***
Досаждать ложным Небесам казалось даже приятнее, чем Чин Э ожидал. Не желая расставаться с этим прекрасным чувством, демон предпочёл потратить лишний час времени, освобождённого отсутствием потребности в сне на первый чудесный сценарий к грядущему празднику фонарей. Создав куклу, что должна была стать воплощением внутреннего диалога и записать мысли, Хуан Се устроился на стене Аньнин с материалами для сбора фонарей негасимого света и гирлянд. Это были слишком приятные дела для того, чтобы полностью передавать их куклпм или другим. — ... Нетактично!? — вышагивая перед создателем, воскликнула кукла. — Нетактично было насмехаться над противником, даже не вступив в бой! Подло!? Да уж, небеса знают всё о подлости не так ли? Или не вы оправдывали слуг Наньяна после инцидента в городе Ти, не вы отказываете в помощи свои последователям, стоит им начать войну и не вы помогаете тому из противников, кто принесёт более богатые дары? Это была, кажется, третья попытка вспомнить все реплики Неба в истории с тридцатью двумя (тридцатью четырьмя) небожителями. — Не так. Там было не «нетактично», — в который раз поправил Хуан Се, не отрывая взгляда от красной гумани и золотых слов на ней, пересежавшихся с рунами, что не позволят сгореть или погаснуть фонарю раньше срока. — «Бестактно»? — уточнил цветок. — Нет. Он сказал «самонадеянно», — с ухмылкой заключил оригинал. — Так и запиши. Схожесть с реальностью пугает людей, а небожители ложных Небес – всё ещё слишком люди.Часть 38. Я пришёл мотать вам нервы, фальшивка.
18 февраля 2023 г. в 20:16
Ощущение чужого присутствия в закрытой части дворца стало для Цзюнь У неприятной неожиданностью. Он вовсе не ждал гостей за восемь часов до сражения под Шаньмо.
— Кто здесь? — прозвучал почти раздражённый вопрос, неуверенным эхом отражаясь от веками не знавших шума стен.
— И снова здравствуй, фальшивка~ — почти пропел знакомый голос в чужой неестественно-радостной манере. — В последнее время мы так часто видимся, что в следующий раз я могу забыть поздороваться.
Из-за угла вышел Сянлэ в белых одеждах, расшитых золотыми виноградными лозами. Может Аньнин, а может и не он, ведь попасть сюда принц не мог. Цзюнь У не стал отвечать.
— Неужели даже теперь до тебя всё ещё не дошло? — остановив шаг, разочарованно спросил гость. — И как ты смог украсть трон, будучи столь недогадливым, а, фальшивка? Так уж и быть, я тебе объясню кто перед тобой.
Аньнин ненадолго поднёс руку к лицу и со смешком поднял новый взгляд на Цзюнь У. Левая сторона лица осталась прежней, лишь немного расслабился уголок губ, да ярче стал жёлтый глаз, а вот правая часть... Можно сказать, что Се Лянь обернулся человеком-два-лица. Правая половина лица так же была знакома ложному Императору. Обладатель этого лица носил имя Чин Э и не был связан с наследным принцем Сянлэ ни одной нитью... Кроме Шаньмо.
— Я планирую покинуть этот мир вскоре после тебя, фальшивка. Так что я решил исповедаться врагу перед смертью. Читал о таком в одном романе. Занятная была сцена. Мне нечем заняться до утра, поэтому я пришёл рассказать свою историю и потрепать тебе нервы, — Се Лянь ненадолго замолчал, недовольный собственным надрывно радостным тоном, после чего продолжил уже спокойнее. — Где вы, кстати, планы на сражение строите? Не хочу до утра стоять в мёртвом коридоре.
— Чего бы тебе ни хотелось – лучше уходи. У нас нет подписанного мира, а мой дворец для меня является наиудобнейшим местом для тихого и быстрого убийства. Я не хотел бы вредить тебе, Сянлэ. Хотя бы по старой памяти, — выйдя из транса полного сомнений ответил Цзюнь У.
— Прогоняешь? Неужели информация тебя совершенно не интересует? — вновь перескакивая на клоунскую манеру общения спросил демон, прижимая руки к груди. — Я ведь вполне искренен в желании рассказать тебе как докатился до жизни такой.
— У меня есть дела поважнее. Я не умру, а вот тебя скоро не станет. Так что будь добр, унеси свои секреты с собой в могилу, — устало-раздражённо ответил ложный император.
— Да чтоб меня твоё мнение интересовало, — фыркнул Се Лянь-Чин Э. Если не хочешь идти в свой кабинет – будем торчать здесь.
Незваный гость создал на руке какой-то уродливо-бурый цветок и превратил его в столик. Возможно, он планировал на него сесть, вот только столик куда-то уполз.
