Ember

      Только через пару недель Нила и Афину официально выписали из больницы и передали на государственное попечение. Технически, они все время находились на государственном попечении, пока находились в больнице, но Нилу так не казалось. Казалось, что Хезер и другие медсёстры и доктора были за него в ответе. Детектив Саттон возвращалась несколько раз за это время, чтобы задать ему больше вопросов, и запугивающий агент ФБР всегда был с ней.              Нил не получил всех подробностей — он знал, что миссис Лорд скрывает от него много вещей — когда узнал, что собирается переехать из Орегона в другое место. Они даже не сказали ему, куда он направляется. Только то, что Афина тоже едет. Все больше и больше разочаровываясь в ситуации, он задавал все больше и больше вопросов. В конце концов, он узнал, что его переводят в «безопасное место», где бывшая агент ФБР будет служить приемной матерью для него и Афины, и ее муж, который все еще работал на ФБР, тоже будет там, но Нил решил проигнорировать это.              Афина выглядела значительно менее хрупкой после удаления капельницы и носового катетера. В их последнюю ночь, Хезер задержалась допоздна, и у них была небольшая прощальная вечеринка. Они стащили манго из кафетерия и смотрели черно-белые фильмы по телевизору. Миссис Лорд тоже была там, но она просто читала свою книгу в углу и позволила им дурачиться с камерой, которую она принесла. Нил сфотографировался со своими любимыми врачами и медсестрами, а также с Афиной в одиночку. Затем Хезер сделала несколько снимков Нила, держащего Афину. Это было самое веселое, что было у Нила в жизни. Он не мог вспомнить ни одного другого раза, когда ему приходилось дурачиться, фотографировать и есть все, что он хотел. Когда Хезер пришлось покинуть Нила, он был гораздо печальнее, чем ожидал. Он никогда раньше не прощался с кем-то, кто ему нравился, и внезапно мысль о том, что он никогда не увидит ее снова, стала пугающей.              Хезер была первым человеком, с которым он чувствовал себя в безопасности после смерти своей матери, и он мгновенно столкнулся с тем, что она была просто медсестрой. Она всегда была всего лишь медсестрой. Покидать больницу было еще страшнее. Он не только уезжал в новое место, но и не будет знать никого, как только туда попадет. Детектив Саттон объяснила ему программу защиты свидетелей, и он логически знал, что безопаснее, когда меньше людей знают, кто он и куда направляется. Однако это не остановило его беспокойство по поводу ситуации.              Терапевт, с которым он работал в больнице, показала ему несколько способов успокоить дыхание и взять под контроль свои мысли после первой панической атаки. Когда он собрал вещи, чтобы покинуть больницу, никакой из них не сработал. У него было три пары брюк, две пары шорт, семь футболок, три рубашки с длинными рукавами, десять пар нижнего белья, тринадцать пар носков, две пары обуви, куртка, свитер и толстовка. Больше одежды, чем когда-либо было в его жизни, в том числе когда он все еще жил в доме своего отца. Это было слишком, чтобы влезть в сумку, которую дала ему миссис Лорд. Он запаниковал, пытаясь решить, что оставить, а что взять. У него не было и мысли попросить вторую сумку. Мэри разрешала ему брать только одну, несмотря ни на что.              Нил сел на пол с головой на коленях, сосредотачиваясь на дыхании, пытаясь отбросить панику в сторону.              Большая часть его одежды была подарками от врачей и медсестёр, и он не знал, какие подарки оставить, а какие взять. Не зная, куда он направлялся, решение стало более сложным.              — Нил? — спросил высокий голос. Он поднял глаза и увидел, что это была новая медсестра, которую он не удосужился узнать. — Ты в порядке?              Он не доверял своему голосу, поэтому он просто кивнул. Женщина не выглядела убежденной, когда смотрела на него свысока.              — Похоже, нам нужна еще одна сумка, не так ли? — она ему улыбнулась.              — Еще одна сумка? — спросил Нил. Он думал, что она пытается обмануть его.              — Я пойду посмотрю, что может сделать миссис Лорд, — сказала она, не теряя своей широкой улыбки. — Как ты думаешь, что лучше: сумка или рюкзак?              Когда Нил не ответил, она попросила его сложить одежду Афины, пока она пошла за сумкой. Нилу понадобилось время, чтобы вернуть дыхание и встать. Афина все еще спала в своей кроватке, и он почувствовал облегчение. Его маленькая истерика не разбудила ее.              Если Нил думал, что у него слишком много одежды, то гардероб Афины был еще хуже. У неё было пять комплектов пижамы, из которых она скоро вырастет, пять — для новорожденных, и семь — для возраста от 0 до 3 месяцев. У нее также было несколько ползунков и леггинсов в каждом из этих трех размеров. Хорошая новость заключалась в том, что ее одежда была значительно меньше его и они все поместились в одну сумку с подгузниками. Последнее, что Нил добавил в свою сумку — соску с лисенком, которую он выбрал в сувенирной лавке, и соску с оленем, которую выбрала Хезер.              Медсестра вернулась немного позже с жёлтым чемоданом. Она собрала вторую сумку с детскими вещами, такими как: смесь, подгузники, крем, салфетки и пара сосок. Она сказала ему, что социальный работник, приехавший за ними, уже получит все остальное, например, бутылочки и детское кресло, больница должна предоставить вещи, которые были нужны в случае Афины. Судя по тому, что она сказала, у Афины были особый крем и смесь, потому что она была такой маленькой и чувствительной, и у нее были подгузники меньше, чем обычно, потому что она еще не весила 3 килограмма.              Мир младенцев не имел смысла для Нила, но он узнал достаточно, чтобы знать, что Афина была очень маленькой и, вероятно, была бы все ещё маленькой, если бы его мать доносила ее 40 недель. Он винил ту же генетику, из-за которой он перестал расти после 160 сантиметров. Один из врачей сказал ему, что он все еще может вырасти, многие мальчики вырастают после 16, но он знал, что этого не произойдет. Он был выше своей матери в 11 лет, тот факт, что он уже достиг такого роста, был чудом.              На следующее утро миссис Лорд приехала и забрала их сразу после завтрака. Нил принял душ и был готов к поездке со своим рюкзаком и новым чемоданом. Афина подняла шум из-за того, что её посадили в детское кресло. Она плакала до тех пор, пока Нил не дал ей соску с лисенком, затем продолжала плакать с ней во рту, как только миссис Лорд сняла детское кресло со стула.              Было проще успокоить ее, когда они были в машине. Было странно видеть ее в детском кресле и настоящей одежде после того, как она так долго провела в больнице, одетая только в подгузник и подключенная к различным проводам. Нил сидел сзади и держал её за руку, пока она смотрела на него, а потом уснула. Нил наблюдал, как центр Портленда проносится перед окнами, и они оказались в местном офисе Министерства Внутренней Безопасности. Миссис Лорд оставила сумки Нила в багажнике, и взяла только сумку с подгузниками и смесью для Афины. Она позволила Нилу отнести Афину, всё ещё сидящую в кресле, в здание.              Агент Браунинг снова был там с высокой женщиной с вьющимися длинными черными волосами. Она ходила с тростью, несмотря на то, что ей было не больше 45. Нил проигнорировал их обоих, когда они вошли в конференц-зал, решив вытащить Афину из кресла. Все взрослые сидели и ждали, пока он аккуратно поднимет Афину, так что ее голова лежала на его плече, и начнет аккуратно качаться туда-сюда, чтобы вернуть ее обратно ко сну. Как только она уснула, Миссис Лорд посмотрела на него с нетерпением.              — Это Кеннет Браунинг, Нил. Вы встречались с ним несколько раз, — сообщила ему миссис Лорд. Она явно ждала, что он что-то скажет, но он отказался говорить, пока не узнает, что происходит. В конце концов, она поняла намек. — А это его жена Дебора.               — Можешь звать меня Деб, — сказала женщина с улыбкой. Ее голос был грубее, чем он ожидал. После разговора только с медсестрами, докторами и копами, которые все использовали свои мягкие голоса с ним, он почувствовал облегчение. Она указала на своего мужа. — И ты можешь звать его Кен.              