"Титаник" и другие обстоятельства

- И опять какой-то туман!.. - Лайтоллер прекрасно помнил недавнее плавание "Титаника" в Валинор и теперь ко всем без исключения туманам относился с определенным подозрением. Еще бы! Они, эти туманы, скрывают в себе порой такое, что грозит перевернуть жизнь с ног на голову, если твоя воля и любовь к родным не будет достаточно крепка. Перед глазами Берта до сих пор стояли башни Тириона, чье совершенство словами не описать... да ладно там башни! В Благословенном краю на любом, кажется, домике, пусть и самом простом, на любой малюсенькой травинке почиет благодать добрых сил, по мощи сравнимых с богами! (В тонкости того, что Валар, по сути, и есть боги, Лайтоллер предпочел не вникать, чтобы не подвергать сомнению собственную веру.) Ну а здесь, в Смертных землях, как называют их обитатели Валинора, все попроще в разы. Иногда Лайтоллер ощущал почти разочарование оттого, что решил вернуться. Вот было бы сейчас приволье: лениво наблюдать с палубы чудесного эльфийского парусника за ластящимися к борту волнами! Или гулять по лесу, чья изумрудная зелень не перестает радовать глаз, а ветки деревьев вежливо отодвигаются подальше от твоего лица, пропуская тебя, а не норовят эти самые глаза выколоть. Эх, да что там говорить!.. Волшебный край на то и волшебный, что слова, даже самые точные и прекрасные, меркнут перед всеми его чудесами. И такая порой берет тоска, что туда уже не вернуться... но Сильвию и детей Лайтоллер не оставил бы в любом случае. Потому что какое там наслаждение красотой и беззаботная жизнь, если ты предатель? Да совесть ведь на "раз" со свету сживет! И любовь, которая так же горяча, как и тогда, когда они только поженились, разве даст покой сердцу? Ответ понятен и дураку, так что... И пароходы, в сравнении с теми парусниками громадные и неуклюжие, но уже завоевавшие симпатию и приязнь Лайтоллера: как их оставишь? Кстати, о пароходах. "Титаник" в данный момент находился на техобслуживании, которое обещало быть недолгим, ибо сохранность лайнера являлась отменной (наверное, сказывается пребывание в эльфийском краю!), но все же. Пусть и для галочки, а следовало провести. Лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть: еще не хватало, чтобы что-то испортилось в плавании! Тем более, от пассажиров, прослышавших о возможности, пусть и совсем небольшой, оказаться в чудесной зачарованной стране, на "Титаник" нет отбоя. А раз "Титаник" в доке, то Лайтоллер, соответственно, в отпуске. Ведь в кои-то веки раз надо и с семьей побыть, раз уж ради них он отказался от Благословенной страны и тамошних невероятных парусников! Да и, впрочем, ладно, парусники тут и свои есть, хотя, конечно, попроще, чем у эльфов... Он как раз недавно раздобыл себе такую яхту - ну просто прелесть! И подвернувшийся отпуск - самое время ее опробовать. Поэтому Берт уже с утра в море, а скоро, того и гляди, друзья подоспеют! Под друзьями Лайтоллер имел в виду глубоководных приятелей, то есть, океанских монстров, которых исправно угощал консоме: оно, в свою очередь, сделалось после возвращения "Титаника" из Валинора еще вкуснее: поваров явно как следует осияла тамошняя благодать. А сам Берт понял, что гораздо лучше стал запоминать чужие языки: тоже, видимо, чудо из эльфийских краев - для него, Лайтоллера, лично. Ну а раз так, чего бы не заняться их изучением?Но не человеческих, нет. Берт теперь старательно изучал наречие глубоководных приятелей, чтобы наконец однажды смочь общаться с ними словами, а не только мысленно. И определенные успехи уже появились, так что надо было теперь двигаться дальше. Поэтому Берт сейчас не только наслаждался свободным временем и ветром в парусах, но и каждый день внимательно слушал глубоководных приятелей, которые объясняли ему очередной урок. Даже и успехи появились, чего Берт настолько быстро не ожидал, несмотря на все новоявленные способности. Вот и сейчас уже пытается звать друзей не мысленно, а специальным ревом, звучащим, надо сказать, весьма внушительно: он сам бы запросто обманулся, решив, что это перекличка чудищ вдалеке. Но туман... вдруг друзья его не найдут в таком густом? Тут невдалеке вдруг что-то шевельнулось, высунулось из воды и Берт заранее разулыбался: это наверняка глубоководные приятели, они меня услышали и нашли, закономерно рассудил он. Но тот, кто показался из воды, заставил улыбку Лайтоллера исчезнуть и на всякий случай