уже начал сомневаться, был ли хоть один из них правильным. Не придётся ли ему пожалеть о том, что полюбил Ханджи, если кто-то из них в итоге погибнет? Капитан не хотел думать об этом, но не мог исключать такого варианта. В конце концов он взрослый человек и, что важнее, солдат, и потому должен быть реалистом. Но, что бы в итоге не случилось, Леви никогда не пожалеет, что полюбил её. Пускай, потом ему может быть больно от этого, но сейчас он предпочтёт наслаждаться моментом, как и учила его Ханджи. Ведь именно в этот момент, он впервые почувствовал себя по-настоящему счастливым. Мысли капитана были прерваны странным звуком с той стороны, где находилась Зое. Аккерман повернул голову в её сторону и увиденное поразило мужчину. Ханджи лежала к нему лицом белее, чем её рубашка. Леви заметил, что веки женщины подрагивали, со лба градом стекал пот, а руки тряслись. Зое явно снился кошмар. Капитан подумал, что скорее всего следует её разбудить, но не был уверен, ведь Ханджи уснула совсем недавно. — Моблит... — прошептала командор дрожащими губами. Её голос ломался. — Моблит, зачем ты спас меня тогда? Я должна была умереть, — очередная капля пота покатилась по щеке женщины. Ханджи вдруг прижала руку к месту с отсутствующим глазом, словно он снова заболел. — Майк...Нанаба...Гергер...Кейджи...Нифа — Зое бормотала ещё какие-то имена, которых Леви не знал. Должно быть это её друзья, погибшие ещё раньше. Впрочем, капитан уже наперёд знал, чьё имя он назовёт последним. — Эрвин… Эрвин, зачем ты только назначил меня главнокомандующим? Это... Был твой единственный просчёт, — женщина болезненно сжала зубы, и по её щеке скатилась слеза. Тогда Леви решил, что пора её будить. Ещё бы понять, как это сделать, ведь он всё ещё с трудом мог шевелить руками. — Леви! — Ханджи прокричала это имя с такой болью в голосе, что капитан вздрогнул. — Пожалуйста, только не Леви! Только не он! — из глаза женщины снова полились слёзы. Всё тело затряслось, словно от лихорадки. — Леви, я ведь запретила тебе умирать! Не смей умирать, хренов чистюля, я ведь...Я ведь люблю тебя! — Аккерману показалось, что его вновь поразило взрывом громового копья, так сильно он удивился. Ханджи тоже любит его? Ну конечно. И как он не догадался до сих пор? Леви и представить не мог, что его чувства окажутся взаимны, ведь это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Впрочем, над этим он подумает потом, а сейчас Аккерман обязан спасти дорогую ему женщину от этого кошмара. — Ханджи, — голос капитана всё ещё хрипел. — Ханджи… Ханджи, проснись! — но Зое не реагировала, лишь продолжала сжимать зубы и ёрзать по земле, словно всё её тело пронзала боль. — Его сердце...оно не бьётся! Его сердце...Я не чувствую его сердца! — истерически закричала Ханджи, задыхаясь от собственного крика. Леви подумал, что пора с этим заканчивать, ведь видеть, как она мучается, было для капитана равносильно самой страшной пытке. — Четырёхглазая! — мужчина не знал, почему обратился к ней именно так, ведь это прозвище уже давно ей не подходило. Наверное потому, что так её называл только он один, и Зое должна понять, что он жив. К удивлению Леви это сработало — Ханджи резко ахнула от разбудившего её шума, а после распахнула единственный глаз, покрасневший и опухший от слёз. Она несколько секунд осматривалась по сторонам, будто не понимала, что происходит, а после перевела остекленевший взгляд на мужчину. — Леви... Я подумала, ты умер — хрипло прошептала командор. Она смотрела на Леви жалобным взором, словно маленький, до смерти напуганный ребёнок. Тогда Аккерман понял, что она всё ещё пребывает в состоянии истерики. Пока капитан думал, как привести её в себя, Ханджи вдруг протянула к нему дрожащую руку. Леви нашёл в себе силы перехватить её запястье, а после прижал ладонь женщины к своей груди, к той стороне где находилось сердце. — Я жив, — по слогам выговорил Аккерман, глядя на неё в упор. — Я жив, ты это чувствуешь? Ты чувствуешь моё сердце? — рука Зое перестала трястись, и Леви понял, что она успокоилась. Ханджи посмотрела на капитана, а после одарила его самой прекрасной и светлой улыбкой, которую Аккерман когда-либо видел в этой жизни. — Да... — грудь Леви была такой тёплой, что Ханджи мгновенно согрелась и перестала дрожать. Женщина ощутила толчок в центре своей ладони. Это было сердцебиение её любимого человека. И, ощутив его, Ханджи почувствовала себя по-настоящему счастливой. Зое посмотрела на капитана, их взгляды встретились, и в это же мгновение она почувствовала, как сердце Аккерман забилось сильнее. — Я здесь, Ханджи. Я от тебя никуда не денусь, даже не надейся. — проговорил Леви с несвойственной его голосу теплотой. В ответ Зое лишь рассмеялась и закрыла глаз, на этот раз заснув спокойным сном. И Аккерман улыбнулся при виде её умиротворённого лица и от осознания, что смог ей помочь. Рука Ханджи уже не дрожала, но Леви продолжал прижимать её к себе. — Ты стала единственной, кто смог почувствовать моё сердце. Той, кто показал мне, что оно у меня есть, — прошептал капитан, посмотрев на женщину взглядом полным любви. Он продолжал прижимать к своей груди ладонь Ханджи, которая согревала его, и надеяться на то, что раз уж их чувства взаимны, они никуда не денутся друг от друга.