Ember

Резко выкрутив руль вправо, Нил потерял контроль над Honda Civic, угнанным его матерью, в попытке сменить полосу. В центре Портленда было трудно ориентироваться даже в ясную ночь, а из-за проливного дождя сейчас обзор был не более 3 метров. Парень отловил машину и начал вновь всматриваться в окружение, сканируя его на наличие указателя в сторону больницы, пока его мать кричала на заднем сиденье. Он уже выбросил все, что у них было, кроме папки, в мусорный бак за строительной площадкой около пяти километров назад, и единственным выходом было добраться до больницы до того, как их догонят. Его мать снова закричала, кусая свою руку, когда начались новые схватки. Нил понятия не имел, как давно начались роды, но он был уверен, что что-то не так. После того, как они сбежали от его отца в Сиэтле, его мать заползла на заднее сидение и сказала ему гнать вперед, в это время зашивая полученную рану. Через час послышались стоны, а по истечении еще часа — крики. Заметив табличку отделения неотложной помощи, Нил ускорился. Когда он доехал до парковки, то затормозил прямо перед раздвижной стеклянной дверью, выбежав из нее, как только машина остановилась. Мэри ни на что не обращала внимания, крича на заднем сидении. Медсестры, увидев или услышав их, выбежали еще до того, как Нил добрался до дверей. — Моя мать на 36 неделе беременности, ее пырнули ножом, и я думаю, что у нее схватки, — спокойно сообщил он, безмолвно благодаря шоковое состояние за повышенный уровень самообладания. Речь была прервана очередным криком. Мгновение спустя мимо него пронеслась бригада врачей с носилками. Нил моргнул, и носилки снова пронеслись мимо него — на этот раз поверх них лежала его мать, не прекращая вопить. Кто-то встал рядом с ним. Откуда-то исходил голос. Он доносился будто из ниоткуда. Исходил от человека рядом с ним? Возможно. Нил ничего не слышал — только крики матери, которые он слушал последние несколько часов, все еще гудели в его голове. Нет, голос определенно исходил от человека, стоящего рядом с ним. Кто-то говорил с ним. От него ждали ответа. По руке скользнуло что-то липкое. Он посмотрел вниз и увидел кровь, капающую с кончиков пальцев. Человек, женщина, сказала что-то почти болезненно высоким голосом. Нил ее не понимал. — Я… Моя мать… — Он был в растерянности, не находя слов. — Мэм, кажется у меня шок, — сказал Нил, не сводя глаз с руки, пока его зрение постепенно затуманивалось. Нежная рука обвила его за талию, подтянув к себе, давая опору. Медсестра завела его в больницу и повела вниз по коридору в палату с койкой. Что-то было не так. Женщина все еще что-то говорила. Нил кивнул. Она закатала рукав его рубашки и вставила иглу от капельницы. Он вздрогнул, но продолжил вглядываться в стены. Они были ненастоящими. Это были занавески. Вот что было не так с этой комнатой. Внезапно в его поле зрения была помещена бумажка. На ней был написан вопрос: «Ты меня слышишь?». Парень кивнул, и бумажка вновь исчезла из вида. Через мгновение она снова появилась со словами: «Ты понимаешь, что я говорю?». Он покачал головой. Все казалось приглушенным, как будто он был под толщей воды. Снова появилась бумажка: «Ты собираешься отключиться?» Нил моргнул, и все вновь стало четким. Свет был слишком ярким, а уровень шума — значительно громким. — Нет, мэм, — сказал он, повернув голову, чтобы посмотреть ей в глаза. — Теперь ты меня понимаешь? — медленно спросила она, сохраняя низкий тембр голоса. — Да, мэм. — Можешь назвать мне свое имя? — Натаниэль Веснински, — сказал Нил, делая глубокий вдох. — Мне нужно поговорить с офицером полиции. — Мы уже сообщили им о твоей маме, они скоро будут здесь, — сказала медсестра и улыбнулась, положив руку ему на плечо, возможно, чтобы успокоить его, но парень отшатнулся. — Мэм, вы не понимаете. Я был в бегах 6 лет. Медсестра судорожно вздохнула, выглядя невероятно обеспокоенно. — Сколько тебе лет, Натаниэль? — 16, мэм. Она на выдохе прошептала «16» и махнула рукой, подзывая медбрата. Лицо мужчины осталось неизменным даже тогда, когда медсестра что-то зашептала ему на ухо, но Нил мог прочитать напряжение в его теле. Он ушел, не сказав ни слова. К тому времени, как медсестра повернулась к Нилу, она вернула контроль над своими эмоциями и даже улыбнулась ему. Она дотронулась до его руки. Глядя вниз, Нил понял, что рукав его рубашки был отрезан, и он увидел длинный но неглубокий порез на бицепсе, который уже был очищен. — Как я уже сказала, другой врач осмотрел твою рану, пока ты был в состоянии шока, и мы посчитали, что необходимо наложить швы. Ты не против? — Вы доктор? — спросил Нил, женщина в замешательстве моргнула. — Да. Меня зовут доктор Кросс. — Хорошо. — Ната- — Не называйте меня так, пожалуйста, — его лицо, должно быть, выглядело ужасно, потому что женщина снова моргнула и отстранилась. — Хорошо, тогда как бы ты хотел, чтобы я к тебе обращалась? — Нил. Или Абрам — это моё второе имя. Или как угодно, но только не Натаниэль. — Ладно, Нил, — она улыбнулась, снова приблизившись. — Могу я зашить твою руку? — Да, ладно, — кивнул парень на случай, если в его ответе проскочила вопросительная интонация. Полицейская и другая пожилая женщина, похожая