"Титаник" и другие обстоятельства

Однажды Лайтоллера, уже сладко дрыхнущего после вахты, разбудил какой-то шум в районе мостика. Продрав глаза, Лайтоллер пробормотал несколько нехороших слов в адрес тех, кто посреди ночи мешает честным людям отдыхать, и все-таки решил выйти посмотреть, что происходит. Шум казался ему странным, поэтому требовалось срочно разобраться. Напялив поверх пижамы первое подвернувшееся под руку, Лайтоллер вышел, в два шага добрался до мостика и застыл - то ли в ужасе, то ли в восторге. К Мёрдоку, чья вахта должна была вскоре закончиться, подбирались непонятные существа, полурыбы-полулюди-полунеизвестно кто впечатляющих размеров и что-то бормотали по-своему, по-чудовищьи. Бесстрашный Уилл, конечно, отступить или там сбежать и не подумал, а подумал он чудищ выпроводить туда, откуда они явились - то есть, в океан. Если они попадутся на глаза пассажирам, будет жуткий скандал! Еще бы, на лайнере такого класса - и вдруг подобные создания! Как "Уайт Стар" вообще могла это допустить?! И вахтенный офицер при разбирательствах получит по шапке первым, конечно, так что Мёрдок прилагал все усилия, но преуспел мало. Человеческого языка монстры, похоже, не понимали, их наречия не понимал он сам... договориться в итоге не получалось. Хорошо, время было позднее, пассажиры, даже самые полуночники, уже улеглись и свидетелей происходящему пока не было, кроме команды, но команда не выдаст. (А если и выдаст, кто им поверит?) И кроме Лайтоллера, который, притаившись в уголке, сперва с интересом наблюдал за творящимся безобразием, а вмешаться надумал как раз в тот момент, когда Мёрдок начал жалеть, что под рукой нет оружия. Подходя к Мёрдоку, Лайтоллер некстати сообразил, что шатания на мостике вне вахты не приветствуются, но решил вернуться к этой мысли позже: сейчас не до того. Хлопнув Уилла по плечу, Лайтоллер увидел на лице товарища явное облегчение: ура, вот и подкрепление, вдвоем сладить с проблемой будет проще! Ободряюще хмыкнув в ответ, Лайтоллер с жадным любопытством оглядел чудовищ, которые при виде нового человека забормотали еще громче и настойчивее. "Вот это да! Какие!" - не было предела восхищению Лайтоллера. Сколь много тайн скрывает океан! Лайтоллер на эту тему мог рассуждать еще долго, но сейчас требовались не рассуждения, а действия. Но чтобы действовать, надо сперва решить, что же делать, а мыслей на данный счет у Лайтоллера еще не было. Пока его мозг стремительно перебирал варианты, Берт продолжал разглядывать странных гостей. И вдруг вспомнил. Вспомнил, что прежде, у берегов Австралии, видел кого-то наподобие в океанских волнах, но довольно далеко, толком не разглядеть. "Померещилось", - решил он тогда. Но ведь и Сильвия рассказывала на заре их знакомства об океанских существах самого невероятного вида! Точно! Для человека они безобидны, говорила она, во всяком случае, не нападали ни разу, но их странный облик очень расстраивал многих, и, чтобы откупиться, люди предлагали им еду, не зная, чем еще заинтересовать. Впрочем, еда чудовищ, похоже, устраивала, они брали подношения, уплывали назад и на берег какое-то время не являлись. Еда - универсальное средство для нахождения общего языка между всеми, лишний раз убедился Лайтоллер. Как он всегда и считал. Жаль, Сильвия не объясняла в подробностях, как с этими товарищами общаться... Ну, кроме угощения. Хотя и оно сойдет для начала, а потом уж и углубимся в нюансы понимания друг друга, рассуждал Берт, пока ноги несли его в столовую. Кажется, там еще что-то оставалось, если братья-офицеры, эти обжоры, не слопали... И точно, вон стоит. Надо взять всего понемножку, чудища выберут самое для них лакомое и дело сразу пойдет проще, Лайтоллер в этом просто уверен. И, само собой, оказался прав. Ощущать наилучшее развитие событий пятой точкой - в этом Берту равных на "Титанике" не было. Чудища, учуяв съестное, разразились восторженным рыком, Мёрдок, восторга в нем сперва не разобравший, приготовился к худшему, а Лайтоллер прижал палец к губам, чтобы их новые знакомые вели себя тише, и поставил перед ними тарелки с кушаньями. Страшилища радостно приступили к дегустации, Лайтоллер внимательно следил, что же им понравится больше. - Губа не дура! - с улыбкой заметил он Мёрдоку, чем целиком одобрил выбор чудовищ. Еще бы, консоме - такая вкусная штука! Хотя самому Лайтоллеру