Нил кивнул. Ему было не очень комфортно называть взрослых их прозвищами, но он также не хотел расстраивать их, не делая того, что они просят. Он слушал миссис Лорд. Она объяснила, что они будут отвечать за то, чтобы доставить его на следующее место. Похоже, она мало что знает о том, где это будет, но она осталась, пока он не сказал, что ему комфортно говорить с Браунингами наедине.              Когда она ушла, миссис Браунинг — Деб, Нил должен был называть ее Деб — объяснила ему, что они не просто везут его в другое место, они собирались быть его приемными родителями, пока он не будет готов двигаться дальше. Она говорила много приятных вещей, о заботе о нем и Афине, о жизни, которая у них будет, но больше всего Нил держался за то, что она хотела быть его единственной приемной матерью. Эта женщина, которая никогда не встречала его раньше, хотела быть его матерью, пока она была с ним.              Взрослые должны были сделать кучу бумажной работы, и понадобилась пара дней, чтобы все уладить. Нил и Афина остановились в отеле с Браунингами. Казалось, что они уже сделали всю бумажную работу, чтобы быть его опекунами, так что он понятия не имел, что еще было, и Деб не хотела говорить с ним об этом. Она сказала, что это просто волокита ФБР.              Агент Браунинг, Кен, не особо с ним разговаривал, но он сказал ему, что каждый из людей, о которых он дал им информацию, уже был арестован, и еще несколько людей более низкого уровня, о которых Нил не знал, также были приняты. Нил не чувствовал себя в безопасности, он знал, что должны быть люди, прячущиеся в темноте, ждущие, когда он объявится, чтобы убить его.              К концу недели они должны были улететь. Никто не сказал Нилу, куда они летят, но он предположил, что это потому, что они тоже не знали. После всего, что сказала ему его мать, он понятия не имел, какой будет конспиративная квартира. Те, что были у его матери, были грязные и чуть больше, чем пустая комната без окон, но он знал, что та, в которую они собирались, не будет такой.              Пока они ждали разрешения уехать в другое место, Нилу не разрешали выходить из номера отеля. Ему было более скучно, чем в больнице, по крайней мере, там было много людей, с которыми он мог поговорить, и врачи, с которыми он должен был встретиться. Все, что у него было для развлечения, это телевизор с ограниченными каналами и Афина. Деб научила Нила как пеленать Афину. Ему пришлось тренироваться снова и снова целый день, прежде чем она позволила ему завернуть Афину в пеленку. Процесс был утомляющим, но в конце концов стоил того. Если он обернет ее слишком свободно или слишком плотно, Афина может пострадать. У них была сумка-кенгуру, которую Нил был рад использовать, потому что он мог надеть её как рюкзак и засунуть туда Афину, но она была еще слишком мала для этого.              Пару дней спустя они сели в частный самолет. Было странно, что только они были там. В самолете были кресла и полноценные столы, за которыми они могли сидеть. Нил понимал, что он должно быть был очень важным свидетелем, чтобы правительство зашло так далеко, чтобы сохранить ему жизнь, но он отказался думать об этом. Полет был идеально спланирован, так что Афина спала во время взлета и посадки, но поездка на машине была другой историей. Для такого крошечного ребенка у нее очень быстро может начаться истерика.              Она кричала и плакала почти двадцать минут в детском кресле. Нил понятия не имел, откуда она берет всю эту энергию, и в конце концов, он тоже захотел присоединиться.              Они оказались на ферме в маленьком городке в Коннектикуте. Дом был большим и белым со старыми окнами и еще более старым сараем. У Нила есть собственная комната с огромной кроватью, столом и большой книжной полкой. Кен и Деб остались в главной спальне на первом этаже, чтобы Нил мог получить весь второй этаж в свое распоряжение, если он хотел. Там также была детская, в которую Афина в конце концов переедет, но пока они поставили кроватку в комнате Нила и главной спальне.              