отойти подальше от борта яхты. Ибо эта голова, подобных которой Берт еще не встречал, хоть и думал, что познакомился с большинством океанских жителей, напоминала, конечно, головы его друзей - но так, как напоминает свой оригинал безобразная пародия. Лягушачьи выпученные глаза, беспорядочно - и оттого неприятно - шевелящиеся жабры, гребень-плавник на увесистой башке... вроде все так же, как у глубоководных приятелей, да не совсем. У его друзей внешность какая-то... более благородная, что ли? Лайтоллер к чужой наружности относился, в принципе, без предубеждения, но это создание было столь явно отталкивающим, что созерцанию его противилась сама натура Берта, что-то наиболее сокровенное в нем. Противилась так, словно бы одновременное существование на планете людей и подобных монстров было под большим вопросом. И сам собой напрашивался вопрос второй: кто кого? Нет, сразу вступать в драку Лайтоллер не собирался (наверняка еще поди догони, вон как плещется! трудно не узнать пловца выдающихся способностей!), но откуда-то знал и чувствовал, что данным неприятным существам противостояли еще его предки. Значит, память крови все же есть, невольно задумался он, но решил вернуться к этим размышлениям позже: сейчас не до них. Тем более, тут существо заговорило, и его грубый голос, напоминающий хриплый лай, а не благородное рычание глубоководных приятелей, заставил кожу Лайтоллера вновь покрыться мурашками. - Отчего вы так расшумелись? - поинтересовалось создание на чистейшем английском, заодно демонстрируя отменную вежливость. Вежливости от него Лайтоллер почему-то не ожидал, так как внешний вид диковинного собеседника невольно настраивал на непочтительность и даже агрессию. Но вот поди ж! И самые неприятные чудища имеют, оказывается, представление о манерах! Лайтоллер поневоле устыдился, что, исходя лишь из внешности существа, априори подумал о нем плохо, и ответил - тоже с максимумом воспитанности: - Зову друзей. - Друзей? - удивилось создание. - Но здесь не живут говорящие на этом наречии. Здесь только мы, - для пущей достоверности он указал на себя корявым чешуйчатым пальцем. "Опять, похоже, меня занесло куда-то не туда", - с известным беспокойством подумал Лайтоллер. Что-то океан нынче горазд на подобные шутки и это, само собой, настораживает. Ладно, сейчас он один, а если такое снова случится с "Титаником"? Причем попадет он не в благословенную эльфийскую обитель, а в место куда как похуже? Хлопот ведь не оберешься и претензий от пассажиров! И вот последнего очень не хотелось бы, конечно. Новоявленный знакомец между тем явно ждал продолжения беседы, и, как только Лайтоллер отвлекся от своих мыслей, со всей учтивостью представился: - Абед Марш. Лайтоллер, ожидавший от существа со столь экзотической внешностью такого же примерно экзотического имени, в удивлении поднял брови. Да его собственное имя, если целиком, звучит и то более странно! Впрочем, он что, дурачок, представляться со всей официальностью? - Берт Лайтоллер, - и вся недолга. Церемонии еще тут разводить. Они с существом, то есть, с мистером Маршем, еще раз поглядели друг на друга, и в редеющем тумане Лайтоллер разглядел то, что заставило его сердце пуститься вскачь: массивную золотую тиару на голове нового знакомого. - Какое у вас роскошное украшение, однако, - не удержал он свои восторги, и правда любуясь и формой тиары, парадоксально сочетающей в себе изящество и первобытную грубость, и золотом, из которого она была сделана - матовым, странного зеленого оттенка. Абед, тем временем уже без всякого приглашения взобравшийся на яхту, при словах Лайтоллера довольно заквакал и тоже принялся озираться по сторонам, словно бы оценивая кораблик Берта. Берт внезапно каким-то шестым чувством признал в Абеде коллегу-морехода, с интересом следил, понравится ли тому яхта. Абед с пристальным вниманием обозрел все до мелочей и одобрительно кивнул, а потом оценивающе глянул на Лайтоллера и сказал довольно небрежно: - У нас таких еще много, - конечно, он имел в виду тиару. Лайтоллер ощутил, как у него перехватило дыхание: еще бы! Золото, которое всегда его к себе так манило... вот оно, рукой подать! А если его наконец здесь ждет богатство?! Надо срочно выспросить нового знакомца, что к чему, и приложить, как говорится все усилия. И все эти мысли, видимо, столь явно отражались на его лице, что Абед без труда прочел их и сообщил: - Мы, конечно, дадим