Краской по телу

      Людей в парке аттракционов было не так уж и много, поэтому можно было не волноваться за переполненные площадки.       Дамиано шел от кассы, держа в руках билеты на чертово колесо. Он попросил девушку ждать его возле одного из аттракционов, поэтому направлялся на назначенное место, не раздумывая о других развлечениях парка.       Но девушки не было.       Она будто бы провалилась сквозь землю, исчезла, пропала. Лавка, на которую она села, была пуста. Давид прикусил губу и начал обводить территорию взглядом.       «Решила сбежать, чтобы больше не разговаривать и не видеться?»       Кажется, мужчина был готов вернуться к кассе и сдать билеты, направиться в домик к друзьям, но взгляд зацепился за знакомые бежевые брюки. Айрин стояла у какого-то ларька, собиралась расплачиваться. Через несколько мгновений в ее руках появились сладкая вата и бутылка какой-то темной газировки, и итальянка направилась к вокалисту.       — Я успел тебя потерять, — Дамиано улыбнулся и пошел навстречу художнице.       — Ты меня не находил, чтобы терять, — русоволосая остановилась и сунула кошелек в шоппер. — Я подумала, что было бы неплохо чего-нибудь сладкого поесть.       — Ты минут пятнадцать назад съела круассан с шоколадом, — кареглазый замер, поджал губы и, увидев расстроенное лицо девушки, звонко засмеялся.       — Да иди ты... — зеленоглазая вздохнула и опустила взгляд. — Люблю я сладкое, меня что, убить за это?..       — Да ладно тебе, я ничего против не говорю. Подождала бы меня, я заплатил бы.       — Нет, — Пентенни посмотрела на билеты в руках Давида. — Идем?       — Пойдем. Я взял три проката, поэтому можем не торопиться и сидеть, встречать закат, ни о чем не волнуясь, — мужчина улыбнулся.       Девушка тут же подняла взгляд на чертово колесо.       — Это мы.. Это мы, получается, три раза прокатимся и.. — в глазах цвета свежескошенной травы загорелось счастье, детская радость. Айрин была готова прыгать и хлопать в ладоши.       Мужчина вновь засмеялся, по-доброму и тихо, приобнял итальянку и повел ее к колесу.       — Идем уже, а то боюсь, что твое счастье вырвется и снесет все на свете.       Русоволосая смущенно улыбнулась и поежилась от неожиданных прикосновений, но спокойно пошла за вокалистом.       — Сколько раз в жизни ты каталась на чертовом колесе? — мужчина посмотрел сначала на Пентенни, а потом на вату в ее руках.       — Не слишком много.. раза три, наверное.. — девушка посмотрела на мужчину и протянула ему вату.       — Спасибо, чуть позже обязательно возьму. Значит, для тебя эта поездка тоже будет запоминающейся, верно?       — Вероятнее всего..       Люди на время замолчали. Аттракцион приближался все быстрее и быстрее, отчего где-то в груди начало взволнованно биться сердце.       В детстве, когда девушка последний раз побывала на колесе обозрения, она боялась высоты. Айрин помнила, как вжималась в небольшое пластиковое креслице, хваталась за подлокотники и нервно рассматривала облака, чтобы не смотреть вниз. Тогда мама еще была жива. Женщина гладила девочку по голове, дабы успокоить, а брат постоянно шутил, что еще чуть-чуть и колесо заклинит и все застрянут на несколько часов.       Элансьо постоянно шутил, чтобы напугать маленькую сестру. Их разница в возрасте — четыре года, и мужчина всегда пользовался этим. То он прямо посередине ночи придет к маленькой Айрин и скажет, что в ее кровати пауки, то пошутит насчет чертова колеса, то скажет, что однажды девочка придет домой, а мамы там не будет.       Шутка сбылась. Почти. Мама была дома, но только телом.       Кажется, русоволосая вспоминала мать каждый день через день. Прошло столько лет, но воспоминания всплывали с каждым днем. Ее детство было слишком насыщенным.       — Три проката, — произнес Дамиано и отдал билеты проверяющему. Пентенни вышла из своеобразного транса и завороженно посмотрела на аттракцион.       