Се Лянь пару раз удивлённо моргнул, провожая его взглядом. Столик напоролся на что-то спустя три чжана и сгорел.
— Ладно, и так расскажу, — пожал плечами демон, косясь на фальшивку. — И так, всё началось незадолго до моего второго вознесения. У меня тогда знатно ехала крыша. Я пережил ряд малоприятных происшествий. Причём до такой степени "малоприятных", что хотел умереть. А затем я под влиянием одного ублюдка решил мстить людям Юнань... Вот тогда-то я и встретил первопричину моего нынешнего капитального помутнения рассудка и необратимой повёрнутости на одном человеке.
Рассказывая о прошлом, принц исчезнувшего государства принялся ходить кругами вокруг Цзюнь У. Тот стоял с недовольно поджатыми губами и прикрытыми глазами, держа правую руку на рукояти меча.
— Я встретил демона. Нет, сперва призрачный огонёк. Кажется, я купил его, запечатанного в бумажный фонарь, и выпустил. Позднее мы пересеклись как минимум дважды при том его воплощении. Он видел... Худшие моменты моей жизни. И не отвернулся, представляете? Он следовал за мной даже когда я видел в нём лишь оружие, — прикрывая улыбку рукой и крутясь на месте вещал Чин Э. — Короче, Уминушка – прелесть. Кто не согласен, тому выпотрошу башку.
Цзюнь У же к тому моменту, видно, окончательно принял решение, что слушать этот бред смысла нет и, игнорируя навязчивого гостя, направился по своим делам. Хуан Се, как уважающий себя рассказчик и в принципе настойчивый человек пошёл следом, переключая эмоции со скоростью капели. Он явственно переигрывал, намеренно раздражая невольного слушателя.
— Это был мой последний последователь как принца Сянлэ, и он умер по моей вине. Забытые боги исчезают, по крайней мере так говорят. Се Ляня больше нет. То идиотское вознесение ничего не значило: я был трупом. Злым ходячим трупом, — с ненадолго проступившим мрачным спокойствием пояснил он и тут же вновь сменил и тон голоса, и настрой. — Как думаете, будет очень странно назвать того безымянного демона моей первой любовью?... Не важно. Я ожил позднее, когда решил жить как моя сестрёнка Жое. Она, к слову, тоже демон.
Цзюнь У ускоренным шагом вошёл в какую-то дверь и резко захлопнул её у Чин Э перед носом. Демон состроил обиженную рожу и призраком прошёл сквозь дверь.
За дверью оказались стол, кресло, кушетка, стеллажи и злая фальшивка. Се Лянь с любопытством оглядел всю мебель и поспешил продолжить разговор.
— Это было так некрасиво с твоей стороны~, — протянул он, изображая вселенскую печаль и прикладывая руку к сердцу.
— Пошёл вон, —прозвучало в ответ и в дверь позади демона вонзился меч.
— Лучше пока побуду нематериальным, — вынес вердикт Чин Э и, наглейшим образом устроившись на краю стола, продолжил речь. — Если быть кратким, то вплоть до третьего вознесения я жил среди демонов и развивал в себе тьму. Доразвивался до Тунлу. После выхода из печи я моментально вознёсся. Рухнул колокол. Я узнал, что ты, фальшивка – демоническое божество, а трон Небес должен принадлежать некому Хуа Чэну. Се Ляня уже не было и мне пришлось притвориться кем-то новым. Мне захотелось посмотреть на верховное божество, так что я сказал, что в бытность смертным служил ему.
Цзюнь У смирился со своей участью и сел на кушетку, слушая. Отчасти ему даже было интересно. Но в первую очередь он надеялся поскорее с этим покончить.
— Ну а когда я его увидел, то и от судьбы принца не осталось ничего. Он был прекрасен. Сильный и уверенный, полный неясной надежды, невзирая на мнимо низкое положение. Жестокий и красивый до невозможности... Такого бога легко любить, — прикрыв глаза, распинался демон. — Я точно не жалею о своём уходе с Небес. Так было даже проще следовать за ним после того как он покинул Небеса. В какой-то момент я узнал в себе, своих поступках и своих чувствах Умина. Тогда в последний раз обратился к памяти Се Ляня. Я переписал свою судьбу, скопировав судьбу того призрака. Я стал живым демоном. Помощником и оружием своего Неба.
Цзюнь У, до того искавший в рукаве и памяти способ выдворить из своего дворца наглого врага гостя, неожиданно для того обратил внимание на рассказ.
— Ты переписал свою судьбу? — переспросил ложный император.