вам одну или даже больше... - в голосе Марша сквозила подозрительная льстивая готовность подарить случайному знакомцу хоть все сокровища мира, а в глазах Лайтоллера уже полыхала неприкрытая алчность, - ... если вы выполните для нас одно маленькое условие, совсем несложное. Берт уже был готов, не раздумывая, согласиться на любые условия - тем более, если они нетрудны. А как же! Если потом его самого и Сильвию с детьми ждет легкая безбедная жизнь, если можно будет навсегда забыть о том, где бы заработать побольше... В голове Лайтоллера проносились сияющие мечты об обеспеченном будущем, которое всех их ждет в скором времени, но тут, откуда не возьмись, будто извне, внушенные кем-то, стали возникать вопросы. Поначалу всего один: Абед говорит не "я", а "мы" - значит, таких, как он, тут много? С такой странной, чтобы не сказать больше, внешностью? Лайтоллера его моряцкая жизнь куда только не заносила, но подобных существ он не видывал ни разу. И это отчего-то беспокоило. В принципе-то людей внешне каких только не бывает, но люди - создания сухопутные, в море постоянно не живут, квакать не квакают и жабр не имеют тоже. Так что Абед и ему подобные, наверное, и не люди вовсе... но а кто? И куда его занесло, пока держался этот подозрительный туман?.. Похоже, приключения так и липнут к нему сами по себе, безо всяких усилий - наоборот, со всей возможной легкостью! Странные существа, какое-то условие, при выполнении которого его, Лайтоллера, озолотят... а что за условие, кстати? Интересненько, очень интересненько, вновь поддался золотоискательскому азарту Берт. Может, все же рискнуть, наплевав на смутные сомнения, взявшиеся ниоткуда и продолжающие терзать? Абед между тем терпеливо ждал. Ждал, пока Лайтоллер договорится сам с собой - точнее, с тем чувством, которое помогало ему выходить живым изо всех передряг. И Лайтоллер договорился: в приказном порядке велел внутреннему голосу умолкнуть - во всяком случае, пока. Ведь надо же хотя б узнать, что там такое потребуется сделать в обмен на тиару! Мистер Марш в тот же момент, как душевные метания Берта закончились, уловил это с похвальной чуткостью и, жестом попросив приблизиться, начал излагать. И сказанное им, на первый взгляд, действительно не показалось Лайтоллеру чем-то необычным: есть, мол, тут один человек, которому живущие в океане собратья Марша оказали в свое время большую услугу, но расплачиваться за нее эта несознательная личность не желала, чем очень расстраивала тех, кто ей помог. С ней пытались поговорить и призвать одуматься, но увы: личность уперлась. Более того, ни с кем, кто имел столь специфическую внешность, она не подпускала к себе и близко... Вот об этом и просили Лайтоллера: так или иначе заманить должника на берег океана, а уж там водные создания стребуют свое. А Берта вознаградят со всей возможной щедростью. И все. Казалось бы, дело не стоит и выеденного яйца, но... Но внутренний голос, голос интуиции Лайтоллера, завопил с новой силой. "Да замолчишь ты когда-нибудь?" - рассердился Берт, но поневоле прислушался. И что толку? Да ничего. Авантюризм в его характере звали вперед, навстречу приключениям, пусть даже эти самые приключения и окажутся весьма сомнительного толка. "В конце концов, я всегда могу выйти из игры", - рассудил Лайтоллер и кивнул терпеливо ожидающему Маршу. Тот с важностью кивнул в ответ - дескать, сделка заключена! - и в глубине его огромных выпуклых глаз Берту почудилось жадное злорадство. "Может, я все-таки зря ввязался в это дело?" - сомнения не оставляли Берта даже тогда, когда он стучался в дверь того самого человека, о котором говорил Абед: якобы попросить о помощи с яхтой. Жил этот человек совсем недалеко от гавани, что, в общем, прекрасно могло объяснить, почему Лайтоллер обратился именно к нему. Объяснить и усыпить подозрения. Да, чужие подозрения, возможно, успокоились бы проще, чем подозрения Лайтоллера: они продолжали его терзать, несмотря на зеленоватый блеск золота, застилавший сейчас для Берта многое. Почти все, если уж быть честным. Но что, в конце концов, тут такого - организовать встречу должника и кредиторов, если уж у должника самого не хватает на это пороху? И все равно, все равно... сомнения не делись никуда. Дверь тем временем открылась и, вопреки подспудным представлениям Лайтоллера о ражем детине, вся мера наглости которого недвусмысленно отражается на лице, на пороге возник