на "Титанике" казалось вкусным почти все, особенно если сравнивать здешнюю кухню с парусниками. Да, хорошая сытная еда - это очень важно, здесь он вполне понимает чудовищ. Что у них там есть в плане питания, в их холодном негостеприимном обиталище? Наверное, только рыбы с такой же холодной кровью. Однообразно и не греет, ни тело, ни душу. Вот и хочется им горяченького, вот и пришли они к людям с этой просьбой... и почему бы не помочь, собственно? Лайтоллер улыбнулся ближайшему чуду-юду, продолжающему вылизывать тарелку: мол, решено! Обеспечим вас, наши глубоководные соседи, потребным в лучшем виде! - Надо будет договориться с поварами, - подмигнув Мёрдоку, Лайтоллер с чистой совестью отправился досыпать. Мёрдок с облегчением перевел дыхание, радуясь, что незваные гости убрались назад, в океан, до появления Уайльда. Иначе скандал мог бы быть таким, что любой самый придирчивый пассажир позавидует. А Лайтоллеру, как назло, не спалось. В мыслях вместо приятной дремотной расслабленности одно за другим возникали видения глубин Атлантики и давешних чудовищ, в воде ловких и грациозных. Эх, как бы Лайтоллеру хотелось побывать там! В качестве гостя, разумеется, а не как утопленнику. Для освежения не к месту бурлящей головы Лайтоллер вышел подышать и случайно услышал разговор Мёрдока и Уайльда. - У тебя усталый вид, - о, этот всепонимающий добросердечный Уилл! Лучше бы с представителями океанской фауны учился договариваться, а не Уайльда жалел! - Никак не спится, уже который раз, - интересно, что это вдруг? Может, нечистая совесть покоя не дает - ну, например? Хотя какая там у господина Уайльда совесть? Это понятие к нему неприменимо. - Полли и младенцы в тяжелом состоянии, - с нарочитым спокойствием продолжал Уайльд. - Не знаю, доживут ли до моего возвращения. - Тут Лайтоллер сам испытал некоторые муки совести и от души пожелал жене и детям Уайльда скорее выздороветь. Им, но не ему. Преодолеть неприязнь к Уайльду у него не выходило ну никак. - А что врачи? - голос Мёрдока был полон сочувствия и тепла. Уайльд вместо ответа вздохнул и, наверное, махнул рукой: жест, полный безнадежности. Разом притихший Лайтоллер отправился к себе, теперь его размышления занимали хрупкость человеческой жизни и уровень современной медицины. Последний был явно не на уровне - ну, раз эскулапы не могут излечить всех страждущих. Обещания свои Лайтоллер держал всегда. И нынешнее не стало исключением. Обещал чудовищам горячее питание ежедневно - получите, распишитесь. Каждую ночную вахту Мёрдока, вернувшись с обхода, Лайтоллер шел не к себе, а на кухню, готовившую теперь консоме в промышленных масштабах. Повара даже опасались порой, хватит ли припасов до Нью-Йорка. Но понимали, конечно, что с такими существами лучше жить в мире: Лайтоллер объяснил про чудищ, но слегка приукрасил их враждебность в случае отказа в еде - ну, для пущей убедительности. Разлив консоме по глубоким мискам, он расставлял их на палубе перед уже взобравшимися на "Титаник" существами, жестами прося выражать удовольствие потише. Мёрдок в это время старательно бдил за океаном, делая вид, что происходящего рядом с ним не замечает. С Бертом поди поспорь, если он твердо стоит на своем, а с чудовищами, этими ужасными монстрами - тем более. Нет, можно, конечно, не убеждать, а элементарно приказать господину второму офицеру прикрыть эту лавочку, но послушается ли упертый Лайтоллер, неизвестно, а вот их отношения испортятся наверняка, чего Мёрдоку не хотелось. А хотелось ему душевного спокойствия, которое было напрочь нарушено жалостью к Уайльду: его жене и новорожденным сыновьям становилось все хуже. Однажды чудовища, едва явившись, тихим ворчанием и жестами попросили Лайтоллера подойти ближе и вручили ему маленькую скляночку изящной работы, которая совсем не вязалась с их видом и размерами. В скляночке, заключенная в прозрачнейшее стекло, находилась жидкость, похожая на самую обычную воду. Тут надо заметить, что Лайтоллер, пусть и самую малость, но научился понимать чудовищ. Вернее, даже не понимать, нет. Их речь продолжала казаться ему невразумительным рёвом, а, что ли, улавливать обрывки мыслей и образов, которыми чудища хотели бы поделиться с людьми. Трудновато, конечно, но если как следует сосредоточиться... кое-что становится внятным. Как вот сейчас. Склянка какая-то, жидкость в ней - надо