— Именно. Се Ляня больше нет. От него осталась лишь горстка запечатанных воспоминаний да лицо. Лицо мне не особо нравится, воспоминания и того меньше, — объяснил он, притворно огорчённый невнимательностью слушателя. — Хочешь научу? Берём что-нибудь острое и снимаем с руки кожу. Затем вырезаем себе новую судьбу. В конце прижигаем чем-нибудь едко и тёмно проклятым, чтобы божественная регенерация всё не испортила... Кстати, давно хотел спросить: фальшивка, а ты живой или нет? Я чувствую, что ты прошёл Тунлу и вознесение. В тебе намешаны свет и тьма. У меня свет пропал, когда я умер. Но свет есть у Хуа Чэна, хотя он вознёсся уже мёртвым. Кто ты?
— Хочешь узнать есть ли у меня прах? — вопросом на вопрос ответил Цзюнь У, выгнув бровь и скривившись отсутствию изворотливости. — Не твоего ума дело.
— Хорошо, тогда другой вопрос, — не особо расстроившись пожал плечами Се Лянь. — Я вижу на твоём лице маску. Я легко могу её узнать. Лицо Чин Э я создавал так же. Тонкий слой тёмной ци, способный отражать эмоции, задуманные хозяином. Однако у тебя он существенно более толстый, будто ты скрываешь волдыри или желаешь незаметно говорить под маской. Что там такого?
— Не твоего ума дело.
— Ладно, я и не рассчитывал получить какую-либо информацию в ответ. А две самые гениально-идиотские идеи слушать будешь? — спросил Хуан Се.
Ответом ему были тишина и заслонённая рукой гримаса страдания. В голову призрака пролетела печать, ци которой тут же была внаглую поглощена.
— Начнём с приятного. Представь, что у тебя есть не слишком большой, но красивый город, обнесенный стеной, расположенный вдали от поселений. Город пуст, в нём нет никого, кроме тебя. Ты построил его себе на потеху, как строит себе дворец из золотых пластинок отпрыск императорской семьи. Вот только без жителей он слишком скучен. Ты можешь заселить его куклами, подкинуть карту с дорогой до него в любую людскую лавку или пригласить туда демонов, не имеющих своего дома. Однако куклы скучны, да и вы не дитя, чтобы в них играть. Демоны вам нравятся больше людей, но без смертных невозможно жить там как человек, а люди и демоны традиционно не ладят. Что вы станете делать?
— Я заселю куклами. Если я верно тебя понимаю, это легко контролируемые человекоподобные големы, — зачем-то ответил Цзюнь У. — Но ведь речь идёт о Шаньмо. Значит, ты нашёл способ заставить людей жить в мире с демонами.
— Я никого не заставлял. И демоны, и люди, нашли этот город уже заселённым смешанным народом. Я дал куклам демонические и людские лица. Приходящие в город люди и демоны со временем вытеснили кукол, что "умирали", не оставив потомства. Сейчас в городе нет ни одного демона, и тем более человека, который бы помнил как поладили представители двух миров. Так на их памяти было всегда, — под конец рассказа хозяин Шаньмо успокоился и с едва уловимой улыбкой уставился на фальшивку, ожидая реакции.
— Умно. Судя по тому, что город до сих пор стоит, ты не такой уж идиот, каким пытаешься казаться.
— Спасибо. А теперь вторая идея. Я не стану проверять эту теорию, так как для меня это не имеет особого значения. Как бы то ни было, мой враг – ты, тот кто посмел присвоить себе то, что по праву принадлежит моему богу, — предупредил Чин Э. — Моё предположение заключается в том, что ты являешься Безликим Баем. Ты прошёл через Медную печь. Это факт. В миру известно лишь о четырёх "демонах", преодолевших этот рубеж и получивших титул Непревзойдённого князя демонов. Четвёртый – Хэй Шуй (Черновод) – мой ученик. Я знаю дату его рождения и судьбу. Более того, я сам проводил его на Тунлу. Третий – Хуа Чэн – мой бог. Кем бы он ни был – я ему верю и готов умереть за него. Он не склонен к беспричинной жестокости и страдать такой ерундой как Бай Усянь не стал бы, для такого у него есть я. Второй – это я. Я это не ты. Хотя сходства были. Остаётся Первый — Безликий... Кстати, ты дышать забыл.
— Пошёл ВОН! — зашипел Цзюнь У, резко поднимаясь на ноги и кидая в Чин Э сеть для духов, прежде скрывавшуюся в рукаве.
Хуан Се со смехом исчез. Вытрепавший себе все нервы Цзюнь У подошёл к столу и тяжело осел в кресло. Он осмотрел стол и, не заметив никаких изменений среди бумаг, принялся поспешно доделывать план атаки. Столь невыносимых тварей он больше встречать категорически не хотел.
Впрочем, не успел он сосредоточиться, как сквозь дверь в помещение вполз столик с запиской: «То прогоняешь, то пытаешься поймать. Точно белая биполярка»
В личном кабинете императора-самозванца раздался треск дерева и ругань.
Примечания:
С: П.