юноша, почти мальчик вида болезненно-утомленного, чтобы не сказать измученного. Во взгляде его плескался страх и недоверие, но, стоило ему увидеть Берта, как они сменились неприкрытым облегчением. - Надо же! Человек! - молодой человек негромко рассмеялся. Веселья, впрочем, в его смехе слышалось не так уж и много. - Не те, из океана, а вы! - он улыбнулся бледными губами. - Да, я, - не нашел лучшего ответа Лайтоллер. - И мне нужна ваша помощь - там, на берегу, - он махнул рукой, показывая направление. Юноша глянул в ту сторону, и лицо его вновь помрачнело. - Так близко к воде, а, значит, к тем... - он умолк, но продолжение и не требовалось. - О каких "тех" вы все время упоминаете? - постарался удивиться Берт. - Я только что оттуда и ровным счетом никого не встретил! - "Да, умение врать не пропьешь, однако, да и пил-то я уже не помню, когда..." - Впрочем, ладно, пойдемте. Надеюсь, они не осмелятся показаться, пока я с вами, чтобы не обнаруживать себя при новом человеке, - тем временем согласился юноша. И Берт повел его на берег, прочь от жилья и безопасности, как тут же подсказала его неумолчная интуиция. И вот, наконец, берег. И плеск волн о песок, успокаивающий, убаюкивающий... одним словом, такой, словно бы хочет усыпить любые подозрения. Лайтоллер понял это сразу. Неужели и сам океан подвластен Абеду Маршу и его собратьям? Но тогда кто или что они, раз им подчиняется столь могучая и своенравная стихия? Мысль была увлекательной и ее стоило подумать, но Берт не успел. Едва его спутник подошел к краю воды и волны лизнули его ботинки, как из моря с победным ревом ринулись те самые рыболягушколюди, на ходу хватая молодого человека и таща за собой. На лице юноши отразился неприкрытый ужас, чтобы не сказать паника. - Нет! Только не это! Отпустите немедленно! - в страхе голосил он на весь берег и дергался, будто в жутких конвульсиях, пытаясь освободиться. Лайтоллер, поняв, что поспособствовал чему-то не очень красивому, ринулся было на выручку... и тут же остановился, как вкопанный. "Пожалуй, моя помощь тут ни к чему", - мелькнуло в голове, пока Берт, не в силах оторваться, наблюдал... что? Превращение? Но разве люди, самые обычные рядовые человеки, могут - вот прямо на глазах! - становиться созданиями, подобными Абеду Маршу? Да, похоже, могут, да еще как! Лайтоллер невольно ожидал от процесса крови, сломанных костей, изгибающихся под немыслимыми углами, и прочих не слишком приятных моментов, но нет. Все прошло стремительно и гладко, будто самая морская вода и вызвала это преображение, и помогла ему. Вот перед зачарованным Бертом пока еще человек, а через несколько мгновений его шею украсили шевелящиеся щели жабр, глаза выкатились из орбит так, что, кажется, вот-вот выпадут, - чтобы навсегда остаться выпученно-огромными, между пальцев вмиг выросли перепонки, а на спине, с громким треском разрывая, одежду, гребень плавника. Молодой человек, теперь имеющий мало общего с собой прежним, глянул на Лайтоллера так, что тому сразу захотелось оказаться подальше от этих странных берегов, и канул в воду, а вслед за ним нырнули и остальные. - Наше вам! - донесся до Лайтоллера булькающий хриплый голос. - За нами не заржавеет! - Ну его к черту! - в смятении пробурчал Берт и со всей возможной поспешностью принялся готовить яхту к отплытию. Заржавеет там или нет - дело десятое, а лично с него странностей пока хватит. Даже не самих странностей, а таких, в которых приходится участвовать, не понимая, что к чему. Поэтому прочь отсюда - и подальше, пока еще во что-нибудь не впутался. Туман больше никаких препятствий не чинил, и Лайтоллер оказался в привычном мире безо всяких затруднений. Вскоре он уже в красках описывал семейству таинственное превращение человека в странного жителя морей, умалчивая о том, что произошедшее сидит в душе занозой и это, видимо, надолго. А перед следующей прогулкой под парусом нашел на яхте две тиары: те самые, странного зеленоватого золота. К тиарам прилагалась записка, гласящая: "Благодарим за утерянного, но обретенного вновь собрата и выполняем свою часть сделки, как и обещали". Тиары, конечно, можно было бы с выгодой продать и еще совсем недавно Берт так и сделал бы, но не теперь, нет. Теперь он оставил их на память об этом невиданном приключении, а в глазах Сильвии, когда она надевала украшение по праздникам, ему всегда чудился отблеск пронизанных солнцем глубоких океанских вод.