Когда они обустроились, Нилу разрешили заботиться об Афине всё больше и больше. Он хотел, чтобы она была в его комнате каждую ночь, но Деб напомнила ему, что ему было всего 16 лет и что он не должен быть принужден к такому уровню ответственности. В течение дня Афина проводила больше всего времени с Нилом, пока он сдавал тесты по каждому предмету, чтобы начать учиться и получить аттестат.              Из-за статуса конспиративной квартиры Деб и Кен были вынуждены остаться дома с ним, вместо того чтобы работать. Поначалу Нил был раздражен тем, что ему нужна нянька, но быстро привык. По большей части, они оставляли его одного в обычные школьные часы и позволяли ему работать над учебой. Кен работал в сарае, делая мебель старыми деревообрабатывающими инструментами, которые он нашел там. В то время как Деб улаживала дела по дому, оставаясь рядом на случай, если Нилу понадобится помощь с тем или иным предметом.              Мэри давала ему тетради, чтобы он молчал, пока они были в бегах, и иногда отправляла его в школу, так что Нил знал много об абсолютно разных вещах. Самое трудное было соединить все это. Он узнал, что на самом деле он был более чем продвинут по математике, но немного отстает по английскому языку.              Хотя у Нила был высокий уровень по чтению, он не имел практических знаний по письму. Когда он писал, он бросал длинные предложения вместе с тремя или четырьмя запятыми, которые он ставил в местах, где чувствовал.              По вечерам Деб учила Нила как готовить. Она начинала с основ, и они продвигались дальше. Проводить вместе время было странной идеей для Нила. Он не мог вспомнить, чтобы когда-либо проводил вечер со своей матерью, где они оба могли полностью расслабиться. Когда Деб чувствовала, что Нил тратит слишком много времени на учёбу, она отправляла его в амбар, чтобы помочь Кену с его последним изделием.              Кен особо не говорил с Нилом. Сначала он думал, что это из-за того, что Нил отскочил от него, когда увидел его в первый раз, но быстро понял, что это потому, что Кен был просто тихим человеком. Но когда они работали вместе, он много говорил, объясняя правила безопасности и сопровождал Нила через каждый маленький шаг по всем их изделиям. Они сделали Афине книжную полку для её комнаты, затем стульчик для столовой. Оказалось, что Кен жил на ферме в детстве и каждый год посещал кружок по трудам, так что он знал, как сделать все правильно.              — Что ты хочешь сделать дальше? — Кен спросил его, когда они поставили книжную полку в детскую.              — Можем ли мы сделать ей несколько игрушек? — спросил Нил. — У меня не было много игрушек в детстве.              — Конечно, — сказал Кен.              Он заставил Нила провести исследование, как делать безопасные детские игрушки. Нил был уверен, что Кен уже знает всю информацию, но он всё равно всё проверил.              — Хорошо, начнем с набора фигур, — предложил Кен.              Нил вывел квадраты, прямоугольники и треугольники на куске орехового дерева. Кен вырезал первые несколько фигур пилкой, а затем позволил Нилу попробовать. Когда он закончил, линии были не очень прямыми, но Кен выглядел взволнованным в любом случае.              — Отличная работа! — Кен обрадовался. — Не могу поверить, что это был твой первый раз!              Нил посмотрел на фигурки, а потом на Кена:       — Они не очень красивые. Линии даже близко не ровные.              — Вот для чего их надо отшлифовать и промаслить, — Кен похлопал Нила по спине и ему удалось не вздрогнуть. — Отличное начало.              В конце дня, Нил положил девять темно-коричневых деревянных фигурок на новую книжную полку Афины. Кен был прав, они хорошо выглядели после того, как они закончили.              