же разобраться! Чудовища, видно, очень старались объяснить доходчиво, а Лайтоллер старался понять. Так-так, ага... - Там, в ней, чудесный эликсир, что сочится из трещины в камне, по капле в день, а камень тот - в таких пучинах, что даже не каждый из наших глубоководных приятелей рискнет туда добраться, - позже объяснял он Мёрдоку, азартно сверкая глазами. - И этот эликсир исполняет любое желание, представляешь? Я, правда, не очень понял, сколько эликсира для этого нужно, но вот тебе половина. Может, хоть на одно желание хватит? - рассмеялся Лайтоллер, любуясь на чудо-жидкость в скляночке, с виду такую обычную... а вот поди ж ты. Мёрдок взял и поблагодарил Берта, не очень, правда, веря его завиральным идеям, но мало ли. Источник чудес в хозяйстве всегда пригодится. А Лайтоллер в следующий раз, чтобы отблагодарить, позвал некоторых из чудовищ - тех, что поменьше, - в кают-компанию. Ведь будто животные, всё на палубе из мисок едят, хотя разумные создания! А так хоть посидим, как люди. И, действительно, сидели, как люди. Чудищам были, конечно, не очень удобны человеческие кресла, но тепло и уют внутри кают-компании привели их в самое прекрасное расположение духа. Блаженное ворчание и бурчание глубоководных приятелей вызывало у Лайтоллера столь же блаженную улыбку, даже Мёрдок, раньше в подобной компании очень напрягавшийся, понемногу выдыхал у себя на мостике. Словом, всё шло как нельзя лучше, пока на пороге кают-компании не возник Уайльд. Уайльд, напротив, как раз имел расположение духа весьма прескверное. Во время дневной вахты он поругался с матросами на тему недобросовестной уборки палубы; вернее, не поругался, конечно, поскольку возражать ему никто не посмел, но на лицах виновников явственно читалось: вам надо, господин главный офицер, вы и мойте до дыр, а нам и так сойдет. Это нахальное поведение, почти зародыш бунта, не давало Уайльду покоя, и, если к этому прибавить нескончаемые опасения за жизнь Полли и маленьких сыновей, становится понятно, почему настроение Уайльда было далеко от радужного. Раздумывая, что он бы должен сейчас находиться с семьей, а не на этом глупом корабле с наглой командой, и злясь на очередную бессонницу, Уайльд решил скоротать время в кают-компании, где, конечно, не ожидал никого встретить в такой час. - Это что еще такое? - увидев за столом существ, коим больше бы пристали ночные кошмары, а не роскошный "Титаник", Уайльд не только не удивился, но воспринял зрелище почти как должное: ну, если все в его жизни идет наперекосяк, чудовища будут закономерным дополнением. И Лайтоллер среди них... вот уж это неудивительно совсем! Всяким там разным очень подходят такие компании! - Зачем здесь эти морды? - на взгляд Уайльда, "морды" являлось еще мягким словом, но для Лайтоллера-то, успевшего с чудищами подружиться, это были лица! - Сам ты морда! - выпалил он, не сдержавшись, обиженный за своих новых друзей. - Я-то, может, и морда, - раздумчиво согласился Уайльд, отметив про себя, что вот Полли его мордой наверняка не считает. - Тем не менее, вам, господин Лайтоллер, предлагаю дальше обдумать этот вопрос на гауптвахте. - Лайтоллер, которого уже несло по кочкам, открыл рот, чтобы продолжить сию занимательную беседу и, раз уж подвернулся случай, высказать Уайльду все, что он о нем думает; чудовища завозились и забурчали громче, понимая неладность происходящего, а в кают-компанию влетел Мёрдок и как следует дернул Лайтоллера за руку, прежде чем тот успел наговорить на пожизненное заключение. Лайтоллер, малость притормозив, гневно сверкнул на Уайльда глазами, жестом попросил чудовищ удалиться и сам тоже удалился туда, куда велел Уайльд, сохраняя поистине королевское достоинство. К перерыву в кормлении чудища отнеслись с пониманием, Мёрдока и Уайльда своими визитами не беспокоили: терпеливо ждали, когда вернется их друг Лайтоллер. А друг Лайтоллер, поразмыслив, как было посоветовано, насчет Уайльда, окончательно пришел к выводу, что господин главный офицер - личность непотребная и никаких дел с ним лучше не иметь, вот так. Отсидев положенное, Лайтоллер изо всех сил старался избегать Уайльда в свободное время, а при передаче вахт сообщал необходимое с подчеркнутым безразличием и торопился скорее уйти. Уайльд, к счастью, тоже не нарушал установившийся между ними вооруженный нейтралитет, а больше всех надо