на юриста, вошли в комнату, когда доктор Кросс заканчивала обрабатывать руку Нила. Офицер улыбнулась ему. — Привет, Ната- Доктор Кросс прервала ее: — Он предпочитает, чтобы его звали Нил, — офицер понимающе кивнула. — Привет, Нил, меня зовут Брант Сарджен, — она улыбнулась ему снова, указывая на женщину позади нее. — А это миссис Лорд из службы защиты детей. Она будет выступать в качестве опекуна для тебя и твоей сестры, пока мы не поговорим с вашей матерью. Нил рассмеялся над таким совпадением. Он не верил в Бога, но чувствовал, что в больнице в ту ночь не обошлось без вмешательства высших сил. Парень замер, и его смех прекратился, как только последние слова женщины осели в воздухе. — Сестра? У меня есть сестра? Могу я ее увидеть? — Нил бегал взглядом между тремя женщинами в комнате, пытаясь понять, кто может ответить на его вопросы. — Никто не сказал ему? — спросила миссис Лорд, явно обращаясь к доктору. — Парень был в состоянии шока: он не понимал и не реагировал на то, что мы говорили или делали, на протяжении практически часа, — ответила доктор Кросс женщине, прежде чем повернулась к парню. — Нил, в данный момент твоя мать все еще в операционной, а твоя сестра — в отделении интенсивной терапии для новорожденных. Доктор определил, что развитие плода соответствует 36-37 недели беременности, как ты нам и сказал, ты помнишь это? Нил кивнул, надеясь, что она продолжит. — Отлично, хорошо… Исходя из 37-недельного срока, она технически недоношенная, и травма, которую получила твоя мать, была очень стрессовой для нее, так что девочке сейчас нужно немного дополнительного ухода. Учитывая все обстоятельства, у ребенка все хорошо. Твоя сестра весит 2 килограмма 700 грамм, что просто замечательно. — Она будет в порядке? — Да, она совершенно здорова, просто немного напряжена, как и ты, — тон у женщины был такой, будто она разговаривала с ребёнком, но учитывая то, что она видела всю ночь, он не мог винить ее. — Ладно, Нил, я сейчас уйду, чтобы эти женщины могли поговорить с тобой. Не задумываясь, он схватил доктора за руку и крепко сжал изо всех сил. Он может и не знал ее, но эта женщина позаботилась о нем, когда он был не в себе, и его естественное недоверие к копам и службе защиты детей подсказывали ему, что она была самым безопасным человеком в комнате. — Нет, — сказал он. Его голос был таким тихим, что Нил едва слышал себя сам. Что бы женщина ни увидела у него на лице, это должно быть убедило ее, потому что она повернулась и спросила, может ли она остаться. Две женщины перешептались между собой, после чего дали свое согласие. Нил похлопал по кровати рядом с ним свободной рукой, и доктор села. Его смертельная хватка на её руке не ослабевала все время, пока сержант Брант спрашивала о его имени, дне и месте рождения и о той же информации касаемо его матери. Наконец, она взяла отпечатки пальцев с его свободной руки и вышла из комнаты, обещая вернуться утром. — Утром? Сколько сейчас времени? И какой вообще сегодня день? — спросил он после того, как сержант ушла. Он видел по крайней мере двух полицейских, стоящих у его палаты, что одновременно давало ему ощущение безопасности и меньшей защищенности. — Вы приехали 14-го июля в 19:04, — доктор Кросс сделала паузу, чтобы посмотреть на часы. — Сейчас 21:37 того же дня. — Могу ли я увидеть ее сейчас? Мою сестру, — он встал, чтобы высказать свою точку зрения, но был пойман капельницей. Нил растерянно опустил взгляд на свою руку. — Как долго мне это понадобится? — Я пойду поищу вам палату, и я бы хотела не отключать тебя от капельницы по крайней мере пока ты не съешь что-нибудь. Парень кивнул, и она вышла из комнаты, оставив его только с женщиной из службы защиты детей. Он ответил, что он в порядке, когда она спросила, как он себя чувствует, проигнорировав все остальные попытки начать разговор. Следующие двадцать минут казались самыми долгими в его жизни, пока он ждал, когда же сможет увидеть свою сестру. Наконец, доктор Кросс вернулась с двумя полицейскими, следовавшими за ней. Она сделала глубокий вдох, прежде чем начать говорить: — Ладно, Нил, учитывая твой статус лица под защитой полиции, сегодня мы нарушим некоторые правила. У нас есть комната, зарезервированная для твоей матери в родильном отделении, куда мы поместим и тебя, и твою сестру. По просьбе ФБР у двери постоянно будут стоять двое вооруженных охранников. Полиция подтвердила твою личность и личность твоей матери. Они пришлют кого-то завтра, чтобы поболтать с вами, но пока мы можем разместить вас. Предупрежу сразу, твоя сестра под кислородом и капельницей — выглядит страшно, но дела идут хорошо. Нил кивнул и пошел за ней в новую палату. — Подождите, моя папка! Мне нужно кое-что достать из машины! Доктор Кросс развернулась и взяла полиэтиленовый пакет, а затем передала его парню. — Ты держал это в руках, когда забежал в больницу, помнишь? — Нет, но спасибо, — Нил заглянул внутрь, чтобы удостовериться, что это была его папка. Когда он убедился, что по крайней мере на первый взгляд все было на месте, он посмотрел на доктора. — Могу я теперь увидеть свою сестру? Она улыбнулась и протянула ему руку. — Давай встретимся с твоей сестренкой, Нил.