Высоты она больше не боялась. Ну, по крайней мере такой. Возможно, если бы она была где-то высоко в горах, то уже собирала бы ртом воздух, чтобы успокоиться.       — Ты слышишь меня? — мужчина пощелкал перед лицом девы пальцами, после чего она испуганно дернулась.       — А? Что?       — Нам садиться нужно, а ты словно уснула, — кареглазый за локоть завел Айрин в кабинку. Проверяющий быстро закрыл цепочку, играющую роль дверцы, и кабина тут же поднялась.       — Извини, я задумалась немного, — русоволосая вздохнула и посмотрела на деревья, которые все еще окружали колесо.       — Все нормально, — вокалист мягко улыбнулся и посмотрел вниз. — Вроде недалеко уехали, а уже высоковато.       Художник так же посмотрела вниз, стала разглядывать людей с высока. Нет, высоты она больше не боялась. Все было хорошо.       Кабина медленно поднималась вверх, открывая вид на все бóльшие участки территории городка. Вечернее солнце освещало деревья и здания, окрашивало их в теплые оттенки.       Мужчина дотянулся до ваты и отцепил от общей массы небольшой пучок. Айрин протянула всю сладость кареглазому, но тот отказался.       — Почему?       — Пусть побудет у тебя, — Дамиано улыбнулся и посмотрел куда-то на горизонт.       Вода на линии моря была оранжевая, местами розовая. Закат только начинался, и поэтому люди могли разглядеть его во всей красе.       — Не жалеешь, что пошла со мной? — внезапно спросил вокалист, переводя взгляд на девушку. Она сделала то же самое.       — Нет, не жалею, — русоволосая улыбнулась и отвела взгляд. — Ну, а ты?       — Не жалею, — улыбка и протягивание рук к вате.       Пентенни отщипнула пучок сладости и протянула его к лицу Дамиано. Он смотрел на нее пару секунд, а после забрал губами вату. Не разрывая зрительного контакта, шатен точно так же отщипнул пучок и точно так же поднес его к лицу зеленоглазой, после чего она забрала его губами.       Такой маленький жест, но так много значил для обоих. Эти пучки, кажется, символизировали примирение людей.       Кабина поднялась на самую вершину. Дамиано и Айрин одновременно повернулись к морю, поэтому смогли увидеть розоватую воду, летящих вдалеке чаек и только-только зажигающиеся огни города.       — Это безумно красиво.. — дева завороженно вздохнула.       — Дальше будет еще красивее.. — Давид повернулся к художнице и посмотрел ей в глаза. — Твои глаза так сияют..       — Я очень счастлива, что смогла побывать в этом месте.       Люди еще немного побыли на вершине, но совсем скоро кабина стала опускаться.       Что вы ощущаете, когда смотрите на закат?       Чувствуете ли вы необыкновенную легкость на душе, которая закрепляется там до самого конца природного света? Есть ли у вас ощущение, что вы счастливы, когда смотрите на закатное солнце? Сколько раз вы проговариваете в голове фразу: «Как же красиво..»?       С чем ассоциируются для вас красивые закаты? Счастье? Любовь? Романтика? Расставание? Самоубийство?       И ведь пока этот наипрекраснейший закат идет своим чередом, столько людей заканчивают свою жизнь, оставляют ее, ведь боятся идти дальше, или же им не хватает сил.       Но закат все так же прекрасен. Как бы там ни было, умершие художники действительно старались на славу, меняли голубое небо на самые красивые, теплые оттенки существующих цветов...       Третий прокат подходил к своей середине. Еще чуть-чуть и вершина.       — И все-таки я счастлива.. — произнесла девушка и завороженно уставилась в небо.       Розовые и желтые облака, небо, будто исписанное красками, морская гладь, которая была настолько неповторимой, и свет угасающего солнца, который расписывал мир своими лучшими умениями и мечтами.       — Это божественно.. — сказал кареглазый и сглотнул.       Текст, написанный им вечером, посвященный этому закату, когда-нибудь обязательно станет одним из любимых у фанатов Måneskin.