было... кому? правильно, Уиллу, этому почти святому человеку, вот-вот нимб проявится. - Знаешь, жена Генри совсем плоха, и сыновья тоже, - вздохнул он как-то на вопрос Лайтоллера, чего такой кислый. - Я не знаю, чем тут можно помочь, но... отдал ему свой эликсир, - Лайтоллер уставился на Мёрдока так, будто тот совершил не похвальное дело, а на его глазах сожрал живьем выводок котят. - Уилл, ты... - более-менее культурных слов у Лайтоллера не находилось, но ссориться с Мёрдоком он настроен не был, поэтому удержал фонтан своего красноречия. Но как? Как Уилл мог?!! Лайтоллер с ним поделился от души, а он... он отдал драгоценную жидкость этому... этому!!! - И прошу тебя о том же, - продолжал Мёрдок, будто не видя реакции Лайтоллера. - Ему ведь нужнее, Берт! - убеждал он со всей проникновенностью, на которую был способен. - Ну уж нет!!! - рявкнул Лайтоллер на всю Атлантику и унесся прочь, озадачив своей несдержанностью капитана, который как раз попался ему навстречу. Рвал и метал он до самого вечера, пропустив сон и чуть не пропустив обед; но обед - дело святое, так что пренебрегать не стоит. Слопав все по максимуму, чтобы коллегам, этим злыдням, досталось поменьше, на вечернюю вахту Лайтоллер явился мрачнее тучи, поскольку к гневу на Мёрдока прибавилось еще и несварение. Одно утешало: скоро встреча с его глубоководными приятелями, вот уж они-то наверняка не станут его расстраивать и делать гадости. И глубоководные приятели, разумеется, не подвели. Более того, несказанно осчастливили Лайтоллера, принеся еще одну склянку эликсира - будто в утешение. Лайтоллер даже обнял их всех из благодарности, немного опасаясь, каковы же они окажутся на ощупь. Вдруг скользкие и противные? Но нет, вовсе не противно, хотя скользковатость присутствует... Каждое чудище получило двойную порцию консоме, дабы наверстать пропущенные трапезы, а Лайтоллер твердо решил в этот раз эликсиром не делиться ни с кем. Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает. Пока чудовища ели, а Лайтоллер любовался волшебной жидкостью и изяществом линий скляночки, в поле его зрения, как назло, все время попадал Мёрдок. При других обстоятельствах пусть бы и попадал, но при виде товарища Лайтоллер, будто заколдованный, каждый раз вспоминал их разговор и просьбу Уилла отдать эликсир Уайльду. Сперва Лайтоллер просто бесился от этих предательских воспоминаний, а потом к ним присоединилась еще более предательская совесть. "У тебя теперь есть вторая склянка, отдай первую, Уайльду нужнее!" - без устали взывала она. Лайтоллер, хоть Уайльд его раздражал неимоверно, бессовестным (и безжалостным!) не был. Но ведь тут дело принципа! "Какие принципы могут быть, когда речь идет о жизни детей?" - парировала совесть. И ведь верно, соглашался Лайтоллер, жена и дети Уайльда не причем, что он такой... хм, как бы помягче... Пока Лайтоллер подбирал нужное слово, совесть победила окончательно. - Черт с тобой! - завопил Лайтоллер на весь мостик, заставив Мёрдока вздрогнуть от неожиданности, и помчался на поиски Уайльда, пока не передумал. "И только половину! Остальное не отдам!" - твердил он про себя. Влетев в свою каюту, он схватил склянку с половиной эликсира и, без стука ввалившись к Уайльду, выдохнул: - Вот! - после чего почти насильно сунул ее в руки Уайльда, разумеется, опять не спавшего из-за тяжелых мыслей. Уайльд воззрился на Лайтоллера, чье поведение переходило уже все границы, сперва гневно, а потом уже с признательностью и капелькой недоверия. - А если надо, у меня есть еще! - тут на лице Лайтоллера отразилась ужасная досада на свой язычище без костей, но все, уже поздно - проболтался. Пришлось отдать и вторую склянку, что уж теперь, эх. Уайльд посмотрел еще недоверчивее, но поблагодарил. С напряжением в голосе, правда, но ведь это такие мелочи. ... "Титаник", конечно, дошел без малейших происшествий - и до Нью-Йорка, и обратно. То ли чудовища хранили его, внимательно бдя за ледовой обстановкой, то ли так загадал Уайльд... кто знает? И жена его с младенцами самым загадочным образом внезапно поправилась, так что мужа из плаванья встречала уже совсем здоровой. Лайтоллеру, признаться, все равно было жаль эликсира, но он утешал себя тем, что тот пошел на доброе дело. И с чудовищами продолжал дружить и подкармливать их, но в чем заключалась их благодарность, не говорил теперь уже никому.