К концу второго месяца на ферме Нил хорошо устроился. Он больше не вздрагивал, когда Деб звала его или когда Кен двигался слишком быстро. Хотя его кошмары становились все хуже. Терапевт в больнице предупредил его, что это может случиться, она сказала что-то о травме, которая настигает человека, когда он, наконец, в безопасности и сможет начать все это переваривать. Он еженедельно звонил психотерапевту из ФБР, чтобы она помогла с адаптацией.              Нил знал, что новорожденные не делают многого, но пока Афина росла, она узнавала что-то новое почти каждый день. Нил вскочил и хлопнул в ладоши, когда она впервые улыбнулась ему. Она начала сосать свой большой палец, когда он говорил с ней, и он подумал, что это была самая милая вещь, которую он когда-либо видел. Когда он учился, он читал вслух Афине, объясняя ей каждую концепцию. Она говорила с ним на свой непонятном детском языке, и они вели глупые разговоры, иногда отвлекающие его от заданий.              — Что это? — Нил спросил Афину, держа ее любимое одеяло перед ней.              С позиции на полу она подняла голову, чтобы посмотреть на него. Он легонько щелкнул ее по носу и повторил это, когда она засмеялась и начала драматично моргать. Ее выражение лица тоже всегда заставляло его смеяться. Нилу нравилось, что она была такой отзывчивой всего в три месяца.              — Да? — Нил снова спросил. — Ты считаешь это смешным?              Нил аккуратно поднял её, когда Деб позвала его с кухни. Пришло время готовить ужин, так что Нил аккуратно посадил ее в детскую переноску и начал делать салат, пока смотрел, как Деб вытаскивает курицу из духовки.              Что Нилу нравилось в жизни с Браунингами, так это то, что они позволяли ему заботиться об Афине так, как он хотел. По большей части, он всегда хотел этого, иногда Деб заставляла его сделать перерыв, но в целом, он был ответственен за Афину. Теперь, когда у них был хороший распорядок, ей разрешали спать с ним почти каждую ночь.              — Ты не должен держать ее постоянно, — сказал Кен, когда шел по кухне.              Нил закатил глаза:       — Смотрите.              Он осторожно вытащил Афину из переноски и пошел к детской качели за обеденным столом. После того, как он отрегулировал ремни, он положил ее в нее и пристегнул, а затем отдал ей соску. Она устроилась на качели и улыбнулась, когда та начала спокойно раскачиваться. Нил повернулся, чтобы пойти к стойке, и она заплакала. Он повернулся к ней и улыбнулся, что заставило ее снова успокоиться. Так тихо, как мог, он начал отходить от нее, чтобы она могла видеть его лицо все это время. Через три шага она снова начала плакать.              Нил повернулся к Кену и поднял бровь.              Кен засмеялся:       — Хорошо, ты победил. Я могу подержать ее, пока ты готовишь.              Кен отстегнул её, пока она плакала и поднял её на плечо. Это совсем не помогло. Она закричала громче и отвернулась от него. Нил подошел и поднял руки вверх, чтобы забрать её. Афина наклонилась к нему и снова успокоилась, как только оказалась в его руках.               — Все в порядке, детка, — сказал Нил, пока укачивал ее. — Злюка мистер Кеннет больше тебя не побеспокоит.              — Ну, у нее точно есть любимчик, — Кен засмеялся.              — Дорогой, это потому что от тебя пахнет растворителем для краски, — сказала Деб. — Не принимай это близко к сердцу.              Кен поднял плечо и почувствовал запах своей рубашки, скривил лицо и засмеялся, когда понял, что она права. Он покинул комнату, чтобы принять душ и переодеться перед ужином, пока Нил оставался с Деб, чтобы помочь.              Было приятно иметь расписание, но что Нил действительно ценил в жизни с Браунингами, так это то, что он мог внимательно рассматривать здоровые отношения. Они уважали границы друг друга, в то же время играясь друг с другом. Они установили правила для Нила, но они дали ему больше свободы, чем он когда-либо имел. Не в первый раз Нил осознал, насколько травмировано его детство.              Деб и Кен давали ему все, что нужно было для исцеления, помогая ему научиться снова быть ребёнком, а также показывая ему, как растить ребёнка.